– Найдется ли у вас, почтенный Лао, снадобье, которое помогает забыть?
– Такое снадобье есть. Человек крепко засыпает на несколько часов, а потом не может вспомнить прошедший день… Отнимать память целиком – слишком опасно.
– Суток достаточно. – Ирэн сняла шляпку и вытащила шпильки…
Китаец еще не успел отмерить крошечной костяной ложечкой свой порошок, а она уже точно знала, что будет делать дальше.
Когда Ирэн возвратилась на виллу Брайони-Лодж, там царил настоящий переполох. Синьору Сильвио пришлось отвезти милашку Пэм на какую-то акцию прямо в наряде Ирэн, пусть теперь не удивляется, если в газетах настрочат, что она поддерживает женское движение! Сам импресарио и аккомпаниатор страшно изнервничались, им трижды телефонировал дворецкий мистера Уайльда, осведомляясь, не загостился ли литератор в Брайони-Лодж. В довершение всего с визитом явился доктор Ватсон, по неизвестным причинам прибывающий в твердой уверенности, что мистер Холмс вот-вот появится здесь, и остался с твердым намерением дождаться сыщика.
Но Ирэн только разводила руками, указала на новый шелковый тюрбан, украшенный перышками экзотической пичуги, и повторяла, что заглянула к шляпнице и совершенно забыла о времени! Сегодня ничто не могло испортить ей настроение. Ничто! Даже число "25", которое она обнаружила написанным на потолке собственной спальни.
Глава седьмая
Джентльмены и полисмены
– Опера – самое скучное место на свете, если только ты сам не занят в спектакле!
– Поэтому я предпочитаю выступления иллюзионистов! – рассмеялся мистер Уайльд – глаза у него лихорадочно блестели, но в остальном он обрел привычный светский лоск. – У фокусников есть чему поучиться. И, как образцовый ученик, сегодня вечером, милая Ирэн, я превращу вас в невидимку! Могу гарантировать – вы выиграете пари у этого старого склочника, хотя, признаться, он единственный живой человек в самом благопристойном и тоскливом клубе Британии…
Он снял перчатки, поставил на стол большую коробку, в которых обычно доставляют готовое платье:
– Угадайте, что здесь? Я перебрал множество вариантов – за двести лет наши высоколобые снобы предусмотрели все, чтобы в клуб не мог проникнуть чужак. Несколько рекомендаций от заслуженных членов клуба, постоянное количество членов, изрядный вступительный взнос и ежегодные выплаты, прием новичков посредством всеобщего голосования и право вето у председателя. В клуб нельзя приводить друзей, членов семьи и уж тем более гостей без предварительного одобрения. Ей-богу, проще быть избранным в палату общин или стать масоном 21-го градуса, чем пообедать в "Уайтс".
– Но! – Мистер Уайльд победно поднял указательный палец. – У дряхлеющей британской аристократии есть одно уязвимое место! Ни дня, ни единого часа она не может обходиться без прислуги. Истинный аристократ перестанет быть таковым, если нальет виски собственной рукой или прикурит сигару без посторонней помощи, потому члены клуба могут прибывать в сопровождении прислуги, без каких-либо ограничений. – Во время речи мистер Уайльд извлек из коробки неброскую униформу служащего благотворительной гостиницы для собак. Ирэн приложила к себе курточку, убедилась, что наряд впору, и скрылась за ширмой. А литератор продолжал: – Истинный аристократизм состоит в том, чтобы замечать исключительно равных себе. Прислуги как бы не существует. Если дворецкий убьет кого-то из членов семейства, его никогда не поймают! Он попросту не попадет в список подозреваемых, не говоря о грумах и младших горничных – все они сущие невидимки.
– Что же, сегодня мы проверим вашу теорию… – Ирэн пригладила куцые остатки волос маслом и открыла коробку с театральным гримом. Несколько взмахов кисти: высветлила брови, несколько раз провела кисточками по лицу. Теперь нежные округлые щеки казались впалыми, а подбородок – острым. Она перестала улыбаться, прикусила нижнюю губу, исподлобья посмотрела на литератора, прошлась семенящей походкой, свойственной младшей прислуге:
– Что прикажете, сэр?
