– Они сейчас проговорились, что знают, где Варя и что мы ей не поможем, простите, клизмами. Значит, они не следят за нами в бинокль, а слушают. Для этого достаточно было прислать на телефон "жучка", спрятанного в какой-нибудь фотографии.
– Так просто? – удивилась Кейт.
– Главное в другом, – встревожено продолжал Иван, – оказывается, Варе сделали инъекцию какого-то препарата, под действием которого пульс каждый час замедляется на пять-шесть ударов в минуту. Мы с вами видели, что так и происходит, поэтому нужно посоветоваться.
– Иван, вы боитесь потерять большую сумму? – неуверенно переспросила хозяйка.
– Нет, речь не о деньгах. Обычно похитители, получив выкуп, избавляются от жертвы, чтобы скрыть следы. Если Варя их видела, то они не станут ее спасать. Поэтому вопрос к вам Кейт, что можно сказать по телефону, чтобы спасти Варю. Название как-то медицинского препарата, противоядие, настой какой-нибудь травы… Что?
– Не знаю, – растерялась бывшая медсестра. – Даже если они скажут название лекарства, я навряд ли его найду. На острове только аптечки для оказания экстренной медицинской помощи. Паром придет только вечером. Разве что, попросить Симаса сгонять в Ньюпорт, потому что ни в Луисборо, ни еще где-то поблизости, поликлиники нет. Но на это потребуется время, а его, судя по быстро падающему пульсу, нет.
– Похоже, именно на это и рассчитано, – медленно проговорил Иван, стараясь найти выход.
– Может, поговорить с ними? – предложила Лиза.
– Я проверил. Номер абонента не определяется. Они прячут концы в воду.
– Может отослать только половину суммы? – предложила Лиза. – Остальное после того, как Варька придет в себя.
– Я думал об этом, только время потеряем. Рисковать нельзя. В конце концов это только деньги. Еще заработаем… Если вариантов больше нет, я сейчас же переведу всю сумму и будем ждать звонка.
Иван осторожно подошел к столу, где лежал подозрительный сотовый телефон и вернул его обратно к себе в карман. Потом нарочито громко сказал:
– Я воспользуюсь вашим компьютером.
Когда минут через десять Иван спустился по лестнице в зал на первом этаже, там около дивана, на котором лежала Варя, собрались все участники ночных событий. Кейт измеряла давление своей молчаливой пациентки, и лицо ее только мрачнело.
– Сорок два в минуту, – громко сказала бывшая медсестра, понимая, что это хотят услышать все, – позвоню в Луисборо. Проконсультируюсь.
Она еще не успела этого сделать, как заиграла уже знакомая всем мелодия вызова Вариного сотового. Все умолкли, стараясь уловить хоть что-нибудь из этого разговора. Иван какое-то время слушал. Потом подошел к лежащей на диване девушке и прислонил к ее уху сотовый телефон. Не прошло и пары минут, как Варя четко кому-то ответила по-английски "да" и открыла глаза. Она быстро села на диване, стыдливо натягивая на себя простынь и с удивлением оглядывая всех присутствующих. Встретившись глазами с Лизой, тихо спросила:
– А где моя одежда?
Подруга со слезами радости кинулась ее обнимать, защищая собой от всего мира. Видя это, Иван хотел что-то сказать по ее телефону, но связь уже прервали. Тогда быстрыми движениями он открыл крышку аппарата и вытащил аккумулятор, а за ним и SIM– карту. Словно новобранец, сдававший норматив по сборке– разборке автомата, он разложил рядком все части подозрительного сотового телефона и отошел в сторону.
Глава VIII
– Дайте-ка я ее осмотрю, – Кейт села к девушке на диван, – а вы, мужчины шли бы покурить.
Бывшая медсестра методично обследовала Варю, задавая короткие вопросы. Лиза не отходила от подруги и встревожено следила за этим процессом, стараясь хоть чем-то помочь. Наконец Кейт выпрямилась и чуть отстранилась назад, как бы разглядывая свою пациентку со стороны.
– Как ты себя чувствуешь, путешественница?
