- Это какой-то кошмар! На выходные назначен аукцион, а мы понятия не имеем, сколько здесь вообще книг. Их просто море. Над составлением каталога работают целые бригады.
Джек окинул взглядом груды томов. Как всегда, битва между хаосом и порядком. Сэнди права: слишком много книг - это неразумно. Слишком много неверных шагов, слишком много открытий. И наверное, слишком много веры.
Сэнди тоже созерцала разгром.
- Остаться за бортом не самое худшее - вот что я себе говорю.
- Никто не собирается оставлять тебя за бортом.
- Меня берут, пролистывают и ставят обратно. Я - библиотечная книга, даже хуже - журнал или газета.
- Однажды кто-нибудь решит тебя не возвращать.
- Наверное. Как поживает наша последняя надежда?
- Ничего себе.
- Как дела у Бет?
Сэнди пыталась с ним шутить, но по ее глазам было видно, что ей вовсе не до шуток. Эту экзотическую красавицу всегда отличала уверенность и сила, но порой она пускалась блуждать по голым равнинам, где не было никого, кроме нее и Дэва. Джек не понимал почему: Сэнди так привлекательна, добра и энергична. Возможно, существовало нечто важное, во что она сама не могла поверить. Чего-то она ждала от него - от них всех, - но Джек ничего не мог ей дать.
- Мне нужна литература по кармелитам, - сказал он.
- Я не знаю в точности, где что теперь лежит. Эти книги могут быть где угодно.
- Скажи хотя бы, где они стояли?
Она махнула рукой:
- Внизу, под лестницей.
- Спасибо.
Там царил хаос. Одни полки стояли пустыми, в то время как другие ломились от книг. На некоторых недоставало каждой третьей книги, и так далее. Здесь были представлены все мировые религии, евангелия и сутры, ревнивые и щедрые боги, великое множество богов…
Джек нашел старую фотографию горы Кармель, высоко поднимающейся над Средиземным морем и долиной Звулун. Он прочел, что отшельники и пророки жили там с тех самых пор, как Илия победил жрецов Ваала, но орден кармелитов возник лишь во времена Крестовых походов. Они покинули Святую землю до того, как та была окончательно захвачена сарацинами, и с успехом обосновались в Англии. Но в конце XV столетия, когда Джордж Рипли вступил в их ряды, кармелиты уже пришли в упадок; вскоре после смерти Рипли орден, как и многие другие в Англии, был распущен Генрихом VIII, а все монастыри разрушены или перестроены.
Полки поднимались все выше, и проход между ними становился все уже, по мере того как Джек пробирался в глубь "Кладезя". Из недр хранилища доносились голоса, снизу и сверху раздавались шаги. Он то и дело упирался в тупик и вынужден был возвращаться. Свет постепенно мерк, и ему приходилось нагибаться, чтобы взглянуть на корешок, и глотать пыль.
Он чуть не заплакал, когда прочел о распаде ордена. В 1534 году Генрих отправил настоящую комиссию во главе с Томасом Кромвелем по монастырям и аббатствам, чтобы переписать церковное имущество, а вскорости захватить или разрушить все, чем владели клирики. Самая страшная участь постигла монастырские библиотеки - с книг срывал и богато инкрустированные обложки, в пергамент оборачивали подсвечники, начищали им сапоги. Какое-то количество книг Генрих присоединил к своей личной коллекции, а остальное просто погибло; десятки тысяч манускриптов были утеряны. Джек прислушался к голосам сотрудников и услышал зловещее эхо. Слава Богу, Рипли не дожил до тех времен, когда в его манускрипты стали заворачивать рыбу или использовать для растопки печей.
И все же некоторые книги уцелели. Монахи утаили Келлскую книгу и прочие сокровища, и даже комиссия Кромвеля кое-что прихватила для себя. Джек ощутил некоторое облегчение. Уцелевшие книги, - возможно, десятая часть - в большинстве своем осели в огромных университетских хранилищах. Манускрипт, должно быть, спрятали под рясой или камзолом и тайно перевезли в одну из самых надежных библиотек - в Оксфорд или Кембридж - вместе с ключом, если Рипли, конечно, его нашел.