– Конгениально! Ваши волосы пропали не зря! Меня смущает только одно…
– В "Уайтс" не предусмотрено дамской комнаты?
– Конфликт между долгом и чувством, самая драматическая коллизия хоть в пьесе, хоть в романе. Видите ли, мистер Нортон состоит в "Уайтс" уже семь лет. Но Годфри узнает вас под любой маской, ведь он питает нежные чувства…
– Именно поэтому мистер Нортон поедет в оперу! Поверьте мне, я тоже кое-что смыслю в мужчинах!
На сегодняшний, решающий, вечер Ирэн не требовалась дублерша. Наконец-то прибыл багаж, застрявший на французской таможне. Среди прочего в высоких ящиках лежала ее точная восковая копия. Скульптуру изготовили с большим тщанием по заказу его высочества Вильгельма и собирались экспонировать в одном из музеев Богемии. Но потом Ирэн сочла музей слишком провинциальным и оставила скульптуру себе, чтобы избавиться от изнурительных многочасовых примерок у портных.
Два раза кукла уже сослужила ей добрую службу, подменив в театральной ложе. Подвижные крепления в сочетании с ловкостью рук Сильвио и преданностью горничной превращали ее в почти живую! Пара минут опоздания, полутемный уголок ложи, распущенный заранее слух о ее святом отношении к опере, не терпящем вмешательства посторонних, а главное – гордо удалиться, не дожидаясь конца спектакля.
Приближаясь к двери в клуб "Уайтс", она рассчитывала, что и в третий раз "кукольный спектакль" удастся отлично.
Они вошли в клуб – Ирэн семенила следом за неотразимым денди и держала перед собой объемистую корзину со щенком. Швейцары у входа даже не взглянули на нее, и теперь они с литератором-денди фланировали по клубным залам между белоснежных колонн и кожаных диванов, наблюдали, как джентльмены перелистывают газеты, делают ставки за карточными столами, курят сигары или набивают трубки, а многие просто поглощают обед. Меню в "Уайтс" за последние двести лет претерпело крайне мало изменений: джентльменам предлагали все те же бифштексы, проклятые еще остроумцем Браммелом, курицу в устричном соусе, да кексы. Чай пользовался предпочтением перед кофе. Жизнь текла тут размеренно и однообразно, как песок в песочных часах, которые украшали кабинет председателя клуба – джентльмена с гротескными бакенбардами и идеальной аристократической осанкой.
Ирэн с трудом сдерживала зевоту.
Адмирал Армбалт еще не прибыл, но среди гостей было немало тех, кого ей успели представить на благотворительном аукционе леди Абигэйл. Встречались и такие, кто аплодировал ей в Париже и Вене, отправлял подарки и роскошные букеты, но сейчас никому не приходило в голову даже посмотреть на нее!
Зато щенок стал настоящим светским львенком.
– Мистер Уайльд – Оскар – сэр, – неслось отовсюду, – решили завести собачку? Какой милый! Чудо! Готовите его для охоты?
– Не приписывайте мне чужих достоинств! Это песик мисс Адлер, я всего лишь присматриваю за ним, пока она слушает оперу…
– Милая мисс должна опасаться, что вы научите собаку дурному! – раздался громогласный голос адмирала Армбалта, жизнь клуба приобрела нотки живости.
– У мисс Адлер ангельское сердечко! – Уайльд поднял глаза к небу.
– Не знаю, как насчет сердца, но корсет у нее туговат или грудь маловата – на мой старомодный вкус, разумеется, – хохотнул адмирал, – зато визжит прелестно…
Забавно иногда оказаться в чужой личине. Ирэн опустила лицо, чтобы не рассмеяться и не обнаружить себя раньше времени.
– Тише, адмирал, не то мистер Нортон услышит вас и вызовет на дуэль.
– Пусть лучше пристрелит оболтуса Вудли – боксирует он неплохо, а стрелок никудышный, и в работе мне от него никакого проку! Впрочем, оба сейчас отсиживают зады под звуки оперы, потом будут меряться, у кого букет больше! Напрасное дело. Но мы-то знаем, когда следует бить наверняка, правда, приятель? – Обращение "приятель", безусловно, относилось к щенку, которого адмирал пощекотал за ушком.
