- Пожалуй, тебе сейчас лучше собрать упавшие ветки, а то их занесет снегом. А после приходи в дом, и пусть Тилди даст тебе чего-нибудь горячего. Не хочу, чтобы ты простудился. - Оуэн похлопал Джаспера по спине. - Надо полагать, сегодня тебя не будут мучить кошмары.
Джаспер покраснел, услышав замечание о его беспокойном сне.
- Мне жаль, если я разбудил вас и миссис Уилтон.
- А мне жаль, что тебе до сих пор снятся дурные сны. С нами ты в безопасности. Знай это.
Джаспер принялся собирать ветки.
- Что тебе снится, Джаспер?
Взгляд мальчика снова стал настороженным.
- Ничего.
Оуэн понял, что переступил тщательно охраняемую границу. Придется выждать и попытаться в другой раз.
Капли дождя барабанили в решетчатый оконный переплет рядом со столом, который король приказал поставить архиепископу для работы. Торсби сидел, упершись левым локтем в стол, и, поддерживая ладонью подбородок, праздно наблюдал, как вода сбегает по стеклу, обходя неровности, падает на карниз, где накапливается в лужицы и низвергается вниз потоком.
Хотя глазами он следил за дождем, мысли его были полностью заняты Элис Перрерс. Как хитро она вторглась в королевский дом, как мастерски научилась трогать струны королевского сердца, которые поют от легчайшего прикосновения ее пальцев. Торсби видел, как она подстраивается к изменчивому настроению короля, как всюду сует свой нос, выведывает и вынюхивает причины таких перемен, а потом становится на сторону его величества, что бы тот ни пожелал, на что бы ни пожаловался, - почти всякий раз. Поэтому стоило ей предложить альтернативу, как король прислушивался, ведь она так редко выражала противоположное мнение, значит, говорила что-то важное. Разве найдется вторая такая интриганка, как Элис Перрерс?
На столе перед Торсби лежало несколько документов с описанием недвижимости в Лондоне, находящейся во владении короля. Эта собственность должна была бы перейти к кому-то из королевских детей, но никак не к Элис Перрерс. И что только его величество в ней увидел? Торсби припомнил красные отблески в ее глазах в первый вечер, когда прибыл в Виндзор. Неужто она в самом деле заключила сделку с дьяволом? Вполне возможно. Если подумать, как иначе могла такая вульгарная, порочная простолюдинка окрутить короля?
Даже не женщина, фыркнул Торсби, девчонка. Ей едва минуло семнадцать. А уже получила такую власть - и знает, как ею пользоваться. Дядюшки, должно быть, давно угадали в ней природный ум и обратили его себе на пользу. Но как им удалось протащить ее в королевский двор? Торсби заподозрил здесь что-то неладное, даже больше, чем неладное, - но ему нужны были доказательства. Пока самой весомой уликой против этой семейки было полное отсутствие улик. Семейство, недавно достигшее таких высот, наверняка действовало через каких-то богачей и придворных и не могло не оставить за собой ворох документов и писем. Но архиепископу до сих пор не удалось найти ни клочка бумаги, подписанной кем-нибудь из Перрерсов. Они тщательно замели все следы. Будь они прокляты. Торсби знал, что должен четко представлять себе все это дело, прежде чем заговорить о нем с околдованным королем.
Он взглянул на списки и, отодвинув их в сторону, потянулся к плоскому графину с вином, который принесла ему хорошенькая служанка. Почему бы королю не удовлетворить свое вожделение с какой-нибудь непритязательной девушкой вроде этой горничной, которая была бы счастлива, что на нее обратил внимание хозяин и повелитель? Если бы такой довелось родить ребенка от короля, она бы не стала требовать лондонские дома в собственность. Ребенка, разумеется, воспитали бы в другом месте, в каком-нибудь приличном доме. А сама девушка была бы счастлива получить при отъезде кошелек золота и выйти замуж за какого-нибудь фермера.
При отъезде. Хорошая мысль. Что, если бы он предложил такого претендента на руку миссис Элис, что даже король не сумел бы возразить? Какого-нибудь богатого и важного господина.
