***
- Когда человек уходит от преследования раз - это может быть случайность. Второй раз - уже тенденция. Но три раза… Это либо раздолбайство преследователей, либо мастерство преследованного. Это уже феномен…
- Но, с иной стороны, мы его три раза обнаружили… - возразил Игорь. - Вероятно, найдем и четвертый.
И он четвертый раз убежит, - подумал Игорь. Но счел за лучшее промолчать.
Меж тем, история получалась странной - на вокзале преследователи хоть и утратили контакт, но вызвали подмогу, район оцепили, искали что называется - с милицией и собаками. Казалось - никуда им не уйти. Пока железная дорога шла по городу, ее ограждал высокий забор, и, как убедился потом Макс, все выходы к полотну, вплоть до следующей платформы, были закрыты.
Но, во-первых, до платформы той бежать надо было километра три под ярким светом галогенных железнодорожных прожекторов. А, во-вторых, там уже ожидал беглецов наряд милиции.
Ни-че-го! Беглецы будто сквозь землю провалились. И поезда в расписании не было, и люди пропали…
Возникала такая мысль: может, было бы лучше их не пытаться поймать, а отследить до поезда, а там уже в тесноте вагона и схомутать.
- Ну так что будем делать?.. Люди волнуются…
- Что делать, что делать… Подавайте этого Егора в федеральный розыск. Думаю, в городе их нету…
Тем более непонятно, куда они собирались уезжать. А это было существенно - это была бы зацепка. Не походило, что конкуренты сдались - вероятно, все же что-то у них было, кроме отсутствующего кусочка шифровки.
- Я хочу все знать о старике…
- Э-э-э… О каком именно? О солдате или о его сыне?
- Об обоих! Мы наверняка что-то пропустили… Перетрусите все - учебу, службу в армии, работу…
Вроде бы, сказано было все - слишком многое надо было сделать, чтоб появилась хоть какая-то версия, зацепка. Но Игорь продолжал оставаться на месте.
- Что-нибудь еще? - спросил Макс.
- Да. Там еще пытаются отремонтировать мобильный пеленгатор. Говорят, что быстро не успеют, что проще и быстрей выписать новый…
Макс покачал головой:
- И этот, в общем, уже не нужен. Пусть уматывают назад. Передай, что учение состоялось. Всем объявить благодарность.
***
Проснулся Егор, когда уже солнце было довольно высоко. Антон уже не спал, а сидел возле окна. В вагоне было тепло и, удивительно, не душно. До сего дня Егор думал, что вагонов с работающей вентиляцией уже не осталось.
- А куда мы едем?.. - спросил Егор.
- Медноводск.
- А где это?
- Ты, вероятно, не помнишь, но вчера я тебе задавал тот же вопрос.
Егор посмотрел в окно: за ним проносился лес. Вот промелькнула просека, в ней дорога грунтовая, разбитая колесами. Но когда она пересекала железнодорожное полотно, переезд был обозначен только знаком из металла. О таких вещах как шлагбаум здесь, похоже, не знали.
- Где это мы? Надо будет на следующей станции выйти.
- Мы не останавливались всю ночь. Я следил…
- Это странно. А к нам в купе никто не ломился?
- Кто-то по коридорам ходил, но к нам никого не было.
- Ну и хорошо… Километров четыреста мы уже отмахали. Будет остановка - сойдем… И так хорошо проехались.
Но шли минуты, потом часы - поезд шел, но остановки все еще не было. Состав, не сбрасывая скорость, пролетал через какие-то платформы, рассчитанные, может быть, на три вагона. Станции были пусты - никто не выходил показать зеленый флаг проносящемуся поезду. Вероятно, жители уже убедились в бесполезности этого занятия - какой флаг этим поездам не показывай - все равно не остановятся.
- Нет, это уже становится неприличным, - не выдержал, наконец, Егор. - Но ведь должен же этот поезд когда-то остановиться. Не до Владивостока же он идет? К тому же, не знаю как ты, но я жрать хочу.