– Разумеется, сэр! – потупившись, пробормотала Ирэн.
Адмирал Армбалт воззрился на нее так, словно с ним заговорила мраморная колонна или ожившее кожаное кресло. Ирэн насупилась еще больше и спросила вполголоса:
– Прикажите подать виски, сэр?
Адмирал прищурился и пристально всмотрелся в дерзкую прислугу. Ирэн подмигнула ему и капризно сложила губы. Адмирал наконец-то узнал ее, кашлянул, но сохранил серьезность и поманил Ирэн за собой, бросив на ходу:
– Мистер Уайльд, не находите, что песику будет спокойнее в библиотеке, нет – в моем кабинете… – Надо заметить, что уже более пятидесяти лет клуб предоставлял рабочие кабинеты трем почетным председателям, одним из которых в настоящее время являлся адмирал Армбалт.
– Если это не войдет в противоречие с государственными интересами Британии!
– О, нет, не только кошка может смотреть на короля, но и пес – на королеву. В моем кабинете помещен великолепный портрет ее величества – в натуральную величину.
Адмирал сделал Ирэн знак следовать за ним и, только плотно прикрыв двери, позволил себе расхохотаться:
– Дорогая леди, вы прорвались в нашу цитадель! Как вам только удалось?
– Мы, медиумы, способны находиться в двух местах одновременно. – Она интригующе улыбнулась.
– Я не смеялся так с того дня, когда парни засунули живого ужа в штаны судовому коку, в ту пору на мне еще был китель лейтенанта. – Он дернул шнурок звонка и велел подать чай, затем подмигнул Ирэн и снял форменную шапочку с ее головы: – Пожертвовать самым дорогим ради пари – настоящий рыцарский поступок, миледи! Жаль, что этот замечательный случай нельзя записать в закладной книге – представляю, как загудело бы все наше гнусное осиное гнездо!
Когда слуга удалился, оставив чайный поднос, Ирэн изящно наполнила чашку – чашка была всего одна. Адмирал отпил не больше глотка и стал возиться с сейфом. Была извлечена призовая бутылка – оказывается, адмирал дальновидно припас виски, как он уверял, совершенно особого вкуса и сорта. Такую надо хранить наравне с драгоценностями для совершенно особого случая!
Ирэн захлопала в ладоши, воспевая хвалу предусмотрительности "неустрашимого лорда" – она успела рассмотреть в сейфе папку и ужаснуться, какая она громадная и толстая! – и протянула дрожащую ладонь в сторону сейфа:
– …она там… папка… я ощущаю, как от нее исходит опасность…
Но адмирал Армбалт только рассмеялся, самолично разливая виски:
– Я слишком стар, чтобы страшиться опасностей. Для начала выпьем на брудершафт!
Их руки переплелись, неужели дурацкое китайское зелье не действует на офицеров британского Королевского флота, засомневалась Ирэн.
Вчера вечером она произвела скромный сугубо научный эксперимент, всыпав порошка ровно на один ноготок мизинца – как научил ее китаец Лао – в чашку доктора Ватсона. В конце концов, многие доктора проверяют лекарственные средства прямо на себе. Кому как не врачу заметить странные симптомы и исцелить себя самого, если снадобье окажется ядовитым? Доктор уснул сном праведника раньше, чем допил чашку. Пришлось звать лакеев, чтобы перенести его в гостевую спальню. Утром доктор принес извинения за внезапный приступ загадочной слабости – с утра он был здоров и жизнерадостен, хотя и чувствовал себя неуютно – он абсолютно ничего не помнил о прошедшем дне!
Может быть, сейчас Ирэн всыпала в чай недостаточно порошка?
Или адмирал отпил слишком мало чая? Его губы добрались до щеки и скользнули по шее молодой дамы раньше, чем она успела пригубить свое виски. Ирэн уже готова была смириться с мыслью, что между ними случится неизбежное…
Но веки адмирала вздрогнули и закрылись, хватка ослабела, голова опустилась на плечо Ирэн, дыхание выровнялось и сменилось тихим храпом. Ирэн осторожно выбралась из объятий уснувшего морского волка, вздохнула с облегчением и, подсунув ему под голову диванную подушку, устремилась к сейфу.
