- Французские, - ответил Гэрет. - Я сказал себе, что французские: они шли под большими сине-золотыми флагами. О-о, дивное зрелище, мастер Шпион.
Корбетт всмотрелся в Гэрета и понял, что Ранульф был прав: это человек только прикидывается дурачком. Гэрет подтверждал его подозрения: в Нит наведывались французы, ведь их кораблям было легко проскользнуть в пустынные бухточки безлюдного побережья Южного Уэльса. Это сразу объясняло и присутствие сигнальных огней, и скрытность Моргана, и богатство его винного погреба. Впрочем, Корбетт подозревал, что французы привозили сюда не только бочки с красным бордо, но и оружие и боевой припас. Филипп намеревался разжечь восстание в Уэльсе, а Морган выступал его главным союзником, но была ли здесь какая-то связь с Филипповым соглядатаем при совете Эдуарда?
Корбетт вытряхнул из кошелька все его содержимое и показал Гэрету пригоршню монет.
- Все это достанется тебе, - сказал он, - если ты расскажешь мне, почему погиб Тэлбот.
Гэрет утер слюнявые дряблые губы и воззрился на Корбетта: бессмысленный прежде взгляд сменился хитрой осторожностью.
- Мастер Тэлбот, - промямлил он, - был пытливым человеком и щедро платил. - Он вытянул грязную ладонь со скрюченными, как когти, пальцами, и Корбетт уронил в нее несколько монеток.
- Гэрет, - предостерегающим тоном проговорил он, - ты испытываешь мое терпение.
Гэрет улыбнулся:
- Мастер Тэлбот поссорился с лордом Морганом.
- Из-за чего?
- Не из-за чего. Просто лорд Морган рассердился, что тот сует свой нос куда не следует.
- Что еще происходило?
- Ничего. Я слышал, как Тэлбот, то есть мастер Тэлбот, упоминал о седлах. Наверное, он собирался уезжать. И еще кое-что.
- Что именно?
- Он упоминал имя Уотердун.
- Может быть, Уотертон?
- Да, пожалуй. Я слышал это имя и от лорда Моргана, и от мастера Тэлбота.
- Еще что-нибудь?
Гэрет огляделся, лукаво водя глазами по сторонам.
- Нет, - ответил он. - Это все, что знает Гэрет. А теперь - почему бы не заплатить Гэрету обещанные денежки?
Корбетт высыпал ему оставшиеся монеты и повернулся уходить. Он услышал шаги на лестнице, которая вела к парапету, и поспешно отошел подальше от Гэрета, но Оуэн уже взбежал по ступенькам и, расставив ноги, встал на пути Корбетта. Облаченный в черное Оуэн походил на гладкую, лоснящуюся ворону. Он уставился блестящими глазами на Корбетта, а затем перевел взгляд дальше, туда, где в ужасе скорчился Гэрет.
- Итак, - проговорил своим певучим голосом валлиец, - англичане побеседовали, а теперь мастер Корбетт торопится уйти. Что ж, - он отступил в сторону и отвесил насмешливый поклон, изящным взмахом пропуская Корбетта к лестнице. Чиновник с жалостью взглянул на беднягу Гэрета, сжавшегося в комок, будто перепуганный кролик, но он ничего не мог поделать. Стиснув рукоять кинжала под плащом, Корбетт негодующе взглянул на Оуэна и прошел мимо него, чувствуя, как пересыхает в горле и как от страха начинает колотиться сердце. Он медленно спускался по ступеням, ожидая, что Оуэн вот-вот набросится на него, напрягая слух - не раздастся ли свист стали, не выскочит ли из ножен меч или кинжал.
Но ничего этого не случилось. Корбетт беспрепятственно спустился по лестнице, пересек двор замка и поднялся по ступеням в донжон. Оказавшись внутри, он закрыл дверь и прислонился к холодным серым камням, силясь прогнать ужас, от которого он весь покрылся потом, а внутренностей и ног почти не ощущал, словно их вдруг не стало. Корбетт делал мерные глубокие вдохи, пока сердце не прекратило бешено стучаться, а в конечности вновь не вернулось тепло.
