Бросив убийственный взгляд на Бурдо, она спросила:
- Кто этот господин?
- Мой помощник, инспектор Бурдо. Мое второе "я".
- Ну, раз вы так говорите! Сударь, все ужасно. Но это должно было случиться. Я давно это предчувствовала. Нельзя не понимать, что такой образ жизни до добра не доведет.
- Сударыня, могу я спросить вас, с кем имею честь?
- Как, сударь, как! Я герцогиня де Ла Врийер, и вы у меня дома.
III
ЗМЕИНОЕ ГНЕЗДО
Между слугами в доме никогда не возникает настоящей дружбы.
Лопе де Вега
Величественное заявление не слишком удивило Николя, ибо был к нему готов: в Версале он несколько раз видел эту даму, слывшую брюзгой и святошей. Однако он знал, что далеко не всему, что говорят при дворе, стоит верить: многие слухи были несправедливы и пристрастны. Ему показалось правильным занять бесстрастную и выжидательную позицию, чтобы возмущение и уязвленная гордыня, выплеснувшись наружу, не нашли бы для себя питательный источник. Вспышка гнева вполне сойдет за своего рода моральное кровопускание, подумал он с улыбкой.
- Сударыня, - поклонился он, - я к вашим услугам…
И, не давая ей перевести дух, продолжил:
- Полагаю, я правильно понял, что Маргарита Пендрон принадлежала к штату вашей прислуги. Иначе говоря, была вашей горничной.
- О! Вы все правильно поняли, сударь. Мой штат прислуги - это громко сказано. Речь идет о домашней прислуге, более того, о прислуге на черных работах. Она поступила в дом не только неведомыми мне путями, но и без моего согласия…
Николя знал, что с разговорчивыми свидетелями можно вести себя двояко: либо не позволять им отклоняться от существа вопроса, либо, наоборот, слушать, как они извергают потоки слов, надеясь выудить из них полезный мусор.
- В сущности, - проговорила герцогиня, - в этом доме я никогда рта раскрыть не могла, поэтому большинство из тех, кто мне прислуживает, выбраны на основании причин, совершенно мне неизвестных. Впрочем, я сама предпочитаю не знать подоплеку этих интриг. Ах, сударь, какое ужасное несчастье - обязанность содержать прислугу…
Николя отметил, что в этом вопросе мнение герцогини полностью совпадало с мнением ее супруга.
- Я ненавижу слуг, сударь, - продолжала она, - ненавижу их так называемое усердие, от которого одни только неприятности! Они служат кое-как и постоянно жалуются! Им никогда в голову не приходит оценить наши о них заботы. Собственно говоря, если они и прислуживают нам, то лишь потому, что Господь волею Своей ввергнул их в рабское состояние, дабы они помогали нам в наших немощах, а мы бы заботились об их благе. Честно говоря, постоянно сострадая им, мы зарабатываем для них царствие небесное, как зарабатываем его для себя теми заботами, коими мы их окружаем.
- Сударыня, - промолвил Бурдо, - эти люди обязаны вам своим спасением, а потому вполне могут считать себя привилегированным сословием.
Она смерила его таким взором, словно только что заметила его присутствие.
- Этот господин говорит совершенно правильно. Слуга - это, поистине, баловень фортуны. Стоит бездельнику поступить в услужение в состоятельный дом, как он тотчас в изобилии получает все необходимое для жизни. Каждый день он ест хорошую пищу и пьет вино, у него добротная одежда, чистое белье и теплая постель, где он может вволю выспаться. И все эти блага он получает только за то, что иногда оказывает нам незначительные услуги; все остальное время он предается праздности. Так как, я вас спрашиваю, они могут быть недовольны? Даже когда мы не можем их дозваться или неловкость их становится непереносимой, мы, как внушает мой исповедник, все равно должны обращаться с ними милостиво и снисходительно.
