- К вашим услугам. Отличный табачок! Ни пыли тебе, ни оскребков. Ежели что, можете на меня рассчитывать. Спрашивайте папашу Такмине.
Выйдя на улицу, Николя, чей взор был устремлен в направлении улицы Грандз-Огюстен, внезапно вскрикнул и, к великому изумлению Семакгюса, бросился бежать за стремительно двигавшейся каретой, вскоре исчезнувшей за углом. Раздосадованный и запыхавшийся, комиссар вернулся и долго не мог отдышаться, дабы объяснить другу, чем вызван его странный, на первый взгляд, поступок. Сняв треуголку, он вытер потный лоб, наполовину скрытый повязкой. Увидев на повязке расплывшееся кровавое пятно, Семакгюс возмутился:
- О чем вы думали, когда припустились бежать, словно огонь по пороховой дорожке? И это в вашем-то состоянии! Ваша рана открылась, надо поменять повязку, а для этого придется искать аптекаря.
Николя рассмеялся.
- Увы, мне уже не двадцать лет! Возможно, мне почудилось. Нет, уверен, я видел, как в эту карету сел тот самый субъект, что позавчера разгуливал в нижней галерее версальского дворца, а завидев меня, пустился наутек. Я рассказывал вам о лорде Эшбьюри. Так вот, я только что видел, как он выходил из дома… Мне кажется, это был именно он, а он - один их тех, кто руководит британской шпионской сетью. Черт, мне почудилось или я действительно его видел?
Взяв Николя за руку, Семакгюс вытащил часы, дабы измерить пульс, а затем приложил ладонь к его лбу.
- Вам не почудилось. Теперь, когда вы отдышались, пульс нормальный, а лоб холодный.
Николя взял хирурга под руку.
- Идемте, посмотрим на дом, я хочу убедиться, что мне это не привиделось. Ох, какой же я глупец! Надо было прыгнуть в наш экипаж…
- Не стоит жалеть, кучеру все равно пришлось бы разворачиваться!
По улице Кристин они дошли до большой красивой постройки, именовавшейся, судя по надписи на фронтоне, Русской гостиницей. В вестибюле их встретила женщина, одетая, как обычно одеваются зажиточные горожанки.
- Добро пожаловать, господа. Полагаю, вы решили остановиться в нашем прославленном заведении на полном пансионе. "Парижский альманах" всегда извещает о нас иностранцев и посетителей нашего города…
Она говорила так быстро, что Николя никак не мог прервать ее.
- У нас останавливаются исключительно люди благородные, только те, кто имеет собственный экипаж. У нас прекрасные, великолепно обставленные апартаменты, спальни, гардеробные, гостиные, мебель обита дамастом и прочими, не менее изысканными тканями. На каждом этаже пристанища задумчивости, все очень чистые. Если необходимо, мы готовы предоставить в ваше распоряжение место в каретном сарае и конюшне. У нас нет кухни, но мы всегда готовы заказать вам любое блюдо у лучших поставщиков, а также порекомендовать вам лучшие трактиры города. Я к вашим услугам.
Ее изящному реверансу позавидовала бы любая герцогиня.
- Сударыня, - произнес Николя, - мы пришли к вам совсем по иной причине. Мы всего лишь хотели расспросить вас о вашем постояльце, который не более пяти минут назад вышел из вашего дома, сел в карету и уехал.
Приветливое лицо хозяйки мгновенно помрачнело, приняв суровое и даже вызывающее выражение.
- О ком вы говорите? Насколько мне известно, из дома никто не выходил.
- Сударыня, - проговорил Николя, - мне бы не хотелось напоминать вам, в чем состоит ваш долг. Я комиссар полиции Шатле и знаю, что содержатели гостиниц и меблированных комнат обязаны в установленные правилами сроки сообщать о проживающих у них иностранцах. Если иностранец остановился в гостинице, значит, не позже чем через двадцать четыре часа начальник полиции должен знать, как его зовут, откуда он прибыл, какова цель его приезда, в каком номере он проживает, с кем состоит в переписке и кто к нему приходит. Как вы понимаете, делается это в интересах его величества, подданными коего оные содержатели являются. Я понятно объясняю? Вам ясно, что, отказываясь отвечать, вы совершаете большую ошибку? Если вы будете упорствовать и далее, боюсь, вам придется пройти с нами в не слишком приятное место, где вас сначала допросят, а потом проверят правильность ваших ответов.
