Сеньор барабанил по клавишам, гости почтительно внимали моему мяуканью, я набрала побольше воздуха в легкие и, обливаясь потом от волнения, продолжила:
Но когда однажды, после канонады,
После страшной битвы возвращался он домой,
Стройная фигурка цвета шоколада,
Помахала с берега рукой.Там, где любовь, там, где любовь…
Там всегда проливается кровь!
Та-там.
У-ф!
Гости захлопали, радостно заорали "Браво!", а музыкант пылко расцеловал меня в обе щеки. Я увидела среди гостей вытаращившихся на меня Вадима и Майка, а Карлос, неожиданно появившийся из ниоткуда, лихо перевел песенку гостям, чем вызвал очередную бурю оваций.
Мне казалось, что я попала в театр абсурда.
Из дома выплыл губернатор под руку со своей юной женой. Я подумала, что теперь-то уж точно все внимание гостей обратиться на них и я смогу незаметно улизнуть, но меня уже поймал за руку стройный пожилой сеньор.
– Катрин, – сказал он. – Не откажите мне. Я хочу пригласить вас на танец.
Ну и что оставалось делать?
Мы выпорхнули на ярко освещенный танцевальный пятачок около громадного бассейна, и сеньор ловко повел меня в танце. Со стороны бассейна был виден весь особняк. Он смотрелся весьма внушительно и был идеально подсвечен. Большие французские окна на втором этаже были распахнуты настежь.
– Вы помогаете экспедиции Майка? – спросил меня сеньор, имя которого я силилась вспомнить, но никак не могла.
К тому времени улыбка наглухо приклеилась с моим губам, во рту пересохло, поэтому я просто легко кивнула в ответ.
– Майк обожает искусство Мексики, – интимным голосом, как будто сообщая мне что-то страшно секретное, поведал танцующий со мной сеньор. – Он здесь часто бывает и прекрасно разбирается в вопросах древней цивилизации майя и ацтеков. А его подружка Линда, – от так и сказал: "подружка", – защищала докторскую в университете Мехико, знаете ли. Она опубликовала много статей. Я читал: она пишет о серьезных исследованиях, но легко и занимательно.
Мне стало интересно.
– А о чем конкретно она пишет, не помните?
– Конечно помню, – обиделся сеньор. – Ее занимала тайна покинутых городов, таких как Чичен-Итца, знаете, да? В молодости я подрабатывал гидом, возил богатых иностранцев по всей Мексике. Они особенно интересовались заброшенными городами в те дни, – сеньор мечтательно закатил глаза. – Как жаль, что мы стареем, Катрин.
– Вы прекрасно выглядите, – похвалила я его.
– У меня много денег и молодая жена, и она постоянно ссорится с моими взрослыми детьми, – грустно пожаловался сеньор, нежно поглаживая меня по спине. – Когда я был молод, я не сидел на шее родителей, как это делают мои дети сегодня. Я старался заработать сам, а мои дети только ноют и клянчат у меня деньги. Мне не жалко, но я часто вспоминаю свою молодость. Я был авантюристом. Мне было сложно, трудно, порой голодно, но весело, ах, как весело! А с какими девушками я встречался! Вы замужем, Катрин?
– Разведена, – ответила я, страшно утомленная разговорчивостью сеньора. Разве нельзя танцевать молча?
– Ваш шеф – богатый человек, – подмигнул мне сеньор. – А вы – красивая молодая женщина.
Я попыталась направить разговор на заброшенные города, но моего партнера по танцам интересовало совсем другое. Он начал рассказывать мне о детях, коих было семь штук, бывших женах, любовницах молодости, и я заскучала. Спасение пришло в облике роскошной молодой дамы, которая появилась на танцевальной площадке в окружении группы симпатичных мужчин. Внимание моего визави тут же переключилось на нее. Пышная рыжеволосая красавица оказалась женой любвеобильного болтуна.
– Бонита, – обратился к ней сеньор. – Катрин тоже интересуется историей и заброшенными городами Нового Света.
Красавица с интересом взглянула на меня малахитовыми глазами и быстро заговорила на испанском.