Не обращая внимания на треск сопротивляющегося панье, она рухнула в кресло и принялась раздраженно разгонять веером воздух. Воспользовавшись паузой, Николя промолвил:
- Могу я спросить, сударыня, каким образом вы узнали о событиях, случившихся сегодня ночью у вас в доме?
- Меня разбудил ужасный крик, поднявшийся около шести утра под моими окнами. Надо вам сказать, я очень плохо сплю! Впрочем, кто в такой обстановке смог бы заснуть…
Возведя очи горе, она молитвенным жестом вскинула руки, обхватив сделанную из слоновой кости рукоятку веера.
- По совету своего врача я принимаю Гофманские капли, алтейный сироп и сироп из цветов апельсинового дерева. Когда этих средств не достаточно, мне приходится употреблять нечто более сильнодействующее, а именно смесь эфира со спиртом. Но даже тогда мне удается забыться тяжелым сном только на рассвете. Поэтому, чтобы разбудить меня, надобно шуметь очень громко, как сегодня утром.
- А вы, сударыня, уверены, что шум, разбудивший вас, поднялся именно до шести часов?
- Сударь, я еще способна посмотреть на часы, висящие на стене в моей спальне.
- На улице было темно?
- Темнее темного.
- И что же произошло?
- Моя старшая горничная с безумным видом ворвалась ко мне в спальню и закричала, что в кухне случилось ужасное несчастье.
- Вы помните, что именно она сказала?
- Сударь, у меня не только прекрасное зрение, но и память. Пока я расспрашивала о причинах шума, она, запыхавшись, сообщила мне, что "это должно было случиться" и что "девица Пендрон найдена мертвой в кухне".
- И все?
- Сударь!
- Простите мою настойчивость, сударыня, но мне очень важно в мельчайших подробностях знать все, что относится к этому печальному событию. Ваша горничная упоминала о дворецком?
- О чем вы говорите? Почему она должна была упоминать о нем?
- Потому, сударыня, что его ранили, он потерял сознание и его нашли возле тела Маргариты Пендрон. Есть подозрения, что это он убил горничную, а потом пытался убить себя.
Услышав эти слова, герцогиня де Ла Врийер удивилась, и, похоже, искренне, - если, конечно, забыть о том, что искусством скрывать свои чувства она владела в совершенстве. Николя посмотрел на часы, висевшие над камином.
- После того как старшая горничная сообщила вам об убийстве, вы видели ее еще раз?
- У нее все из рук валилось, - ответила герцогиня, - и я отправила ее отдыхать. Эти люди совсем не умеют владеть собой! Другая моя горничная спит в комнатке возле моей спальни. Когда я снова легла, я слышала, как из Версаля вернулся герцог. Его карета так грохочет! Я проснулась в полдень, и другая горничная помогла мне одеться.
- Как ее зовут?
- Жанетта.
- А дальше?
- Вы смеетесь, сударь? Неужели вы думаете, что я стану забивать себе голову именами слуг?
- Однако, сударыня, мне показалось, что имя Маргариты Пендрон вам знакомо!
- Возможно, сударь. Моя старшая горничная называла ее имя.
- А как зовут вашу старшую горничную?
- Эжени.
- Жанетта обсуждала с вами трагедию, разыгравшуюся сегодня ночью?
- Каким образом? Она же ничего не знала! Она не покидала моих апартаментов и ни с кем не виделась.
- Сударыня, могу я спросить вас, что означали слова, произнесенные вами в начале нашего разговора: "Это должно было случиться"?
Герцогиня встала и резким движением сложила веер, издавший при этом звучный щелчок. Выражение ее лица внезапно стало жестким.
- Разумеется, сударь. Я просто повторила выражение Эжени, без всякой задней мысли.
- Я в отчаянии, сударыня, что приходится нарушать законы вежливости, - не унимался Николя, - но, напомню, вы еще добавили: "Я давно это предчувствовала".
- Сударь, не настаивайте. Дома, где пренебрегают заповедями Господа, не избегут тяжести длани Его.
