- Правда?
- Да.
Она поцеловала его, на мгновение обняв, потом взяла за руку и повела к водоему. Ступеньки закончились чуть ниже уровня воды, и они ступили на мягкое, тягучее дно. Вода была горячая, но не слишком.
Они плавали медленными кругами, то и дело останавливаясь на мелководье. Эта вода, объяснила Антонелла, обладает целебным действием и может излечить от любого недуга.
- Впрочем, у тебя и так все в порядке, - добавила она, протянув руку под водой.
Они снова поцеловались. Приподняв Антонеллу, он приник к ее грудям. Она обхватила его ногами и, опустив руку за спину, помогла найти путь. Но тут он поскользнулся, и они оба со смехом рухнули в воду.
Ступеньки оказались как нельзя кстати. Облокотившись на них, она подалась ему навстречу. Сначала он просто стоял, глядя на нее, ощущая скользящее, маслянистое кольцо ее ног и податливое, тягучее дно, потом начал двигаться сам, медленно, поддерживая ее под бедра. Вода забурлила. Антонелла подгоняла его хриплыми, короткими стонами, и он, откликаясь на ее призыв, прибавил. Она снова кончила первой, а его встряхнуло так, что пришлось схватиться за ступеньки.
Уже выехав на проселочную дорогу, Антонелла повернулась к нему:
- Ты все молчишь. Скажи что-нибудь.
- Отныне запах серы будет напоминать мне тебя.
Она ущипнула его за руку.
На осмотр Монтальчино или чего-то еще времени уже не осталось. Антонелла обещала бабушке доставить гостя на виллу, где его ждал прощальный обед, к восьми часам.
- Может, еще и не прощальный, - осторожно заметил Адам и объяснил, что до отъезда из Италии хотел бы посмотреть фрески в Пьеро делла Франческа, а уже потом вместе с Гарри отправиться поездом в Венецию. Он мог бы оставить чемоданы на вилле, и тогда у них была бы еще одна ночь.
Ложь далась трудно, а когда Антонелла предложила отвезти его в Ареццо на машине, Адам почувствовал себя настоящим мерзавцем. Он отказался от предложения под каким-то неубедительным предлогом. Спорить Антонелла не стала, но несколько минут обиженно молчала. Впрочем, к концу пути настроение ее улучшилось, и он даже предположил, что его не только простили, но, пожалуй, еще и пригласят в спальню. А зачем еще она привезла его к себе, а не на виллу? Надежда растаяла, когда Антонелла объяснила, что всего лишь хочет пройтись.
Они шли по дорожке через оливковую рощу, тем же путем, что и неделю назад, ровно в тот же час. Сколько же всего произошло за это время! Тогда они даже не целовались, Гарри еще не объявился, загадка мемориального сада оставалась нерешенной, а подозрения насчет роли Маурицио в убийстве Эмилио были только неясными, ни на чем не основанными догадками.
Теперь основания появились, и он мог, если повезет, даже раздобыть доказательства вины Маурицио. Только вот что с ними делать дальше?
У подножия амфитеатра Антонелла остановилась и посмотрела на статую Флоры.
- Что? - спросил Адам.
- Чудесный вид.
- Да.
Он шагнул на дорожку, но Антонелла схватила его за руку:
- Подожди.
Сначала Адам подумал, что это ветер. Как будто легкий бриз тронул листья деревьев. И только когда она вытянула руку, он понял, что это шумит вода. Отражая голубовато-стальное мерцание неба, два потока серебристой ртути опоясывали амфитеатр и вливались в длинный желоб, который, как только теперь заметил Адам, очистили от скопившегося в нем мусора.
Он повернулся к Антонелле.
- Это тебе. Подарок.
- От тебя?
- И бабушки. Она заплатила за два водовоза.
- Они там?
- Это было непросто.
- Вы устроили мне сюрприз?
- Нам немного помогли. - Она посмотрела вверх.
Там, над склоном, уже стояли синьора Доччи, Гарри, Эдоардо и Грация.
- Давай сюда! - крикнул Гарри.
