– Гюнель пообещал Полине Николаевне, что снимет для нас комнаты в надёжной гостинице и найдёт проводников до Иерусалима. Сначала в шлюпку погрузили узлы и сундуки. Лакей вашей тёти, наш конюх и сам турок поплыли с ними к берегу. Там вещи сгрузили, Гюнель и оба слуги начали перетаскивать их в гостиницу, а шлюпка вернулась за нами. Мы все спустились в неё и поплыли к берегу. К тому времени как мы причалили, около вещей находился ваш Назар, остальные двое с сундуками на плечах шли через площадь. Мы двинулись следом, но, как только вышли на дорогу, откуда-то вылетели всадники. Их было не меньше десяти, и они неслись прямо на нас. Я помню, как Назар кинулся к Полине Николаевне, пытаясь защитить её, я видела, как Лив ударили плашмя саблей по голове и тут же вздёрнули на коня. А потом стали душить меня саму. Дальше – всё, я очнулась только в трюме корабля.
– А как вам удалось выбраться?
– Там было маленькое окошко, Лив помогла мне протиснуться в него.
Рассказ Вари не добавлял ничего нового к тому, что Александр уже знал сам. Попробовать зайти с другой стороны? И он аккуратно, чтобы раньше времени не выдать сведений о Назаре, заметил:
– Всё понятно – кроме того, зачем Гюнелю понадобилось нападать на мою тётку.
– Может, она просто случайно подвернулась под удар кинжалом, как моя опекунша попала под удар саблей? – предположила Варя.
– Мой опыт говорит, что случайных ударов кинжалом не бывает, – заметил Александр и вдруг, пораженный, переспросил: – Вы сказали – кинжалом?..
– Ну да, – подтвердила Варя. – Вашу тётю ударили кинжалом, а мою опекуншу – саблей.
Люди, скачущие верхом, не орудуют кинжалами. Тётка должна была погибнуть от удара саблей – а Варя говорит о кинжале… Вот и подтверждение вины Назара.
– Вы ничего не путаете? – переспросил Александр.
– О чём вы?..
– Как всадник может ударить стоящего на земле человека кинжалом? Он должен рубить сверху, а для этого требуется другое оружие – как вы сами заметили, сабля.
– Я не знаю, – растерялась Варя. Она на мгновение задумалась, а потом воскликнула: – Но позвольте, я сама видела рану в груди Полины Николаевны! Отверстие было небольшое, да и сестра Феодора говорила, что кинжал валялся на земле у ног вашей тёти. Убийца, как видно, выронил его.
– И где сейчас этот кинжал?
Но Варя лишь развела руками:
– Я не знаю… куда-то делся. Да вы сами спросите у тёти. Может, она помнит?
Александр остолбенел. Он, конечно, понимал, что живущая в монастыре девушка явно должна быть очень религиозной, но не настолько же, чтобы уверовать в возможность задавать вопросы умершим. Но Варя смотрела на него ясными, без признаков фанатизма глазами, и он мягко заметил:
– После того как Назар привёз нам тётин прах, я захоронил урну рядом с могилой деда на кладбище Донского монастыря. Мне сложно говорить с тенью.
Варя смертельно побледнела, она смотрела на Александра с таким ужасом, что он испугался:
– Что случилось? Вам нехорошо?
Девушка с трудом сглотнула. Раз, ещё раз… потом схватилась за горло. Александр шагнул к ней, хоть и не знал, как помочь. Но Варя справилась сама. Прошептала:
– Дело в том, что после нападения наш конюх бесследно исчез. Поэтому мне пришлось довериться Назару.
– О чём вы?!
– Я велела ему переправить в Москву урну с прахом моей опекунши – Домны Фёдоровны. Ваша тётя была хоть и серьёзно, но только ранена. Она выжила, и теперь мы обе с ней стали здесь послушницами.