Похоже, речь его действительно имела успех, ибо дама разразилась рыданиями и больше не пыталась делать вид, что не понимает, о чем идет речь. Решительный вид Николя подтверждал его намерение исполнить угрозу.
- Увы, увы, господин комиссар, неужели вы хотите разорить несчастную вдову, обремененную детьми? Я из последних сил выбиваюсь, обустраивая этот дом! Признаюсь: я виновата, но я пренебрегла своими обязанностями только по доброте сердечной. Этот иностранец - думаю, он англичанин - запретил мне сообщать о себе. Он прибыл во Францию, чтобы найти своего ребенка, которого родила от него некая французская дама, успевшая с тех пор выйти замуж. Судите сами, какой деликатности требуют подобные поиски!
- Сударыня, боюсь, что в этом случае речь вовсе не идет о волшебной сказке, в которую вы по простоте душевной поверили. Каким именем он назвался?
- Он сказал, что его зовут Фрэнсис Сефтон и он торгует скаковыми лошадьми. А потом он с угрожающим видом велел мне никому про него не говорить.
- Отлично придумано, скачки все больше входят в моду. Когда он прибыл?
- Двадцатого сентября.
- У него был с собой багаж?
- Два чемодана. Служанка говорила, что у него в комнатах много разного платья, париков и даже женских нарядов. Он, наверное, хотел увезти их к себе на остров, чтобы потом выгодно продать.
- К нему кто-нибудь приходил?
- Никто.
- У него есть экипаж?
- За ним постоянно приезжает фиакр.
- Он ведет размеренный образ жизни?
- Конечно, нет! Он часто возвращается под утро, иногда вовсе не ложится. Однако платит он аккуратно, каждую неделю. Правда, сегодня утром он собрался впопыхах, а перед этим его два дня не было дома. Неделя еще не кончилась, но он любезно заплатил за нее вперед, а потом еще раз просил никому о нем не говорить, ибо супруг его бывшей возлюбленной прознал, что он в Париже.
- Превосходно, сударыня. Если он вновь появится, немедленно сообщите вашему квартальному комиссару, чтобы он сообщил об этом в Шатле, комиссару Ле Флоку. И помните, если вы не станете следовать моим инструкциям, вы рискуете потерять свою гостиницу: ее закроют, а вас привлекут к судебной ответственности. Теперь покажите нам комнату господина Сефтона.
Она повела их на второй этаж, в богато убранные апартаменты, состоявшие из спальни, туалетной комнаты и маленькой гостиной. Кровать стояла нетронутой. На маленьком столике Николя заметил бутылку портвейна и два стакана. Поведя носом, он подошел к камину: там жгли бумаги, причем немало. В куче пепла он заметил кусочек обгоревшего листа, где виднелись избежавшие уничтожения печатные буквы: "elles pres". Газета, государственная бумага или листовка торговца. Надо попытаться определить. Указав на стаканы, Николя обратился к хозяйке:
- Он кого-нибудь принимал?
- Я никого не видела.
Николя понюхал стаканы.
- Я бы сказал… сегодня ночью… Нет, его здесь не было… Значит, сегодня утром. Вы уверяете, что проводите за конторкой все двадцать четыре часа?
- Разумеется, нет, но… Честно говоря, я больше ничего не знаю. Конечно, все возможно.
Она снова разрыдалась. Николя пожал плечами, поражаясь подобному легкомыслию. Семакгюс указал на край одного из стаканов: на нем виднелись следы помады.
- Разве угадаешь! - вздохнул комиссар. - В наши дни мужчины зачастую используют еще больше грима, чем женщины. Наносят и румяна, и белила, и помаду. Но запомним этот факт.