Джек услышал какой-то шорох, поднял глаза и встретился взглядом с Дэвом. Ребенок опирался на полку, а в свободной руке держал "Конкорданс" Стронга. Его комбинезончик был весь в пыли и паутине.
- Ты что тут делаешь? - спросил Джек.
Дэв вздернул пухленький подбородок:
- Ter shopal tikim…
Дети способны воспроизводить любые фонемы, в том числе с прищелкиванием и свистом. Но на этот раз Джек услышал нечто непохожее на обычное бормотание Дэва, и у него кровь застыла в жилах. В глубине его сознания начало вырастать что-то темное, но он никак не мог понять, что именно, и изумленно взглянул на Дэва.
- Owal lekim, - произнес тот.
В ушах Джека раздался громовой аккорд. Как будто запел огромный хор. Джек буквально примерз к полу. Он не мог понять, что случилось и почему бормотание Дэва кажется ему таким знакомым.
Малыш начал проявлять признаки беспокойства.
- Owal lekim.
И тогда до Джека дошло. Те же самые слова он сказал Дэву в церкви, и от них ребенок впал в истерику. Он терялся в догадках. Как малыш мог их запомнить? И почему они так странно звучат в устах ребенка - серьезно и предостерегающе? Джек вздрогнул и понял, что в библиотеке стоит тишина - все ушли. Он взял мальчика на руки.
- Пойдем-ка лучше к маме.
* * *
У стола стоял Питер в своих темно-синих брюках и тяжелых ботинках. Полицейскую фуражку он держал в руках. Сэнди взяла ребенка и отряхнула от пыли.
- Вот ты где. А я подумала, что тебя тоже внесли в каталог.
- Бет сказала, что ты здесь, - произнес Питер. - Мы просмотрели видеозапись с камер наблюдения в лаборатории. Похоже, взрывчатку оставили эти двое.
Он протянул Джеку несколько сложенных листов - распечатанные кадры пленки. Двое мужчин в рабочих комбинезонах возились в небольшом саду под окнами лаборатории. Камера запечатлела их под углом, лица оставались в тени. Один из них был не то темнокожим, не то просто загорелым, а второй - бородатым.
- Вы их уже поймали? - спросил Джек.
- Нет. Мы даже не знаем, кто это. - Питер лукаво взглянул на Сэнди. - Но мы подумали, что, может быть, Сэнди с кем-нибудь из них ходила на свидание.
Она посмотрела на снимки.
- А что, они холосты?
Оба мужчины выглядели как самые обычные садовники и не напоминали террористов. Джек присмотрелся внимательнее и увидел, что на запястье у каждого татуировка в виде извилистой линии. Рассмотреть как следует было трудно, но Джек узнал этот рисунок.
- На скамейке, прямо за дверью, спит какой-то тип. Наверняка он тебе понравится, - продолжал Питер. - Невозмутимый, как черепаха. И вдобавок любитель свежего воздуха.
- Как смешно.
Безголовая змея, пунктирная линия, ζ и Ċ. Джек счел оба значка взрывными согласными, б и д, когда думал, что манускрипт представляет собой текст на идеальном языке. Теперь же он терялся в догадках, что они значат и почему изображены на запястьях террористов.
Джека охватили сомнения. Может быть, эти двое связаны с госпитальерами? Воинствующая ветвь ордена? Или вообще другая организация, которая называется на неизвестном языке и предъявляет еще более давние права на манускрипт? Что, если каталогизаторы в "Кладезе" тоже укладываются в эту схему, а О’Рурк снабжает их информацией? Джек понятия не имел, кто его враги и что им нужно, но твердо знал: они где-то рядом и охотятся за ним.
Бет лежала на полу в центре нефа, возле единственного включенного светильника. Церковь тонула во мраке. Бет выглядела как актриса, изображающая смерть на сцене. На ней были рабочие брюки и черный лифчик. Джек закрыл дверь и запер на ключ. Бет даже головы не повернула.
- Ты не замерзла?
- Здесь не холодно.