Послушница! В это было невозможно поверить, но напротив Александра – глаза в глаза – сидела его погибшая тётка. Правда, теперь она была одета в простое серое платье и закутана в чёрный плат, но это такая мелочь по сравнению с тем, что Полина жива. Александр вслушивался в тихую речь – после ранения тётка не могла говорить громко – и размышлял о том, что нельзя верить чужим россказням. Если ты не видел родных мертвыми – значит, ищи их. Он знал о смерти Лив только со слов проходимца Али. А вдруг у этого работорговца были свои причины, чтобы заявить о гибели корабля? Нет, теперь уже никто не убедит Александра в том, что Лив погибла! Он будет искать её и не успокоится, пока не получит веские доказательства того, что случилось на самом деле.
– Я тебя утомила, дорогой? – спросила тётка. – Я смотрю, ты меня уже не слушаешь.
– Нет-нет, я всё слышал, но не согласен с тем, что вы считаете себя виновной в похищении Лив. Этот турок – хозяин борделей, ему всегда нужны новые женщины, вот он и приглядел в пути двух молодых красавиц. Дело в ином: просто я должен сообщить вам трагическое известие.
– Что? – побледнела Полина. – О ком? О Любочке?
– Упаси бог! О Лив пока точно ничего не известно, – твёрдо сказал Александр, – есть только слухи, которые я не хочу обсуждать, пока сам всё не проверю. Дело касается моей матери.
Он рассказал тётке об убийстве её сестры, а потом и о роли Назара в этом деле. Полина молчала, а чувства на её лице сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе. Известие об убийстве её потрясло, и если бы Александра спросили, как можно одним словом описать тёткино поведение, то он бы сказал, что Полина раздавлена. Но когда он перешёл к рассказу о возвращении Назара и о найденном у него ожерелье, Александру вдруг показалось, что тётка стала поспокойнее.
– Полиция подозревала всех членов семьи. Но после того как у Назара нашли ожерелье, в убийстве обвинили его, а поскольку к тому моменту преступник уже умер, то дело закрыли, – закончил Александр.
Полина молчала. Не знала, что сказать или ещё не придумала правдоподобную ложь? Оставалось только одно – спросить прямо, что он и сделал:
– Вы верите, что Назар это задумал и сделал самостоятельно?
– Конечно!
Ответ оказался скорым и безапелляционным. С чего это вдруг? Конечно, Полине хотелось, чтобы во всём был виноват слуга, а не члены её семьи. Но только ли в этом дело? Видно, пришла пора изложить теории Щеглова.
Рассказ о столичном частном приставе и сделанных им выводах Полине явно не понравился. Её возмущению не было предела. Тётка даже не удосужилась дослушать и гневно перебила Александра:
– Алина не могла убить собственную сестру! Я не говорю о моральной стороне этого дела – возможно, что у постороннего человека может быть своё мнение на этот счёт – но посуди сам: у твоей матери был такой жёсткий и сильный характер, что она совершенно подмяла Алину. Та её панически боялась. Бедняжка просто не смогла бы преодолеть свой трепет перед Евдоксией и натравить на неё убийцу.
– Страх часто дает плохие советы. – Александр вглядывался в глаза тётки. Лжёт она или нет? Но ничего, кроме искреннего гнева, он не видел. Пришлось предъявлять главный аргумент: – Алина слишком много выиграла после смерти моей матери: она получила свободу от диктата, доля Евдоксии в наследстве отца будет поделена между вами обеими, к тому же ваша младшая сестра теперь безраздельно владеет собственным мужем – бывшим любовником старшей. Не забывайте и о том, что Назар – её слуга, а перед тем как отправиться в паломничество, этот человек получил от хозяйки вольную.
– Нет, Алекс, ты всё понимаешь неверно. Во-первых, наследство твоего деда – это дом. Как его поделить? Никак! Поэтому неважно, на кого из сестёр он оформлен. Во-вторых, Алина так долго не могла выйти замуж, что теперь очень ценит своё супружество. Ты представляешь, каким ударом стало бы для неё разочарование Эрика? Она никогда – я в этом абсолютно уверена – не рискнула бы благополучием своего позднего брака. Это дело рук Назара! Я знала, что Евдоксия взяла дворового в любовники. Именно из-за неё Алина дала слуге вольную. Наша баронесса не могла снизойти до крепостного. И видишь, к чему всё это привело? Негодяй возомнил себя бог знает кем!