- Такие дома не редкость, сударыня. Неужели вы считаете, что на основании такого заявления магистрат, будь он судья или прокурор, сможет вынести приговор по делу об убийстве?
- Вы мне угрожаете? В моем собственном доме? Вы забыли, с кем говорите, сударь?
- Я всего лишь призываю вас к осмотрительности.
- Хватит. Я знаю, что мне делать.
Подхватив обеими руками юбку, она, шурша шелками, торопливым шагом покинула кабинет. Николя вздохнул. Чем выше положение человека, тем больше он пренебрегает законом и правосудием.
- Какая несговорчивая особа! - проворчал Бурдо.
- Будем к ней снисходительны, - отозвался Николя. - Вспомним, какую жизнь она ведет. Герцог отнюдь не подарок, и ей пришлось многое вытерпеть. Тем более что недомолвки ее весьма красноречивы. Интересно, связывает ли она случившуюся в доме трагедию с нынешними отношениями между слугами?
- Хотелось бы узнать, - ответил Бурдо, - что она имеет в виду, когда говорит о пренебрежении заповедями: дебоши ее мужа-министра или разврат, распри и интриги многочисленных слуг. Я не уверен, что эта знатная дама закрывает глаза на поведение прислуги. По утрам она наверняка прислушивается к болтовне служанок, пока те помогают ей совершить туалет.
- Что ж, посмотрим. А сейчас сходите за обеими горничными. Прованс вам поможет их найти. Он наверняка слоняется в коридоре где-нибудь неподалеку. Дабы в любую минуту быть к моим услугам!
Дрожа, как на морозе, Николя подошел к камину, где гудел огонь. Бурное пламя не грело, а лишь иссушало горло и при приближении обжигало бедра. Какое, однако, странное дело! Несмотря на жестокость, с которой совершено убийство, причины его, на первый взгляд, кажутся весьма банальными. Все говорило о том, что речь шла об обычных любовных шашнях между состарившимся ловеласом и юной особой. Однако целый ряд деталей не укладывался в рамки собранных показаний, на первый взгляд вроде бы дополнявших друг друга. Он чувствовал, что его хотят заставить поверить в подсунутую ему картину, где, как он подозревал, под одним слоем краски скрыли и старые царапины, и свежие. И кто этот странный беглец, разгуливавший в темноте по особняку Сен-Флорантен и оставивший свой кровавый след на карнизе портала?
Из состояния задумчивости его вывел Бурдо, явившийся в сопровождении женщины в переднике и чепчике. Взглянув на нее, Николя немедленно задался вопросом, зачем она старается выглядеть старше своих лет и скрывает свою привлекательную внешность. Видимо, в этом доме принято не пробуждать сравнений с герцогиней. Убранные под чепец волосы подчеркивали острые черты правильной формы лица с сияющей, молочного цвета кожей. Из-за тонких, словно специально поджатых губ, щеки выглядели напряженными, свидетельствуя об упрямом и волевом характере. Он попросил женщину сесть, но та, замотав головой в знак отказа, осталась стоять, положив руки на спинку кресла. День близился к концу, наступали сумерки. На лице свидетельницы играли отблески пламени, то озаряя его, то набрасывая трепещущий покров тени. Зная, насколько неловко чувствует себя в тишине свидетель, Николя подождал, пока в комнате смолкли все звуки. Но ему не удалось заметить на ее лице признаков волнения. Только побелевшие пальцы, сжимавшие обитую гобеленом спинку кресла, свидетельствовали, что горничная все же не осталась равнодушной.
- Итак, вы Эжени, старшая горничная герцогини де Ла Врийер?
- Да, господин комиссар, Эжени Гуэ.
- Сколько вам лет? Вы замужем?
- На Сен-Мишель исполнилось тридцать. Я не замужем.
- Как долго вы здесь служите?
