Вместо ответа Бартоломью взял монаха за руку и подвел к кустам, в которых скрылся церковный служка. Но несмотря на все старания, он не смог разглядеть там ни малейших признаков тропинки. Она исчезла как по волшебству. Сбитый с толку Бартоломью не знал, что и предположить.
- Что ты ищешь, Мэтт? - недоумевал Майкл. - И что с тобой стряслось? Судя по твоему виду, ты с кем-то подрался.
Бартоломью рассказал другу о недавнем приключении и в изнеможении опустился на пень в тени церкви. Майкл, до крайности заинтересованный, устремился в заросли на поиски тропинки.
- Ты уверен, что здесь и в самом деле была тропа? - с сомнением спросил он, так ничего и не обнаружив.
- Еще бы я не был уверен! - откликнулся Бартоломью раздраженно. - Прости, Майкл, - извиняющимся тоном добавил он, опустив голову на сложенные руки. - Сегодня на мою долю выпало столько волнений, что я до сих пор не могу успокоиться.
Майкл похлопал его по плечу.
- Расскажи об этой загадочной незнакомке, - попросил он, присаживаясь на пень рядом с доктором. - Говоришь, она хороша собой?
Бартоломью, прищурившись, устремил на монаха внимательный взгляд. Его частенько посещала мысль о том, что обет воздержания слишком тяжел для сильных и здоровых мужчин вроде Майкла.
- Лучше ты мне поведай, что тебе удалось узнать у клерков, - сказал Мэттью, предпочитая сменить тему.
- Все они утверждают, что в последние три дня в церковь приходил молиться незнакомый монах. Кое-кто даже разговаривал с ним. Монах сообщил, что направляется из Лондона в Хантингдон, остановился в Кембридже на несколько дней, дабы отдохнуть и помолиться. О цели путешествия он умолчал, а клерки не стали расспрашивать. Когда именно он появился в нашем городе, они тоже не могут сказать. По их словам, монах казался чрезвычайно приветливым, любезным и дружелюбным. Он пылко предавался молитве, и никого из клерков не удивило, что он проводит в церкви так много времени.
- Это все? - осведомился Бартоломью.
Майкл кивнул.
- Пока наше расследование не слишком сильно продвинулось, - пожал плечами Бартоломью. - Мы по-прежнему не знаем, кем был этот монах, и что побудило его взломать университетский сундук. Определенно можно сказать лишь одно: он, скорее всего, прибыл издалека. Могу еще добавить, что церковный служка чем-то напуган до полусмерти, а от некоторых закоулков в Кембридже следует держаться подальше.
- Ну, это ни для кого не секрет, - усмехнулся Майкл. - Честно говоря, мне казалось, что ты знаешь все опасные места в городе лучше, чем кто-либо другой.
- Мне тоже так казалось, - пожал плечами Бартоломью.
В самом деле, ему нередко приходилось навещать больных в беднейших кварталах города. Но в этих узких переулках поблизости от рыночной площади после чумного поветрия ему не довелось бывать ни разу. Подобно обитателям улочек, расположенных рядом с замком, владельцы жалких глиняных лачуг или вымерли, или перебрались в лучшие дома, лишившиеся хозяев.
Несколько мгновений Бартоломью с Майклом молчали, погрузившись в размышления. Наконец тучный монах поднялся.
- Ты пока посиди здесь, - обратился он к Бартоломью. - А я пошлю Кинрика в колледж за твоей запасной мантией. Если Элкот увидит, что ты разгуливаешь по городу в таком виде, штрафа тебе не миновать. А сейчас, когда предстоит потратиться на новую мантию, деньги следует поберечь.
Майкл двинулся в сторону церкви. Бартоломью, по-прежнему сидя на пне, утомленно вытянул ноги. Теперь, после пережитых волнений, на него навалилась свинцовая усталость. Он терялся в догадках, пытаясь понять, существует ли связь между мертвым монахом, отравленным замком, убитыми проститутками, исчезнувшим в неизвестном направлении вице-канцлером, сбежавшим церковным служкой и воинственными оборванцами. Или, может статься, все эти происшествия не имеют друг к другу ни малейшего отношения. Давнишняя досада на канцлера вновь ожила в душе Мэттью. И почему только он должен, позабыв о своих прямых обязанностях, распутывать это темное дело, уже унесшее несколько жизней, с горечью размышлял Бартоломью. Предстоящее вскрытие могилы тоже отнюдь не способствовало поднятию духа.