Синьора Доччи нетерпеливо помахала тростью.
- Поднимайтесь быстрее и взгляните сами - воды надолго не хватит.
Желоб быстро наполнялся, и они торопливо спустились к гроту.
Переливаясь через края чаши, вода выливалась в мраморный резервуар и оттуда в раскрытый рот напольного барельефа Флоры. Прекрасная картина с демонстрацией убийства.
Взявшись за руки, они побежали к храму Эхо. Вода уже катилась по каналу, соединявшему храм с восьмиугольным водоемом.
В храме они сели на скамью, прижавшись друг к другу, изо всех сил стараясь дышать потише. Внизу, под железной решеткой в середине пола, вода падала в неглубокий резервуар. Звук от этого падения, искаженный камерой резервуара, устремлялся вверх, к куполу крыши, рассыпался, отдавался эхом и заполнял пространство, оживляя уснувший храм.
Антонелла говорила, что звук напоминает шепот. И была права. Вот только шепот этот звучал настойчиво, требовательно.
- Он другой, - сказала Антонелла.
- Что?
- Звук.
- Какой другой?
- Не знаю.
Что ж, это было уже не важно. Флора заговорила, и Адам знал, что она говорит.
Маурицио за обедом не было. Свои извинения, сославшись на плохое самочувствие, он прислал с Кьярой. А ведь ему еще только предстояло узнать, что гость отсрочил отъезд и задерживается на вилле. Что касается хозяйки, то она встретила новость с удовлетворением и нисколько не расстроилась из-за того, что прощальный обед утратил статус прощального. Гарри тут же указал, что он, в отличие от легкомысленного братишки, действительно уезжает утром, а значит, ничего и не изменилось.
Единственное, что Гарри не мог отложить до утра, было прощание с Антонеллой. Провожать ее до дома братья отправились вместе.
Антонелла достала из запасов бутылку дешевого бренди, половину которой они и выпили у пристройки при свечах.
Перед тем как уйти, Гарри долго тискал Антонеллу в объятиях, прикрываясь объяснением, что ему нужно получше изучить ее тело.
Пробираясь в темноте через оливковую рощу, Гарри сказал:
- Можешь остаться, если хочешь.
- Все в порядке.
- Другими словами, грязное дело ты сделал днем.
Адам промолчал. Гарри ткнул его локтем в бок.
- Ты ничего из меня не вытянешь.
- Перестань, ты же знаешь, что вытяну.
- Гарри, ты что делаешь?
- Китайский ожог.
- Не сработает.
- Вот дерьмо, - вздохнул Гарри и отпустил запястье Адама.
Глава 27
Внимание к гостям проявилось и утром, когда хозяйка выделила для них свою синюю "ланчию". За рулем сидел немногословный Фосколо, открывший рот только на вокзале Санта-Мария-Новелла во Флоренции.
- Arrivederci, - хмуро проворчал он.
Для виду Адам купил билет до Ареццо. Когда Гарри уедет, билет можно будет обменять. До поезда на Венецию оставался целый час. Братья отправились в бар, где Гарри предложил "радужный" коктейль - этому трюку он научился у своей подружки, шведской финки.
- Кстати, она живет неподалеку, за углом, - грустно добавил он.
- У нее есть бойфренд.
- Боюсь, что уже нет.
- Ты почти ее не знаешь. И сейчас сядешь на поезд и уедешь.
- О'кей.
Уезжал Гарри не с пустыми руками. В старом кожаном чемодане, подаренном синьорой Доччи, лежала едва ли не вся одежда Адама (которую Мария, по собственной инициативе, выстирала, высушила и выгладила за один день). Если Гарри чего-то и не хватало, так это денег. Но когда Адам протянул ему большую часть оставшейся наличности, Гарри извлек из кармана внушительную пачку и хвастливо помахал ею перед носом брата.
- У меня есть заказ.
- Заказ?
- От синьоры Доччи. Хочет еще одну скульптуру. Так что все ее похвалы были не просто данью вежливости.
Адам наклонился к нему:
- Послушай меня. Старушка далеко не проста и знает, что купила тебя дешево.