– Бонита – археолог, – пояснил ее муж. – Она работала на раскопках в Паленке. Вы слышала об этом городе?
– Конечно, – теперь я тоже с интересом посмотрела на молодую женщину.
– Я финансировал ее участие в раскопках, – гордо возвестил муж Бониты. – Сейчас она собирается в Гватемалу, потом в Белиз. Бонита работает над докторской степенью, и ей нужны новые факты для диссертации. Я не хочу отпускать ее, но археология – вторая страсть Бониты. После меня.
И сеньор весело рассмеялся. Я смотрела на роскошную Бониту и что-то мешало мне согласиться с сеньором, что археология – лишь вторая страсть дамы. По-моему, первая и последняя. Красавица-то оказалась совсем не дурой. Как приятно! Мне ужасно захотелось поговорить с Бонитой, но без участия ее болтливого мужа.
– Бонита, do you speak English? – безнадежно поинтересовалась я у нее.
– Of course, – быстро ответила красавица.
Муж оказался более не нужен нам в качестве переводчика и был немедленно сплавлен. Мы удобно расположились в мягких креслах около бассейна под сладко благоухающими кустами, но спокойно поговорить о тайне покинутых городов не удалось. Нас непрерывно отрывали от разговора. Бонита пользовалась бешеной популярностью у всех гостей губернатора, как у сеньоров, так и у их дам.
– На этом острове мы все либо в родстве, либо друзья детства, – сказала мне красавица. – Я училась с женой дяди в одной школе и хорошо знала младшего брата Карлоса… Он погиб в прошлом году, нелепая трагическая смерть, ужасное несчастье для семьи.
– Что с ним случилось? – спросила я, чтобы поддержать разговор.
– Утонул почти на глазах Майка, но тот ничем не мог помочь, – грустно сказала Бонита. – Дядину жену, тогда она была невестой, затаскали в полицию. Может, дядя так быстро решил на ней жениться, чтобы замять все дело. Анджелина – еще та штучка – любит крутить мужчинами, а у брата была беременная жена…
Тут до меня дошло, что Бонита говорит о молоденькой жене губернатора.
– Губернатор – ваш дядя? – уточнила я.
– Да, а Анджелина мне не только школьная подружка, но и родственница: одна из моих теток замужем за ее братом…
У меня закружилась голова, но Бонита неслась дальше.
– Я тогда училась в Америке и прозевала начало их романа, а когда вернулась, дым стоял коромыслом. Весь остров принимал участие в семейных разборках. Я была рада уехать от ссор и бесконечной ругани.
– В Гондурас?
– Нет, – засмеялась Бонита. – Я уехала сначала в Сальвадор, а потом в экспедицию в Паленке. Там я познакомилась с Майком.
– Я очень плохо знаю историю цивилизации древних майя, – призналась я Боните. – Мне повезло прослушать цикл лекций у профессора Кронина, его первая лекция была посвящена тайне покинутых городов, как сейчас помню…
– О, вы знаете профессора Кронина? – обрадованно перебила меня Бонита. – Я читала его работы, а встречалась с ним всего один раз на конференции в Мехико. Обязательно передайте ему привет от меня! Вряд ли он меня помнит, но все равно передайте, хорошо?
У меня задрожали руки, и я чуть не уронила бокал с вином. Профессор Кронин был мертв. Убит. Застрелен из пистолета. Выстрелом в голову. Дрожащим голосом я пробормотала, что непременно передам ему привет от Бониты, как только вернусь в Штаты.
– Тайна покинутых городов – интересная тема, – сказала мне Бонита, махая кому-то рукой. – Целый народ уходит из хорошо обжитого города – навсегда! Оставляет храмы, дворцы, дома – не разрушенными! – и никогда не возвращается туда, а строит свой город заново – в другом месте. Почему?
– Болезни? Эпидемии? – предположила я, вспоминая сорок тысяч погибших на острове.