Прищурившись, он наблюдал, как легкий ветерок играет листьями, которые отбрасывают изменчивые кружевные тени на могильные камни и плиты двора. С рыночной площади доносился отдаленный гам, а из церкви - стройный хор монахов, поющих терцию.
- И о чем только вы думали, ввязавшись без меня в столь опасную переделку? - раздался над его ухом знакомый голос.
Открыв глаза, Бартоломью увидал Майкла и Кинрика. Как истый валлиец, Кинрик обожал всякого рода рискованные стычки вроде той, что пережил сегодня Бартоломью. Кинрик служил Бартоломью посыльным с тех пор, как тот начал преподавать в Кембридже, и за это время успел стать настоящим другом своему хозяину. Когда Бартоломью рассказал о случившемся, Кинрик пренебрежительно фыркнул, откровенно давая понять, что доктор, по его мнению, держался далеко не лучшим образом.
Пока Бартоломью надевал мантию, принесенную Кинриком, тот выразил желание поискать в зарослях исчезнувшую тропинку. Вернувшись через несколько минут, он уселся на пень и довольно прикрыл глаза.
- Никуда тропа не исчезла, - заявил Кинрик. - Я обнаружил примятую траву и сломанные ветви. Надо полагать, жители той славной улицы успели побывать здесь и хорошенько потрудиться над кустами. Всякому ясно, они хотели спрятать тропу от посторонних глаз. Потом я непременно приду сюда и как следует все осмотрю.
- Это совершенно ни к чему, - непререкаемым тоном отрезал Бартоломью. - Кто бы ни пытался спрятать тропу, у него были на то причины. И я далеко не уверен, что желаю эти причины знать. Чутье подсказывает мне, что церковный служка совершил большую ошибку, воспользовавшись этой дорогой. А я, пустившись за ним вслед, совершил еще более серьезную ошибку. Мне крупно повезло, что я остался в живых. Если кто-то хочет скрыть эту тропу от чужих взоров, не будем ему мешать, Кинрик.
Валлиец, несомненно, был разочарован, но счел за благо не спорить с Бартоломью.
- Будь по вашему, юноша, - кивнул он. - Только в следующий раз, если надумаете ввязаться в потасовку, не забудьте про старика Кинрика. Уж он сумеет разобраться со всяким отребьем куда лучше, чем вы.
Бартоломью мысленно выразил надежду, что никакого следующего раза не будет. Перспектива новой потасовки отнюдь его не привлекала. Разумеется, теперь он будет осмотрительнее и постарается держаться в стороне от опасных мест, пообещал он себе.
- Денек сегодня выдался на редкость тяжелый, - провозгласил Майкл, поднимаясь и потирая руки. - Думаю, нам стоит вознаградить себя за труды и тревоги и немного развлечься на ярмарке.
Барнуэлл-козуэй - дорога, ведущая из города в поля, где раскинулась ярмарка, - была буквально запружена народом. Булочники тащили подносы с пирогами и сдобой, водоносы - огромные оплетенные кувшины, из которых струйками стекала речная вода, оставляя на дороге влажные полосы. Вдоль обочины сидели нищие, выставившие на всеобщее обозрение жуткие раны и гнойные язвы. Некоторым из них довелось воевать под знаменами короля во Франции, однако ныне Англия успела забыть своих недавних героев. Сквозь толпу проталкивались люди шерифа, выискивая свидетелей недавнего убийства гончара.
Майкл отрицательно покачал головой, когда сержант спросил, не известно ли ему что-нибудь об этом печальном событии.
- Дороги вокруг города становятся все более опасными, - заметил монах, обращаясь к своим спутникам. - Особенно после захода солнца.
Сержант тем временем направился к шумной ватаге подмастерьев, намереваясь расспросить их.