Она рисовала. Лист в круге света, скомканная бумага по всему полу. Бет встала на колени перед своим рисунком, лицо в дюйме от карандаша. Джек поинтересовался:
- Что это?
- Ты заслоняешь мне свет.
- Извини.
Он миновал лампу и навис над Бет. Она рисовала саму себя, очень просто - овальное лицо, длинные изгибы тела. Глаза и рот изображены сердитыми косыми чертами. У Бет были трудности с изображением предметов и пейзажей, она не могла правильно передать форму, но зато фигуры людей у нее всегда получались незамысловатыми и трогательными.
Джек склонился к ней и увидел, что она плачет. Бет не сняла макияж, и по ее щекам стекали черные капли.
- В чем дело?
- Ни в чем. Я просто рисую.
- Это ты?
- А как по-твоему? Мне кажется, есть определенное сходство.
Он сел на пол рядом с Бет и заметил, как она напряжена.
Фигурка находилась ближе к краю листа, почти в углу.
- И как это называется?
- Не знаю. Может быть, "Солнце и цветы"?
- Или "День на пляже".
Бет вздрогнула, и Джек понял, что сказал не подумав. Он осторожно поднялся, обеспокоенный и этим рисунком, и ее слезами.
- Ты замерзнешь.
- Мне не холодно.
Джек потер ей плечи, чтобы согреть: кожу Бет покрывали мурашки. Рисунок походил на нее - человечек на листе тоже, казалось, дрожал от холода.
- Ты спросила у Джуди?
- О чем?
- Правда ли это.
- Это неправда.
Джек посмотрел вниз и увидел, что она водит пальцем по контурам рисунка, растушевывая саму себя. Бет как будто то появлялась из тумана, то, наоборот, растворялась в нем - так она казалась еще печальнее. Она свернула бумагу в трубочку. Джек попытался заглянуть ей в глаза.
- Ты спросишь?..
Бет положила лист на пол и обняла Джека за шею.
- Довольно. Довольно вопросов.
Но ее губы сами по себе были вопросом, и пальцы, которые расстегивали ему рубашку, - тоже. В ее прикосновениях было что-то испытующее, чего он не ощущал уже очень давно. Изгиб спины, подъем бедер - Бет спрашивала его о чем-то, когда они вместе свернулись на полу: о Джуди, о Фрэнке, о них самих. И он отвечал по мере сил. Он прижимался к ней, двигался с нею в такт и знал, что на самом деле ни на что не отвечает, - ведь нельзя считать ответом повторение вопроса. Он смотрел в глаза Бет и наблюдал, как на ее лице одно выражение сменяется другим. Джек очень хотел бы ответить, но не знал как.
ГЛАВА 15
Восходящее солнце раскрасило церковь розовым и оранжевым. Джек наблюдал, как лучи пересекают кровать и освещают ногу Бет. Как это странно - проснуться на рассвете с женщиной и так мало знать о ней. Голубые жилки на груди, угольно-черные волоски под мышками - но не более того. Можно просыпаться рядом с ней каждое утро десять лет подряд, но так и не знать, какими будут ее первые мысли.
Бет потянулась, как будто хотела втиснуться всем телом в небольшое пространство. Ее взгляд упал на Джека, потом метнулся в сторону, и даже в изгибе ее шеи читался такой упрек, что он испугался, не обидел ли ее чем-то ненароком: может, обошелся с ней слишком грубо или чересчур поспешно или назвал не тем именем… Но дело было не в этом, а в вопросах, и Джек по-прежнему не знал, как на них ответить.
- Что-то случилось?
- Ничего не случилось.
Иногда Бет спала в майке или футболке, но никогда не казалась такой недоступной, как сейчас, обнаженная. Он мог дотрагиваться до нее - она не возражала, но в душе собиралась в комочек и ничего не ощущала. Джеку стало легче, когда она села и натянула халат. Бет хоть и улыбалась, но как-то неубедительно. И несмотря на ее заверения, что все в порядке, Джек не собирался отпускать ее одну в библиотеку.