– Нормально, – смущенно ответила Варя. – Можно я оденусь.
Лиза быстро принесла ее вещи и не удержалась от вопроса:
– Ты что-нибудь помнишь?
– А что я должна помнить? – девушка переводила взгляд то на хозяйку, то на подругу. – Мы ездили на рыбалку… Меня укачало в море… Такое раньше бывало… А что вы так переполошились?
– Лиза, – обратилась Кейт к гостье, – попроси ее вспомнить какую– то русскую поговорку или стишок, ну, что все знают с детства.
– Ехал Грека… – бойко начала та.
– Что вы на меня так смотрите? – смутилась Варя. – Откуда я знаю, куда он ехал.
Женщины переглянулись, но не проронили ни слова.
– На золотом крыльце сидели. – начала Лиза детскую считалку.
Девушка только округлила глаза, но промолчала.
– Аты-баты, шли солдаты… Варька, ну ты чего?
– Вышел ёжик из тумана… выпил водки полстакана…
Лиза порывисто встала и, отойдя к окну глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Потом резко встряхнула головой и вернулась на сове место.
– Это "испанский шепот", – с горечью почти прошептала Кейт.
– Какой шепот? – переспросила Лиза.
– Есть такая старая порча. Если человеку во сне нашептать какую– то фразу, то он всё забывает и только этот голос слушает.
– Вы серьезно, Кейт, – не поверила Лиза, – мы же не в средневековье живем.
– Этим наговорам тысячи лет, и никто не знает, откуда они. У меня медицинское образование, и я знаю, что этому не учат, но оно существует без нас.
– Что же делать? Может к психологу обратиться?
– Нет. У нас есть Морна.
– Что это такое?
– Не что, а кто. Морна из рода друидов. Попросим ее помочь девочке.
– Полагаюсь на вас, Кейт. Если нужны деньги…
Бывшая медсестра остановила Лизу жестом, и стала быстро собираться.
– Морна не берет денег. Мы приедем с гостинцем. Симас, сказал, что это тебе посчастливилось вчера поймать того огромного угря. Я приготовила его по-ирландски. За ночь он настоялся в холодильнике. Думаю, это подойдет. Зови мужчин. Едем.
За проволочной изгородью на зеленом лугу бегали десятка два овец. Белоснежные с черными мордочками и цветными бирками на ушах, они с любопытством поглядывали на людей, вышедших из подъехавшей машины. Вдали стоял видавший виды домик. По тропинке к нему и направились гости. Их никто не приглашал, но так уж заведено было у хозяйки, к ней приходили без приглашений.
Морна всегда жила одна. Вела нехитрое хозяйство. У нее не было друзей кроме старого пса. Он грелся на коврике у двери, и для порядка незлобно гавкнул, предупреждая хозяйку. Выполнив свой долг, он безразлично вернул морду на вытянутые лапы и прищурился. Впрочем, уши были на макушке.
Хозяйка сидела за массивным столом, накрытым потрепанной скатертью и гадала. О ее возрасте можно было лишь неопределенно сказать – сто лет в обед. Морна неторопливо разглядела гостей и жестом пригласила сесть напротив. Кейт поставила на краешек большого стола солидную кастрюлю, завязанную в старый платок. Она ловко развязала узелки и открыла крышку. Комнату наполнил замечательный запах тушеного со специями угря. Морна прикрыла глаза и с наслаждением шумно вдохнула. Соглашаясь принять дар, она кивнула и показала куда его поставить. Когда молчаливый ритуал был завершен, гости стали с любопытством ждать колдовства.
Впрочем, каких-то атрибутов, коими изобилуют современные магические салоны, в комнате не было. Ни хрустального шара на столе, ни черных свечей, ни ворона на плече, ни развешенных повсюду пучков загадочных трав; разве что, на низком подоконнике дремал черный кот.
Без лишних слов хозяйка подошла к Лизе, и что-то тихо сказала. Кейт заговорила следом:
– Морна признает только гэльский язык, это старый ирландский. Я переведу. Она говорит, что давно ребеночка ждешь. Родишь девочку, если пообещаешь матери назвать малышку ее именем. Ревнует она тебя. Еще сказала, что тебе удача будет улыбаться по жизни, такого угря не всякому дано поймать.
