12
Пустой вернулся из отряда весь какой-то взъерошенный и злой. Не поздоровавшись с дежурным по заставе, что было на него не похоже, сразу прошёл в канцелярию и по селектору пригласил к себе сержантский состав.
- Как вы знаете, - начал капитан, когда собрались все, кто был свободен от службы, - наша застава находится на сложном в оперативном плане участке государственной границы. То есть на ННВДНГ (направлении наиболее вероятного движения нарушителя границы). Так вот, по сведениям, поступившим от Комитета государственной безопасности СССР, завтра утром с двух до пяти часов ожидается нарушение Государственной границы СССР членами одной из неофашистских организаций, действующих на сопредельной территории, в составе от пяти до восьми человек. Численность нарушителей госграницы, естественно, может варьироваться самым нежелательным для нас образом. Место нарушения - тоже. Как вы все понимаете, возможны провокации, а также ложные сработки сигнализационной системы по всему участку заставы, имеющие целью отвлечь наше внимание от основной группы нарушителей. Через полчаса к нам прибудет группа следователей из Ленинграда, а также группа документирования. При любых эксцессах, могущих возникнуть в ходе несения службы, сохранять спокойствие. При возникновении огневого контакта с нарушителями госграницы один из них в обязательном порядке должен быть взят живым, в состоянии, позволяющем ему давать показания. Кстати, в Ленинграде пришли к выводу, что недавнее боестолкновение на острове - из той же оперы. С минуты на минуту прибудут приданные силы из отряда. Службу будем организовывать следующим образом: сержанты Ростова и Лаврушин - первый участок, гать, ручей Чёрный, сержанты…
Дальше я начальника уже не слушала. В голове вертелась только одна мысль: "Вдруг непрошеные гости воспользуются подземным ходом?
Тогда все наши заслоны - для них полная фигня. И они окажутся именно там, где им нужно, и совершенно неожиданно для нас. А что, собственно, мы знаем про этот ход? Да практически ничего…"
- Свободны, - отпустил всех Пустой. - Сержант Ростова и сержант Лаврушин останьтесь.
- Ну, давайте кумекать. Что у нас с подземным ходом? Только начистоту, - предупредил начальник.
- Товарищ капитан, разрешите доложить, - начала я. - Подземный ход существует. Имеются входы в развалинах замка Хродвальда, на территории Финляндии метрах в трёхстах от линии государственной границы, как раз напротив нашего погранзнака №… Далее, на острове и, наконец, где-то недалеко от станции Болотной. О других событиях я благоразумно промолчала.
- Конкретнее по поводу станции.
- Товарищ капитан, точнее не знаю. Но то, что не далее двухсот метров, это точно. Ориентиры - аварийная стоянка большегрузного автотранспорта около моста, сто пятьдесят-двести метров от него в сторону границы. В общем, с тыловой стороны сигнализационной системы. Но эти сведения неточные, Наташка Костику Фугасову сказала, - доложила я и осеклась.
- Так, - зловеще проговорил Пустой. - Опять Наташка? - начальник наклонился к селектору:
- Младший сержант Фугасов, зайдите в канцелярию.
- Разрешите войти? - приоткрыв дверь и просунув в образовавшуюся щель голову, спросил "певец несчастной любви".
- Заходи, заходи, Дон Жуан. Так что там напела твоя новая пассия про стоянку у моста?
И Костику пришлось всё рассказать. Что он и сделал, кидая на меня укоризненные, если не сказать больше, взгляды.
- Вы хоть соображаете, что говорите? Это ведь означает, что они могут преодолеть сигнализационную систему под землёй, - вскипел начальник, когда Костик закончил повествование.
- Так точно.
- Почему сразу не доложил?
- Вы были в отряде.
- Ах, меня не было на месте! И потом, ты когда-нибудь этими своими самоволками подведёшь нас всех под монастырь! Видимо, придётся воздействовать на тебя другими способами, раз ты человеческих слов не понимаешь. Свободен!
- А насчёт стоянки… Поставим там секрет. На всякий случай, - сказал Пустой, когда Фугасов вышел.