Корбетту хотелось забиться в темный угол и замереть, но он понимал, что нужно собираться в путь. Он вздохнул и медленно пошел к своей комнате. Оставив дверь приоткрытой, он поспешно уложил седельные вьюки, тщательно запрятав кошельки, приказы и тайные меморандумы. Он порылся на дне самого большого дорожного сундука, нащупал и выудил то, что искал. Все это время он напряженно вслушивался в тишину, ожидая малейшего шороха с лестницы у себя за спиной. Вдруг он заслышал мягкую поступь и обернулся, в душе моля, чтобы это оказался не Ранульф. Он поправил потник, переброшенный через руку, и воззрился на дверь. Она отворилась, и в комнату, точно сама смерть, проскользнул Оуэн. В руке у него был меч, и Корбетт разглядел брызги крови на его лезвии и кончике.
- Похоже, ты ожидал моего прихода, англичанин?
- Я ждал тебя, Оуэн. - Корбетт поглядел на меч. - Что с Гэретом?
- А-а. - Оуэн невозмутимо улыбнулся. - Гэрет мертв. Я всегда догадывался, что он только притворяется безумцем. Я много раз говорил об этом лорду Моргану, но, как тебе известно, у него доброе сердце - как и у его племянницы Мэв!
- Как и у его племянницы Мэв, - передразнил его Корбетт и, к своему удовольствию, отметил, что Оуэн побагровел от гнева. - А вы, мастер валлиец, - продолжил он, - что привело вас сюда?
- Я пришел убить тебя, англичанин!
- За что?
- Во-первых, ты - англичанин. Во-вторых, ты - прислужник английского короля. В-третьих, ты - шпион. И наконец, в-четвертых, я хочу тебя убить!
- Почему - потому что Мэв меня любит? - поддел его Корбетт.
Оуэн сердито запрокинул голову, насмешливо фыркнув, и Корбетт решил, что пора. Он отбросил потник, дернул крючок маленького арбалета, и зазубренная стрела полетела в грудь Оуэну, в тот миг опускавшему голову, и вонзилась ему прямо под сердце, заставив откинуться на приоткрытую дверь. Оуэн испустил стон и, рухнув на пол, удивленно посмотрел на Корбетта. Вокруг стрелы, глубоко засевшей в его груди, уже расползалось большое темное пятно, а на полуоткрытых губах показалась кровавая пена.
- Почему? - прошептал он.
- Ты слишком болтлив, - ответил Корбетт, - как все убийцы.
Но Оуэн уже ничего не слышал - он стонал, кашлял кровью, а потом голова его безжизненно поникла, и он тихо умер. Корбетт перекрестился и ощупал шею Оуэна, остро чувствуя свою вину при соприкосновения с теплотой этого тела, но испытал облегчение, когда убедился, что сердце больше не бьется. Он вскочил на ноги и схватился за кинжал, когда дверь вдруг распахнулась и ударила мертвого Оуэна по лицу. Это была Мэв: она застыла с белым как мел лицом, раскрыв рот и еле сдерживая крик ужаса.
- Хьюго! - наконец воскликнула она. - Я видела, как Оуэн идет по двору с обнаженным мечом, я знала, что он идет… Я ожидала…
- Увидеть Оуэна живым, а меня - убитым? - перебил ее Корбетт.
Мэв кивнула, ее лицо по-прежнему оставалось белым от ужаса. Она взглянула на Оуэна:
- Он мертв?
Корбетт кивнул:
- Он заколол Гэрета, а потом явился сюда, чтобы убить меня.
- Почему?
- Что значит "почему"? - огрызнулся он, а потом устало опустился на кровать. - Мэв, - заговорил он медленно, - ты ведь сама догадываешься, зачем меня сюда послали. Мне известно, что твой дядя замышляет против короля. Пускай одумается! Филипп Французский лишь использует его в собственных целях. Оуэн знал, что я осведомитель короля, и ненавидел меня за это. А еще - за то, что я люблю тебя.
- Это правда? - Мэв переступила через тело Оуэна и приблизилась к Корбетту. - О, англичанин! - сказала она. - Я стою в собственном замке над трупом мужчины, который мог бы защитить меня от любой опасности в мире, - а я пренебрегла им ради англичанина, вдобавок шпиона, который заявляет, что любит меня. Так это правда? Ты в самом деле любишь меня?
Корбетт взял в свои руки ее белые, стиснутые пальцы, притянул девушку к себе и поцеловал.
- Всем сердцем, - проговорил он глухо и страстно. - Мэв, бежим со мною вместе! Прямо сейчас, бежим!