Бет получила степень магистра искусств, а затем диплом информационного менеджера - именно тогда они с Сэнди узнали про Дьюи и китайскую энциклопедию. Джек приобрел уйму знаний о переводе и языках, сам выучил несколько, хотя и не в стенах университета. Иногда он жалел, что самоучка. Особенно ему хотелось бы учиться в одном из древних университетов, причем в ту пору, когда эти здания только построили и каменные стены не успело источить время.
И в Оксфорде, и в Кембридже - университетах-соперниках - имелся колледж Сент-Джон: оксфордский построили лишь в 1555 году - через более чем десятилетие после упразднения монастырей, тогда как кембриджский основали еще в 1511-м на месте бывшего "убежища" во имя святого Иоанна.
Джек слышал поскрипывание полок, пока в поисках сведений о манускрипте или ключа читал о студентах былых времен. Призраки, поднимаясь со страниц, занимали места на полках, библиотека наполнялась шелестом страниц и приглушенными спорами; эти звуки походили на шум ветра или моря.
Бет весь день то появлялась, то исчезала. Несколько раз она собиралась что-то сказать, но потом отворачивалась, как будто вспомнив, что Джек не сумеет ей помочь, а возможно, библиотека сама по себе, с ее бесконечным "шшшш", призывала Бет к молчанию. Она бродила вдоль полок, словно что-то искала.
В отделе редких книг, где висели старые карты с незнакомыми очертаниями берегов и белыми пятнами, Джек нашел портрет худощавого мужчины, лицо которого будто состояло из треугольников, причем нос выполнял функцию гипотенузы. Портрет находился на первой странице трактата, посвященного сложной символике креста и круга. Джек знал, что элементы этих фигур присутствуют во всех алфавитных системах, и теперь вспомнил значки, нацарапанные в манускрипте. Пролистав фолиант, он выяснил, что это портрет Джона Ди, который окончил Кембридж в 1543 году, сразу после роспуска монастырей, после чего путешествовал по Европе и скупал самые обширные собрания книг и манускриптов в Англии: труды по математике, астрономии и астрологии, картографии и навигации - и особенно по магии.
Джек буквально видел старого чародея - здесь, в библиотеке, прямо перед собой, - хотя обзор ему заслоняли недостающие страницы дневников и записных книжек, а также иносказательный язык, используемый Ди, и вмешательство издателей, которые пытались его дискредитировать. Ди, как будто затерявшийся в библиотечной пыли, маячил в углу. Роясь в книгах и записях, согнувшись над своими призмами и шарами, он заливал проходы и лестницы тусклым светом.
В следующее мгновение его плоть начала съеживаться, очертания бледнеть - Джон Ди оторвался от своих вычислений и воззвал к небу, потом испытующе посмотрел в сторону Джека, но его взгляд блуждал. Он думал, что кристаллы и линзы станут окном в иные миры, и заплакал, когда понял, что ему не дано прозреть.
Джек не мог разглядеть загадочный аппарат Джона Ди - конструкцию из камней и линз, но некоторые очертания видел, и они совпадали с рисунками манускрипта. Все сходилось. Ди был счастлив, вычерчивая линии берегов и разделяя круг на секторы, пока что-то не обратило его к миру ангелов. Он нашел манускрипт в библиотеке Сент-Джона и увидел в нем нечто большее, чем идеальный язык. Джек не знал, что именно, но это, несомненно, было нечто мистическое - разговор с ангелами, новая алхимия.
Ди объехал всю Англию в поисках человека, который смог бы что-то увидеть в его кристалле, но даже целая вереница медиумов не сумела ни в чем его убедить. Ему предрекли, что он найдет ящик ценных книг в развалинах старого замка, нотам ничего не оказалось. "Много лет, в разных местах, вдали и вблизи, в разных книгах, на всевозможных языках, я искал и изучал, и советовался со всякими людьми, ища хотя бы намек и ожидая прозрения". Джек знал, что чувствовал Ди, когда ничего не нашел.
Далее шел рассказ об Эдварде Келли, ученике аптекаря и фальшивомонетчике из Ворчестера, с тяжелым взглядом и раздвоенной бородой. Он будто бы нашел красный порошок, с помощью которого можно обращать свинец в золото, и странные бумаги - но не в замке, а в руинах аббатства Гластонбери. Он слышал о попытках Джона Ди и был уверен, что в найденных им документах таится ключ к миру ангелов.