- Конечно, в такой толпе нам ничто не угрожает, - изрек Майкл. - Но только круглый дурак будет разгуливать по дорогам ночью.
Кинрик сделал резкое движение, и какой-то человек в коричневом плаще отскочил в сторону, взвыв от боли.
- При ярком солнечном свете тоже надо быть начеку, - заявил валлиец, вручив Майклу его собственный кошелек, едва не ставший добычей карманника.
Незадачливый вор, потирая ушибленную руку, припустил наутек.
Майкл удивленно хмыкнул и поглубже спрятал кошелек в складки сутаны. Впрочем, неприятное происшествие не слишком испортило ему настроение. При виде разноцветных шатров ярмарки он просиял и остановился как вкопанный, чтобы как следует насладиться зрелищем. По узкой дорожке вдоль реки прохаживались скаковые лошади, чьи владельцы с гордостью демонстрировали их достоинства. На огромных кострах целиком жарились свиные и бараньи туши, и соблазнительные ароматы жареного мяса смешивались с запахом потных тел и навоза. Шум повсюду стоял оглушительный - животные блеяли и ржали, продавцы расхваливали свой товар, дети визжали и смеялись, а музыканты что есть мочи наяривали на своих инструментах.
Отмахнувшись от назойливого булочника с обсиженным мухами яблочным пирогом, Бартоломью вслед за Майклом и Кинриком устремился в гущу толпы. То и дело он улыбался знакомым, которых встречал здесь во множестве. Тут были и богатые, пышно разодетые купцы, и студенты в черных мантиях, и бедняки, с завистью глядевшие на окружающее изобилие. Рядом с прилавком, заваленным фруктами, Бартоломью увидал младшего проктора Эрлика Джонстана. Тот оживленно беседовал с двумя своими педелями.
Джонстан поприветствовал Бартоломью и приказал педелям разогнать шумную ораву студентов, что наблюдали за представлением бродячих актеров, отпуская насмешливые замечания. Потом он направился в тихий уголок ярмарки, сделав Майклу и Бартоломью знак следовать за собой. Опустившись на деревянную скамью, Джонстан приказал пивовару принести всем по кружке эля.
- Этот малый варит лучший в Англии эль, - сообщил младший проктор, когда кружки были поданы. Он сделал большой глоток, закрыв глаза от наслаждения. Пивовар, польщенный похвалой, расплылся в улыбке.
- Как проктор я, разумеется, не должен подавать Дурной пример, сидя в тенечке и потягивая эль, - вскинув руку, произнес Джонстан. - Но с самого раннего утра у меня не было ни минуты отдыха. А даже человек, всецело преданный своим обязанностям, порой нуждается в подкреплении сил.
- Превосходный эль, - одобрительно изрек Майкл и поднял свою опустевшую кружку, дабы хозяин наполнил ее вновь. - Думаю, все мы заслужили право немного отдохнуть, - добавил он, вытирая с губ пену. - Не все же нам возиться с этими шалопаями студентами.
- Полагаю, мастер Хэрлинг придерживается иного мнения, - с косой усмешкой возразил Джонстан. - Но скажите, брат Майкл, вам удалось разузнать что-нибудь о мертвом монахе?
Майкл опустил кружку на стол и утер рукавом вспотевшее лицо.
- Откровенно говоря, мы не продвинулись ни на шаг, - со вздохом сообщил он. - Все свои соображения по этому поводу мы изложили канцлеру сегодня утром, мастер Джонстан. Но если вы целый день провели на ярмарке, вы, наверное, не знаете, что мастер Бакли бесследно исчез.
- То есть как исчез? - пробормотал изумленный Джонстан. - Сегодня вечером он собирался пообедать у меня дома. Моя матушка будет его ждать.
- Боюсь, ожидание ее окажется напрасным, - ухмыльнулся Майкл. - Но если мастер Бакли все же соизволит прийти, будьте любезны сообщить ему, что канцлер горит желанием его увидеть. А смотритель Кингз-холла не прочь получить назад свои столы и стулья.
И Майкл поведал, как они, придя к Бакли, обнаружили его комнату совершенно пустой. Джонстан слушал, удивленно покачивая головой.