- Но мы хотели…
- Я повторяться не буду. Ваш - первый участок, а также гать, ручей Чёрный. Всё ясно?
- Так точно! Разрешите идти?
- Все свободны, - сказал Пустой, склонившись над картой.
13
Мы расположились с правой стороны ручья, где у основания старого мостика, сложенного в незапамятные времена по финской традиции из гранитных блоков, росли два огромных куста бузины. Заметить нас среди их разлапистых ветвей было абсолютно невозможно, а сам мост служил прекрасным прикрытием на случай перестрелки. Ярко светила луна, лента ручья тихо несла на себе жёлтые кленовые листья, казавшиеся на иссиня-чёрном фоне золотыми. Прошло около двух часов, разговаривать было нельзя да и, честно говоря, не хотелось. Я начала уже дремать, как вдруг почувствовала, что Дик поднял морду и едва слышно заворчал. Пнув ногой сопевшего рядом Лавра, я протёрла глаза и увидела на мосту… красавицу лису. Она не шла, а скорее плыла, вся преисполненная собственной красоты. Огромный хвост переливался в лунном свете серебром. А лапы грациозно ступали по поверхности моста. Вдруг ночной хищник приостановился и, бесшумно метнувшись в сторону, исчез в темноте. Это был уже тревожный признак. Слабый ночной ветерок дул со стороны моста в нашу сторону, следовательно, лиса нас почуять не могла. А значит, хищник услышал кого-то ещё. Я невольно сжала руками автомат и сделала знак Лавру приготовиться. Однако почти сразу же из чащи леса, с той стороны, где исчезла лиса, послышались хлопанье крыльев и кряхтение. Вскоре всё стихло.
- Футы, чёрт, а я уж было подумал, что началось, - шёпотом проговорил Лавр.
- Не каркай. И вообще поменьше думай, а больше слушай. Вон птичка тоже, видимо, много думала да, как говорится, в суп попала.
- А чего мне-то слушать? А Дик на что? Уж он точно не проспит.
- И на старуху бывает проруха. Два уха хорошо, а шесть лучше, - ляпнула я и тут же пожалела, перехватив недовольный взгляд Дика, который красноречиво свидетельствовал об убеждённости нашего пса в том, что уж от нас с Лавром толку в "секрете" как от козла молока.
- Естественный отбор, - задумчиво проговорил Лавр, укладываясь поудобней.
- Это ты о чём?
- О птичке, о чём же ещё, - еле внятно пробормотал Лавр.
- Лавр, хорош спать. Сколько там натикало?
- Без пятнадцати три. Радиостанция молчит, значит, не объявились ещё.
- Кстати, не забудь - через четверть часа связь с заставой, заодно уточнишь обстановку.
- Ладно, - буркнул в ответ Лаврушин. - Наташ, а расскажи мне какой-нибудь сон.
- Какой сон? - не поняла я.
- Нуты же сама говорила, помнишь, что, как надела медальон, так и видишь постоянно сны про рыцарей.
- Ладно, слушай.
"Шла весна одна тысяча двести сорок четвертого года. Плотный туман опустился с гор и окутал катарский замок Монсегюр. Уже год многочисленная армия крестоносцев из северной Франции продолжала осаду. В осаждённой крепости закончились запасы провизии и воды. Противостоять далее было невозможно. Сдача крепости была назначена на первое марта. То есть на рассвете завтрашнего дня.
- Сэр Раймон, - обратился один из "посвящённых" катаров к хозяину замка, - нам, как воздух, необходимо перемирие, хотя бы на две недели. Именно столько времени займёт изготовление секретной карты. Кузнецы говорят, что раньше никак не успеть.
- Хорошо, позови ко мне Кретьена.
"Посвящённый" тенью скользнул из комнаты хозяина замка вниз по лестнице донжона - большой многоярусной башни. Пересёк огромную комнату, где раньше хранились припасы - зерно, солёная и копчёная рыба, сушёные фрукты и овощи, запасы вина. И хотя от них не осталось и следа, в воздухе всё ещё витал запах копчёностей. Он был так силён, что у голодного защитника замка свело желудок. И он невольно прибавил шаг. Спустившись в подвал, он крикнул в глубину подземелья, тускло освящённого факелами:
- Сэра Кретьена к сэру Раймону!