Потом остановилась около Мерти и покачала головой с упреком. Кейт перевела:
– Она говорит, чтобы отец не разрешал парнишке до шестнадцати одному в море выходить. Опасно это… А теперь Морна просит всех кроме девушки выйти во двор. Я останусь переводить.
Гости покорно вышли, глядя себе под ноги. Пес на коврике только приоткрыл один глаз, словно повторяя привычную фразу: я же говорил… У двери стояла длинная скамейка, сиденье которой было отполировано до блеска. Мужчины молча сели, парнишка направился к овечкам, а Лиза встревожено прохаживалась по тропинке от дома до калитки.
В комнате меж тем знахарка стала кружить вокруг Вари, то принюхиваясь, то приближая к ней свои иссохшие ладони. До мужчин доносились обрывки фраз, которые переводила для русской Кейт.
– Не бойся девочка, – ласково приговаривала Кейт, она тебе поможет. Расслабься и ничему не удивляйся. Морна просит тебя что-нибудь спеть. Не важно что, что хочешь… Так-таки ничего и не помнишь? Ни одной песенки. Может мелодию какую-нибудь. Вот и славно. "Зеленые рукава" наша старинная песня. У тебя отлично получается… Не отводи, пожалуйста взгляда. Смотри Морне в глаза. Не бойся, смотри прямо в глаза… Напевай без остановки. Ты хорошо поешь… Это нужно выпить. Маленькими глотками… Вот так. Умница… До дна… Вырвет, ничего страшного.
Дверь быстро распахнулась и появилась взволнованная Кейт:
– Симас, Морна говорит, ты что-то взял там, где нашли девочку.
– Мерти, – кликнул сына рыбак, – принеси из машины пакет с бутылкой, которую мы на песчаной косе взяли… Да, с бутылкой виски.
Какое-то время в доме Морны было тихо, только изредка позвякивали какие-то склянки и доносился звук, словно в ступке что-то быстро растирали. Потом возобновился прерывистый монолог Кейт:
– Милая, это нужно выпить. Все-все-все выпить… Не останавливайся… Да горько. Потом будем вересковый мед пить, а пока это… Вот и хорошо… Давай еще споем что-нибудь… Вспоминай свои детские песенки, ты же пела с мамой… Вот, хорошо… Еще вспоминай… Можно и солдатскую… Запевай, я тоже подхвачу… Так, теперь нужно подышать дымом этой травы… Ну, ничего, что горло дерет… Дыши глубже… До слез… Это любовь сладкая, а лекарство наоборот… Не отворачивайся. У русских есть слово НАДО? Тогда повторяй про себя и не отворачивайся…
Хорошо… Вот умница. Теперь еще споем. А о чем эта песня, мы же русский не знаем. Давай-ка переводи… Так, теперь это выпей. Хорошо… А мама за что тебя часто ругала? Не хотела платье одевать? Хотела с мальчишками по садам лазать? А с мальчишками какие песни пела? Неприличные… Ладно, пой неприличные, мы все равно не понимаем… Стой-стой. Хватит. Выпей теперь вот это и слушай очень внимательно… Не отводи взгляд. Смотри ей в глаза… Нет тебе не страшно. Он сейчас уйдет. Навсегда уйдет. Мы его прогоним. Спой еще что-нибудь. Вот, запомни, он очень боится эту песню. Если услышишь его голос, сразу начинай петь эту песню, и он убежит… Конечно навсегда… Эта особенная песня… Нет, не отворачивайся… Так. Громче… Хорошо. Умница… Теперь вдохни это. Ничего, пусть першит. Еще… Хорошо. Все. Все закончилось. Ты его больше никогда не услышишь… Все. Закрывай глаза и поспи. Морна тебя разбудит. Она тебе шепнет словечко. Я тоже буду рядом. Все хорошо. Проснешься и все будет, как обычно…
Пес на коврике встрепенулся, когда появилась Варя. Она сощурилась от солнца и улыбнулась. Сидящие на лавочке не решились кинуться к ней с вопросами, и только Лиза без слов обняла подругу.