Гарри как-то странно наклонил голову.
- Ничего приятнее ты мне еще не говорил. - Он закурил. - Видишь ли… я не рассказывал… не хотел… может, ничего еще и не получится…
- Ты о чем?
- Есть в Лондоне галерея, хорошая галерея, Мэтиссен-гэлери… В общем, они хотят, чтобы я устроил выставку.
- Фантастика!
- Выставка намечена на апрель. Приедешь?
- Конечно приеду!
- Знаешь, мне немного страшновато.
- Понятное дело. Если она провалится, тебе как скульптору крышка.
- Я буду в полном дерьме.
Средних лет женщина за соседним столиком оказалась, судя по выражению на ее лице, англичанкой.
Они едва дошли до "зеленого", когда объявили посадку. Заняв место в вагоне, Гарри вышел на платформу - покурить напоследок с братом.
- Чудные времена, - вздохнул он.
- Да.
- Но и веселые.
- Точно.
- Это то, что нам было нужно. Нам с тобой.
- Ты прав.
- Она отличная девушка.
- Согласен.
- Вы хорошо смотритесь вместе. То есть она, конечно, выглядит лучше, но и ты рядом с ней неплох. - Гарри помолчал. - Не наломай тут дров.
- А с какой это стати?
- Не знаю. - Он посмотрел в сторону, потом снова на Адама. - Тут что-то происходит. Не знаю что, но надеюсь, ты сказал бы мне, если бы требовалась моя помощь.
- Гарри, ничего такого…
Гарри махнул рукой:
- Перестань, слушать не хочу. Я же предлагаю тебе свои услуги. - Он то ли фыркнул, то ли усмехнулся. - Знаю, предложение так себе. Просто скажи "да" или "нет". Мне вовсе не обязательно уезжать этим поездом.
- Нет.
Гарри пристально посмотрел на него, потом кивнул:
- Ладно.
Он понял, что остался один, в тот миг, когда поезд исчез за поворотом. Смешавшиеся в животе итальянские ликеры настроения не добавляли, а окончательно расстроило то, что он буквально на несколько секунд опоздал на поезд до Вьяреджо. Поскольку было воскресенье, следующий отправлялся только через два часа. Адам попытался убить время с помощью какого-то журнальчика, посвященного итальянскому кино. Можно было бы подремать, но он боялся закрывать глаза - кто знает, что принесут предоставленные самим себе мысли?
Эту битву Адам все же проиграл, как только поезд вырвался за пределы нагоняющих тоску предместий. Удивительно, но сон пришелся как нельзя кстати. Никаких перевернутых или искаженных отображений задуманного и уже осуществляемого плана, никакого нагоняющего страх анализа опасного предприятия - он провалился в забвение в тот самый миг, когда щека коснулась окна, за которым проплывали поля и фермы.
Вьяреджо - город из числа тех, что умеют произвести впечатление. Его высокие тротуары подступают к шикарным отелям, его пляж - это полоса чистого песка с яркими лентами растянувшихся вдаль частных пляжей. Сезон был в самом разгаре, день жаркий, люди устремились к морю, и в воздухе определенно витал аромат богатства. Женщины сражали красотой, мужчины держались с достоинством и уверенностью, и первым порывом Адама было вернуться на вокзал и уехать.
Он снял дешевую комнатушку на приличном расстоянии от моря, за рассекавшей город аллеей пиний. Походил, покурил, придумывая прикрытие, вышел и… едва не ослеп от ударившего в глаза света.
Название бара он помнил хорошо. Записывать не пришлось - оно крепко засело в голове в тот самый миг, когда его произнес Фаусто. Может быть, уже тогда, сидя с бутылкой пива на ферме Фаусто, он знал, что рано или поздно окажется здесь и будет спрашивать дорогу к "Ла Капаннина".
