- Потому что достаточно приложить ключ к кусочку воска с одной, а потом с другой стороны, чтобы получить слепок, по которому потом несложно изготовить ключ. Это можно сделать очень быстро и незаметно. Так что на вашем месте, месье Легри, я сменил бы замки. Вы составили список украденного?
- У нас столько книг, что невозможно сразу определить, чего не хватает. На первый взгляд все на месте, но квартира моего компаньона в полном беспорядке. Он приезжает сегодня вечером.
- Вы кого-нибудь подозреваете?
- Нет.
- Хорошо. Вернемся к этому вопросу, когда вы предоставите нам список похищенного. Домушники редко бывают библиофилами и, раз вы говорите, что все книги на месте…
- Я в этом уверен, господин инспектор, у меня чутье! - воскликнул Жозеф, радуясь, что грабитель пощадил его владения.
- Я вам завидую, - пробормотал инспектор Перо.
- Что? Вы бы предпочли, чтобы нас обчистили? - возмутилась Эфросинья.
- Эти книги, их сотни… Видите ли, у меня скромная библиотека, но я сочиняю стихи под псевдонимом, их иногда публикуют в газетах.
- Как, вы тоже пишете?! - изумился Жозеф.
- Да, мой юный друг, и питаю надежду в один прекрасный день оставить службу в полиции и зарабатывать на жизнь пером. Увы, я не рассчитываю на милость Всевышнего, ибо, как заметил один литератор, "Он пропитания птенцам ниспосылает и от щедрот своих всем тварям уделяет". Алле-оп, мадемуазель Нанетта, полезай-ка обратно в карман. Тебе повезло больше всех.
- Вы тысячу раз правы. Жизнь поэта и художника полна лишений, - согласился Жозеф.
- Итак, за главным входом в здание присматривает консьержка, так?
- Мадам Баллю, вдова.
- Я с ней непременно побеседую. Консьержки - неиссякаемый источник ценной информации.
- Святая правда, - подтвердила Эфросинья, - она знает все. Даже то, сколько собак задавили на улице за последние несколько лет.
Закончив со ступеньками, мадам Баллю принялась натирать перила мастикой.
"Десятки людей пользуются этой лестницей и ведь знать не знают, чего мне стоит каждый день приводить ее в порядок", - подумала она и тут увидела, что к ней приближаются несколько человек.
- Месье Легри ограбили! - сообщила ей Эфросинья. - Господин инспектор желает с вами поговорить.
Мадам Баллю, довольная неожиданной передышкой, с готовностью сообщила, что никого не видела и не слышала, а потом, эффектно опершись на швабру, добавила:
- Разве что… Была тут одна дамочка, одетая по-русски.
- Что? - не понял Рауль Перо.
- Ну, так называют русский стиль в моде. Все эти роскошные блузы из парчи, меха… Всякий раз, когда я листаю иллюстрированный журнал мод, у меня возникает чувство, будто я на восточном базаре…
- Итак, дамочка, одетая по-русски, что дальше? - вернул консьержку к теме разговора инспектор Перо.
- Она приходила вчера, я это точно помню, потому что вчера у меня был день капусты с салом. Так вот, дамочка поинтересовалась, сдается ли квартира месье Мори, - потому как заметила, что ставни там заперты. А потом пошла к Примоленам, они живут на четвертом, и очень скоро спустилась, я видела ее из-за занавески. Тут-то я и вспомнила, что Примоленов тоже нет дома, они гостят у родни в Вилль-д'Аврэ. Это вылетело у меня из головы, иначе - не сойти мне с этого места! - я бы отправила ее восвояси. Мы, консьержки, тоже получаем инструкции от полицейских. Как знать, а вдруг у нее распихана по карманам взрывчатка. Вот мы и проявляем бдительность, кого ни попадя не пускаем…
- Как она выглядела?
- Думаете, я помню? Плащ в русском стиле… и еще вуаль.
Жозеф побагровел. В воскресенье вечером женщина в плаще упала на тротуар у "Эльзевира", и, хотя он не мог сказать, в русском или австро-венгерском стиле она была одета, зато отлично помнил, что вуалетка на ней была.
Инспектор Перо поблагодарил мадам Баллю.
- Итак, составьте список пропавших вещей и пришлите его мне, - напомнил он Виктору. - Если сможете нарисовать их, это поможет расследованию… Э-э-э… Никто из вас не желает приютить сиротку-черепашку?
- Можете быть свободны, - сказал Виктор Жозефу и велел закрыть лавку.
