Прежде чем последовать за другими подмастерьями в главную мастерскую, я схватила связку новых кистей, которые нужно было доделать сегодня, пытаясь выкинуть из головы мысль о том, что нечестно использовать чувства других людей для достижения своих целей. Разумеется, этот обман оправдан, поскольку служит благому делу. После этого мне останется лишь попросить учителя отпустить меня на час и отправиться на кладбище.
Но мой великолепный план едва не провалился еще до того как я начала претворять его в жизнь, поскольку мои товарищи-подмастерья умудрились найти повод для ссоры с утра пораньше.
- Я одевался женщиной в прошлый раз. Так что теперь не моя очередь, - с надутым видом протянул Бернардо. Он со смешком сбросил кусок ткани, который был переброшен через его плечо, на пол и многозначительно посмотрел на Витторио.
Витторио яростно замотал белокурой головой.
- Я делал это в позапрошлый раз, - запротестовал он. - Пусть Тито у нас побудет дамой.
- Я слишком уродлив, чтобы сойти за женщину, - заявил юноша, на его рябом лице появилась кривая улыбка. - Кроме того, я позировал для изображения святой Анны, когда мы работали над заготовкой для монастыря в прошлом месяце. Выберите кого-нибудь другого.
Подобные препирательства случались каждый раз, когда нам нужно было изготовить шаблон для очередной фрески учителя. Он уже снабдил Константина рисунком с основной композицией новой работы. Наша задача была перевести этот маленький рисунок в полномасштабный формат, то есть изготовить шаблон. Шаблон, в свою очередь, будет контурно переведен на обработанную специальным раствором поверхность стены, предназначенную для фрески. Разумеется, большую часть работы предстояло выполнить учителю, чей гений наполнял жизнью наши непритязательные рисунки.
Но на большой фреске, особенно религиозного содержания, присутствовало множество второстепенных, фоновых фигур. Все эти безымянные ангелы, святые и грешники обычно рисовались по памяти одним из старших подмастерьев. Как правило, глиняные модели в натуральную величину, которых было полно у нас в мастерской - руки, ноги, ступни и даже торсы, помогали справляться с этой задачей. Но главные фигуры зачастую требовали присутствия живой модели, чтобы подмастерье смог лучше передать поворот тела или складку одежды. Поэтому время от времени возникала необходимость, чтобы один из нас наряжался в женское платье.
Спор, начатый Бернардо, разгорелся не на шутку, несмотря на попытки Константина призвать подмастерьев к порядку. Я тоже не испытывала желания быть моделью, но по другим причинам. Учитывая, что женское платье много лет было моей второй кожей, я всегда боялась, что, вновь надев его, выдам себя с головой. Кроме того, я устроилась в мастерскую учителя, желая развивать свои таланты художника. Согласиться на эту роль означало потерять возможность проявить себя и, возможно, быть допущенной к изготовлению шаблона или даже маленькой части фрески.
Сегодня, однако, я была согласна принести эту жертву, лишь бы мы наконец уже принялись за работу!
- Я сделаю это, - объявила я, перекрикивая общий гвалт, и схватив кусок ткани, который каждый пытался спихнуть другому, подняла его над головой, словно флаг. - Видите, у вас есть модель. Позвольте мне занять свое место, и давайте начнем работать.
- Молодец, Дино, - сказал Константин, кивнув в знак благодарности. Все принялись за свою обычную работу, а Паоло и Давид приготовились рисовать меня. - В качестве награды я попрошу учителя, чтобы он позволил тебе написать фрагмент фона, когда мы начнем писать фреску.
- Это прекрасная награда, - ответила я, возвращая ему улыбку.
Сунув ткань под мышку, я поспешила в самый светлый уголок мастерской. Сняв тунику и оставшись в длинной белой льняной рубашке поверх коротких штанов, я начала оборачивать вокруг себя ткань, чтобы сделать ее похожей на платье.
- Кого я буду представлять? - спросила я Давида, который прикреплял лист бумаги к мольберту с помощью смолы.