Если садовник Гаетано и впрямь получил какие-то семейные деньги, ему оставалось только позавидовать - наследство было немалое. Двухэтажная "Ла Капаннина" разместилась едва ли не в лучшем месте всего побережья. Выглядевшее, возможно, не столь представительно, как соседи, само здание было настоящей архитектурной жемчужиной, маленьким шедевром ар-нуво. Слегка отодвинутое от тротуара, с передней террасой, обсаженное экзотическими пальмами. К главному входу вела великолепная каменная лестница, фасад был ярусный, благодаря чему балконная терраса шла во всю длину второго этажа. Близость моря уже сказывалась, но шелушащаяся краска лишь придавала зданию трогательный вид обветшалой элегантности. Дальше передней террасы Адам не пошел - он планировал вернуться позднее. Выполнявший заказ официант рассказал, что второй этаж отдан под ресторан. Заказав местечко на обед, он уже собирался спросить, здесь ли хозяин, но в последний момент сдержался. Рисковать ни к чему, нужно придерживаться выбранной роли - он всего лишь беспечный турист, перелетная птаха, случайно севшая на эту ветку.
Благодаря щедрости разбогатевшего внезапно брата, Адам мог позволить себе потратиться. Он купил пляжное полотенце, плавки и место на пляже, к которому прилагались шезлонг, солнечный зонтик и докучливый официант, предпринявший несколько попыток всучить гостю прохладительный напиток по заоблачной цене.
Адам лежал на песочке, глядя на зазубренные пики гор, подступавших к узкой береговой равнине. Оттуда, от тех гор, взяли когда-то огромный блок белого мрамора, из которого Микеланджело высек своего "узкобедрого Нарцисса". Адам улыбнулся - фраза удалась. Жаль только, что Гарри нет больше рядом.
Он взял катамаран и вышел в море, оставив далеко позади шумный берег. Но там его дразнило пустое сиденье. Он представлял рядом с собой Антонеллу - ее изящные ножки крутили вторую пару педалей. Они могли бы быть вместе, быть парой, как и другие, которых здесь было много и на которых сам собою задерживался взгляд. Вместо этого он болтается в одиночестве, снова и снова обдумывая детали рискованного плана. Но может быть, Гаетано нет? Может быть, он уехал куда-то на праздники? Может быть, бывший садовник, разбогатев, стал одним из тех боссов, которые предпочитают управлять издалека, появляясь в заведении лишь время от времени и уж никак не в воскресенье?
Покачиваясь на тихих средиземноморских волнах, Адам постепенно успокоился, и вечер уже представлялся ему в другом свете. Обед под звездами в рыбном ресторане, потом неспешная прогулка по берегу и здоровый сон. Он видел, как садится утром на поезд до Флоренции, зная, что сделал все возможное.
- Эй, Гаетано, как дела?
Слова эти были не первыми из тех, что услышал Адам, войдя в бар "Ла Капаннина" несколько часов спустя, но к тому моменту, как их произнес толстяк в светло-коричневом костюме, он еще не успел сделать заказ. Толстяк помахал кому-то рукой, и сухощавый мужчина, сидевший с друзьями в дальней угловой кабинке, ответил тем же и слегка качнул загорелой головой.
Гаетано был почти лыс, а то немногое, что еще оставалось, подстригал как можно короче. Приятной внешности, хорошо одетый, спокойный, он никак не соотносился с тем образом, что сложился в представлении Адама. Глядя на него, не хотелось верить, что этот человек преуспел в жизни благодаря соучастию в убийстве. Нет, в это просто невозможно было поверить.
Готовясь к встрече, Адам мысленно не раз прокручивал варианты, прикидывал, как повернуть разговор в нужное русло. Оказалось, он совершенно не подумал о том, как вообще подойдет и заговорит с Гаетано.
Проблему требовалось решить.
К тому времени, как Адам поднялся наверх, Гаетано все еще оставался в кабинке с приятелями.
Вечер выдался чудесный. Прохладный ветерок с моря принес долгожданное отдохновение от тяжелой дневной духоты. Звезды выглядели грязноватым пятном на куполе неба. Запах жареной рыбы смешивался с мягким ароматом сосен и табачным дымком, поднимавшимся с нижней террасы. Адам пил охлажденное сухое белое вино и закусывал моллюсками. Будь обстоятельства другими, он продлил бы удовольствие, а так все пришлось проглотить поскорее - ему не терпелось спуститься в бар.