Джек снова перечитал абзац. Это, конечно, был тот же самый ключ - документ, который искал Джордж Рипли, чтобы расшифровать манускрипт, но не нашел. Он хранился не у кармелитов, а у бенедиктинцев, в Гластонбери. Судя по всему, эта часть Англии буквально кишела легендами. Пока искал сведения об аббатстве, Джек обнаружил множество книг по истории и мифологии, откуда узнал, что в Гластонбери находится первая в Англии церковь, которую посетил Иосиф Аримафейский с младенцем Иисусом, и что это место появления Святого Грааля и упокоения Артура с Гвиневрой. До осушения болот она стояла на острове Авалон. Это было богатейшее после Вестминстера аббатство - и одна из последних жертв секуляризации; должно быть, руины были совсем свежими, когда Келли открыл их тайну.
Джек снова поспешно вернулся к истории Ди. Келли смотрел в кристалл и описывал явившихся ему духов: одного с длинными руками, другого с кувшином воды, третьего с трубой. Вот сорок детей в белых шелковых одеяниях, красивая девочка лет семи - девяти, расхаживающая среди полок в библиотеке; и у каждого из них имелись буквы или цифры - на кольцах, амулетах, дощечках или на груди против сердца, - написанные на языке ангелов. Галас, Гетог, Таот, Хорлн, Иннон, Ааот, Галетог… Ди записывал их в течение семи лет, по мере того как они перебирались вместе с Келли сначала в Амстердам, а затем в Краков и Прагу, изумляя императоров и князей и обещая превратить свинец в золото.
Если Келли и был обманщиком, то неглупым, потому что вел с ангелами длинные беседы на языках, которых, по собственному заверению, не знал. Даже когда Келли сказал, что ангелы приказывают им поменяться женами, Ди последовал приказу: он даже не попросил товарища еще разок взглянуть в кристалл, а просто отправил юную Джейн в постель шарлатана. Потом Келли остался обрабатывать императора Рудольфа, а Ди со своим семейством уехал в Англию. Келли забрал "магический камень", зеркала и алтари, которые они использовали, и большую часть книг, но у Ди остались его красный порошок и гластонберийские бумаги.
Джек поднял глаза от старого экземпляра "Правдивой и подлинной истории о том, как доктор Джон Ди много лет разговаривал с некоторыми духами" и увидел, что тени тают - Ди с его камнем и компасом, Келли со своими посулами, парад духов. Джек и сам не знал, что именно видел среди полок. Ангелы обещали Ди философский камень, но так и не выполнили обещания; пророчили, но их предсказания не сбывались. И лишь язык, которому они научили алхимика, был фактом. "Od saga toltorg camliax l astel od l chamascheth" - эти слова и впрямь могли произносить ангелы… если только язык изобрел не сам Келли.
Этот язык, полный беспорядочной роскоши, не был философским. Отдельными словами обозначались целые выражения: "bams" означало "пусть они забудут об этом", "moooah" - "я сожалею", "apachana" - "отвратительные создания, сделанные из праха". Языку недоставало безупречности, которую искал Уилкинс, но, возможно, здесь присутствовала безупречность другого рода. Когда Джек снова обратился к книге, то понял, что "ангельский" язык может успешно выполнять все функции, заложенные в манускрипте: трансформация, тайнопись, цикл песнопений. Те, кто изучал манускрипт - в целом или разделенном виде, - по-своему были правы. Ди мало что видел и понимал отчетливо, но, возможно, подошел к разгадке ближе всех. "Язык ангелов" - Джек внезапно ощутил, как от этих слов по телу разливается тепло.
Бет выглядела усталой, как будто забралась еще дальше, чем он.
- Мы с Сэнди собираемся пойти выпить.
- Куда? - поинтересовался Джек, убирая книгу на место.
- Не знаю. В какой-нибудь бар.
- Что ж, неплохо.
- Ты помнишь, что у нас завтра?