– А что вы такие кислые? – неожиданно хихикнула Варя и вырвалась из объятий, – смотрите какое солнце. Весна!
Она побежала по зеленой траве к овечкам. Те врассыпную. Девушка за ними. Овечки игриво подпрыгивали и даже пытались боднуть ее. Варя смеялась и ловко уворачивалась, явно наслаждаясь игрой.
– Что это с ней? – встревожилась Лиза, – и запах какой-то странный.
– Это пройдет, – улыбнулась Кейт, – настойки у Морны такие. В голову ударяет, а ноги крепко на земле стоят. Полчаса попрыгает, и поедем.
– Хотите сказать, – прямо спросить Иван, – что ваш диагноз подтвердился, и за час вы "изгнали дьявола"?
– Да-да, – успокоила его бывшая медсестра, – именно так. У нас это называют "испанский шепот". Обычно достаточно настойки галлюциногенных грибов на ночь и пошептать спящему несколько фраз. Из человека делают зомби. Внешне он такой же, только почти ничего не помнит. Для управления достаточно сказать определенную фразу, и он подчиняется. У вашей подруги сильная воля, поэтому ей сначала ввели в вену наркотик.
– Почему испанский? – удивилась Лиза.
– Этот обряд стал известен, когда иудеи практиковали черную магию в Испании.
– А зачем вы заставляли Варю петь?
– Скорее всего "Испанский шепот" блокирует глубинную область памяти, где хранится информация, идентифицирующая человека, как личность: привычки, воспоминания детства, биография, обиды и радости. Без этого он может жить по инерции, выполнять несложную работу, но всегда будет зависеть от того, чье имя или просто код был внушен ему, как некое высшее существо. Если хотите, бог. Чтобы снять блокировку памяти, нужно за что-то зацепиться. Песни, которые человек напевает с детства, самые устойчивые воспоминания. Плюс, если знать, какой применялся галлюциноген, его же использовать для обратного обряда.
– Сейчас Варька под кайфом? – насторожилась Лиза.
– Да, приглядывайте за ней, но через полчаса все пройдет.
– Я все-таки не понимаю, – не отступал Иван, – друиды обладали знаниями современных психологов и нейролингвистов?
– Наоборот, – усмехнулась бывшая медсестра, – современные психологи исследовали некоторые ритуалы черной магии и объяснили ее с научной точки зрения. Эти знания у нас передаются вербально, а откуда они никто не знает.
– А рецидив возможен? – неожиданно спросила Лиза.
– Гарантий быть не может. Хотя Морна сказала, что девочка стоит дюжины мужиков.
– Как нам расплатиться за помощь?
– Морна не всем помогает, поэтому денег не берет. Если она увидит светлого человек, сделает все возможное, а другого и пес на порог не пустит. Подарка достаточно, остальное может ее обидеть.
В "O'Gradys" вернулись вечером, и все, как один, почувствовали голод. Сказалась бессонная ночь, волнения, да и сутки они не притрагивались к еде. Хозяйка не могла нарадоваться, на гостей, нахваливавших приготовленный ею вчерашний ужин.
Симас оказался великолепным рассказчиком. Он в лицах показывал, как реагировали на поклев гости, как вытаскивали попавшуюся на крючок рыбу, как радовались этому и как огорчались, когда добыча ускользала. Он выпучивал глаза, дрожащими руками сжимал несуществующее удилище и по– женски взвизгивал, показывая своими огромными ручищами пасть страшной рыбины.
Все от души смеялись, и было видно, что за пару дней совершенно незнакомые люди вдруг стали очень близки, и не представляли себе, что когда-то жили порознь. Опасность и борьба с ней сплачивает только светлые души, серые могу объединяться только для подлых дел, в минуты опасности они, как тараканы, прячутся по щелям, принося своих в жертву.