- Добрый вечер.
Адам обернулся, увидел стоящего над ним Гаетано и замер с поднятой вилкой. Неужели Маурицио так сильно его опередил? Неужели предугадал его следующий шаг и передал Гаетано описание надоедливого англичанина?
- Вам все нравится? - вежливо осведомился Гаетано.
Костюм на нем был дорогой, но протянутая рука ясно говорила о том, что этот человек всю свою жизнь проработал на земле.
- Да. Спасибо.
Гаетано одобрительно кивнул.
- Здесь лучшее рыбное рагу во всем Вьяреджо.
- Очень вкусно.
- Хорошо. Я рад.
И только когда Гаетано перешел к соседнему столику, Адам понял, что тот просто работает, выполняет свои обязанности хозяина заведения, интересуется мнением посетителей, проверяет, все ли в порядке. Надо же, упустил такую возможность заговорить.
Спустившись вниз, Адам огляделся, но Гаетано не обнаружил. Может быть, хозяин уже отправился домой? Двое мужчин, с которыми Гаетано разговаривал в начале вечера, еще сидели в угловой кабинке, только теперь к ним добавилась пара, пожилой мужчина и молодая женщина, оба явно обгоревшие на солнце. Лучик надежды забрезжил, когда на столе появился пятый стакан.
Адам сидел у бара в ожидании заказа, когда из двери за стойкой вышел с коробкой сигар Гаетано и сказал что-то бармену. Тот кивнул и поставил на поднос бутылку солодового виски и несколько стаканов.
Адам выжидал и, как только один из столиков освободился, метнулся к нему и открыл книгу, уже решив, что, если потребуется, будет сидеть до конца и уйдет последним. Немного погодя к столику подошла незнакомая женщина и, положив руку на спинку свободного стула, спросила низким, с хрипотцой голосом:
- Можно?
Адам вскинул голову - высокая, с точеными чертами, красивая.
- Конечно, - сказал он, посчитав, что незнакомка хочет всего лишь забрать свободный стул и отнести его к другому столику.
Она села.
- Вы один? Кроме, разумеется, этой скучной на вид книги?
- Э… да… один.
- Американец?
- Англичанин.
- Отдыхаете?
- Изучаю кое-что.
Женщина медленно достала из пачки сигарету.
- Впервые во Вьяреджо?
- Да.
- Где остановились?
- В пансионе. Там. - Он махнул куда-то в сторону бара.
- Ах, там. - Она улыбнулась. - Меня зовут Алессандра.
- Адам.
- У вас красивые глаза, Адам.
- Спасибо.
- А зажигалка у вас есть? - Она повертела в пальцах сигарету.
- Конечно. Извините. - Он взял лежавшую на столе зажигалку.
- Оставь в покое молодого человека, - сказал Гаетано. И когда только успел подойти?
- А что, обязательно? - Алессандра надула губки.
- Боюсь, что да.
Она посмотрела на Адама и усмехнулась:
- Босс… Наверное, хочет вас для себя.
- Очень забавно, Алессандра.
Женщина мило улыбнулась, наклонилась через стол и поднесла к губам сигарету. Адам щелкнул зажигалкой.
- Испортил вечер, - пробормотала она, поднимаясь со стула.
Объяснить случившееся Адам мог только тем, что Алессандра была представительницей древнейшей профессии, а хозяин не желал видеть ее в своем заведении. Он ошибался.
- Алессандра была до недавних пор Алессандро, - пояснил Гаетано.
Неожиданная новость. Единственным, что могло вызвать подозрения, был тембр голоса.
- Неужели?
- Не верите? - улыбнулся Гаетано. - У нас уже были кое-какие… трудности с некоторыми из клиентов.
Пора. Сейчас или никогда.
- Я могу вас угостить? В знак признательности.
Гаетано замешкался на секунду, потом пожал плечами:
- Конечно.