Он поднялся с полки:
- Пойду, прогуляюсь по поезду. Вероятно, все же здесь должен быть вагон-ресторан или буфет. Или хотя бы где-то должно висеть расписание?..
- Подожди, я с тобой, - отозвался Антон.
- Сидел бы лучше здесь… Поесть я тебе принесу.
Но уверенности в голосе Егора уже не было. Антон бы, вероятно, тоже предпочел забиться в угол, переждать, пересидеть. Но что толку с того, что он будет прятаться, когда его приятель разгуливает по поезду. Опять же - останешься один, а тут как раз придет проводник, что говорить ему, как выкручиваться?..
Вышли в коридор, прошлись к купе проводников: оно по-прежнему было закрытым. Расписания же возле него не было.
- Ну и ладно, - кивнул Егор. - Пошли в другой вагон.
Действительно, прошли коридором, мимо туалета, тамбур… На секунду прошли над грохочущей сцепкой двух вагонов. Снова тамбур.
Открыли следующую дверь, вошли в нее по инерции.
За ней не было пассажирского вагона. Не было того узкого коридора, по которому и самому не пройти, не то, что с чемоданом. Отсутствовали купе проводников, соответственно, не было и стенки, на которой должно было висеть расписание. Не имелось котла с пресловутой железнодорожной водой, той самой с пылью, ржавчиной и угольной крошкой. Правда, были окошки, завешенные шторами до половины, и экранами, закрывающими вторую часть.
Сразу за дверью тамбура начиналась огромная, практически во весь вагон комната. В креслах сидели военные. Перед ними стояли приборы, щелкали реле, бежали цифры на каких-то транспарантах, зеленый луч чертил волны на осциллографах…
…Многочисленные мониторы показывали огромную ракету. Она лежала в коконе пусковой трубы, опутанном шлангами и проводами. Освещение дрожало, и можно было понять, что ракета эта находится в этом же поезде, в соседнем вагоне.
- Ничего себе… - прошептал Егор.
Не дожидаясь окрика, оба зайца подняли руки - медленно, в аккурат на уровень ушей.
Однако сцена без слов продолжалась - никто не отдавал им приказы. Да и по штатному расписанию у дежуривших за пультом оружия не имелось…
Но долго ли позвать тех, кто с оружием?..
***
- Вы, наверное, не ели…
- Да не откажемся… - ответил Егор за обоих.
Полковник дал сигнал. Действительно, тут же из кухни принесли два подноса - горячее, второе, в чашке дымился чай. Причем не самый дешевый, не из тех, что продается по рублю за килограмм, а густой, с благородной темнотой в чашке.
Егор дал знак товарищу - садись и ешь. Сам тоже присел и стал поглощать обед. Ел с аппетитом. Он твердо знал - перед расстрелом не кормят. Стало быть, если угощают обедом, то до ужина не пристрелят.
- А вы неплохо тут устроились. Кормят как космонавтов… - заметил Егор.
- Так расскажите мне все же, как вы попали к нам на борт. Все же к гостям мы не привыкли.
- Да так… Торопились. Нужен был какой-то поезд на восток, ваш стоял локомотивом именно в ту сторону. Запрыгнули на подножку, закрылись в купе.
Полковник покачал головой:
- Ясно - охрана прозевала. Никакого порядка… Ну вот что с такими людьми делать?.. Закрыть на гауптвахту?.. Так ее в поезде нет… Разве что в туалет… А самому, простите, тогда куда ходить?.. А отчего вы искали поезд на маневровых путях? Мы же стояли достаточно далеко от вокзала?
- Нас преследовали…
- А кто преследовал если не секрет? Милиция?..
- Ну что вы! Конечно, нет. Просто очень плохие парни. Мы бы, конечно, могли попросить у милиции помощи, но как говорил Эйнштейн: "Боги всемогущи, но черти расторопней".