- Мне кажется, патрон, будет разумнее остаться и выяснить, что именно у нас украли. - Жожо тщетно пытался придумать предлог, чтобы дождаться появления Айрис. - Я сказал инспектору, что уверен - все книги на месте, но на самом деле не мешало бы еще раз проверить.
Виктор догадался, в чем причина такого рвения, но сдержал улыбку.
- Что ж, действуйте.
Жозеф подтащил тяжелую лестницу к книжным полкам. Небесный покровитель приказчиков сегодня к нему благосклонен, и скоро он увидит свою Дульсинею!
- А как же обед? - возмутилась Эфросинья.
- Придется отложить его и довольствоваться легкой закуской.
- А что прикажете делать с тем, что я наготовила?! Как вам не стыдно! Во времена осады парижане голодали, а вы теперь готовы выбрасывать еду в помойку!
Кэндзи собирал разбросанные по полу книги и расставлял их в шкафу. Айрис наблюдала за ним, стоя в дверном проеме.
- Как интересно! Меня впервые ограбили! - воскликнула она, разглядывая хаос, царивший в кабинете отца.
Кэндзи, явно не разделяя ее восторгов, молча принялся наводить порядок в коллекции эфесов, лаковых шкатулок и пиал. Опрокинутая чернильница лежала на ковре в центре синего пятна.
- Мой шкаф перерыт, мебель перевернута, воры даже стянули покрывало и перевернули матрас. Думаю, они искали что-то конкретное, - продолжила Айрис.
- Почему вы так думаете?
- Моя шкатулка с украшениями стояла на самом видном месте, а ее не тронули. Так поступил бы ребенок, который ищет спрятанное варенье.
- Ну, как? - появился за ее спиной Виктор. - Что-нибудь пропало? Гравюры целы?
- Мне нужно тщательно все проверить, а это займет немало времени, - проворчал Кэндзи, разглаживая измятые страницы книги.
Жозеф спустился вниз, почесывая макушку. Да, такое и представить себе сложно. Даже если грабитель не охотился за редкими изданиями, он не мог не заметить три прекрасных и очень дорогих альбома "Розы" Пьера-Жозефа Редуте, выставленные в витрине. Но самое удивительное - из святая святых месье Мори, где тот хранил заморские диковинки, тоже ничего не пропало. И все же вор потрудился снять слепок с ключа и изготовить копию, чтобы проникнуть сюда…
Шаги на втором этаже отвлекли его от размышлений. Месье Мори и его дочь вот уже час расхаживали там, наверху, и Айрис не удалось улизнуть даже на пять минут - а Жозеф так хотел ее увидеть! Все ясно, она его больше не любит. Бесконечная тоска сжала сердце юноши. Но как же письмо, ее письмо? Они не спускают с нее глаз, вот в чем дело. Особенно месье Легри. С тех пор, как он узнал, что Айрис - его сводная сестра, в нем проснулась дуэнья.
Жозеф уже собрался поставить лестницу на место, когда вдруг услышал знакомый аромат духов…
- Бедняжка Жозеф, у вас ни минуты свободной. Пойдемте же, я привезла вам из Лондона сувенир.
- Айрис! Наконец-то! - воскликнул Жозеф охрипшим от избытка чувств голосом.
- Не знаю, что и думать, - признался Кэндзи, - вор унес всего две книги. Первая - действительно очень редкое издание "Французского кондитера" Эльзевиров стоимостью четыре-пять тысяч франков. Зато вторая - "Правила выживания" барона Стаффа - никакой ценности не представляет. Я купил ее на набережной за двадцать сантимов. Очень странно.
Он раздвинул перегородку-фусуму, отделявшую кабинет от спальни. Матрас, стеганое одеяло и деревянная подставка для головы на приподнятом полу алькова были сдвинуты в сторону, но, к счастью, вор не обнаружил тайник с личными бумагами, устроенный под одной из досок пола. Кэндзи вздохнул с облегчением, но тут же увидел, что у тяжелого деревянного сундука, стоявшего у изголовья, выбиты петли на крышке.
Виктор держался на расстоянии. В этом японском сундуке хранились личные воспоминания, и его владелец терпеть не мог, когда кто-то совал в них нос. Вот и теперь Кэндзи поморщился и отбросил со лба седую прядь.
- Мне не помешает чашечка зеленого чая, - с явным намеком пробормотал он.
- Сейчас приготовлю, - ответил Виктор и вышел на лестницу.
Свесившись через перила, он увидел, что Айрис и Жозеф сидят рядышком за прилавком. Он кашлянул и знаком попросил сестру подняться наверх.
- Что со списком, Жозеф?
- Я проверил книги, все на месте. Мне осталось только упаковать те, что заказаны на завтра, и я закрою лавку. А у месье Мори как дела? Что-то украли?
