- Конечно, конечно, - отшутился я, начав умывание. - Но о чем ты?
- Человек, которого убили, провел свою последнюю ночь здесь. Ян Коннен…
Громкий стук в дверь прервал его разглагольствования.
Не дождавшись приглашения, в тот момент, когда я закончил умывание, в комнату вошел герр Тотц.
- Если вам больше не нужен мальчишка, сударь, - сказал владелец гостиницы, сжал губы и бросил злобный взгляд в его сторону, - он должен помогать на кухне. Ступай!
Прежде чем я успел промолвить слово, паренек обежал вокруг своего хозяина и ловко нырнул в открытую дверь.
- У, малявка! - процедил сквозь зубы Тотц, сверкнув глазами и тряхнув головой. - Лживый маленький бездельник. И хитрец к тому же.
- Он сказал мне, что Ян Коннен провел последнюю ночь перед убийством в вашей гостинице. Это правда?
Ульрих Тотц ответил только после паузы, после которой на устах его появилась улыбка, а слова потекли подобно теплому молоку с медом.
- Верно, сударь, так оно и было. Я уже рассказал в полиции все, что знаю. Под присягой. Да он и немного здесь пробыл. Ничего прибавить к тому, что я там говорил, не могу, сударь. А теперь мне можно идти? Внизу сейчас много дел.
Я кивнул, и он вышел, тихо закрывая собой дверь. Втянули ли меня в какой-то жуткий лабиринт, или это просто случайное совпадение, что я попал в ту же гостиницу, где первая жертва убийцы провела последние часы жизни? Я решил при возможности отыскать показания, которые Ульрих Тотц дал в полиции. Становилось ясно, что на самом деле сведений относительно совершенных убийств гораздо больше, чем можно было заключить на основании представленных Кохом бумаг.
Внизу сержант Кох сидел у камина, и два больших бокала с ромом стояли рядом с ним на маленьком столике. Постоялый двор теперь был значительно более оживленным. В центре всеобщего внимания находились две женщины в широких красных юбках и блузках с глубоким вырезом. Исключение составлял, пожалуй, только русский офицер в экстравагантной форме, заснувший за столом, запрокинув голову и прислонившись к стене. Бокал грога рядом с ним опрокинулся, и его содержимое капало на пол.
- Кох, - произнес я, похлопав сержанта по плечу.
Сержант вскочил и взгромоздил свою треуголку на голову, так, словно я застал его обнаженным, и теперь с ее помощью он попытался прикрыть наготу.
- Экипаж…
- Здесь был убит Ян Коннен. Вы знали об этом?
Кох ответил не сразу, и у меня уже вновь начали возникать подозрения, не увиливает ли он.
- Впервые слышу, сударь. Уверяю вас!
- В самом деле? - с сомнением в голосе произнес я. - Странно. Весь город наверняка знает, а вы не знаете.
Кох сделал глубокий вдох и только потом ответил:
- Я же говорил вам, сударь, подробности совершившегося хранились в глубочайшей тайне. Я знал, конечно, что упомянутый вами человек был убит где-то рядом с морем, но не в этой же гостинице.
- Неподалеку от гостиницы, - поправил я его. - Возможно, вы ничего и не знали, но тот, кто решил поселить меня здесь, вне всякого сомнения, все прекрасно знал, сержант.
Несколько мгновений мы стояли лицом к лицу, глядя друг на друга в полном молчании, и я ощутил, что между нами вновь проскользнул холодок недоверия. Я показал ему конверт, который держал в руке.
- Вот письмо, о котором я говорил вам. Оно предназначено для одного человека, живущего в Кенигсберге. Его зовут Раннгольд Яхманн.
Если Кох когда-то и слышал это имя, то не подал виду.
- Я передам его адресату сразу же после посещения нами Крепости, - пообещал он с почтительным кивком. - Завезу по пути домой.