Полковник коротко хохотнул. Егор про себя с облегчением выдохнул. Их хозяин, вообще, казался славным человеком. Но все, связанное с армией естество Егора вопило: "полковник" и "хороший" - антонимы, понятия взаимоисключающие. Как правило, действительно, хорошие военные уходят на пенсию подполковниками.
Впрочем, разумеется, бывали исключения: иногда плохие ребята оставались майорами, а хорошие становились генералами.
- Откровенность за откровенность, - кивнул подполковник. - Мы не должны были в этом городе останавливаться. Но на борту закончились сигареты. Потому поезд остановился как бы на внеплановый осмотр ходовой части. Так что вам, в известной степени, повезло. То, что вы здесь, - это не ваша заслуга, это наша недоработка.
За окном струился все тот же однообразный пейзаж. Но Егор смотрел не на улицу - между двумя рамами лежало несколько мух. Его всегда мучила загадка - как эти мухи попадают между рамами. Отчего они так же не могут выбраться назад той же дорогой. Они что там рождаются, пухнут с голоду до натуральных размеров и дохнут?.. Вот ведь загадка природы…
Но сидя в вагоне этого поезда, Егору показалось, что он стал гораздо ближе к разгадке этой тайны.
- Я, признаться, - начал Егор, - тоже слышал о подобных поездах, но будто там только морозильники… И будто их все на иголки пустили.
- Устаревшая модель была в морозильниках - вот и пустили на слом. А вместо них заступили на дежурство иные поезда с иными ракетами. И отчего, думалось, если что-то для этих целей использовать, то цистерны в сто двадцать тонн. Они самые длинные.
- Длинные-то длинные, да вот только конструкция шасси неудачная. Впрочем, мы и их используем. Но для каких именно целей - не скажу. Военная тайна, Вы и так влезли в нее дальше некуда. Кстати, а вы военный? Служили?
Егор кивнул:
- Было и такое. Ушел в запас в чине капитана. Потом исполнял приватно некоторые поручения нашего командования. И не только его.
- Наемник?.. - скривил скулу полковник.
- И это было… - согласился Егор.
- А почему ушли?
- Неадекватность работы и вознаграждения. Вроде как: за проявленное мужество и беспримерный героизм выплатить жалование в определенном Уставом размере.
Полковник кивнул:
- Да и такое есть. Думаю, я бы сам не смог сформулировать этот факт точней, - он развел руками, насколько позволяли стесненные условия вагона - ресторана, и продолжил. - Между тем, так было во все времена, патриотизм, долг, присяга и всякое такое… Что на это скажите.
- Скажу, что патриотом можно быть и не нося мундир. Мало того, думаю, в отношениях с государством. Вполне достаточно тезиса Гиппократа: "не навреди". Я сам придерживаюсь такого тезиса и хотел бы от государства взаимности.
- Вы, я вижу, разделяете Родину и государство?
- Ну да… Если честно, родину я люблю, а с государством у меня отношения как-то не складываются. Когда есть с чего, я плачу налог. Но когда я беден, то не получаю помощи, а наоборот, оказываюсь в должниках. Вам не кажется такое положение вещей странным?..
Полковник молчал и улыбался, потому что не знал, что сказать. Молчание затянулось.
- И что вы теперь с нами сделаете? - спросил наконец Егор. - Может, ответ мне не понравится, но не хочется томиться в неизвестности.
- Вы знаете… Я сам в замешательстве - что с вами сделать. Выдать вас куда следует? Но тогда придется объяснять как конкретно вы попали на наш поезд. Мне бы этого очень не хотелось. Можно вас тихонько пристукнуть и выбросить из вагонов…
Полковник проговорил это с полуулыбкой, спокойно, будто бы шутил. Но и Егору, и Антону мгновенно стало ясно - и этот вариант рассматривался хозяином ракетного поезда, хоть и недолго, но серьезно.
- Так куда вы едете? - ответил полковник вопросом на вопрос.
- Ярск…
К удивлению друзей, полковник знал где это. Он кивнул:
- Я вас туда подкину. Не в сам город а как можно ближе. Так близко, насколько мне позволяет маршрут и расписание. Но сразу предупреждаю - в этой местности двести километров - не расстояние.