- Доблестный сэр Кретьен, - обратился хозяин к прибывшему, - завтра утром мы сдаём замок неприятелю. Но нам необходимо перемирие хотя бы на две недели. Ты знаешь зачем. Утром возьмёшь из темницы трёх пленённых тобой крестоносцев и в знак доброй воли передашь их этим псам, которые уже воют в предвкушении добычи под стенами замка Монсегюр. Я знаю, ты не умеешь просить, но во имя того, чтобы Святая Чаша стала наследием наших детей, проси перемирия, будь хитрым, как лис, заклинаю тебя, доблестный рыцарь. А теперь ступай.
Утром следующего дня перемирие было заключено. В кузнице замка день и ночь трудились кузнецы. К вечеру шестнадцатого марта три меча с искусно нанесёнными на клинках узорами, которые на самом деле представляли собой части секретной карты, и надписью на рукоятях "Rex mundi" были готовы.
Сэр Раймон внимательно посмотрел на четырёх стоящих перед ним людей. Все они были проверенные и преданные делу рыцари. В этот предрассветный час он передавал в руки этих людей самую святую тайну. Вручив троим из них по тяжёлому мечу, сэр Раймон снял с шеи золотой мальтийский крест и, вложив его в широкую ладонь Кретьена, тихо произнёс:
- Кретьен, этот крест укажет путь потомкам к трём частям карты, где бы они ни находились. Береги его, - и махнул рукой в сторону крепостной стены, давая приказ начинать движение.
Четыре рыцаря тенями скользнули к западной стене крепости и, закрепив верёвки, стали спускаться вниз. Благополучно достигнув земли, они молча разошлись в разные стороны. И каждый из них уносил с собой часть святой тайны катаров…"
- Я думаю, что про этот крест говорил рыцарь… Только тот, во сне, был целый, а этот как будто разрубленный пополам.
- Нуты, Наташка, даёшь! Тебе же романы писать надо.
- Когда-нибудь напишу, - тихо ответила я.
Время шло. Радиосеанс с заставой прошёл нормально. Как сообщил нам дежурный по заставе, на других участках тоже пока было тихо…
Проснулась я оттого, что Дик натянул поводок и глухо рычал. Я подскочила как ужаленная и сразу увидела их. Пять неясных теней шли по опушке в нашем направлении, хоронясь под сенью деревьев от лунного света. Шли тихо, неторопливо. Как по своей территории. Не было слышно ни разговора, ни шагов. Так ходят хищники. Или тени. Только игра лунного света на воронёной стали автоматов…
Расстояние между нами быстро сокращалось. Казалось, ещё чуть-чуть и можно будет услышать их дыхание. Пора. Стараясь не звякнуть, отщёлкиваю карабин от ошейника. Чёрной молниеносной тенью Дик бросается вперёд. За доли секунды преодолевает оставшееся расстояние… Прыжок - и идущий впереди нарушитель кубарем летит на землю. Теперь пора поработать и нам с Лавром. Как в лихоманке, прыгает у меня в руках автомат. Слева от меня грохочет, как отбойный молоток, автомат моего напарника. Стреляные гильзы с его стороны горячим дождём обрушиваются на меня, больно бьют по лицу. В панике мечутся по поляне непрошеные гости. Пули веером летят над травой, впиваются в стволы деревьев, ударяясь о камни на той стороне опушки, красными и жёлтыми свечами взмывают вверх и исчезают в звёздном небе. Внезапно наступает гробовая тишина, и я понимаю, что патронов в магазине больше нет. Хватаю новый магазин… Пристёгиваю и бегу вперёд, увязая в высокой мокрой от росы траве. Туда, где упал на землю, вцепившись мёртвой хваткой во врага, мой четвероногий друг. Включаю фонарь и вижу, что у Дика, как всегда, всё в порядке. С трудом оттаскиваю пса и, убедившись, что он невредим, - закуриваю. Голова кружится, уши заложены, во рту кисловатый привкус сгоревшего пороха. Кажется, из всех органов чувств функционируют только глаза. Хотя нет. Слух тоже присутствует. Так как ясно слышен грохот подлетающего вертолёта…
14
Утро следующего дня снова началось с неприятностей, что стало, по-моему, уже традицией. Проснулась я оттого, что кто-то энергично тряс меня за плечо. Этот "кто-то" оказался дежурным по заставе Рожковым.