– Возможно. Но не восстания и войны – города прекрасно сохранились до наших времен…
Вихляющей походкой к нам подошел молодой смуглый мужчина с кошачьей улыбкой и кошачьими манерами – не хватало только пушистого хвоста – и, бегло кивнув мне, заговорил с Бонитой. Я смотрела на сидящую ко мне в пол-оборота женщину, и у меня возникло тревожное чувство, что я ее где-то когда-то видела. Какая-то неуловимая мысль настойчиво крутилась в голове. Я плохо запоминаю имена, но зрительная память у меня отличная: я ее точно где-то видела!
– На чем мы остановились? – спросила Бонита, когда котообразный господин отошел, что-то нежно мяукнув на прощание.
– Никогда не возвращаются туда, а строят новый город, – быстро подсказала я.
– Да. Почему города не были разрушены, а просто оставлены?
– Испанские конкистадоры выгнали или перебили все население?
– Испанцы сравнивали завоеванные города с землей, так было с Теночтитланом. А на месте пирамид строили свои католические храмы. Почему же они пощадили другие города?
– Значит, не конкистадоры. А что же было? Инопланетное завоевание? – быстро сказала я Боните, боясь, что опять кто-нибудь подойдет к нам прежде, чем я успею закончить предложение.
– Кое-кто из ученых пытается серьезно рассматривать эту версию, но профессор Кронин сделал другое предположение – о возможности гражданских войн. Его идея не вызвала интереса, но мне эта версия понравилась. Чичен-Итца – вы были там, Катрин? – один из покинутых городов…
К нам подошел губернатор, и разговор опять прервался. Я была готова завыть от злости. Мило улыбаясь, губернатор одной рукой взял Бониту, другой – меня, и мы чинно вплыли в шумный зал, набитый подвыпившими потными гостями.
– Милые дамы, вы закончите свой археологический разговор позже, а сейчас я хочу представить вас моим друзьям.
Совершенно измучившись разговорами ни о чем с неинтересными, но очень любезными друзьями губернатора и успев обменяться телефонами с Бонитой, я незаметно выскользнула из гудящей залы. Напевая, прошлась по галерее, вдыхая сладкий запах неизвестных мне экзотических цветов, и уткнулась носом в открытую стеклянную дверь, ведущую в дом.
Я вошла в нее и оказалась в маленькой тихой комнатке. Наверное, это была гостиная. Вдоль стен стояли широкие диваны, я со стоном облегчения опустилась в первое же попавшееся мягкое кресло и скинула узкие шпильки. После выпитого шампанского и музыкального дебюта меня стало клонить в сон, но тут я услышала, что кто-то осторожно вошел в комнату. Бонита? Губернатор? Через минуту я почувствовала, что кто-то стоит у меня за спиной. Я быстро оглянулась и увидела Майка.
– Слушаешь море, Катья? – Он сел в соседнее кресло, вытянул ноги в щегольских ботинках и лениво закурил.
Менее всего мне хотелось разговаривать с Майком. Я нашла сброшенные шпильки под столиком и стала вылезать из кресла.
– Да, но у меня был длинный день, и я страшно устала. Хотелось бы вернуться в отель.
– Я могу отвести тебя.
– Спасибо, не надо.
– Ты хочешь испортить вечер своему другу, вон как он здорово веселится, – в голосе Майка прозвучало ревнивое недовольство.
– Вадим всегда пользовался успехом у дам, – небрежно сказала я.
– И ты не ревнуешь?
– Я взрослая девочка, Майк, – усмехнулась я, направляясь к выходу.
Внезапно Майк вскочил, схватил меня за плечи, сильно толкнул к стене и, прижавшись ко мне, зашептал горячей скороговоркой в ухо:
– Катрин, ну ты же веришь мне, что этот чертов венец находится здесь? Я его найду! Все, все в этой дурацкой поездке складывается против меня. Ты принесла мне неудачу, Катрин…
Майк крепко прижал меня спиной к стене и тяжело дышал мне в шею. Я попробовала пошевелиться, но он только сильнее прижался ко мне. Ситуация пиковая – Майк хорошо набрался. Но он отпустил меня так же внезапно, как и схватил. Я перевела дух и смогла вздохнуть полной грудью.
– Я тебе несимпатичен? – вдруг спросил Майк.