Такое благородство представило Коха совершенно в новом свете. И я внезапно понял, что целый день только тем и занимался, что обвинял его в заговоре, который сам себе не мог объяснить. То, что казалось попыткой манипулировать мною и строить всяческие препятствия, на самом деле могло быть лишь проявлением чрезмерного усердия в исполнении крайне обременительных обязанностей.
- Не стоит, - махнул я рукой, немного смягчившись. - Отнесете завтра утром. Дом герра Яхманна находится на Клопштрассе.
- Вам что-нибудь еще нужно, сударь?
- Транспорт, Кох. Луна уже, по-видимому, в собственном доме, как вы думаете? - добавил я шутливо, стараясь разрядить обстановку.
Едва заметный намек на улыбку появился на губах сержанта, когда мы проследовали к двери.
- Думаю, что да, сударь. Пора.
У причала снег лежал сугробами на грубом булыжнике мостовой, почти полностью устилая землю, но метель прекратилась. Правда, порывы с моря сделались еще сильнее. Ветер злобно свистел, обжигая лицо, заставляя зубы стучать от холода, а дух бунтовать против разбушевавшейся природы.
- Да сохранит нас Господь! - пробормотал Кох, залезая следом за мной в экипаж.
Он приказал кучеру трогать, и я вспомнил бокалы с горячим пуншем, которые мы оставили на столе нетронутыми.
Нынешней ночью мы оба пожалеем об этом упущении.
Глава 5
Ночная тьма опустилась на Остмарктплатц. На улицах не было ни единой живой души. Опустели даже сторожевые будки у Крепости и здания суда - охрана на ночь ушла внутрь. По обе стороны от главного входа слабо мерцающие головни отбрасывали на землю тусклый свет, вырисовывая на мрачном каменном фасаде зловещие тени. Мы с Кохом вышли из экипажа и проследовали к воротам. Массивное здание громадной скалой нависало над нашими головами. В бледном свете восходящей луны остроконечные пинакли, центральная и сторожевая башни накинули черное покрывало на мерцающий снеговой ковер.
Сержант Кох поднял большое железное кольцо и отпустил его. Оно с грохотом ударилось о гигантскую деревянную дверь. С шумом отодвинулся засов, открылось небольшое окошечко, и два глаза пронзили нас испытующим взглядом.
- Поверенный Стиффениис на встречу с доктором Вигилантиусом! - провозгласил Кох.
С громким металлическим звоном глазок закрылся, дверь распахнулась, и мы вошли в небольшой внутренний дворик.
- Подождите здесь, - велел охранник, и нам в течение нескольких минут пришлось мерзнуть под пронизывающим ветром.
В центре двора два высоких солдата в одних рубахах орудовали лопатами рядом с длинным деревянным ящиком. Какой смысл, подумал я, при нынешнем количестве снега в городе запасать его в ящиках?
- Генерал Катовице! - внезапно прошипел Кох. Я обернулся и увидел группу офицеров в форме из синей саржи, следовавшую по направлению к нам. - Командующий гарнизоном…
С некоторым трепетом я приготовился к встрече с генералом. Ко мне приблизился человек заметно ниже среднего роста и заметно шире средней толщины. Кроме того, в глаза бросались ужасно гнилые зубы, громадные белые усы, покрывавшие верхнюю губу, и румяные щеки. Скрестив короткие ручки на массивной груди, генерал нахмурил покрытый морщинами лоб, затем резко повернул голову налево, отчего длинная белая косичка, взметнувшись в воздухе, опустилась на руку, подобно змее, обвившейся вокруг ветки дерева. Высшие армейские чипы все еще продолжали носить парики в стиле, введенном в моду Фридрихом Великим.
- Стиффениис?! - рявкнул генерал, протягивая мне толстенькую ручку.
Я с облегчением улыбнулся. Хотя бы здесь меня ждали.
- Не стану отнимать ваше драгоценное время, скажу только, что я очень рад, что вы все-таки приехали, - начал он, поигрывая своей жирной рукой с эфесом шпаги. - Город пребывает в полнейшем смятении. Чудовищные убийства! Король требует немедленно уладить это дело. Мне же совершенно ясно, что у нас тут происходит. - Он подошел ко мне почти вплотную, отчего я ощутил запах чеснока и других полупереваренных ингредиентов его недавнего ужина. - Якобинцы! - произнес он. - Вот и вся загадка.