- Ну что опять? - поинтересовалась я, не открывая глаз.
- Пустой вызывает, - сказал дежурный и добавил. - Срочно.
- Вот, блин! А сколько я спала? Минут двадцать?
- Нуты даёшь! Восемь часов с гаком соснула и ещё всем недовольна. Вставай, вставай, а то чем больше спишь, тем больше хочется, - довольно хохотнул Рожков и кинулся обратно в дежурку, где соловьиной трелью заливался телефон.
За три минуты закончив водные процедуры и решив не наводить марафет, я постучалась в кабинет начальника.
- Разрешите войти?
- Вошла уже. Садись. Выспалась?
- Ещё как, - не моргнув глазом, соврала я.
- Полчаса назад на участке нашего отряда опять произошло ЧП, - начал Пустой каким-то уж очень замогильным голосом. - Убит подполковник Гостев…
- Как убит? - не поняла я.
- Выстрелом в висок, - эхом отозвался начальник. - Два часа назад он позвонил мне из комендатуры и сказал, что выезжает к нам… Ещё сказал, что везёт с собой всё, или почти всё, что обещал достать… Баньку, говорит, истопите и шашлычок не забудьте, долг, мол, платежом красен.
- И всё?
- Ещё сказал, что часа через полтора-два будет у нас.
- И…
- Что "и"? Сейчас звонили из комендатуры, сказали, что они выехали вместе с замом по разведке Парамоновым на его уазике. А минут через пятнадцать часовой соседней заставы доложил, что слышит выстрелы. В общем, "тревожная группа" обнаружила в кювете командирскую машину, а на водительском сидении - труп подполковника Гостева с огнестрельным ранением в голову. Парамонова ни живого, ни мертвого не нашли. Кроме личных документов Гостева, никаких бумаг в машине не было. Я уточнил.
- А водитель?
- Водителя, говорят, Парамонов перед этой поездкой отпустил.
- Да. Скверная история. Значит, документы пропали.
- Видно, кто-то очень заинтересован в том, чтобы мы не получили никакой дополнительной информации об острове и подземном ходе. Вам с Лаврушиным точно ничего больше не известно?
- Известно… - и я рассказала начальнику про наши с Димкой "спелеологические" исследования, про Татьяну, про бой с фашистами, про то, как я невольно оказалась по ту сторону границы, как перебралась обратно и про всё остальное.
На некоторое время после того, как я закончила свой доклад, в кабинете повисла тишина. Видимо, начальник обдумывал всё услышанное, а может, размышлял о том, не спятила ли я.
- Значит, если я правильно понимаю, ситуация на участке нашей заставы за несколько последних недель сложилась следующая, - Пустой сделал паузу и задумчиво продолжил. - Мы имеем множество сработок сигнализационной системы на первом участке. Особенно интересны пять из них. Три из которых - без следов нарушения инженерного рубежа, вернее, следы-то наверняка были, но мы не смогли их зафиксировать, а также сработка системы вооружённой бандой на острове позавчера и, наконец, в свете последних событий - сработка учебным нарушителем. Хотя её мы пока отбросим…
- Но… - нетактично влезла я.
- Без всяких "но". Молчи и слушай. Теперь мы знаем, что нарушители уходят с острова подземным ходом. То, что он существует, подтвердилось полностью. И прежде всего тем, что встреченная тобой разведчица оказалась под землёй на довольно большом расстоянии от острова, пребывание её на котором, по-моему, бесспорно. Если, конечно, найденная на острове антенна не принадлежала кому-либо другому. Однако, как подземный ход связывает остров, замок Хродвальда, сопредельную территорию и станцию Болотную? Вы ведь так и не смогли попасть по подземному ходу на остров. Да и выходом на сопредельную территорию, с твоих слов, не пользовались очень давно.