Оставалось сделать самую малость: вынести документы из клуба, быстренько скопировать их на вощеную бумагу – как портнихи копируют выкройки, а затем вернуть оригиналы на место в клуб. Шифр сейфового замка она запомнила. Слепок ключа сделала, заранее прихватив с собой кусочек воска. Придумать предлог, чтобы утром вернуться в клуб под видом младшей прислуги, не составляло труда. "Непотопляемый" – или как его называют? – словом, старый морской лорд ничегошеньки не вспомнит!
Глава восьмая
Падение в преисподнюю
Ирэн считала сегодняшний план самым гениальным из всех, которые ей приходилось составлять и претворять в жизнь! – она разглядывала чертежи и мурлыкала модную шансонетку. Впрочем, все ее затеи – пожалуй, кроме романа с его богемским высочеством, – само совершенство…
За ее спиной раздался скрежет отпираемого замка. Ирэн инстинктивно попыталась спрятаться за спинку кресла, наспех нахлобучивая форменную шапочку, и едва успела! В кабинет ввалилось сразу множество людей: полицейские в шлемах, морские офицеры в эполетах, важный усатый господин – председатель клуба, – за его спиной толпилось все возрастающее число любопытствующих.
Остроносый джентльмен, похожий на хорька из-за светлых рыженьких усиков, сделал шаг к адмиралу и представился:
– Инспектор Лейстред, Скотленд-Ярд! Джентльмены, прошу всех оставаться на местах! Департамент полиции получил информацию о предуготовляемом преступлении…
– Адмирал отдыхает! – приосанился председатель. – Здесь, в этих стенах, мы не допускаем преступлений…
Но Лейстред уже обнаружил, что сейф открыт, ухватил Ирэн за плечо и вытащил из убежища за спинкой кресла:
– Придется разбудить адмирала! А ты, парень, что здесь делаешь?
– Присматривал за песиком, сэр… – едва слышно прошептала Ирэн и стала осторожно, бочком, подвигаться к выходу.
Один из офицеров обратился к адмиралу, но тот не шелохнулся, председатель с раздражением отстранил офицера и собственной рукой осторожно дотронулся до плеча почтенного члена клубного сообщества. Тело адмирала безвольно съехало на диван, председатель побледнел и отшатнулся.
Лейстред бросился к адмиралу, приподнял веко и крикнул:
– Здесь есть врач? Впрочем… – Он ловко приложил пальцы к жилке на шее. – Боюсь, мистеру Армбалту он уже не потребуется…
Ирэн оглянулась и вскрикнула, прикусила пальцы, чтобы не разрыдаться, и хотела броситься к несчастному старику. Но над телом уже склонились подоспевшие медики, которых было немало среди членов клуба. Им оставалось только подтвердить слова полицейского, но они были бессильны назвать причину смерти без дополнительных изысканий. Морские офицеры устремились к сейфу, вытряхнули оттуда документы – папка с вытесненной золотом надписью "Неустрашимый" была пуста!
– Прошу всех оставаться на местах и не покидать клуб без моего разрешения! – Лейстред поднял руку, призывая ко вниманию, и успел остановить официанта – вышколенный, невидимый и неслышимый, он собирал на поднос чашку, бокалы, бутылку виски. – Стоп! Ничего не трогать… Констебли, приступайте к осмотру помещения!
– Устроить обыск в "Уайтс" – неслыханное самоуправство, мистер Лейстред. Я протелефонирую о вашей выходке министру внутренних дел…
– Простите, сэр, речь идет о документах государственной важности! – шагнул вперед старший из морских офицеров. – Полиция действует в интересах адмиралтейства.
Руки у Ирэн дрожали, она прислонилась к большому книжному шкафу, еще секунда, и она либо уронит корзину, либо сама рухнет под тяжестью случившегося.