- Вы думаете, шпионы, сударь? - спросил я.
Генерал Катовице взял меня за руку.
- Именно! И мне необходимо знать, где они скрываются! - произнес он взволнованно. Белая косичка моталась, словно маятник, и он больше напоминал вождя дикого племени, нежели прусского генерала. - Нельзя доверять французам! Это хитрые черти под предводительством самого Сатаны! Наполеон отдаст свою левую руку и ногу, чтобы овладеть крепостью Кенигсберг. Наши силы заняли стратегические позиции и в самом городе, и на подступах к нему. Они нанесут беспощадный ответный удар. Только одно слово от вас и слово от меня. Больше ничего не нужно. - Он положил руку мне на плечо, крепко сжал его и взглянул мне прямо в глаза: - Если вы найдете что-то такое, что будет выглядеть по-французски и пахнуть по-французски, я должен быть тотчас же извещен. Рункен подозревал какой-то внешний заговор против нашего государства, но ему так и не удалось найти доказательств. Что, как вы понимаете, связывало мне руки. Если вы сумеете отыскать более надежные основания для решительных действий, я постараюсь убедить государя принять на себя инициативу. Мы нанесем первый удар. Таким образом, все во многом зависит от вас. У вас есть какие-нибудь вопросы?
Первый вопрос, который пришел мне в голову, способен был вызвать настоящую катастрофу. Что я здесь делаю? Но я не задал его. И генерал Катовице не стал ждать.
- Никаких? Превосходно! А теперь, я полагаю, вас ждут.
Генерал и его свита прошли влево, а справа к нам подошел капрал и отдал честь.
- Следуйте за мной, господа, - сказал он, повернулся и пошел строевым шагом.
Неужели мотивом для здешних убийств мог быть якобинский заговор с целью нарушить покой в Кенигсберге и во всей Пруссии? Я следовал за капралом в полной растерянности. Громко стуча каблуками, мы прошли по темному коридору, через большой пустой зал, под низкой аркой, которая привела нас в лабиринт из мрачных коридоров. И наконец достигли узенькой двери, врезанной в сырую серую стену.
- Сюда, - произнес капрал, извлек из кольца на стене пылающий факел и быстро побежал вниз по винтовой лестнице, спускавшейся в земные глубины.
Оттуда шел тошнотворный запах плесени. Факел нашего провожатого вступил в неравную борьбу с непроницаемой темнотой подземелья.
- А разве кабинеты здесь расположены не в верхних этажах? - спросил я Коха.
- В верхних, - ответил он.
- Зачем же мы в таком случае спускаемся под землю?
- Не знаю, сударь.
Создавалось впечатление, что мы идем в какой-то склеп.
- Более чем странное место для встречи, - заметил я. Мое волнение нарастало с каждым мгновением. - Куда вы нас ведете, капрал?
Капрал остановился, взглянул на Коха, затем на меня, обратив на нас свою придурковатую физиономию, над которой возвышалась потрепанная треуголка и парик, не пудрившийся как минимум месяц.
- На встречу с доктором, сударь, - коротко ответил он.
В ту же минуту у нас над головой раздался звук туфель на металлических подошвах. Наш провожатый поднял факел и осветил двоих солдат, которые некоторое время назад работали во дворе наверху. Они неуклюже двигались по винтовой лестнице с большим ящиком в руках. Ящик был настолько тяжел, что буквально влек их за собой вниз, и нам пришлось прижаться к стене, чтобы не быть раздавленными.
- Он уже пришел? - крикнул им вслед наш проводник.