- И с какого же конца вы начнете распутывать такое хитросплетение? - спросил он, переводя взгляд с Майкла на Бартоломью.
- Я бы предпочел вообще ничего не распутывать, - с досадой откликнулся Бартоломью. - Эти дознания не для меня. Работа доктора и преподавателя представляется мне куда более привлекательной.
- Я вас прекрасно понимаю, - сочувственно кивнул Джонстан. - Я тоже преподавал законоведение, но с тех пор, как я стал проктором, мне пришлось оставить занятия со студентами. Я переехал из колледжа, приобретя собственный дом в Сапожном ряду. Теперь матушка ведет хозяйство, а я могу всецело отдаться своим обязанностям. Мне бы очень хотелось способствовать вам в проведении дознания, но, увы, теперь, во время ярмарки, у меня, как и у Хэрлинга, слишком много хлопот. Жара и дешевый эль кружат головы студентам, и сейчас можно ждать любых бесчинств. Мы прилагаем все усилия, чтобы сохранить в городе мир и спокойствие.
Джонстан поднялся, увидев студента, который нетвердой поступью вышел из таверны под руку с рыжеволосой девицей. Встретившись взглядом с проктором, студент немедленно выпустил свою спутницу и устремился наутек. Хмель слетел с него так быстро, словно Джонстан опрокинул ему на голову ведро холодной воды. Девица растерянно озиралась по сторонам, не понимая, почему ее кавалер столь стремительно исчез. Джонстан с довольной улыбкой вновь опустился на скамью.
- Не всегда мне удается навести порядок с такой легкостью, - признался он.
- В городе убита еще одна проститутка, - сообщил Бартоломью.
- Я об этом слышал, - нахмурившись, кивнул Джонстан. - Вам не кажется, доктор, что после черной смерти непотребных девок в городе стало куда больше, чем прежде?
- Таково закономерное следствие опустошений, произведенных чумой, - произнес Бартоломью, глотнув холодного эля. - Многие женщины лишились семей и теперь вынуждены самостоятельно добывать себе средства к существованию.
- Но они могли избрать более достойный способ заработка, - сурово возразил Джонстан. - Например, заняться шитьем или стряпней.
- Возможно, - согласился Бартоломью, с интересом наблюдая, как жаркий спор между продавцом кроличьих шкурок и дородной матроной перерастает в драку. - Только швеям и стряпухам найти работу куда труднее, чем проституткам. К тому же услуги проституток лучше оплачиваются.
- Но продавать свое тело - великий грех, - с жаром заявил Джонстан, и голубые глаза его округлились. - Чума - это наказание, посланное Господом за наши бесчисленные прегрешения. Если мы не вернемся на стезю добродетели, нас ожидает еще более суровая кара. Но, судя по всему, люди глухи к предостережениям свыше. Вместо того чтобы исправиться, они еще глубже увязают в пучине греха и разврата.
Бартоломью не раз доводилось слышать подобные заявления. Многие считали, что чума - справедливое возмездие за грехи, в которых погрязли жители Англии. Список грехов был велик: воровство и мошенничество, война с Францией, работа по воскресеньям, нарушение поста в пятницу, богохульство, стяжательство, прелюбодеяние. Люди не сомневались, что опустошительная эпидемия - лишь первое предупреждение и вскоре новый, еще более страшный мор уничтожит всех, чьи души исполнены зла.
Отдохнув и утолив жажду, Бартоломью поднялся со скамьи. Спутники последовали его примеру. Простившись с Джонстаном, Бартоломью и Майкл окунулись в ярмарочную суету. Неожиданно чья-то рука легла на плечо Бартоломью. Обернувшись, он увидал своего зятя Освальда Стэнмора. Тот взирал на Мэттью с приветливой улыбкой.
Бартоломью улыбнулся в ответ и осведомился, как у Стэнмора идут дела.
- Великолепно, - просияв, сказал тот. - Представь себе, я продал почти всю ткань, что хранилась на складах. Более того, у меня уже есть покупатели на товар, что прибудет через несколько дней.