Причитая и охая, хозяйка проводила незваных гостей до самого экипажа. Едва они сели в карету, как Николя немедленно стал выстраивать гипотезы, вытекавшие из посещения улицы Кристин.
- Две недели назад лорд Эшбьюри под выдуманным предлогом прибыл в Париж. Глупость хозяйки пансиона и отсутствие проницательности у наших людей - боюсь, что с уходом Сартина в нашей работе сбои происходят все чаще, - позволили ему избежать полицейского надзора, который осуществляется над всеми иностранцами. Он спокойно разгуливает под вымышленным именем, что-то ищет под вымышленным предлогом и с неведомой нам целью ездит в Версаль. Там он случайно сталкивается со мной практически нос к носу и спасается бегством. Он выслеживает меня и, полагаю, отдает приказ убить. Но покушение возле дома графа д'Арране проваливается. Предчувствуя, что я стану его искать, он мчится в Париж, завершает свои дела, принимает своего агента и удирает из гостиницы. Париж велик! Интересно, где теперь он прячется?
- Не кажется ли вам, что он направился прямо в Кале? - задал вопрос Семакгюс.
- Нет, не кажется. Его миссия еще не окончена. Каким-то образом я встал у него на пути. Но куда ведет этот путь? Повторяю еще раз: совпадений не бывает, не бывает совпадений…
Николя стукнул кулаком по плюшевой обивке скамьи, и вверх поднялось облачко пыли.
- Никто не заставит меня поверить, что лорд Эшбьюри, или, как он именует себя здесь, Фрэнсис Сефтон, совершенно случайно остановился в гостинице в четырех шагах от дома Дюшампланов! Не знаю, почему он это сделал, но узнаю непременно!
- Согласен, надо понять, что привело его во Францию и - подчеркнем - заставило скрываться под вымышленным именем, - произнес Семакгюс. - Остаются также Дюшампланы, чье поведение, на мой взгляд, содержит некую загадку.
- Я не хотел сразу перегибать палку, а потому не стал подниматься, чтобы поговорить с супругой. Пусть они по-прежнему чувствуют себя в безопасности. Если они успокоятся, мы от этого только выиграем. Что же касается младшего брата, уверен, он появится еще не скоро. Однако я не могу поверить, что причиной убийства в особняке Сен-Флорантен является выгода. Эти люди достаточно богаты. Тогда что?
- Прежде всего, успокойтесь, иначе у вас начнется лихорадка.
- Боюсь, как бы не пришлось начинать все сначала. Ленуар поручил мне столько разных дел, что за ними я потерял нить основного расследования. Нужно еще раз допросить Миссери. Где нашли тело Маргариты Пендрон? Необходимо вновь побеседовать с герцогиней де Ла Врийер. Говорят, она дружна с госпожой де Морепа, к которой я неожиданно попал в фавор. Возможно, супруга министра поможет мне в этом… Наконец, надо отыскать воздыхателя Маргариты Пендрон. Этот Ад, о котором мне рассказала молоденькая горничная герцогини, являет собой сплошную загадку. Сама девушка родом из Нормандии…
- И, конечно, сохранила выговор своей родной провинции? - спросил Семакгюс и с лукавым видом посмотрел на Николя.
- Черт возьми, еще как сохранила!
- Тогда ваш воздыхатель найден. Ваш Ад - это всего лишь Эд, имя младшего Дюшамплана. Миссери, если, конечно, не станет врать, это подтвердит, и таким образом мы сможем объяснить множество вещей.
- Спасибо, дорогой Гийом. За сегодняшний день ваши размышления уже дважды помогли мне. А ваш кучер спас мне жизнь. Ваши подсказки открывают перед нами богатые перспективы, но, к сожалению, всех вопросов они все равно не решают. Есть факты, относящиеся к области желаемых видимостей, и не более того…
Семакгюс велел кучеру ехать в аптекарскую лавку господина Никеза, что на улице Жоайери.
X
БИСЕТР
Не знал, что Бисетр построили для того, чтобы производить на свет болезни и порождать преступления.