- Я состою на службе у госпожи с 1762 года. Тогда этот дворец еще не был построен. Я была совсем юной…
- Вы одна из тех, кто дольше всех служит в этом доме?
- Конечно. Вместе с Провансом, лакеем хозяина.
- Расскажите мне, что случилось сегодня утром.
- Я одевалась у себя в комнате, на третьем этаже, как вдруг услышала крики. Я бросилась в коридор и увидела там помощника повара, Прованса, привратника и швейцара. Они торопились в кухню. Жак, помощник повара, сказал мне, что он обнаружил там два тела: тело Маргариты, которая точно была мертва, и тело господина Миссери, который еще дышал. Решив, что шум наверняка разбудил хозяйку, я поднялась к ней, чтобы предупредить ее.
- Где находятся апартаменты вашей хозяйки?
- На втором этаже, в левом крыле особняка, а господин проживает в правом крыле.
- Хорошо. Теперь по-порядку. В котором часу вы спустились?
- Примерно в семь часов.
Она ответила сразу, не задумываясь.
- Было темно?
- Очень темно.
Николя отметил, что все, кого он успел допросить, единодушно это подчеркивали.
- И, разумеется, Прованс взял потайной фонарь, - проговорил он.
Ловушка была расставлена грубо, и он не был уверен, что женщина в нее попадет. Та на миг замерла, но быстро справилась с волнением.
- Не знаю… Кажется… Мне стало плохо от вида крови. Она была хорошо видна. Откуда взялся свет? Я не могу этого сказать.
Николя не настаивал; иначе его уловка могла быть разгадана. Упоминание о крови заинтересовало его: она имела в виду кровь, запачкавшую пол, или кровь на теле Миссери?
- Ваша хозяйка спала?
- Нет, она стояла возле кровати, разгневанная и жаждавшая узнать причины такого, как она выразилась, гвалта.
- А разве накануне она не приняла свое лекарство?
Горничная уставилась на него своими серыми глазами. Несмотря на суровый и скорбный вид она показалась Николя красивой.
- Госпожа то пьет лекарство, то не пьет, - произнесла она излишне быстро, - то помнит, что выпила его, то не помнит, и пьет вторую порцию. Кто может это знать!
- Однако она утверждает, что приняла лекарство, и, значит, шум не должен был ее разбудить. К тому же это ваша обязанность - приносить ей стакан с успокоительным. Вчера вечером вы приготовили ей снотворное?
Он сказал наугад, и доказательств у него не было никаких, но его утвердительный тон смутил ее.
- Нет… Да… В общем, все, что осталось.
Явно нащупав нечто, возможно, не имеющее отношения к делу, но, со всей очевидностью, смутившее старшую горничную герцогини, Николя попытался развить свое преимущество.
- Что это значит?
- Флаконы разбились, и я сумела собрать всего несколько капель. Я рассчитывала сегодня возобновить их запас у нашего аптекаря.
- Несколько капель микстуры?
- Нет, эфира со спиртом.
- Вы можете показать мне осколки этих флаконов?
Четко заданный вопрос предполагал не менее четкий ответ.
- Чтобы никто не поранился, я бросила их в выгребную яму, - ответила горничная. - Если бы госпожа их нашла, она бы разволновалась, а я обязана охранять ее душевное спокойствие.
К такому объяснению не придерешься. Вот сильный противник, поднаторевший в увертках и способный даже собственное смятение обратить себе на пользу, подумал Николя. И сменил тему.
- Что вы можете нам сказать о Жане Миссери?
Эжени заметно покраснела.
- Я всего лишь горничная, - ответила она, - а он дворецкий. У нас разные обязанности, а потому нам редко приходится разговаривать. Горничными командует госпожа. Однако иногда ему случалось бранить нас.
- За что?
- Как вам сказать? За махинации со свечами. Ладно бы только хозяева злоупотребляли своей властью над нами, но подчиняться тем, на кого они переложили часть своей власти, быть служанкой лакея - нет, для меня это чересчур!