Егор кивнул - в их положении не приходилось перебирать харчами.
***
А ведь, действительно, поезд шел по расписанию.
По какому-то секретному, хитрому графику.
Многочисленные стрелочники получали его кусочки, распоряжения - в столько-то перевести такие-то стрелки, загадочным образом открывались нужные светофоры. Поезд обходил города, районы. Проскальзывал по каким-то веткам, которые никто всерьез не принимал.
Почти всю дорогу друзья просидели в своем купе. Выходили только покушать - полковник был рад поговорить с людьми, которые ему не надоели. Но уже на следующее утро их растолкали. Растолкали так безапелляционно, что Егор заподозрил худшее.
- Что, утро стрелецкой казни?
- Нет. Вам пора выходить.
Когда они вышли в тамбур, оказалось, что в проносящейся мимо пустоте нет ни вокзала, ни паршивой платформы. Вне поезда мелькали километровые, застили столбики пикетные.
- Уж простите, что так вас высаживаю. Но поверьте, как для зайцев вы легко отделались. По-хорошему, надобно вас посадить куда-то, откуда бы вышли тогда, когда тайна устареет.
Егор кивнул. Полковник продолжил:
- … В той стороне, километрах в ста, есть какой-то городишко. Часа через полтора в его сторону проследует товарняк. Постарайтесь, чтобы машинист вас заметил и забрал, не то следующий поезд пойдет через полтора часа и сутки…
Чтоб они сошли, поезд не стал даже останавливаться - просто машинист сбросил скорость где-то до скорости быстрого шага.
Поезд не стали задерживать, прощание не затянулось. Стоило Егору и Антону спрыгнуть на землю, как поезд стал набирать скорость и очень скоро исчез вдалеке.
Абсолютный вахтер
…Ветер на столбе трепал одинокую листовку: "Вернем городу Ярску его историческое название - Боярск!". Листовка была потрепанной, и оставалось неизвестным, из-за чего инициативной группе не удалось восстановить историческую справедливость.
Вероятно, потому, что "Ярск" был на две буквы короче, и, тем самым, в бюрократическом смысле экономилось время, чернила. Да и ясно было - хоть Ярск, хоть Боярск - ничего не изменится. Городишко как было захолустьем, так и останется.
Все три таксиста, что скучали на привокзальной площади, не смогли сказать, где находится улица, указанная в брошюре как адрес типографии. Потому, перейдя через вокзальную, зашли на главпочтамт. После длительных переговоров удалось поймать старика-почтальона, который вспомнил, что данное название имело место быть, но за давностью времен он уже запамятовал, во что ее переименовали.
- А где хоть приблизительно?..
- Хде? - оживился почтарь. - Эта, канешна, скажу…
И задумался… Задумался так долго, что Антон начал подозревать, что старик заснул. Но нет - он просто вспоминал молодость:
- Тамочки рядом гамазин был ликеро-булочный. А как дальше пройти, то даже и институт…
- Институт?.. - оживился Егор.
- Ну да… - подтвердил стоящий рядом почтальон помоложе. - Был тут у нас НИИ. Разогнали этих бездельников. Или сами разбежались. Теперь здание пустует…
***
Давным-давно в этой клетушке обитал некогда бдительный вахтер. Его помещение было заклеено плакатами о важности соблюдения тайны, о недопустимости проникновения лиц посторонних и даже шпионов.
И действительно - вахтер жил в постоянном ожидании иностранных шпионов. Но шли года, потом пошел счет на десятилетия. Шпионы не являлись, ожидание затягивалось.
Подкатывала пошлейшая скука.
Потом институт, чем бы он там не занимался, оказался никому не нужен. Верней, он был не нужен с момента своего существования, но открылось это пятнадцать лет назад.