Он лукаво взглянул на меня.
- Сегодня ты - Магдалена, так что прими вид распутной добродетели.
- Я попытаюсь, - беспечно ответила я.
К этому моменту я уже превратила отрез в пристойное платье и обвязала веревку вокруг ребер, чтобы сделать верх хотя бы отдаленно похожим на зашнурованный корсаж. Вторым куском льна я накрыла свою стриженую голову. Они изобразят его в виде покрова или распущенных волос, все зависит от вдохновения.
Наконец, уступая желанию пошалить, я свернула тунику и запихала ее в корсаж самодельного платья, возвращая своей фигуре формы, которые я так старалась скрыть.
- Ну, как тебе? - спросила я Давида, вскакивая на низкую деревянную ступеньку, на которой обычно стояли модели, и приняла позу.
Вместо ответа он и Паоло уставились на меня с открытыми ртами. Тем временем Константин оставил других подмастерьев, убедившись, что работа идет как нужно. Проходя мимо нас, он остановился и, прочистив горло, произнес смущенно:
- Ты сейчас очень похож на женщину, Дино. Ты так искусно соорудил это платье, что Давиду и Паоло не составит труда выполнить свою задачу.
Мое самодовольство тут же улетучилось, и я задалась вопросом, а не перестаралась ли я, желая сыграть с ними шутку. Но юноши скоро пришли в себя. Дав мне указания, какую принять позу, они принялись за работу.
Оба юноши были отличными художниками, поэтому я спокойно стояла, пока они рисовали. Но другие подмастерья все чаще отвлекались от своей работы и поглядывали в нашу сторону, и очень скоро я оказалась в центре внимания.
- Посмотрите-ка, из Дино получилась отличная девчонка, - со смешком выкрикнул Бернардо.
Поставив горшок с гипсом, который перемешивал, он спрыгнул с лавки и начал расхаживать по мастерской преувеличенно виляя бедрами.
- Посмотрите, я Дино, самый прекрасный из подмастерьев!
Витторио быстро присоединился к нему. Вскочив со своего места, он побежал за Бернардо, в то время как остальные со смехом подбадривали их.
- О Дино, как ты красив! - сказал он Бернардо. Схватив его за руку, он бросился на колени с притворным благоговением. Парочка была тут же окружена подмастерьями, которые чмокали губами, имитируя звук поцелуя.
- Пожалуйста, прости меня, - театрально продолжил Витторио. - Если бы я знал, что ты на самом деле так прекрасен, я бы никогда не рыгал и не пускал ветры в твоем присутствии!
К этому моменту даже Константин улыбался, прикрывая ладонью рот. Давид и Паоло посмеивались в открытую. Что же до меня, я изо всех сил пыталась сохранить невозмутимое выражение лица, но, когда Бернардо и Витторио пустились в пляс, не выдержала и расхохоталась.
И как всегда, через несколько мгновений мой смех был единственным звуком, нарушающим тишину мастерской.
Я быстро закрыла рот. Подмастерья мгновенно очутились на своих местах, с самым серьезным видом сосредоточившись на работе. Даже Бернардо и Витторио сидели на скамейках, усердно мешая гипс в горшке. Разумеется, столь внезапный трудовой порыв имел только одно объяснение.
Переведя взгляд на дверь мастерской, я увидела Леонардо в обрамлении утреннего света. Он с нескрываемым изумлением смотрел на меня. Затем медленная улыбка тронула его губы, он тряхнул головой и направился в сторону Давида и Паоло, которые продолжали старательно рисовать меня.
4
ИМПЕРАТОР
Все люди подчиняются своим феодалам и управляются ими.
Леонардо да Винчи. Атлантический кодекс
Краска бросилась мне в лицо. Было ясно, что мой вид застал учителя врасплох. Вопрос заключался в том, действительно ли он на какой-то момент принял меня в моем импровизированном платье за женщину? Или он сразу меня узнал и удивился, насколько хорошо мне удалось преобразиться? Оба варианта были равновероятны.