Что ж, другого от тётки ожидать и не стоило. Как и предполагалось, та горой встала на защиту Алины. Впрочем, в этом Александр был с ней солидарен. Но, может, Полина хоть что-то знает о фон Массе?
– Тётушка, а что вы думаете о виновности Эрика? Мог тот задумать и осуществить подобную авантюру?
К несказанному изумлению племянника, Полина вдруг покраснела, как девочка, но глаз не отвела и ответила твёрдо:
– Я знаю Эрика очень давно. Считаю его благородным человеком, и никто не заставит меня изменить своё мнение.
Господи, помилуй! Ну и женщины… Как с ними иметь дело? Сплошные тайны…
– У вас с Эриком были особые отношения? – догадался Александр.
– Я любила его, – просто ответила тётка. – Даже надеялась, что он сделает мне предложение, но Эрик так и не решился, ведь я была графиней. Литта тогда предложил ему место у твоего дяди, и Эрик уехал, а я осталась, даже потом вышла замуж за Денисова. Что делать, дорогой, в жизни так бывает – мечта обманет, но нужно жить дальше.
– Так как же вы согласились на брак фон Масса с Алиной?
– Я постарела, а сестра моложе меня. Эрик так и не женился. Он тоже имеет право на счастье. Может, у них ещё будут дети…
В этом была вся Полина. Ну как так можно жить – одно сплошное самоотречение?! Она стояла насмерть, защищая семью. Но вдруг тётка права, и Назар, так легко получивший, казалось бы, невозможные блага, захотел сразу всё? Если вспомнить его жуликоватые повадки и сомнительные поступки, не оставалось сомнений, что единственный тёткин лакей был человеком жадным и бессовестным. Как же всё-таки докопаться до истины? И Александр попросил:
– Расскажите поподробнее, как вы получили удар кинжалом. Варя считает, что Назар кинулся к вам, чтобы защитить. Но мне кажется, что всадник не мог нанести такой удар – скорее всего, Назар сам ранил вас.
– Я чётко не помню, – растерялась Полина, – все мои мысли тогда были только о Лив, я видела, как похититель её ударил, а потом втащил на лошадь, видела, как рубанули саблей Домну Фёдоровну, а потом почувствовала боль, и всё заслонила фигура Назара. А дальше – чернота…
– Правильно ли я понимаю, что вы не можете сказать, кто вас ранил? Возможно ли, что это был Назар?
– Да, наверно… – оживилась тётка, – и теперь мне кажется, что это так и было. Просто раньше никто из нас не подозревал его, а если знать то, что ты мне сейчас рассказал, то выходит, будто Назар хотел меня убить.
– А зачем ему убивать вас? Ему-то какой резон это делать? А вот у Алины – серьёзный интерес. Она становится единственной наследницей отца, да ещё уже как ваша наследница получает дом и деньги.
– Ну, ты видел мой флигель – много за него не возьмешь. Да и какие у меня деньги? Так, крохи!
– Пятьдесят тысяч дукатов в золоте – неплохой куш для любого.
– О чём ты говоришь? – удивилась Полина. – Какие пятьдесят тысяч, да ещё в золоте?!
На лице тётки отразилось недоумение… Да как же так? Неужто родные сёстры не сказали Полине о наследстве князя Иоганна?.. Хотя… Это возможно… Евдоксия могла так поступить из зависти. А младшая? Добрая и любящая Алина. Может, та из-за своей забитости просто не поверила, что племянник отдаст им деньги?.. Прямо-таки чудеса в решете… Или просто ложь… Ладно, с этим можно разобраться и потом, а сейчас нужно всё рассказать Полине.
– Князь Иоганн в своём завещании распорядился передать вам и Алине по пятьдесят тысяч дукатов взамен потерянного вами приданого. Ваши сёстры узнали об этом в день приезда Эрика, – сказал Александр.
– Так вот почему Евдоксия заставила его жениться! – воскликнула Полина. – Я никак не могла понять, ей-то какой резон? А она небось задумала прибрать эти деньги к рукам. Ведь баронесса Эриком вертела, как ей заблагорассудится… – Лицо тётки стало виноватым. – Прости, дорогой, что говорю тебе неприятные вещи, но для нас с Алиной не было секретом, что твоей матери всегда требовались деньги. Игра не отпускала её.