– Тем более. Здесь нечего расследовать. Предполагать воров в джентльменах – полный абсурд! – Председатель поправил безупречную перчатку, за локоть выволок Ирэн на середину комнаты и с ноткой брезгливости продолжал: – Достаточно обыскать этого… э… служащего. Он не из клубной прислуги, мы отбираем прислугу со всей пристрастностью. – Он был вынужден прервать свою филиппику, плотное кольцо любопытствующих расступилось, пропуская в кабинет мистера Нортона и еще одного джентльмена, лицо которого показалось Ирэн чем-то знакомым – точно такая же фамильная горбинка венчает переносицу мистера детектива.
– Мистер Нортон? Мистер Холмс? Напоминаю, что находиться во внутренних помещениях клуба в верхней одежде воспрещено с 1798 года.
– Но вы сами нас вызвали и просили прибыть без промедления…
– Это не дает повода игнорировать правила! – Председатель поджал и без того тонкие, как нитка, губы.
– К черту ваши правила! Кто только их установил? – Нортон стащил пальто и швырнул на пол. – Вы что, ослепли? Или правила позволяют обыскивать в клубе леди?
Председатель выпустил локоть Ирэн с видом человека, обнаружившего, что вместо безобидного ужа он ухватил гремучую змею. Ирэн наверняка рухнула бы на пол, если бы Нортон не успел придвинуть ей кресло, ободряюще шепнул:
– Уверяю, мисс Адлер, сейчас этот досадный инцидент разъяснится…
– Досадный инцидент? – вознегодовал председатель, его лицо из бледного стало красным, затем пурпурным и, наконец, фиолетовым, как гребень индюка, вступившего в схватку. – Двести лет наш клуб был образцом! Подол женщины не касался его порога… Досадный инцидент – когда лорд Глэдли был убит ударом канделябра в висок, или когда сэр Аксли на пари проник сюда нагишом! Инцидент – когда кресла сперва прожигают сигарами, а потом устраивают пожар в библиотеке, совращают грумов или шельмуют в карты… Но это! – председатель умолк, не в силах подобрать подходящего слова.
На выручку ему пришел мистер Уайльд. Литератор с мастерством подлинного артиста занял место в дверном проеме и эффектно зааплодировал:
– Браво! Итак, женщины никогда не были виновницами перечисленных безобразий? Ergo , можно приравнять сегодняшнее происшествие к упомянутому "прецеденту сэра Аксли" – проникновение в клуб на пари?
Ирэн тут же кивнула, ухватившись за эту спасительную ниточку:
– Да-да! Я пробралась сюда на пари… Мы побились об заклад с… – она опасливо покосилась в сторону безжизненного тела, – с адмиралом Армбалтом! Как ужасно…
В дурацкой курточке и штанишках выглядит она действительно ужасно.
Ирэн всхлипнула.
– Ужасно? Мистер Уайльд, я не могу выставить вас из клуба за пренебрежение моральными устоями общества, поэтому с большим облечением исключаю вас за организацию пари, не соответствующего правилам!
– Прекрасно! Я поеду завтракать в клуб "Ватье". – Уайльд гостеприимно распахнул руки. – Кто со мной, джентльмены? Там дивная французская кухня, предрекаю, что "Ватье" снова войдет в большую моду! В Лондоне модно все то, что делаю я!
– Действительно, мисс Адлер, поедемте отсюда… – Адвокат подал ей руку.
– Но документы… – один из офицеров неуверенно попытался преградить им путь.
– Не вижу никаких доказательств того, что документы вообще были в сейфе, – слова Нортона звучали весомо, и за каждым чувствовалась адвокатская хватка. – Идемте…
Во время этой словесной перепалки мистер Холмс успел обменяться парой слов с медиками и полицейским инспектором, наклониться к телу, добрался до подноса с посудой, внимательно изучил содержимое чашки, покачал ее в руке, поднес к свету. Даже сунул внутрь палец, растер прилипшую к нему невесомую крупинку.
– Боюсь, сегодняшний случай придется уподобить "прецеденту лорда Глэдли". Убийство – только не посредством канделябра, а посредством яда… – Он налил некоторое количество чая в блюдце и поставил его перед мокрым носиком щенка.