Она поцеловала его в лоб, погладила по щеке и провела пальцем вдоль морщин около губ.
- Не могу, - прошептала она, - но ты, - тут она встряхнулась, - ты должен бежать! Сейчас же! Нет! - Она запретила ему возражать, приложив ладонь к его губам. - Ты должен бежать, потому что дядя убьет тебя, в отместку за убийство Оуэна. Лошадей своих оставишь здесь, а сам уйдешь по морю. Я проведу тебя. - Она обвела взглядом комнату. Разыщи Ранульфа! - приказала она. - Немедленно!
Корбетт хотел было возразить, но, увидев ее решимость, молча повиновался. Ранульфа он отыскал в одной из служб, где он, по примеру гарнизонного люда, скрывался от палящего дневного зноя. Он вяло пытался соблазнять одну из местных девиц, но та говорила только по-валлийски и потому отказывалась понимать и принимать его комплименты. Корбетт вытащил слугу и шепотом сообщил ему о случившемся. Чтобы подавить вырвавшийся у парня невольный крик ужаса, Корбетту пришлось яростно пнуть его в лодыжку. Они поднялись к себе в комнату. Корбетт уже опасался, что в скором времени стража проснется и люди начнут задавать всякие вопросы. У него не было никаких иллюзий насчет того, что начнется в Ните, когда обнаружат тело Оуэна.
Мэв по-прежнему оставалась в комнате. Она уже собрала и затянула переметные сумы. При виде трупа Оуэна Ранульф вскрикнул, но Мэв велела ему замолчать и подала им знак: пора. Они бесшумно спустились по лестнице донжона, миновав главный зал, где, как с тревогой отметил Корбетт, уже заворочался кое-кто из домочадцев. Тявкнула собачонка - маленькое, сгорбленное существо, привязанное цепью к железному столбу, которое заставляли надавливать на зубья и колеса, вращавшие огромный вертел. Послышались чьи-то голоса, прошмыгнул кот с мышью в зубах. Мэв вывела англичан из башни и, обойдя ее, завернула за угол и остановилась, чтобы открыть засов окованной железом деревянной двери.
Корбетт беспокойно огляделся по сторонам: гарнизон уже пробуждался от дневного сна, где-то тихо напевала девушка, собака потягивалась и зевала, не обращая внимания на мух, которые кружились над ее головой, образуя подобье нимба. Вскоре тишину нарушит чей-нибудь вопль, когда найдут тело Оуэна или Гэрета. Мэв все еще возилась с засовом, а Корбетт старался совладать с тревогой, неловко переминаясь под тяжестью седельных вьюков, переброшенных через плечо; Ранульф, стоявший подле него, едва не хныкал от страха. Наконец, дверь со скрипом отворилась. Мэв шепнула им, что тут нужна осторожность, и они опасливо спустились по скользким ступеням вниз. Смоляные факелы мерцали и посверкивали в ржавых гнездах, бросая отблески на волглые, липкие стены.
Остановившись на нижней ступеньке, Мэв выдернула последний факел из гнезда и повела беглецов по похожему на пещеру тоннелю, осторожно обходя зловонные мутные лужи. От главного хода отделялись другие, боковые коридоры, и Корбетт догадался, что они ведут к подземельям и хранилищам замка. Мэв шла все дальше и дальше. Однажды она обернулась к спутникам и властным жестом потребовала полной тишины. Как-то раз Корбетт не удержался и кашлянул - и тут же услышал, как этот звук отзывается громовым эхом по всем переходам, словно кто-то пробежал в железных сапогах. Он замер на месте, точно испуганный кролик, но, повинуясь знакам Мэв, последовал за ней дальше. В проходе делалось все темнее и холоднее, и Корбетт спрашивал себя, куда же они идут: суровый, прохладный ветер заигрывал с пламенем, заставляя его плясать и подрагивать. С недовольным писком им перебежала дорогу крыса, а над головой Корбетт слышал шелест и трепетанье крыльев летучих мышей. Далекие раскаты грома, напоминавшие топот копыт, словно целая рать закованных в латы всадников устремилась в битву, заставили Корбетта застыть, но потом он понял, что это ревет море.