Александр накрыл тёткину ладонь своею. Какие между ними обиды? Не нужно никаких извинений…
– Я тоже это знал, – сказал он, – и в том, что мать задумала прибрать и деньги Алины, вы абсолютно правы: Эрик сам признался сначала жене, а потом и нам с капитаном Щегловым. Но мы с вами говорили о том, что именно Алине и её мужу была выгодна смерть обеих сестёр. К тому же Назар выдал прах Рогожиной за ваш. Это хоть и косвенно, но доказывает, что он должен был вас убить.
Однако Полина упёрлась. Отринув всё, кроме верности и семейного долга, она теперь намертво стояла на своём:
– Назар уже стал преступником, ему нечего было терять, вот он и придумал вернуться домой и получить хороший куш от несчастных родственников. Он не мог, не вызвав подозрений, продать драгоценности Евдоксии. Вольную он уже получил, и теперь ему понадобились деньги. Хотел начать новую жизнь.
Да, аргумент оказался весомым. Александр об этом как-то подзабыл, но ведь кухарка Акулина, которой преступник наобещал золотые горы, подтвердила, что тот в пути прокрутил выгодное дельце и ждал откуда-то новых денег. Выходит, Полина права? И Александр это признал:
– Здесь вы, возможно, и правы. Назар на корабле сговорился с Гюнелем как минимум о том, что не станет мешать похищению девушек, а может, и о том, что сам будет ему содействовать.
– Вот видишь! – обрадовалась Полина. – Все преступления – на совести этого негодяя. Моя младшая сестра и её муж тут ни при чём!
Полина с завидным упорством сводила всё к одной-единственной мысли, что Назар действовал один. Она вновь и вновь напоминала о случаях из жизни своей младшей сестры, подтверждая то, что Александр и так прекрасно знал. Об Эрике тётка и вовсе сказала, что тот – благородный человек и никогда и ни при каких обстоятельствах не станет убийцей. Наконец Полина замолчала – похоже, исчерпала все свои аргументы.
Она вгляделась в глаза Александра – словно бы ответ искала. Бог знает, что она там увидела, но тётка заговорила вновь:
– Мне тяжко об этом вспоминать, но придётся открыть тебе правду. Я знаю, что сгубило мою младшую сестру. Наш отец покончил с собой у неё на глазах. Я помню, что в тот вечер он вернулся откуда-то очень печальным, я хотела с ним поговорить, но в гостиной сидел молодой человек, который, как я надеялась, вот-вот должен был стать моим женихом, и я осталась с ним. Папа позвал с собой Алину, и они вышли в сад. Через четверть часа раздался выстрел. Мы с моей гувернанткой и кавалером кинулись на звук и увидели страшную картину: мёртвый отец сидел на скамье с простреленным виском, а у его ног без чувств лежала Алина.
Александр содрогнулся. В голове не укладывалось! Кем нужно быть, чтобы так поступить с собственным ребёнком?
– Как можно застрелиться на глазах у дочери – почти девочки? Дед был не в себе?
– Скорее сильно угнетён, но не безумен. Мы отнесли Алину в дом, но у неё начался бред, а потом она ещё целый месяц пребывала в жутком состоянии: пряталась под столом, забивалась в угол, её била дрожь. Постепенно сестра пришла в себя, но с тех пор боится даже громких звуков… К сожалению, после смерти отца в нашей жизни всё рухнуло. Несостоявшийся жених сразу исчез, за ним уволилась гувернантка, а потом мы узнали об огромных долгах. Если бы граф Литта не прислал мне Эрика, я уж и не знаю, как справилась бы. Эрик взял на себя все хлопоты, мы тогда очень сблизились… Впрочем, это уже не относится к делу. Что же касается Алины, я еле выходила её, но сестра всё равно осталась душевно сломленным человеком. Я точно знаю, что Алина испугана на всю жизнь. К сожалению, она теперь подчинится любому, кто просто прикрикнет на неё. Я лично это проверила.
– Вы что – запугивали Алину? – удивился Александр.
– Не я…
– А кто же?