Но если с этим ничего не выйдет, то что насчет неожиданной смерти? При таинственных обстоятельствах.
Святые небеса, он ведь архиепископ Йорка, лорд-канцлер Англии. Ему не следует тратить время, замышляя убийство любовницы короля. Она ничтожное создание, не имеющее никакой важности.
Нет, этот аргумент не сработал. Король уже сделал Элис Перрерс очень важной особой. Пусть ко двору ее представили дядюшки, но только сам король мог оставить ее здесь. Торсби хотел знать лишь одно - почему король выбрал именно ее. Вероятно, она действительно дьявольское отродье.
Торсби встрепенулся, услышав за дверью шум, звон оружия, решительную поступь. Наверняка это король, раздраженный тем, что Торсби до сих пор не выполнил его поручения. Торсби собрал документы перед собой, и когда король вошел, то увидел канцлера, склонившегося над работой. Изобразив смущение и удивление, Торсби поднял глаза и тут же поспешил вскочить.
- Милорд. - Он отвесил нервный поклон.
Побагровевшее лицо и мрачный взгляд подтвердили предположение Торсби, что король разгневан.
- С какой стати моему лорд-канцлеру интересоваться переправлявшими шерсть контрабандистами, которых я отослал во Флит? - рявкнул Эдуард.
Торсби был застигнут врасплох, так что даже не смог сразу найти ответ. Кто рассказал королю?
- Вы осмеливаетесь не одобрять мой приказ? - грозно поинтересовался король.
- Не одобрять? Нет, ваша светлость. Вовсе нет.
- Я не позволю, чтобы мне диктовали, как финансировать эту войну. - Эдуард саданул кулаком по столу.
Торсби ловко подхватил кубок с вином, грозивший упасть. Пролилось всего несколько капель.
- Ваше величество, прошу вас, позвольте мне объяснить. Я поручил своим клеркам собрать все сведения, касающиеся подоплеки двух убийств в Йорке. Мне бы и в голову не пришло критиковать ваше решение, милорд.
Король уселся напротив Торсби.
- Каких убийств?
- Убили двух членов гильдии торговцев шерстью. Оба погибли на территории моего собора. Обоих порешили одинаково - перерезали глотки и отрубили правые руки.
Эдуард схватил кубок с вином и осушил.
- Значит, кто-то посчитал их ворами. Наверное, сорвалась какая-то сделка. Эти торговцы вечно надувают друг друга.
Торсби пожал плечами.
- Вероятно, ваша светлость. Но мне нужны факты. Оба погибших служили на Джона Голдбеттера, и я подумал, что в документах может отыскаться какой-то мотив убийства, а если повезет, то я выявлю и личность убийцы.
- Какое вам дело до северян, Джон? Неужели вам не хватает забот в качестве моего канцлера? Я не ожидал, что вы станете пренебрегать своими обязанностями канцлера, когда сделал вас архиепископом Йорка.
- Простите, если невольно вас оскорбил. Наверное, я действительно уделяю этому делу слишком много внимания. Но, видите ли, один из убитых, Гилберт Ридли, незадолго до гибели пожертвовал мне большую сумму денег на создание придела Святой Марии в моем соборе. Если окажется, что эти деньги краденые, то я не желаю использовать их для церкви.
Король откинул голову и расхохотался.
- Да если эти деньги заработаны на торговле, то наверняка они у кого-то украдены.
- Ваша светлость, я намерен доставить радость этим приделом нашему божественному повелителю и Святой Деве Марии.
- Думаете купить себе место среди святых? А ведь вы не святой, Джон. Вам никого не одурачить.
- Я говорю вполне серьезно, ваша светлость. Я хочу искупить свои грехи.
Король смерил канцлера долгим пытливым взглядом.
- А знаете, Джон, вы начинаете слишком серьезно относиться к своей должности в Йорке. Что, разве у вас там нет ни настоятелей, ни архидиаконов?