В пещере становилось светлее и влажнее. Они завернули за угол, и Корбетт чуть не вскрикнул от радости, увидев лучи солнца, падавшие в устье пещеры. Они вышли из тоннеля, и Корбетт огляделся по сторонам: позади него высились отвесные утесы Нита, а впереди, за полосой песка и гальки, под безоблачными голубыми небесами бушевало море. Мэв остановилась и сделала жест, показывая на горизонт.
- Держитесь вдоль этих утесов, и тогда вы придете в рыбацкую деревушку.
Она сняла с пальца кольцо, украшенное кельтским крестом, и вручила его Корбетту:
- Отдай это рыбаку Гриффиту. Скажи, что кольцо дала тебе я, и он поможет тебе добраться до самого Бристоля.
- Но ты, Мэв… Ты не можешь - не хочешь бежать со мной?
- Хьюго, беги, умоляю тебя! Это единственный путь к спасению - на суше люди моего дяди догонят и схватят тебя!
Корбетт сжал ее руку и улыбнулся:
- А рыбаки, промышляющие в морях, разве не подвластны лорду Моргану?
- Нет, - ответила Мэв. - Ты ведь знаешь, король пожаловал права на отлов рыбы графу Ричмонду. Сейчас дядя ведет переговоры о том, чтобы выкупить эти права.
Она заметила ошеломленный взгляд Корбетта.
- Что с тобой? Что случилось?
- Ничего, - пробормотал он. - Так, пустяки.
- Тогда поторопись. - Мэв коснулась поцелуем его губ и повернулась уходить.
- Мэв! - Корбетт снял с пальца кольцо покойной жены. - Возьми это! И не забывай меня!
Она кивнула, крепко сжала кольцо в ладони и тихонько скользнула обратно в тоннель.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Корбетт оглянулся еще раз. Берег казался еще более диким, солнце, опускаясь все ниже, уже утратило золотой блеск. Корбетту хотелось остаться здесь, позвать Мэв… Он осознал, что привязался к ней - как привыкает человек к теплому очагу и потом, замерзая, испытывает тоску по огню. Над головой у него с тоскливыми, скрипучими криками кружили чайки, высматривая рыбу. Корбетт ощутил, как накатывает тоскливое одиночество, будто туман, поднявшийся с болот. Он почесал щеку и посмотрел туда, где стоял Ранульф, ковыряя носком сапога в песке, и вспомнил о грозящей им опасности.
- Ранульф! - негромко окликнул он слугу. - Нам пора, иначе начнется прилив и прибьет нас к утесам.
Кряхтя и чертыхаясь, Ранульф взвалил на себя пухлые, тяжелые седельные вьюки и последовал за своим господином. Они шли, держась под выступами утесов, прячась от глаз возможных лазутчиков или наблюдателей. Корбетт старался не тревожить чаек и бакланов, расхаживавших в ленивой прибрежной пене: внезапный птичий переполох тоже мог привлечь чье-нибудь внимание на берегу. Они брели по берегу, а оранжевый шар летнего солнца уже начал закатываться, окрашивая воду у горизонта в огненный цвет. Никаких признаков погони не было; Корбетт надеялся, что Морган (возможно, пущенный по неверному следу племянницей) велит прочесывать Нитскую долину, снарядив на поиск своих людей, и отдаст приказ оцепить все выходы из долины, чтобы настичь и умертвить беглецов. Единственную опасность сейчас представляло море: оно подступало все ближе, и прилив угрожал вот-вот отрезать им путь к спасению. Корбетт поторапливал Ранульфа, хриплым голосом веля ему не отставать и шагать быстрее.
Они миновали крутой обрыв, и Корбетт от радости чуть не закричал. Суровые скалы резко отступали, образуя небольшую бухту, а за ней открывался вид на рыбацкую деревушку, о которой говорила Мэв. Продолжая путь, Корбетт велел Ранульфу не выходить из-под укрытия скал: он опасался угодить в западню - а вдруг в деревушке засели приспешники Моргана? Потом Корбетт оставил Ранульфа у начала тропы, а сам тихонько забрался вверх, на кромку холма, уселся на корточки за папоротником и всмотрелся в даль. Расстилавшаяся перед ним деревенька представляла собой скопление домишек-мазанок, каждую окружал огородик с хлипкой изгородью. Соломенные крыши доходили до квадратных открытых окошек, едва не заслоняя их, и в большинстве лачуг не было дверей - вместо них в широких проемах висели плотные занавеси из холстины или кожи. Возле хижин виднелись длинные доски или перекладины, прибитые к шестам: на них разделывали и сушили рыбу.