Когда солдаты проходили мимо, я обратил внимание на их необычайно высокий рост. Эту моду в свое время задал Фридрих Великий, изъездивший все уголки континента в поисках новых образцов для своей коллекции исключительно высоких солдат. Теперь же они целыми толпами прибывали в Пруссию. Двое прошедших мимо нас представляли собой великолепный пример королевского собрания. Но даже для них ящик был слишком тяжел.
- Не знаю! - крикнул ему в ответ солдат, шедший вторым. - Шевелись, Вальтер!
- Они что, наказаны? - спросил я капрала, едва солдат поглотила тьма подземелья.
- Нет, просто выполняют приказ, сударь, - ответил он и стал спускаться еще быстрее.
В самом низу шахты я взглянул наверх и увидел крошечный квадратик звездного неба над головой. Капрал тоже взглянул вверх с выражением суеверного ужаса на физиономии. Луна находилась прямо в центре упомянутого квадрата.
- Будь я проклят! - воскликнул он. - Минута в минуту!
- О чем вы? - спросил я.
Капрал с тем же напряженным выражением на физиономии взглянул на меня.
- Доктор очень любит точность, сударь, - пробормотал он. - И никогда не ошибается, даже в мелочах. Сказал, что луна появится из облаков, и вот, полюбуйтесь! - Ужас, написанный у него на физиономии, был по-детски комичен. - Давайте же не будем заставлять его ждать, сударь, - произнес он и быстрым шагом проследовал к двери в дальнем конце коридора, которая вела в большую пустую кладовую. Там стоял нестерпимый холод. Двое солдат высыпали снег из ящика на черную брезентовую подстилку.
- Да, Кох… - сказал я, и у меня перед глазами образовалась настоящая эктоплазма из выдыхаемого пара.
- Вы как раз вовремя, сударь, - произнес за моей спиной высокомерный голос.
Я обернулся. Создавалось впечатление, что ко мне обращался один из фамильных портретов, что висят на стенах сельского особняка моего батюшки. Больше всего меня потряс стиль парика человека, вступившего со мной в беседу. Седые локоны ниспадали волнами от самой макушки, обрамляя с обеих сторон длинное изможденное лицо. Крупные смертельно бледные руки выделялись на фоне камзола из блестящего черного бархата, в который эта удивительная личность куталась, стараясь согреться.
- Меня зовут Вигилантиус, - провозгласил он с несколько излишней чопорностью. - Доктор Вигилантиус.
Он не протянул мне руки и вообще никак не поздоровался, просто прошел мимо по направлению к работающим солдатам. Ростом доктор совсем немного уступал меньшему из двух гигантов.
- Надеюсь, вы буквально следовали моим инструкциям.
Фраза была произнесена с утвердительной интонацией, но один из солдат сделал шаг вперед и, вытирая рукавом пот со лба, ответил:
- Все, как приказано, сударь.
- Ну что ж, в таком случае давайте начнем, - провозгласил Вигилантиус. Его внимание сосредоточилось на солдатах, с которых градом катился пот, несмотря на жуткий холод.
- Начнем что? - спросил я, выступая вперед и пытаясь утвердить свой авторитет в глазах присутствующих.
Вигилантиус изогнул густые брови и с высокомерным презрением воззрился на меня, не удостоив мой вопрос ответом.
- Что мы делаем в этом каземате? - настаивал я.
- Я нахожусь здесь, чтобы войти в Духовный мир, - просто и без аффектации ответил доктор, словно называй какую-то совершенно определенную географическую местность, которую можно без труда отыскать на любой mappamondo. И прежде чем я успел ответить, он набросился на Коха с таким видом, как будто собирался сожрать его на месте.
- Кто вы такой, сударь? - воскликнул он с видом ящерицы, завидевшей муху.
- Сержант Кох - мой помощник! - выпалил я.
Доктор скорчил неодобрительную гримасу.
- Ну что ж, пусть остается. Эти двое нужны только для первой части операции. Капрал, - скомандовал он, выбрасывая вперед указательный палец, словно стрелу в игре в дротики, - уходите!
Наш провожатый поспешил покинуть помещение, не оглянувшись.