С сотрудниками поступили как везде - увольнять не стали, а просто прекратили платить деньги. Народ потихоньку стал увольняться, их точки закрывали. Рекорд поставил какой-то лаборант, которому надо было досидеть до пенсии. У него был еще один конкурент, но тот скончался, не дождавшись заслуженного отдыха.
Таким образом, в здании института остался только вахтер, впрочем, теперь он был переквалифицирован в сторожа, смотрителя и архивариуса. В течении всех этих лет говорили, что здание вот-вот кому-то сдадут или продадут. Но за все это время в одном подъезде бывшего НИИ обосновался магазин секонд-хенда, изобретательно названный "Вторые руки". Старик-вахтер сначала обрадовался соседству, но потом выяснилось, что в таком большом помещении они не нуждаются и от старика они отгородились каменной стеной. Да и работали крайне нерегулярно, примерно по десять дней в месяц.
В особо жестокие приступы бессонницы он абсолютным вахтером обходил свой архипелаг. В немытых десятилетиями окнах туманно мелькал свет его фонаря.
Но все его обходы были бесполезны - воры все равно брезговали лезть в окна этого заведения.
И вот, в день совершенно неособенный в дверь здания постучали, подергали ручку. Снова постучали.
Вахтер затаил дыхание и замер - нет ли какой ошибки. Но стучали уверенно, будто покушались на его право быть хозяином.
- Хто там?..
Егор задумался - а, действительно, кем представиться?.. А, впрочем…
- Мы ищем одного человека…
- Здесь нет никаких людей кроме меня… Вы что, меня ищите?
- Нет. Он умер давно.
Старик подумал, прокричал в ответ:
- Тогда вы не там ищите. Ищите на кладбище!
- Он здесь работал.
Вахтер задумался и стал открывать двери.
Егору и Антону предстал старикашка больше похожий на гнома, чем на человека.
От холода и сквозняков он всю жизнь сжимался и кукожился, старался стать маленьким, незаметным для холода. И нет больше такой силы, которая смогла бы его распрямить.
- А вы, часом, не шпионы? - спросил он.
- Не-а, дедушка… - ответил Егор. - Не шпионы.
Тот тяжело вздохнул, всем видом своим говоря, дескать, зря.
Прошли вовнутрь. Егор осмотрелся, но не так, чтобы по-хозяйски, а все спокойно, почти не вращая головой.
- И давно тут работаете?
- Всегда, - ответил старик.
- А имя профессора Загорского вам что-то говорит.
Старик посмотрел на них с подозрением:
- Вообще-то, это не имя, а фамилия.
- Ну хорошо - фамилия.
- Загорского-то помню… Чилавек - две ноги, две руки…. Голова одна… во всяком случае, последний раз была одна. Я точно помню.
- А если серьезно?
Старик действительно стал серьезным.
- Застал я его еще… Только не был он никаким профессором - чего уж тут. Всю жизнь ждал он звания, сам себя так именовал, всех вокруг к тому приучил. А умер все равно доцентом…
- Печально, - зачем-то подытожил Антон.
- А что-то от него осталось? Нас интересует, где он работал, над чем… Где он жил, остались ли у него родственники? Ученики?
- Давайте по порядку?.. Учениками он многих называл, но сомнительно, что его кто-то назовет учителем… Тем более сейчас.
Едва заметно Егор толкнул под локоть Антона: дескать, смотри, какой философ выискался. Но старик запнулся:
- Что там дальше, по порядку?
- Где он жил? Имелись ли родственники?..
Старик смерил их взглядом. Конечно же, он имел полное право отшить этих ребят или испросить у них документы, которые мотивировали любопытство. Было ясно, что их наверняка не имелось. Но с иной стороны, положим, они все же уйдут, и снова потянутся дни, заполненные скукой.
- В гостях у него не был… Но, вероятно, что-то должно быть в подвале.
Как оказалось, все комнаты института пустовали - из мебели что-то продали, что-то списали, что-то покрошили на дрова. Поскольку предприятие было ликвидировано, все мало-мальски важные документы снесли в городской архив, где они благополучно сгорели пару лет назад.