- Разумеется есть, но…
- Ну вот видите. Они и должны делать за вас работу, а то вы слишком часто туда ездите. Так они совсем разленятся и начнут полностью от вас зависеть.
Пожалуй, прежде чем Торсби разделается с Элис Перрерс, ему следует изучить ее методы, а то он довольно неловок в общении с королем.
Эдуард вынул усыпанный каменьями кинжал, потыкал им в ладонь, а потом, протянув руку, ткнул в бумаги, лежавшие перед Торсби.
- Что так долго возитесь, Джон? Я ведь вас просто попросил выбрать какой-то дом, который лучше всего подойдет для миссис Элис.
Торсби надавил большим пальцем на точку между бровей. Боль успокоила его. Он взглянул на короля.
- А что лучше всего подойдет для миссис Элис? Вы не желаете привлекать к ней внимания? Тогда следует выбрать какое-нибудь место подальше от Лондона. Вы предпочитаете, чтобы она находилась где-то поблизости? Тогда лучше всего оставить ее фрейлиной при королеве. Дом в Лондоне разлучит вас. Намереваетесь обеспечить хорошим домом мальчика? Тогда выбирайте дом подальше от королевского двора. - Торсби развел руками. - Вы видите мою дилемму. Я вообще считаю такой дар нецелесообразным.
- Проклятье. Одни аргументы, никакого решения. Ваши речи с каждым днем все больше и больше становятся похожи на проповеди. Вы разочаровываете меня, Джон.
Эти слова вполне могли означать конец карьеры Торсби, но вместо того, чтобы встревожиться, он вдруг почувствовал легкость. Нет, он все-таки явно не в себе. Должно быть, заболел.
Заболел. Это может сыграть на руку.
- Ваша светлость, должен признаться, в последнее время я сам не свой. - Торсби заговорил искренним и смиренным тоном. - Этот нездоровый интерес к убийствам, навязчивая идея построить себе усыпальницу - придел Святой Марии. Наверное, мне следует оставить двор на этот веселый праздник и удалиться в Йорк. Я сейчас неподходящая компания…
- Нет! - загремел король. Потом заговорил тише: - Не позволю. - На крупных руках Эдуарда вздулись вены, свидетельствуя о гневе, несмотря на мягкость тона. - Вы нужны мне здесь, чтобы выправить документы на собственность для миссис Элис. Я не позволю вам убежать на север, чтобы устроить там возню с убийствами и усыпальницами. Болота сделали из вас неврастеника, Джон. В этом проблема. Что за идея: упустить солнцестояние, спрятавшись в темноте, - хуже не бывает.
- Но если я не в состоянии принять правильного решения, ваша светлость… - Торсби молитвенно сложил руки. - Я вам не нужен для передачи собственности. Любой юрист составит документ.
Король поигрывал кинжалом, поворачивая его то в одну, то в другую сторону. В комнате нависла гнетущая тишина. Слышалось лишь, как потрескивают поленья в камине и стучит по окну дождь. Потом король вздохнул.
- Можно подумать, что вы не одобряете наших с миссис Элис отношений. Но мы старые друзья, Джон. Вы всегда служили мне верой и правдой. Я не стану в вас сомневаться. - Король поднялся.
Торсби тоже.
- Завтра снова поговорим. - Голос короля звучал тихо, спокойно. - Тогда и сообщите мне о своем решении.
Повернувшись, Эдуард вышел из комнаты.
Торсби поежился. Разговор ему не удался. Совершенно не удался. Наверное, Элис Перрерс наложила на него проклятие.
16
Неприятная встреча
Ветер хлестал Торсби, когда он, стоя на зубчатой стене Виндзорского замка, наблюдал за догорающими головешками пожара, учинившего краткий переполох ранним утром, - сгорела хижина дровосека, построенная на краю леса. Дождь прекратился, стоило подняться холодному северному ветру. От одного дерева оторвалась огромная ветвь и упала на крышу лачуги, когда вся семья собралась поужинать перед очагом. Сначала запылал ветхий домишко, затем огонь перекинулся на поленницу дров. Двоим ребятишкам удалось выжить - они оказались проворнее родителей.