– Мой муж! Я вышла замуж за человека, которого сочла хорошим. Я любила Эрика, но нужно было жить дальше. Так я стала Денисовой. К сожалению, мой муж тяготился тем, что мы живём все вместе в маленьком флигеле, и срывал своё зло на Алине. Она пугалась и пряталась в своей комнате, даже залезала под стол. Кончилось это тем, что мы с мужем купили флигель на Пятницкой и уехали. Сестре тогда было уже двадцать два, и стало ясно, что без приданого она замуж не выйдет.
Где правда, а где, пусть и искренние, но всё-таки заблуждения? Тётка говорила с таким жаром. По крайней мере, сама она в это верила. Но это всего лишь мнение Полины, её племянник вовсе не обязан разделять его. Конечно, Алина робка и слаба – но на другой чаше весов лежали сто тысяч дукатов и дом. Вдруг алчность подвигла это робкое существо на преступление? А Эрик? Смог ли тот устоять перед искушением? К тому же Полина сама подтверждает, что сильный человек легко подчинит себе её младшую сестру. Кем-кем, а уж робким и слабым Эрик не был никогда. Да и сама Полина… Она ведь жива, а это меняет всю картину: ей тоже выгодна смерть старшей из сестёр… Хотя тётка уже стала послушницей, значит, собирается принять постриг и уйти от мира, тогда дом и деньги не будут иметь для неё значения…
"Но ведь пока она не постриглась – значит, всё ещё можно отыграть назад, – всплыла вдруг трезвая мысль. – Ну надо же Щеглов – прямо-таки провидец. Как в воду глядел: не было бы сюрпризов. Да, Пётр Петрович, тут у нас о-го-го какие сюрпризы!" Александр с горечью признал, что окончательно запутался. Может, посмотреть на дело с точки зрения сестёр Румянцевых?
Денег по завещанию князя Иоганна ещё нет. Александр может вообще их не отдать, и тёткам придётся с этим смириться. Евдоксия была единственным человеком, способным вытрясти из своего сына это золото. Если бы её убили после того, как наследство князя Иоганна было выплачено, то рассуждения Щеглова были бы разумны. Сёстрам невыгодно убивать баронессу до того, как деньги окажутся в их карманах. Насчёт дома Полина тоже права: какая разница, на кого он записан, если его нельзя разделить? Продавать дом никто из сестёр явно не собирался. Теперь Александр скорее согласился бы с тёткой, чем со Щегловым.
Полина больше не улыбалась и вела себя скованно. Сердилась. Или обижалась. Ну всё – пора с ней мириться! И Александр заговорил о другом:
– Тётя, как же вы теперь распорядитесь своим наследством? Я могу внести эти деньги как вклад в ваш монастырь, – предложил он.
– Не нужно, дорогой! Пусть всё пока остается как есть. Храни это золото у себя. Я потом приму решение. Если не найдётся Любочка, я подарю деньги Алине. Кстати, ведь моя сестра уже сейчас может считаться богатой?
– Ну, разумеется. Дом вашего отца в её полном распоряжении, а пятьдесят тысяч в золоте явно добавили Алине очарования в глазах мужа.
Полина наконец-то улыбнулась. Слава богу, отошла. Деловито, как о давно решённом, она сказала:
– Я написала вольную для моей единственной служанки, ту тоже зовут Люба. Это под её именем я вывезла сюда Лив. Пожалуйста, отвези вольную в Москву и дай ей ход, как положено. Кстати, захвати уж тогда и драгоценности. Вернёшь их Лив, когда она найдётся.
– Я всё сделаю, – пообещал Александр. Тётка явно оттаяла, и он даже осмелился спросить её о самом сокровенном: – Тётя, но почему вдруг? Вы – и послушница… Перед отъездом и речи не было ни о чём подобном.
Что-то дрогнуло в лице Полины, и на мгновение показалось, что она вот-вот расплачется. Но этого не случилось. Она лишь тяжело вздохнула:
– Мужчина, которого я любила, женился на моей сестре. Девушку, которую я хотела оградить от мерзостей жизни, похитили – скорее всего, я сломала ей жизнь… Мне незачем оставаться в миру, а здесь, моля Господа, я принесу больше пользы. Может, если Любочка вернётся домой, я и искуплю свою вину.