- Пока неясно. Что ж, хорошего вечера, Жозеф.
- Вам тоже, патрон. До завтра, мадемуазель Айрис.
Виктор и Айрис сидели на кухне за столом, на котором стоял маленький чайник. Кэндзи долго молчал, не сводя глаз с чашки, потом произнес:
- Настоящая загадка. Не считая двух книг, вор взял из моего сундука чашу, с которой связаны мои личные воспоминания. Несколько лет назад я получил из Шотландии посылку и письмо. Вот оно. И он прочитал:
"Бруэм Грин", 14 октября 1889 года
Дорогой господин Мори!
Исполняя последнюю волю моего брата, питавшего к Вам дружескую привязанность, посылаю несколько предметов, которые он распорядился передать Вам в память об исследованиях на юго-востоке Азии. Прежде всего чашу - по его словам, на ней лежит таинственное заклятие. Вам наверняка известно, что он обладал отличным чувством юмора и скептически относился к верованиям анимистов, потому не сочтите, что им двигали злые намерения. Несмотря на невзрачный вид этой чаши, брат был уверен, что она принесет Вам удачу.
Искренне уверяю Вас в своей дружбе и остаюсь преданной Вам
леди Фанни Хоуп Пеббл.
- Вы не показывали мне эту чашу! - воскликнула Айрис. - Как бы я хотела увидеть ее…
- Милое дитя, зная о том, как ловко вы обнаруживаете все мои тайники, я запер сундук на ключ, - ответил Кэндзи, подмигивая Виктору.
- Намекаете на то, что я слишком любопытна?
- Даже глухой лис почует ласку, если она подберется к его норе. Вот только зря я не навесил на сундук еще и замок. Может, с ним бы грабитель не справился. У этой лисы нюх оказался что надо. Кстати, чаша была завернута в фуросики…
- Фуросики? - переспросил Виктор.
- Тонкую шелковую ткань, в которую по японскому обычаю заворачивают подарки. К счастью, у меня сохранился еще один кусок.
- Аисты с распростертыми крыльями! Такая красивая, я видела ее, когда… - Айрис осеклась и покраснела, поняв, что выдала себя.
- И когда же? - мягко спросил отец.
Она молчала, и он продолжил ровным тоном:
- Когда вы сдвигали матрас на моей кровати. Чтобы вытереть пыль, я полагаю… Оставим этот разговор.
- Вернемся к чаше, - пришел сестре на выручку Виктор. - Вы можете ее описать? Я попрошу Таша набросать эскиз.
- Она выглядит весьма своеобразно. Это череп обезьяны - гиббона, без сомнения, - укрепленный на маленьком металлическом треножнике, украшенном тремя бриллиантами и крошечными изображениями кошачьих морд с глазами из крапчатых агатов.
- Странное дело, - заметил Виктор, - у вас похитили две книги и третьесортную вещицу, не тронув ни гравюры, ни наиболее ценные экземпляры из библиотеки.
- Настоящая загадка, - усмехнувшись, произнес Кэндзи. - Я бы сказал, что здесь орудовал начинающий грабитель. Пойдемте, Айрис, закончим наводить порядок.
Жозеф с головой ушел в перевод статьи из "Таймс", что давалось ему нелегко. На лбу проступили морщины мучительного раздумья, ибо слова отказывались соединяться в осмысленные фразы.
- Жозеф, вы еще здесь?
Молодой человек поднял голову. Виктор с насмешливым видом разглядывал его.
- Патрон, эту газету привезла мне мадемуазель Айрис, чтобы я мог читать по-английски, она ведь дает мне уроки… - Он прикусил язык. Глупая улыбка расплылась на его лице. - Кстати, а как переводится pebble?
- У вас ужасный акцент. Как это слово пишется?
- Р, е, двойное b, l, е.
- Камень, булыжник, галька. Закрывайте ставни, нам пора.
- A murder, патрон?
- Убивать, уничтожать. Все, хватит. Придумывайте свои криминальные загадки в свободное от работы время.
- Я не придумываю, патрон, а перевожу.
- Вы правы, Жозеф. Изучайте язык усерднее. Возможно, уроки мадемуазель Айрис принесут свои плоды.
Жозеф, расценив эти слова как поддержку, закрыл газету, но его радость сменилась беспокойством, когда Виктор, выходя, сурово добавил:
- Вот вам совет на прощанье: обучение языку должно быть последовательным.
В мастерской было пусто. Виктор бросил взгляд на мольберт, посмотрел на стол и увидел письмо.
Дорогой!
Я вернусь поздно: собрание в издательстве.