Обычное несчастье, не кара Божья. Чему такая смерть может научить человека? Не строить жилище на краю леса? Не разводить в доме огонь? Сделает из ребятишек, оставшихся в живых, хороших христиан, после того как погибли их родители вместе с грудным младенцем? Или любая смерть бессмысленна? Быть может, навязчивая идея Торсби докопаться до истинной причины двух убийств - всего лишь средство избавиться от собственного страха смерти?
Торсби отвернулся от тлеющих головешек, сделал несколько шагов по обледеневшим каменным плитам и спустился в замок, к свету и теплу. Перед дверью своих покоев он задержался, раздумывая, не отправиться ли ему в часовню, чтобы помолиться о душах дровосека, его жены и младенца. Но руки и ноги у него совсем застыли от холода, и он решил сначала согреться глоточком бренди перед камином.
И тут же поплатился за свой эгоизм. Едва войдя в комнату, он увидел Элис Перрерс: она сидела перед огнем и потягивала что-то из собственного драгоценного кубка. Нед в ответ на вопросительный взгляд Торсби лишь пожал плечами.
При виде архиепископа Элис почтительно привстала.
- Ваша светлость, - пробормотала она, делая изящный книксен, и подняла на него глаза, которые в отблесках пламени мерцали янтарным огнем, совсем как у кошки.
Торсби вдруг почувствовал, как сильно у него забилось сердце.
- Прошу вас. - Он жестом пригласил Элис снова занять ее место. - Вы так хорошо здесь устроились. - Он решил ни за что не показывать, как она ему ненавистна. - Весьма неожиданное удовольствие, миссис Элис.
Нед принес стул канцлеру, затем налил ему бренди. Торсби остался доволен.
- Ты предвосхищаешь мои желания. Благослови тебя Господь.
Элис молча наблюдала, как устраивается Торсби.
Архиепископ не торопился. Он передал Неду бокал с бренди, чтобы тот его подержал, пока он сам согревал руки над огнем. Потом Торсби снова взял бокал, уже не боясь его опрокинуть, и попросил Неда поменять ему отсыревшие сапоги на сухие туфли.
Все это время за ним следили кошачьи глазки. Когда Торсби наконец устроился, а Нед удалился на свое место в темном углу, миссис Элис улыбнулась.
- Прошу простить мое вторжение, ваша светлость, но мне не хотелось ждать. Сегодня вечером за столом король говорил, что вы очень обеспокоены убийствами, произошедшими на территории вашего собора.
Торсби потягивал бренди мелкими глотками, не сводя глаз с продолговатого бледного личика, и ничего не говорил.
Миссис Элис даже бровью не повела от такого пристального взгляда. Более того, казалось, она гордилась собой. Кошачьи глазки поблескивали при свете камина.
- Я сказала, что такое беспокойство, по-моему, только достойно похвалы и что ваши обязанности архиепископа гораздо более важны, чем рождественский подарок для меня.
Торсби никак не мог понять, что в этой женщине позволяло ей держаться так уверенно и смело в разговоре с лорд-канцлером Англии.
- Король рассказывал об убийствах? - Он попытался сосредоточиться на ее словах и не думать больше о тонкой шейке, которую было бы так легко сломать, или белой груди, вызывавшей у него совсем другие мысли.
- Однажды мне довелось посетить представление на празднике Тела Христова в вашем городе. - Элис улыбнулась. - Король говорит, что один из убитых - это тот человек, который играл Христа в сценах Судного дня. Я запомнила его. То ли из-за того, что это было последнее представление, то ли из-за его игры. Он так превосходно справился с ролью, что я, помнится, подумала, какой, наверное, это хороший человек, раз так убедителен в образе Иисуса. Вы должны найти его убийцу.
"Вы должны". Милостивый Боже, как ему вынести это? Торсби не смотрел ей в глаза, зная, что в его взгляде бушует ярость. Но голос все равно его выдал.
- Мне приятно слышать от вас такие слова.