- Но ведь с острова по нам стреляли из немецких автоматов, стрелявшие были в немецкой форме. А там, где я встретила Татьяну, этих автоматов стоит несколько ящиков. Это не просто ход. Поймите же, наконец, я, вне всяких сомнений, каким-то образом оказалась в тридцать девятом году!
А потом также беспрепятственно вернулась обратно. Этому должно же быть какое либо объяснение? Да и ход-то мы пока до конца не обследовали. Сначала эта яма с решёткой, потом всё остальное…
- Значит, существует переход во времени, связывающий наше время с прошлым? А может, всё проще? В подземелье за столько веков могло скопиться огромное количество какого-либо газа, который и вызвал появившиеся у тебя галлюцинации? В конце концов, с войны там осталось много ящиков с различными военным снаряжением. Может, в каком-то ящике банка с галлюциногенным газом протекла? Ведь могло так быть? Вот. Главное - успокойся и не кипятись. Теперь дальше. Я думаю, что раньше этот ход соединял хутора. Ведь станция стоит практически на месте старого хутора.
- Входом в лесу у станции воспользовались те, кого видела Наташка около аварийной стоянки, а встретились они с неизвестными в нацистской форме уже на острове. Причём, и для одних и для других это было полной неожиданностью. По времени полное совпадение, - потом усмехнулась:
- Одни в тридцать девятом, другие в восемьдесят седьмом. Как тут не встретишься! - грустно констатировала я.
- Совершенно ничего не понятно. Но тут есть ещё одно, не менее важное, совпадение. Время перехода вооружённой банды в гражданской одежде на остров и сработка системы учебным нарушителем также сходятся чуть ли не по минутам.
- Так значит, водитель Парамонова не случайно был так упорен в своём стремлении дойти до границы?
- Ну уйти за границу он, скорее всего, не собирался, а вот задержать тебя с собаками как можно дольше… Вполне вероятно.
- Знаете, что я думаю? Я считаю, что нас тогда на острове не запеленговали. Это было просто невозможно, а узнали о том, что мы с Лаврушиным сидим на острове в "секрете", скорее всего, от подполковника Парамонова.
- Но это довольно смелое предположение…
- Смелое оно или нет, но сами посудите - везде всплывает Парамонов. О "секрете" на острове вы ему докладывали. Он передаёт эту информацию кому-то ещё, и вся наша затея летит к чертям собачьим. Они просто оповещают об опасности своих людей на нашей территории условным сигналом с помощью сигнальных ракет, и переход через границу отменяется. А поскольку со дня на день выпадет снег и переход будет невозможен, то Парамонов решается на отчаянный шаг. Пускает учебным нарушителем своего водителя. Остаётся догадываться, какими инструкциями он его снабдил, если тот вёл себя, как сумасшедший. И пока я, как последняя дура, гоняюсь за липовым нарушителем, они пытаются перебросить груз на острове. Что им и удаётся.
- Похоже, похоже… Видимо, всё-таки Парамонов что-то узнал про намерения Гостева… А может, просто увидел, что за "подарок" вёз нам подполковник. Получается, он поспешил отделаться от Гостева и захватить документы. В общем, бред сивой кобылы.
- Почему бред?
- Да потому что непонятно, зачем вообще городить такой огород. Ты же сама понимаешь, что груз гораздо легче перебросить на сухопутном участке границы. Да и не верится как-то, чтобы заместитель коменданта пограничной комендатуры по разведке оказался предателем.
- Всё правильно, только это верно при условии невозможности пересечения границы под землёй. А теперь, когда мы узнали о существовании подземного хода, представления о целесообразности изменились в корне. Однако им всё равно приходиться передвигаться по поверхности сначала у станции Болотная, а потом - на острове. Так что, как говорится, снег - единственная наша надежда.