Вопреки времени, потомки кельтов и русов хранили память предков в своих генах. Она передавалась из поколения в поколение, хотя ее всячески старались уничтожить. Но это серым не под силу. Память жива, нужно только поверить, что ты не "Иван не помнящий родства" и не "раб божий" ты сын богов, хранитель великих знаний и обладаешь уникальными способностями, которых более нет ни у кого на этой планете. Одна из них – умение открывать душу для дружбы и верности. Делать это не ради какой– то выгоды, а ради удивительного чувства радости, которое охватывает от единения с родными душами, которые, как и ты, ищут и ждут, бродят в одиночестве и находят, а найдя, готовы жертвовать собой ради того, что не оценить и не понять пришлым.
Когда хозяйка заметила, что гости подчистили все, что приготовлено, она принялась быстро убирать со стола. Подруги поспешили к ней на помощь. Повозившись с посудой на кухне, Варя увидела большой заварочный чайник, как у себя дома, и спросила:
– Вы завариваете чай в этом чайнике или это сувенир?
– Конечно в нем, – улыбнулась хозяйка, – ирландцы в отличие от англичан, пьют чай весь день. В доме ирландца вам редко предложат чай в пакетике, обычно заваривают очень крепкий крупнолистовой чай в фарфоровом чайнике.
– А эти вязаные "шапочки" для чайников? У нас так же накрывают заварочные чайники, но обычно они в виде кукол. А вы сами вяжете?
– Конечно, каждая хозяйка вяжет со своим узором. Я заварю, а вы девочки, берите посуду, только ложки каждому в блюдце не кладите. Ставьте на стол ту вазочку с ложками. По ирландской традиции каждый гость должен выбрать себе ложку самостоятельно.
– Почему?
– Она будет считаться его ложкой в этом доме, – улыбнулась хозяйка. – Значит здесь его покормят.
– А если двое гостей в разное время выбрали одну и ту же ложку, – не сдавалась Лиза, – а потом вместе встретятся за столом?
– Таких называют "чайными братьями". Это хорошая примета.
Гости с интересом выбирали чайные ложки и потом внимательно рассматривали их, стараясь запомнить особенности.
– А как заваривают чай? – с интересом спросила Варя.
– Чай должен быть цвета кофе. Иногда для детей подают чай с молоком и обязательно с сахаром. В отличие от чопорных англичан, которые утверждают, что сахар портит вкус чая. Но обычно пьют чай по-ирландски.
– Как это?
– Сейчас Симас вам покажет.
Она сняла вязанную из овечьей шерсти "шапочку" с заварочного чайника и кивнула рыбаку. Он торжественно положил прямо в чайник ложку верескового меда и налил ложку виски. Быстро перемешал и разлил по чашкам. Все припали к обжигающему и ароматному напитку, поглядывая друг на друга. Оказалось, что и тут у них общая привычка пить горячий и крепкий чай. И не по одной чашке.
Неожиданно Варя извинилась и встала из-за стола. Все молча провожали ее глазами, когда она бегом взметнулась по лестнице. Минут через пять она появилась совершенно растерянная.
– Ребят, мой гребень никто не видел? Серенький такой…
Глава IX
Закат над Атлантикой позолотил все вокруг, оставив только яркую дорожку на водной глади. Солнце клонилось к горизонту, лишая последней надежды пятерых человек, бродивших кто по колено, кто по пояс в воде. Маленькая бухточка, обрамленная справа и слева скалистым берегом была исследована за час вдоль и поперек. Все продрогли, устали и уже не очень верили в успех поисков. А главное просто не понимали, зачем нужно было срываться на ночь глядя в эту злосчастную Изумрудную бухту. Уже сутки они не спали, да и купить гребешок можно было в любом сувенирном киоске. Однако Варя твердо стояла на своем, если ее не довезут до этой бухты она пойдет пешком.
Из уважения к Кейт, которая попросила всех не расстраивать девушку пережившую стресс, и тоже готовой идти пешком вдвоем, все разместились в джипе Симаса и взятой напрокат машине. Никто не засекал время, но все достаточно продрогли во время поиска и даже подумывали об ирландском чае. У всех, кроме Вари, были сомнения, что заколку нужно искать именно здесь и сейчас. Хотя шторма или грозы за прошедшие сутки на острове не было, и шансы найти пропажу сохранялись.