К моему облегчению, он переключил внимание на Паоло и Давида. Бросив беглый взгляд на мольберт Паоло, он остановился возле рисунка Давида и кивнул.
- Блестяще, как обычно, - сказал он юноше, который с достоинством улыбнулся в ответ на этот комплимент. - Твое чувство пропорции и умение передать движение рук и ног и плавность линий одежды превосходит мастерство многих художников вдвое старше тебя. Но в этот раз, - он сделал паузу и взглянул на Паоло, изо всех сил старавшегося скрыть разочарование от того, что его превзошли, - мы используем изображение Паоло. Ему удалось передать в своем рисунке то пылкое благочестие, которое мы ожидаем от женщины, известной как самая близкая подруга Иисуса.
Паоло вытаращил глаза, затем, широко улыбаясь, он произнес:
- Благодарю, учитель. Я счастлив, что вы согласны с моим видением.
В это время Давид сделал шаг, чтобы посмотреть на рисунок товарища. Повернувшись к другу, он сказал с улыбкой:
- Я согласен с учителем, Паоло. Твоя работа лучше.
Не желая уступать в благородстве, Паоло покачал головой.
- В этот раз, да, но учитель все правильно сказал. У тебя великий талант, Давид.
Пока они продолжали обмениваться комплиментами, учитель повернулся ко мне. К этому моменту я спустилась с деревянной коробки, служившей мне подставкой, и стянула покрывало с головы. Он снова покачал головой и приподнял бровь.
- Мой мальчик, я и не подозревал, что ты обладаешь таким талантом перевоплощения, - сказал он с оттенком одобрения. - Если тебе надоест живопись, ты сможешь попробовать свои силы на сцене. Осмелюсь сказать, что тебе легко удастся заполучить любую женскую роль из тех, что обычно доверяют красивым юношам.
Снова вспыхнув, я пробормотала, что почти все детство провела в компании многочисленных кузин. Поверил ли он этой выдумке или нет, я не знала и решила не волноваться по этому поводу. И в самом деле, он мгновенно потерял интерес к этому вопросу, переключившись на Тито и Томмазо, чтобы проверить, как они справились с техникой позолоты, которой недавно обучились.
Мысленно вознеся благодарственную молитву, я быстро развязала свое самодельное платье, выправив рубашку, чтобы вернуть ее в прежний вид. Затем, вспомнив шутку Витторио, я исхитрилась одновременно рыгнуть и пукнуть со значительным удовольствием.
Я осталась довольна результатами своих трудов. Паоло одобрительно засмеялся, а Давид слегка закатил глаза. Пребывая в уверенности, что столь изысканные манеры искоренили любые подозрения в излишней женственности, я бросила кусок ткани все еще хихикающему Паоло и с важным видом направилась к своему верстаку.
Остаток утра прошел как обычно. К счастью, по всей видимости, ажиотаж, поднявшийся вокруг нового шаблона, заставил всех позабыть мое сногсшибательное появление в женском наряде. И поскольку я тоже могла принять участие в его изготовлении, то пребывала в таком же нетерпении, как и другие.
За то время, что я жила в замке, мы значительно продвинулись в искусстве украшения благородного дворца фресками всевозможных размеров и сюжетов. Данная фреска была идеей самого Лодовико, скорее всего, потому, что он счел характер отношений Марии Магдалены и Христа весьма пикантным. В ближайшие дни мы должны были начать подготовку стены небольшой залы, на которой и будет изображена эта сцена. Но сейчас все наши усилия были сосредоточены на шаблоне.
Как и всегда по утрам, мы прервали работу для того, чтобы позавтракать. Как и приличествовало нашему положению, мы, подмастерья, - вместе с многочисленной замковой челядью - заняли свои места за грубо сколоченными деревянными столами, втиснутыми под узким портиком за кухней. Хотя это место и было удалено от самых неприятных участков замка, но, к сожалению, не от кухонной пищевой свалки. Мы уже давно привыкли к ее виду, но в те дни, когда ветер дул в нашу сторону, не обращать внимания на вонь было сложно.