Она произнесла тираду с таким пылом, что расположившийся позади нее Бурдо выразительно подмигнул Николя, желая обратить его внимание на возбужденный тон горничной.
- Что ж, не будем об этом, - промолвил Николя. - Полагаю, речь идет о привычных ссорах между слугами, что в больших домах не редкость. А жертва? Что вы о ней скажете? Она, как и вы, прислуживала вашей госпоже, и вы хорошо знали ее. Вы наверняка были подругами, ведь ваши интересы совпадали.
Эжени скорчила презрительную гримасу.
- Вольно ж вам так думать! Как я могла иметь что-либо общее с этой жеманницей из сточной канавы, чья работа заключалась в том, чтобы выносить ночные горшки и драить полы? Ее привел в дом бедняга Миссери. Одному Богу известно, как эта тварь ухитрилась с ним познакомиться. Да ее подлое происхождение на ней написано! Поверьте мне, она водила его за нос. Наверняка наобещала ему выше крыши, а он уши развесил и взял ее на работу. Она совсем ему голову задурила, а он, пользуясь доверием господина, навязал ее госпоже. Если она хотя бы честно с ним себя вела! Сами подумайте, господин комиссар! Ведь она прямо здесь, в особняке Ла Врийеров, принимала своего молодого любовника! Да еще и по ночам уходила! А госпожа требует от нас исключительно пристойного образа жизни! Но госпожа ни о чем не подозревала. Дворецкий - вдовец и вдобавок очень представительный мужчина, ну, эта драная кошка и вцепилась в него намертво! Она ни капельки его не уважала, а ведь он такой добрый, такой доверчивый!
- Итак, из ваших слов следует, что Маргарита Пендрон была любовницей Жана Миссери.
- Не следует, а была. Да вы у любого спросите. Над ним все слуги потешались. А ведь он этого не заслужил, он мог бы…
Внезапно она умолкла, видимо, сообразив, что едва не сказала лишнего.
- Мог бы что?
- Ну да ясно, что.
- Вы считаете, он способен покарать самого себя?
- Он мужчина полнокровный, быстро гневался, и часто совершенно беспричинно. Он вообще был склонен к преувеличениям.
- И последнее, - произнес Николя. - Что вы хотели сказать, когда заявили вашей хозяйке: "Это должно было случиться"?
Она вызывающе вскинула голову.
- Что дурные нравы приводят к плачевным последствиям. Так учит нас Господь.
- Похоже, в этом доме свято чтут заветы Господа, - усмехнулся Николя. - Что ж, благодарю вас.
Уходя, она толкнула Бурдо, но не сочла нужным извиниться. Сыщики переглянулись: оба перебирали в уме показания свидетельницы, пытаясь разложить их по полочкам.
- Да, девица с характером, - задумчиво произнес Николя. - Не без очарования и с великолепной кожей! Впрочем, уход ей бы не помешал.
- С таким подходом вы далеко не продвинетесь, - хмыкнул Бурдо. - Но меня не проймешь, уверен, ей палец в рот не клади. Вот что я скажу: она умеет держать себя в руках, и ненависти в ней не меньше, чем обожания. В случае необходимости сумеет выкрутиться. Ненавидит жертву и восхищается Миссери. Но тут бы не ошибиться! От восхищения до любви всего один шаг… И шаг этот, похоже, уже сделан.
- Я тоже это заметил и еще кое-какие противоречия, - отозвался Николя. - Она презирает власть дворецкого, однако поет хвалы его доброте, доверчивости и прекраснодушию. Обо всем, что она нам сейчас рассказала, мы очевидно услышим и от других, которые вдобавок нам насплетничают, какие отношения связывали старшую горничную и дворецкого. Не исключаю, что именно здесь собака и зарыта. Приведите Жанетту. Полагаю, она уже ждет в прихожей. Надеюсь, ее никто не успел предупредить.