Ниже виднелась груда отбросов, и даже туда, где притаился Корбетт, долетал смрад от гниющих рыбьих потрохов. В деревне все было тихо, в грязи играли ребятишки, голые, если не считать жалких отрепьев, и тут же, рядом с детьми, рыли землю толстобокие свиньи, копошились зловонные псы. Иногда какая-нибудь кожаная занавеска отодвигалась, из-за нее показывалась женщина и кричала что-то мужчинам, усевшимся на скамье перед одной из лачуг, чтобы вместе выпить и перекинуться в кости. Моргановых людей нигде не было видно. Корбетт вздохнул, поднялся и направился в деревню.
Безобразная собачонка бросилась за ним вслед, сердито оскалив зубы, облаивая его и норовя куснуть. Корбетт пнул ее ногой, и шавка обратилась в бегство. Один из тех мужчин поднялся, что-то выкрикивая и размахивая руками.
Корбетт подошел к нему и сказал:
- Мне нужен Гриффит. Леди Мэв сказала мне, что у него я могу просить помощи.
Мужчина - низкорослый, плотный, с лысеющей головой и выдубленным лицом продолжал молча смотреть на Корбетта, поглаживая здоровенной мускулистой рукой густую, черную как смоль бороду, доходившую ему до груди. Потом он что-то ответил по-валлийски, но Корбетт был уверен, что тот понимает английскую речь.
- Меня послала леди Мэв, - повторил Корбетт. - Она просила меня передать вот это Гриффиту. - Он раскрыл ладонь и показал кольцо.
Мужчина быстро взял кольцо и сказал:
- Я возьму его. Гриффит - это я: что угодно леди Мэв?
- Доставь меня в Бристоль по Северну.
Гриффит что-то промычал, пожал плечами и пошел прочь. Подойдя к собравшимся зевакам, он окликнул Корбетта:
- Идем! - и махнул рукой. - Идем же! - повторил он. - Мы отправляемся!
- Сейчас?
- Почему нет?
- Но сейчас же вода прибывает, - возразил Корбетт. - Как мы поплывем?
Гриффит уставился на него своими синими детскими глазами.
- Если угодно, можем остаться, - ответил он. - Но мы слыхали, люди лорда Моргана прочесывают окрестности, так что можно подождать, пока они сюда не наведаются.
Корбетт усмехнулся и подтянул седельный вьюк, переброшенный через плечо.
- Ты прав, - отозвался он. - Надо отплывать как можно скорее.
Гриффит кивнул и быстро повел Корбетта по тропе вниз, туда, где оставался Ранульф. Гриффит остановился, поглядел на Ранульфа и подал ему знак идти следом.
Ступая по мокрому песку, они подошли туда, где стояли рядами рыбацкие лодки, привязанные канатами к большим столбам, вбитым в песок. Гриффит отвязал самую большую - длинную, низкую, уже снаряженную к отплытию: там были и фляги с пресной водой, и два глиняных горшка. Корбетт догадался, что, если бы не он, Гриффит с товарищами дождался бы вечернего прилива и лишь потом вышел бы в море забрасывать сети. Стеная и ухая, они толкали лодку к воде. Это было очень тяжело - пока волны не подхватили челн, как влюбленный подхватывает возлюбленную, и она пришла в движение, подпрыгивая и приплясывая на гребне волны, норовя поскорее отплыть от суши и выйти в открытое море. Гриффит первым забрался в лодку, следом за ним залезли Корбетт и Ранульф. Валлиец схватился за кормило, а Корбетту и Ранульфу велел взяться за весла и грести. Гриффит сидел, ухмыляясь дьявольской усмешкой, приказывая обоим англичанам поторапливаться и изрыгая громкую брань всякий раз, как они выбивались из сил.
- Давайте, джентльмены, - глумился он, - гребите быстрее, спасайте свои шкуры! А не то мы вернемся на сушу и будем там дожидаться отлива.
Они гребли, пока солнце не село за море, оставив после себя красноватую полосу. Лишь тогда Гриффит велел им отдохнуть. Они бездыханными рухнули на скамьи, и Гриффит привел их в чувства, протянув кружки с водой и ломтики вяленой рыбы.