Мирабо
Николя узнал господина Никеза: этот аптекарь накладывал ему повязку после покушения, совершенного на него во время расследования дела об исчезновении комиссара Лардена. Семакгюс и аптекарь осмотрели повреждение и, посовещавшись, единодушно отвергли спиртовые настойки, тинктуры и бальзамы: рана была неглубокой и не требовала сильнодействующих средств, нередко превращавших царапину в язву, ибо, останавливая кровотечение, они вызывали ожог и омертвение здоровых тканей. Оба единодушно решили применить обычный гипсовый пластырь и стянуть им края раны. Промыв жжеными квасцами поврежденные ткани, они наложили повязку из смеси хлебного мякиша, молока и оливкового масла; повязку следовало менять три раза в день. Слушая их, Николя чувствовал себя дичью, в присутствии которой повара обсуждали способы ее приготовления.
Когда они высадились из кареты под портиком Гран Шатле, на улице уже стемнело. Бурдо и Рабуин ждали их в дежурной части. Инспектор с волнением спросил, как чувствует себя Николя. Он все еще упрекал себя за то, что не был рядом с другом в столь опасной стычке.
- Бурдо нравится, когда к вам подсылают убийц, - заметил Семакгюс. - Тогда у него появляется повод в очередной раз спасти вас.
В ответ раздался дружный хохот.
- Итак, - начал Николя, - что вы мне скажете? Какие новости?
- Сначала о бонбоньерке. Мы отправились на улицу Сен-Мери, в особняк Жоак, где торгуют табакерками и разными драгоценными безделушками на любой вкус, одна другой лучше. Никогда не видел столько коробочек - золотых, серебряных, с эмалью, из папье-маше, панциря черепахи, слоновой кости, ирландской кожи, кожи ската и еще бог знает чего!
- И, насколько я вижу, сие великолепие ослепило вас!
- Напротив, я возмущен бессовестным изобилием бессмысленных предметов роскоши, стоимость которых равна стоимости хлеба для многих голодных ртов.
- О, - насмешливо произнес Семакгюс, - это говорит Руссо!
- Смейтесь, смейтесь, настанет день, когда… Но пока еще не время. Итак, мы предъявили коробочку. Приказчик из лавки заявил, что он ни в чем не уверен, однако ему кажется, что это работа настоящего мастера. Другой приказчик, тот, который служит дольше всех, предположил, что изделие создано Робером Жозефом Огюстом, известным мастером, проживающим на улице Моннэ. Мы отыскали мастера и расспросили его. Он, действительно, золотых дел мастер, литейщик и гравер, поставщик главных дворов Европы. Он признал свое изделие и опознал клеймо: голову легавой собаки.
- А покупатель?
- Сейчас дойдем и до него, - произнес Бурдо, забавляясь нетерпением Николя. - Ибо тут есть над чем задуматься. Заказчиком числится граф де Сен-Флорантен, герцог де Ла Врийер, нынешний министр Королевского дома.
- Давайте все по порядку. Действительно ли речь идет именно о нем? Он лично явился за покупкой?
- Вот еще! Разумеется, он прислал вместо себя человека. Однако Огюсту, у которого на клиентов глаз наметан, показалось, что посланец герцога - не простой слуга; сей господин приобрел у него кольцо с рубином.
- Что в наше время далеко не всегда характеризует дворянина, - с улыбкой заметил Николя. - Он описал вам этого посланца?
- Средний рост, надменный вид, глаза навыкате, изысканная одежда. Напудренный парик.
- С таким портретом мы далеко не продвинемся! Но все равно, отличная работа!
- А вот и кое-что любопытненькое, - добавил Рабуин, поводя худыми плечами. - Оказывается, колымага, отвозившая рога и копыта, обслуживает только левый берег. Она отъезжает от моста Турнель. Мы отыскали возницу. Как вы думаете, где мы его нашли? В караульне у заставы Порт-о-Тюиль. Он такого нам порассказал…
- Еще один любитель запутать следствие!