Не жди меня. Эфросинья приготовила отличное рагу, его нужно только разогреть.
Люблю, целую везде!
Таша
Фотографии детей просто чудесные!
За окном серое, нависшее небо. Скоро пойдет дождь.
Виктор рухнул на кровать. Напротив него мадам Пиньо, сжимая в руках зонт, разглядывала площадь Вогезов. Почти завершенная картина напоминала некоторые работы Берты Моризо.
Посреди ночи он резко сел в постели, разбуженный мыслью, которая внезапно пришла ему в голову во сне. Это было важно и, как ему казалось, связано с событиями, случившимися накануне. Он силился вспомнить, что это было, но тщетно.
Когда Таша вернулась - часа в три утра, - Виктор спал, так и не раздевшись, поверх стеганого одеяла.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Понедельник, 11 апреля
- На первом этаже мест нет! Поднимайтесь наверх! - крикнул кондуктор и встряхнул сумку, полную монеток, - три су были платой за проезд.
Виктор вскарабкался по лестнице на империал, и пронзительный ветер тут же забрался к нему за шиворот. Виктор жалел о том, что не взял фиакр, а поспешил к омнибусу маршрута "Клиши - Одеон". Какая-то молодая женщина пихнула его в спину, он поднял воротник куртки, тщетно пытаясь защититься от ветра.
- Велосипед - вот что мне нужно, - пробормотал он, пристраиваясь на самом краю скамьи, так что одна нога болталась в воздухе.
Мысль, посетившая его во сне, все еще мучительно брезжила на краю сознания. К ней невозможно было подобраться, а болтовня пассажиров только рассеивала внимание.
"Хуже, чем в приемном покое", - с раздражением подумал Виктор, вынужденный слушать беседу двух пожилых буржуа с седоватыми усами.
- …Уже страшно и на улицу выйти! Любой студент-химик может купить все необходимое, изготовить взрывчатку и устроить фейерверк, а у его соседей ни малейшего подозрения не возникнет.
- Предположим, эта отрасль торговли будет регламентирована. Гораздо важнее - контроль за применением взрывчатки в шахтах и карьерах. Держу пари, этот Равашоль украл динамит со склада в Суази-су-Этуаль…
- Правительство обещает принять меры, постоянно ссылается на "секретные" источники. Высылка сорока анархистов-иностранцев, которая…
- И это только начало! Между прочим, Равашоль голландец по отцу, его фамилия Кёнигштайн…
Тут империал тряхнуло, и пассажиры едва не попадали с сидений: у кого-то слетел цилиндр, послышались топот сабо и звон монеток, заглушившие разговор двух мужчин. Омнибус остановился. Молодая женщина, едва не упав на Виктора, метнула в него грозный взгляд. Краем глаза он заметил ярко-красную афишу, превозносящую очищающие свойства слабительного средства "Тамар Грийон", и его вдруг пронзила страшная мысль: вдруг Таша тоже вышлют из Франции, и он больше никогда ее не увидит?
"Идиот, ты бредишь! Таша не имеет никакого отношения к анархистам".
Омнибус тронулся, и двое буржуа возобновили беседу.
- Вы были на улице Клиши? Когда я увидел, что случилось с домом номер тридцать девять, у меня мурашки побежали по коже! Все стекла треснули, лестницы обрушились, квартиры разворочены. Только фасад уцелел. Интересно, что какие-то вещи разлетелись на мелкие куски, а какие-то остались в целости и сохранности.
- Приятель сказал мне, что после взрыва дом завален остатками мебели, словно кратер вулкана - камнями.
Камни, камни… В неуловимом сне Виктора точно были камни. "Вся, как каменная греза, я бессмертна, я прекрасна"… Под лежачий камень вода не течет… Краеугольный камень…
- …Это просто чудо, что только полтора десятка человек пострадали! В Луаре погибли по меньшей мере трое. За эти злодеяния Равашоль заслуживает гильотины.
- Полностью с вами согласен. Надеюсь, труды господина Бертильона обезопасят нас в будущем от подобных субъектов. Достаточно знать характерные приметы преступника, чтобы вычислить его. Полицейские из Сент-Этьена, задержавшие Кёнигштайна в семьдесят девятом году по подозрению в краже, использовали именно этот метод. Они отправили антропометрические данные шельмеца в префектуру полиции, а оттуда их разослали во все газеты. Официант Леро из ресторана "Вери" опознал Равашоля по шрамам на руке и лице, и того схватили. Альфонсу Бертильону оставалось только осмотреть и сфотографировать подозреваемого, чтобы подтвердить, что он и Кёнигштайн - одно лицо. Вот это я понимаю!