В этот раз я намеренно задержалась подольше, чтобы оказаться последней в очереди на кухне. Я собиралась перекинуться словечком с Марселой наедине и узнать, когда состоятся похороны Беланки. Зная любовь служанки к сплетням, я не сомневалась, что она обладает необходимыми мне сведениями. И оказалась права.
- Служба начнется за два часа до захода солнца, - охотно сообщила мне Марсела драматическим шепотом несколько минут спустя, когда я объяснила, что хочу отдать последнюю дань уважения покойнице.
Мы укрылись на кухне за бочками с вином, это было нашим неофициальным местом встречи. Хоть я и держала перед собой чашку, пытаясь прикрыться ею, словно щитом, чтобы защититься от приставаний юной нахалки, в конце концов я сдалась и позволила ей уцепиться за мою руку. Я напомнила себе, что ради благого дела можно и потерпеть, ведь мои страдания окупятся.
- Там должен быть один человек, которого тебе обязательно нужно увидеть, - продолжила она тем же заговорщицким тоном, - по слухам, этот мужчина был ее тайным любовником!
Тайный любовник! Без сомнения, тот факт, что Беланка встречалась с мужчиной втайне от всех, мог пролить свет на тайну ее смерти.
- Ты знаешь, кто этот мужчина? - спросила я как можно более небрежно, чтобы не возбудить подозрений с ее стороны.
Обрадовавшись представившейся возможности посплетничать вдоволь, Марсела довольно кивнула и театральным жестом положила свободную руку на сердце.
- Говорят, что это не кто иной, как новый капитан стражи Моро, весьма обольстительный чертяка по имени Грегорио.
Она замолчала и лукаво улыбнулась.
- И в самом деле, если бы я уже не положила глаз на другого привлекательного молодого человека, то попыталась бы утешить капитана.
Я внутренне застонала, одновременно пытаясь решить, что ей ответить. Может быть, просто отшутиться? Или лучше сыграть роль ревнивого поклонника и прикинуться оскорбленным? Я выбрала второе.
- Разумеется, если он так вам нравится, я не стану вас отговаривать, - ответила я, выдергивая руку.
Бросив на нее уязвленный взгляд, я добавила:
- Я думал, что мы больше, чем друзья, Марсела, но, возможно, я ошибался.
И прежде чем она успела вымолвить хоть слово, я вылетела из кухни и присоединилась к своим товарищам. Весь остаток трапезы, однако, я ощущала на себе взгляд Марселы, поэтому, когда Константин подал знак возвращаться в мастерскую, я вздохнула с облегчением.
Учитель ждал нас. Как правило, по утрам он обходился хлебом и свежими фруктами, пренебрегая сомнительной едой, предназначенной для слуг, - остатками с герцогского стола. Хотя я не могла его осуждать - и в самом деле, были дни, когда я предпочитала довольствоваться ломтем хлеба и кусочком сыра, - все-таки я не могла питаться исключительно фруктами, овощами и хлебом, как он.
В наше отсутствие он внес изменения в огромный, до потолка высотой, шаблон, который делали Паоло, Давид и Константин. Все мы отошли к противоположной стене, чтобы рассмотреть получше. К сожалению, я была слишком занята мыслями о том, что сказать учителю, чтобы он позволил мне пойти на похороны Беланки, и пропустила начало импровизированной лекции.
- …вариант треугольной композиции, - говорил он в тот момент, когда я вернулась к реальности. - В данном случае, это фигура Христа, которую мы намерены сделать фокусной точкой фрески. Она здесь, чуть выше уровня глаз. С одной стороны неподалеку сидят два апостола, а у ног Христа - преклонившая колени Магдалена.