Надо же, какое старомодное слово выискал…
– Нет, – честно ответила я, глядя ему в глаза.
– Ты не любишь американских мужчин, как класс?
Я промолчала. Глупый вопрос! Он что, считает меня идиоткой?
– Вы проводите слишком много времени со своим московским другом, Катья. И это отражается на вашей работе, – официальным тоном вдруг изрек Майк, покачиваясь; чтобы не упасть, он ухватился за мое плечо. – Мы вас взяли в экспедицию не бездельничать, а работать.
От такой неслыханной наглости я потеряла дар речи. И потом, кто это мы? Или Майк, как римский император, говорит о себе во множественном числе?
Рука Майка холодной лягушкой лежала у меня на плече. Я медленно наливалась раздражением, а холодная рука только прибавляла мне злости. Я дернула плечом и сбросила руку.
– До свидания, Майк, – сухо сказала я и вышла из комнаты в прохладный коридор, сердито хлопнув дверью.
Только пройдя по сумеречному длинному коридору, я поняла, что, обозлившись на хамское поведение Майка, выскочила не в ту дверь. Идти назад в гостиную и встречаться с Майком мне ужасно не хотелось, но бродить по незнакомому дому не хотелось еще более.
Дверь в гостиную была приоткрыта. Я на секунду замешкалась и вдруг услышала за полузакрытыми дверями чей-то приглушенный шепот, а затем звук сочного поцелуя. Так, значит, в гостиную мне тоже нельзя – там у кого-то рандеву с поцелуями. Так куда же идти? Не успела я решить, что мне делать, как за дверью гостиной застучали дробно каблучки, и их перестук стал приближаться ко мне. Не совсем соображая что делаю, я отпрыгнула от дверей гостиной и спряталась за массивной вазой.
Дверь открылась, я тихо стояла за вазой с цветами, чувствуя себя невыразимо глупо.
Сначала я услышала нежный голосок жены пухлого губернатора. Потом наступила тишина, прерываемая только сладострастными вздохами, сопением и звуками сочных поцелуев. Я смирно стояла в своем углу за цветами, мечтая провалиться сквозь землю. С кем же так страстно целуется жена толстяка-губернатора? С Майком? Меня раздирало любопытство. Не утерпев, я осторожно выглянула из-за цветов. Юная губернаторша стояла ко мне спиной, ее кавалера скрывала полузакрытая дверь. Я видела только мужские руки, шарящие по оголенной спине юной прелюбодейки.
Влюбленная парочка шепталась и хихикала. Я устала стоять и сползла по стенке на пол. Сдавленному пыхтению и шумным поцелуям не предвиделось конца. Я совсем отчаялась дождаться конца свидания, но вот заскрипели ботинки, и дверь захлопнулась. Я опять осторожно выглянула из-за цветов: жена губернатора стояла, прислонившись к закрытой двери гостиной. Глаза ее были полузакрыты, губы улыбались, на нежных щечках пламенел румянец. Какая симпатичная… Я подивилась, как это ей удалось сбежать от супруга, который весь вечер, как приклеенный, следовал за ней.
И тут я услышала грозный голос губернатора и замерла в своем углу. Не хватало только, чтобы он увидел подвыпившую гостью, сидящую на полу за вазой с цветами.
Губернаторша легко вздохнула, как будто просыпаясь, что-то крикнула в ответ, и стук ее каблучков замер в конце коридора.
Я посидела еще немного, прислушиваясь к окружавшей меня тишине, но ничьи голоса не нарушали больше покой дома.
Как только я вошла в душную залу, ко мне подлетел Майк, схватил за руку и стал просить прощения за невольную грубость, допущенную им ранее.
– Я совсем не хотел тебя обидеть. Просто выпил больше, чем следовало. Отдыхай завтра в отеле, или я отвезу тебя, куда захочешь.
"Подальше от тебя", – мысленно с отвращением ответила я ему и принюхалась. Нет, от Майка не пахло женскими духами. А я была уверена, что это именно он целовал и тискал Анджелину за дверью в гостиной… Не слушая его, я поспешно вышла на открытую веранду, где за столиком сидели Линда, Вадим, губернаторша и Карлос. Так с кем же любезничала несколько минут назад в гостиной губернаторша?