- Сегодня ночью, около часу или половины второго, он потихоньку начал путь к мосту, что возле форта Турнель. По дороге какой-то тип попросил у него огоньку, чтобы раскурить трубку; наш возница не поленился исполнить его просьбу, и тип возжелал отблагодарить его, предложив пропустить стаканчик в кабачке с курительными комнатами. Чем закончилась попойка, возница не помнит. Очнулся он на берегу, без одежды и без денег, ибо, насколько он помнит, у него в кармане лежали несколько лиаров. Вокруг него толпились хихикающие мальчишки и разъяренные кумушки. Как обычно в таких случаях, его отвели на караульный пост. Сам он считает, что злоупотребил настойками. Больше он ничего сказать не смог.
- Короче говоря, - подвел итог Бурдо, - он не знает, что с ним приключилось. Остается предположить, что неизвестный, напоив возницу, раздел его и натянул его одежду на себя, чтобы обмануть ночную стражу с острова Лебедей. Дальше вы спросите, на какие скотобойни обычно заезжал наш возница. Так вот, в ту ночь от набережной Сен-Бернар до самого Гро Кайу никто так и не забрал отбросы, что вызвало великое удивление на всех тамошних скотобойнях.
- Но как, черт его побери, мог сторож с острова Лебедей, где кипит котел с требухой, не заметить подмены? - возмущенно произнес Семакгюс.
- Когда сторож отворяет ворота, он, можно сказать, еще спит. Да и ночь темная, а месяц еще тонкий.
Николя заглянул в календарь "Королевского альманаха" за 1774 год, как всегда, лежавший у него на столе.
- Совершенно верно, 5 октября у нас новолуние, именины аббатисы Сент-Ор. Господа, я доволен. Подведем итог. Избавившись от возницы, неизвестный сбросил тело на телегу, и это случилось между часом и половиной второго, в крайнем случае, в два часа ночи. Принимая во внимание предварительные расчеты, сделанные доктором Семакгюсом, мы вправе предположить, что преступление совершено неподалеку от набережной Турнель.
- Если, конечно, отбросить мысль, что тело подвезли туда специально, чтобы запутать поиски, - заметил Бурдо.
Семакгюс задумался.
- Я пытаюсь понять, зачем понадобилась столь сложная мизансцена. Если тело хотели просто уничтожить, сбросив в кипящий котел, достаточно было забросать его требухой, и никто бы не обратил на него внимания.
- Но этого преступник как раз и не хотел, - возразил Николя. - Если бы телега следовала по обычному маршруту, то тело несчастной жертвы, утонув в отбросах, не привлекло бы к себе внимания, а значит, не было бы обнаружено. Разумеется, существовал риск, и немалый, однако все обошлось, и тело найдено. Добавим также, что постановщик мизансцены знал маршрут, по которому ездит телега, собирая отходы со скотобоен. Все это наводит на мысль, что решение загадки находится где-то подле Моста, в квартале Турнель.
- Вода и, как следствие, река, постоянно присутствуют в этом деле, - продолжил Семакгюс. - Напомню вам, друзья, что тело изнасилованной жертвы изначально было покрыто мыльной водой, которая потом высохла. По-моему, здесь есть о чем задуматься.
Появился папаша Мари с элегантным серым фраком в руках: от пятен не осталось и следа. Николя проверил, не получились ли на месте пятен залысины, из-за которых шедевру мэтра Вашона придется доживать век в куче старья. Но искусство чистильщика оказалось на высоте. Грязь грозила одежде горожан ежедневно, и, сообразуясь с потребностями, чистильщики совершенствовали свое искусство.
Привратник глядел мрачно.
- Я ничего не нашел про вашего незнакомца, господин Николя. А ведь я проверил все списки. Значит, он проник незаконным образом.
- Все в порядке, - успокоил его Николя. - Незнакомца зовут Фрэнсис Сефтон, и он въехал в Париж примерно двадцатого сентября. Он выдает себя за торговца скаковыми лошадьми. Для полноты картины сообщу вам, что любовник девицы Пендрон - это, скорее всего, младший Дюшамплан, ибо его зовут Эд.
- Ах ты, черт! - воскликнул Бурдо. - Как вы его распознали?
- С помощью доктора Семакгюса, напомнившего мне про нормандский выговор.