Воцарилось молчание. Только в камине шуршал пепел догоравшего бревна. Торсби слышал, как наверху в трубе завывает ветер. Он бросил взгляд на миссис Элис. Кошачьи глазки вопросительно всматривались в его лицо. Бледные щеки покрылись румянцем.
- Простите меня, - сказала Элис. - Я вижу, что зашла слишком далеко. Прошу вас, ваша светлость, я вовсе не хотела вас оскорбить. Я надеялась… - Она вытянула из рукава платок и промокнула уголки губ. - Король считает вас одним из самых надежных своих помощников. Мне хотелось стать вам другом. Но я себя неловко повела.
Торсби ни на секунду не поверил, что она ищет его дружбы. Но он ничего бы не выиграл, если бы стал ее запугивать.
- Начнем сначала, миссис Элис. Вы узнали об убийствах, случившихся возле моего собора. Вы понимаете мою озабоченность. Вы помните Уилла Краунса. И считаете, что расследовать убийство важнее, чем решить вопрос о вашем рождественском подарке. Я правильно изложил?
Она не была настолько хорошей актрисой, чтобы удержаться и не позволить румянцу вспыхнуть на бледном лице, когда он кратко суммировал все сказанное. Но голос ее звучал мягко и кротко.
- Это все подоплека, ваша милость. На самом деле я пришла сказать, что уговорила короля разрешить вам вернуться в Йорк. Я надеюсь, что в ответ вы окажете мне услугу - возьмете с собой письмо к моему кузену из Рипона. Я ведь не о многом прошу?
Торсби не мог отрицать, что просьба пустяковая. Он был волен уехать, избежать неразрешимой проблемы. А захватив с собой письмо, он тем самым освобождался от дальнейших обязательств перед этой женщиной. Тем не менее ему претило оказывать ей хоть какую-то услугу.
- Рипон, говорите? Это к северу от Йорка.
- Но у вас ведь наверняка найдется посыльный, которого вы можете отправить из города?
- Наверняка и у вас найдутся посыльные, которых вы могли бы послать из Виндзора.
Их взгляды встретились. Они обменялись такой энергией, которая могла бы сломить чью угодно волю. Торсби, к своему ужасу, почувствовал, что испытывает плотское возбуждение.
Элис неожиданно потупилась и незаметно улыбнулась самой себе, разглаживая юбку.
- Ваша светлость, я попросила вас об этом одолжении, узнав о вашей доброте к прежней фаворитке короля, Маргарите. - Она снова подняла на него кошачьи глазки.
Архиепископу оставалось только надеяться, что он ничем не выдал своего потрясения. Маргарита. Каким образом эта шлюха узнала о Маргарите? Они ведь были так осторожны… так боялись, что король о них узнает. Маргарита. Если он сейчас станет все отрицать, то женщина, смотрящая на мир таким циничным взглядом, найдет способ, как погубить его в глазах короля. Она умелый игрок, и сейчас ему нужно отступить. Должно быть, это наказание за те изумительные ночи с прекраснейшим и божественным созданием. Он должен уступить этой Элис Перрерс.
Торсби кивнул.
- Я посылаю гонцов к своему епископу в Рипон, поэтому никаких хлопот не будет. Кто ваш кузен?
В кошачьих глазках зажегся победный огонек.
- Пол Скорби.
Скорби. Имя как будто знакомое, но архиепископу оно пока ничего не говорило.
- Он что, член гильдии Йорка? Вы сказали, что видели праздничное представление.
- Я побывала там не в качестве гостьи Пола. Один из моих дядюшек отправился в Йорк на деловую встречу и взял меня, чтобы я выступила в роли хозяйки.
- Ясно. Что ж, имя вроде бы мне знакомо, но я не могу вспомнить, откуда его знаю.
- Значит, захватите письмо?
Торсби слегка кивнул в знак согласия, хотя внутри у него все протестовало.
- Вряд ли я могу отказать вам в такой пустяковой просьбе, когда вы освободили меня от решения проблемы, которая тяжким грузом легла на мои плечи.