- Удалось шерифу найти злоумышленников, ограбивших тебя? - поинтересовался Бартоломью.
Не так давно две повозки с тканью, принадлежавшие Стэнмору, были остановлены и разграблены на Лондонской дороге.
- Нет, - ответил Стэнмор. Упоминание о неприятном событии заставило его нахмуриться. - По-моему, шериф ровным счетом ничего не делает для поимки этих негодяев.
Бартоломью сочувственно вскинул бровь. Человек, исполняющий должность шерифа, редко пользуется всеобщим расположением. Но надо признать - неприязнь, которую успел стяжать Ричард Талейт, шериф Кембриджа, была вполне заслуженной. Он уже вызвал недовольство горожан, когда не пожелал должным образом расследовать убийства проституток. А теперь выясняется, что дело об ограблении богатого купца он тоже не считает достойным своего внимания.
- Я понимаю, Талейт занят сейчас недавними убийствами потаскух, - с тяжким вздохом изрек Стэнмор. - Но нельзя позволять разбойникам безнаказанно творить произвол на дорогах. Если дороги день ото дня будут становиться все более опасными, купцы откажутся к нам приезжать, и в результате пострадает весь город.
- Сегодня утром произошло еще одно убийство, - сообщил Бартоломью, чтобы отвлечь Стэнмора от долгих рассуждений о безопасности торговли и мерах, необходимых для ее достижения.
- Да, я слышал, - кивнул Стэнмор. - Многие так напуганы этим убийством, что собираются пораньше уйти с ярмарки и вернуться в город до наступления темноты.
Он наклонился к самому уху Бартоломью и произнес шепотом:
- Знаешь, ходят слухи, что одна из городских общин намерена выяснить, кто убивает девок. Ведь от Талейта, похоже, не дождешься проку.
- Что это за община? - спросил озадаченный Бартоломью. - Уж не охотники ли за ведьмами, готовые обвинить в колдовстве всякого, кто вышел на улицу после комендантского часа?
- Нет-нет, - покачал головой Стэнмор. - Эти люди называют себя общиной Святой Троицы, среди них есть и монахи, и священники. Уж конечно, они не могут замышлять ничего дурного. Короче говоря, это некое сообщество благочестивых людей, обеспокоенных тем, что после мора город погряз в разврате и преступлениях.
Бартоломью в ответ лишь пожал плечами; слова зятя, казалось, не слишком убедили его.
- Многие горожане разделяют их беспокойство, - добавил Стэнмор. - И, насколько я понимаю, в общине собрались отнюдь не религиозные фанатики, подобные твоему отцу Уильяму. Ее члены хотят навести в городе порядок, и дай им бог исполнить это благое намерение.
Во взгляде Бартоломью по-прежнему светилось недоверие. Стэнмор в отчаянии воздел руки.
- Посмотри только, что творится вокруг! - приглушенно воскликнул он. - Даже в нашем маленьком городке жизнь полна опасностей. Кто-то неизвестно зачем убивает по ночам гулящих девок. А повозки с товарами не могут добраться к нам из Лондона в целости и сохранности.
- Но твои повозки были разграблены за много миль отсюда! - возразил Бартоломью. - Скорее в окрестностях Лондона, чем в окрестностях Кембриджа.
- Вовсе нет. Преступление было совершено в Сэффрон-Уолдене, в пятнадцати милях отсюда, - недовольно возразил Стэнмор. - И с тех пор прошло уже немало времени, - добавил он, потирая подбородок. - Я был уверен, что на ярмарке грабители попытаются продать похищенную ткань. Но хотя я приказал своим работникам осматривать все прилавки с тканью, нам не удалось обнаружить ни единого лоскутка.
- Как видно, грабители нашли применение для ткани, - предположил Бартоломью.
- Мэтт, речь идет о превосходной тончайшей шерсти, - важно заявил Стэнмор. - Всякий сброд не шьет себе штаны и куртки из такой материи.
- Значит, грабители оказались умнее, чем ты предполагал, - пожал плечами Бартоломью. - Они догадались, что ты будешь искать пропавший товар на ярмарке, и сбыли его с рук в другом месте.