Я присела за столик рядом с ними.
– Знаешь, что мне рассказала Анджелина? – спросил меня Вадим.
– В гостиной?
– Почему в гостиной? – удивился он. – Ну если это гостиная, то да, тогда в гостиной. Она сказала, что ее…
– Прапрапрапрабабушка была шаманкой на острове, очень искусная, – хмельным голосом сообщила нам красавица. – Она знала любовное зелье для приворота мужчин… И я знаю это зелье, и могу приворожить любого мужчину…
– Очень интересно, – одобрила я, а Карлос весело хмыкнул, протягивая губернаторше очередной бокал шампанского.
– А можно приготовить зелье наоборот? – поинтересовался Вадим.
– Как наоборот? – удивилась хмельная красавица.
– Ну так, чтобы приворожить любую женщину?
Тут все заговорили разом, а я откровенно зевнула. Пихнула Полонского под столом ногой. Ожидая, когда Вадим перецелуется со всеми своими сеньоритами, заметила, что губернатор не спускал глаз с весело смеющейся Бониты. Но вот он перевел взгляд на кого-то, стоявшего за моим креслом. Взгляд отнюдь не дружелюбный. Я быстро обернулась. За моим креслом спиной ко мне стояли Майк и Карлос.
Глава VIII
Среда
На следующий день Карлос отвез нас на дикое побережье. Вообще-то мы вдохновенно наврали Майку и Линде, что опять поедем в Сан-Жервазо, а сами порулили к морю. Карлос и Вадим мгновенно разделись, бросились в море, и через несколько минут я видела только их головы, качающиеся на поверхности волн, как два поплавка. Я осталась плавать рядом с берегом. Спокойно расслабиться не удалось – огромные волны то и дело с шумом накрывали меня с головой, но мне долго не хотелось вылезать из теплой воды. Устав бороться с упрямыми волнами, я отправилась бродить вдоль песчаного берега, ни о чем не думая и наслаждаясь свежим морским воздухом. На побережье никого не было – два-три человека, неясные силуэты которых я могла рассмотреть в дымке водяных брызг, были не в счет…
Что-то очень странное происходило вокруг меня. Зачем профессор настоял, чтобы меня взяли на раскопки? Какие-то странные смерти… Сначала молодой помощник профессора умирает от диареи, потом тонет брат Карлоса, затем убивают профессора. Все они работали с Майком и были так или иначе связаны с ним…
Жара становилась все сильнее, но рядом с прохладным лазурно-зеленым морем она переносилась легче. Я опять влезла было в прохладные волны, но быстро поняла, что сильно устала, выползла на берег и рухнула на нагретый мелкий жемчужно-белый песок. Вскоре ко мне присоединился Карлос. Он прилег рядом со мной и затих. Полонский все еще плескался в волнах. Это был один из тех редких моментов, когда ничего не желалось и ни о чем не мечталось. Я накрыла лицо соломенной шляпой и задремала, убаюканная шумом прибоя.
Очнулась я, когда мое плечо обожгло прикосновение ладони. Теплые и ласковые пальцы медленно сжали плечо и скользнули вниз по шее к ложбинке в вырезе купальника. Я улыбнулась, открыла глаза… И увидела прямо над собой загоревшее лицо Карлоса!
Я быстро села и со всех сил шлепнула его по наглой руке.
– Вы с ума сошли, Карлос? – сердито осведомилась я.
Он ничего не ответил и снова лег на спину. Я огляделась. Вадима не было видно.
Солнце склонялось к западу и почти касалось раскаленным красным боком темно-синей глади моря. Сколько же я проспала?
– Я знаю вашего мужа, Катрин, – глядя на меня, негромко и очень медленно проронил Карлос. Ни тени раскаяния не было в его темных миндалевидных глазах. Вот наглец! Почему иностранцы считают, что с русскими девушками можно вести себя запросто?
– Великолепно, но это не дает вам права вести себя со мной столь бесцеремонно, – рявкнула я.