- Проведите нашего гостя сюда, - резким тоном приказал Вигилантиус.
Инстинктивно я сделал шаг назад, полагая, что они намерены схватить меня. С противоположного конца комнаты с надрывными стонами, напоминавшими звуки охотничьего рожка в устах новичка, солдаты потащили покрытый снегом брезент по направлению к нам.
Меня охватил гнев. Неужели он пытается представить меня полным идиотом? Неужели мои полномочия ничего не значат для этого вульгарного циркача? Мне было поручено самим государем принять на себя расследование дела об убийствах. И мне, а не кому-то еще решать, какие действия необходимы для раскрытия преступлений.
- Стоять! - крикнул я и сделал несколько шагов по направлению к солдатам.
- Неужели вам… не интересно, что находится под брезентовым покрытием, герр поверенный? - спросил Вигилантиус, и на лице его появилась жеманная улыбка. - Лучшей помощи вам в Кенигсберге все равно не найти. Это я могу вам гарантировать.
- Что вы там прячете? - спросил я.
- Сметайте, - приказал он солдатам, не обратив внимания на мой вопрос.
Пока солдаты голыми руками сметали снег, я буквально кипел от гнева. Не потому ли мне поручили расследование столь щекотливого дела? Чтобы мной можно было руководить, манипулировать? И вообще, есть ли у меня какая-либо реальная власть?
- Передвиньте его сюда, - приказал Вигилантиус, и солдаты представили нашему взору то, на что до сих нор делались только туманные намеки. - А теперь убирайтесь!
Солдаты с радостью исполнили приказание, и мы остались наедине с Вигилантиусом.
Я подошел поближе и взглянул.
- Кто это был? - спросил я.
- Был? - повторил за мной скрипучий голос доктора. - Это Иеронимус Тифферх, четвертая жертва убийцы, терроризирующего Кенигсберг.
Я видел мертвые тела во Франции. Я знал, что способен совершить остро отточенный нож хорошо смазанной гильотины. Но даже подобные воспоминания не сумели подготовить меня к лицезрению адвоката Тифферха. Он лежал на спине в совершенно неестественной позе: туловище согнуто, колени образовывают высокую арку над столом, руки вытянуты и устремлены вниз. Создавалось впечатление, что жизнь из него вырвали. Кожа приобрела стекловидную структуру и ненормальный желтовато-коричневатый оттенок, свойственный мумифицированным итальянским святым. Щеки втянуты, рот широко открыт. Труп представлял собой картину потрясенной невинности. Волосы побелели, будто покрылись инеем. Длинный прямой нос спускался почти до редких, загнутых кверху черных усов, о которых Тифферх, по-видимому, заботился с чрезмерной тщательностью. Одежда его была зеленовато-оливкового цвета, великолепного покроя, с узкой золотой окантовкой по воротнику, кайме и у петлиц. Чулки светло-коричневого цвета жалко свисали со стройных икр, сжавшихся от холода. На обеих коленных чашечках засохли комья грязи. На теле не было никаких очевидных следов орудия убийства. Ничего такого, что могло бы объяснить столь ужасную кончину адвоката Тифферха.
- Как он умер? - произнес я, задавая вопрос скорее самому себе, чем кому-либо еще.
- Очень скоро мы это узнаем, - туманно ответил Вигилантиус и приступил к работе.
Его движения напоминали ритуальные действия католического священника. Несколько лет назад я присутствовал на мессе в Риме и был потрясен тамошним языческим церемониалом. Приложив руки по обе стороны лица трупа, доктор закрыл глаза и коснулся собственным лбом лба мертвеца, подобно священнику, готовящему хлеб и вино к причастию. Он стоял в такой позе несколько мгновений, молча и неподвижно, как и тот, кто лежал рядом с ним. Внезапно доктор начал энергично принюхиваться у носа и рта трупа. Пот ручьем заструился со лба Вигилантиуса. Он страшно задрожал, все члены его содрогнулись. Казалось, им овладела какая-то маниакальная энергия, которую он был не в силах контролировать.