- Земля, разумеется, является основой треугольника, - пояснил он, прочертив пальцем воображаемую линию вдоль нарисованной карандашом земли. Повернув эту линию под углом вверх, он продолжил: - Мария Магдалена является второй стороной. В прежнем варианте она сжималась, словно ожидая удара, но, как вы заметили, я изменил ее позу. Одна ее рука в мольбе простерта к Спасителю, а по другой - с другой стороны - струятся волосы. Видите, это дает нам вторую линию.
Пройдя к противоположной стороне рисунка, он продолжил:
- Я также немного изменил двух ваших апостолов. Первоначально, они сидели рядом, глядя вверх. Теперь один расположен чуть ниже и немного в стороне, так, что линия, проведенная от одной головы к другой, - он снова провел пальцем по бумаге, - дает нам другой угол. Это образует третью сторону треугольника, с Христом в верхней точке.
Он подождал немного, чтобы дать нам возможность осмыслить сказанное, особенно Паоло и Давиду, которые хмурились и кивали и на лицах которых отражался напряженный мысленный процесс. Устремив на нас пристальный взгляд, Леонардо сказал:
- Теперь, Бернардо, объясни, почему этот тип композиции предпочтительнее линейной.
- Это легко, учитель, - охотно ответил мальчик. Его дальнейшие слова прозвучали точной цитатой одной из лекций Леонардо. - Треугольная форма придает композиции движение, так что взгляд зрителя естественным образом падает на ключевую фигуру картины.
Леонардо одобрительно кивнул.
- Вижу, ты внимательно слушал меня. У кого-нибудь есть вопросы, прежде чем мы вернемся к работе?
- У меня есть, синьор Леонардо, - произнес незнакомый голосу нас за спиной, - я хотела бы знать, что произошло с моими пропавшими картами Таро.
В теплые дни дверь мастерской была открыта, так как в комнате не хватало света и свежего воздуха. Сейчас у входа стояла элегантно одетая знатная дама. Яркое утреннее солнце било в глаза, и фигура у порога казалась темной, так что поначалу я могла различить только маленький стройный силуэт в шелках болотно-зеленого цвета с золотой отделкой. Затем она вошла в комнату, и мы смогли ее рассмотреть.
Она была очень молода, почти девочка, и обладала потрясающей экзотической привлекательностью. Хотя ее трудно было назвать красавицей.
У нее были слишком ярко выраженные черты лица, что делало его дисгармоничным. Уголки больших, черных как смоль, глаз были слегка опущены, а широкие скулы обладали неожиданной остротой. Нос был немного заостренным, если не сказать больше, в то время как темный вишневый рот - слишком большим. Однако в сочетании с безупречной кожей золотистого оттенка, в совокупности эти черты создавали лицо, которое легко могло стать одним из портретов кисти учителя.
Единственным подмеченным мною изъяном было едва уловимое выражение недовольства, искривлявшее ее губы.
Казалось, я была неодинока в ее оценке. Другие подмастерья замерли в почтительном молчании, без сомнения, повергнутые в трепет как ее внешностью, так и очевидно высоким положением. Даже Леонардо казался захваченным врасплох на какой-то момент, но вскоре обрел обычное самообладание и сделал шаг вперед.
- Добро пожаловать в мою мастерскую, синьора, - поприветствовал он ее и почтительно склонился. - Чем могу служить?
Пока он говорил, Константин уже достаточно пришел в себя, чтобы догадаться снять берет и ткнуть рядом стоящих подмастерьев, призывая к проявлению должного почтения. Мы мгновенно последовали его примеру и поклонились. Однако молодая женщина, казалось, даже не заметила нас. Грациозной походкой она приблизилась к Леонардо.
- Стало быть, вы придворный художник моего кузена, герцога Леонардо Флорентинца?
Он кивнул. Она снова заговорила. Нетерпеливые нотки в ее голосе выдавали человека, привыкшего к беспрекословному подчинению.
- Как я уже сказала, я хочу знать, где мои карты Таро.
Она взяла свой золотой кошель, привязанный к поясу, и вытащила какой-то прямоугольный предмет.