- Если бы сразу двое свалились одновременно, то догадались бы, что они и отравились одновременно. Можно было сразу подумать на долгодействующий яд. А так лекарь так и не смог определить от чего умер хан. Хотя он сильно почернел и было видно, что дело не чисто. Кроме того, он ел уже и после смерти Намуна - можно было подумать, что тогда и отравился. А так никому и в голову не пришло, что его отравили за день до этого. Кроме того, яд на всех действует по разному. Если один почувствовал недомогание раньше, то лекари могли вовремя догадаться в чём дело и найти противоядие. Непонятно одно. Тот, кто убил Намуна, и кто положил яд в гороховую кашу - разные люди. Они находились на разных кораблях. А ещё интересно, зачем Туртас приходил к Измаилу? У меня нет ни малейшего сомнения, что это был он. До смерти Тохты ему нет никакого дела. Да и за Намуна ему ни к чему мстить. Нужно всё это скорее Хайме рассказать.
- Он ищет, кто убил Намуна?
- Да. Давняя история. Видел, он до сих пор хранит нож, которым якобы убили друга. Нас же с тобой должно больше интересовать, кто кинул свиную ногу во двор жирного Сулеймана и кто отправил на тот свет бедного Санчо. Ради этого мы можем даже позабыть о сбежавшей Райхан.
- Урук-Тимур скоро приедет.
- И что? Дочка зарезала жену. Уж не ханская ли стража должна была их разнимать? Мы дали знать на все заставы, уведомили караулы. А вот свиная нога не даёт спать самому шейху эн-Номану. Значит на её манящий аромат мы и должны идти. Только кто бы подсказал куда? Твои науки здесь не помощницы.
- Почему, - обиделся за науки шакирд, - Науки тоже занимаются поиском неизвестных. Значит могут пригодится и здесь. Есть даже специальная книга "Китаб мухтасаб аль-джабр и ва-ль-мукабала" великого учёного Абу Абдуллаха аль-Хорезми. Об искусстве вычислений. Неизвестное там нужно выразить через известное и вычислить результат.
- Надо же до чего просто, - скривился наиб, - Чего же мы тогда бегаем третий день? Займись-ка, брат Илгизар вычислением, а я пока полежу, тебя послушаю.
Однако юный последователь великого аль-Хорезми и не думал сдаваться. Он немедленно взялся за дело.
- Первое преступление - кража денег. Здесь всё известно. Всё понятно. Деньги украл Санчо. Второе преступление - подбрасывание свиной ноги. Здесь тоже всё понятно. Его совершил Санчо. Есть здесь что неизвестное? Это причины. Один и тот же человек совершает два совершенно разных действия. Но, они должны удовлетворять одного человека и подходить обоим преступлениям. Что хотел сделать человек, совершивший первое преступление? Скрыться с деньгами. Что хотел сделать совершивший второе? Он хотел вызвать злобу на франков. Что должно было произойти утром после совершения первого преступления? Бонифаций должен обнаружить пропажу денег и Санчо. А после второго? Генуэзцам бы выдвинули обвинение в святотатстве и потребовали выдать виновного. Как видим, здесь прекрасно одно объясняет другое и нет никаких противоречий. Теперь третье преступление. Здесь всё ещё проще. Санчо убит, деньги пропали. Неизвестны, в данном случае, убийцы. Что мы про них знаем? Только то, что это были сообщники Санчо. Не имеющие никакого отношения к двум первым преступлениям. Скорее всего, они должны были помочь ему скрыться, ограбили и убили.
- Пока ничего нового ты не навычислял.
- Есть ещё одно преступление. В нём тоже участвует наш Санчо. Он получал послания от дочки Урук-Тимура. Убийство в доме сокольничего, во время которого пропали ещё и деньги с драгоценностями, произошло в ту же ночь, что и остальные преступления. Здесь тоже есть неизвестный. Вернее, неизвестная. Которая приходила в тот день под фатой. Очень похоже на первое преступление. С той лишь разницей, что похитительница исчезла. Если бы убийцы не попались водовозам, ситуация была бы один в один, как в первом случае. То, что во всех этих случаях присутствует Санчо, указывает на то, что и сообщники были одни и те же. По крайней мере теперь уже чётко вырисовались три неизвестных. Два мужчины и одна женщина.
- И, возможно, Райхан находится там, куда не довезли Санчо. - закончил мысль Злат. - К сожалению, всех их знал один Санчо. Единственный ниточка, которая у нас в руках - та самая телега, что мы оставили у водовозов. Облачимся мой юный друг в наши пыльные одеяния, расплатимся с гостеприимным хозяином и отправимся к верному Бурангулу. А то он уже поди решил, что про него забыли.
XIX. Диковинные сапожки
Не зря говорят, на ловца и зверь бежит. Едва вышли на дорогу, как позади загрохотала пустыми кувшинами телега водовоза.
- Вот хорошо, как раз и доедем, - обрадовался наиб.
Но, он не успел даже дать знак водовозу остановиться. Тот взволнованно закричал.
- Мы уже полдня вас ищем. Во дворце сказали - домой поехал, в русском квартале, что в сторону Булгарской пристани ушли. Там вас никто не видал.
- Никак Бурангул меня чем хочет порадовать?
- Порадовать нечем. Сегодня на Чёрной улице ещё одно убийство. Бурангул велел никому не говорить пока тебе не скажет. Так что мы пока даже стражу не вызвали. Он сам сейчас там.
- Кого убили?
- Вдову какую-то. Я ничего не знаю. Меня послали тебя искать.
- Ну что, брат Илгизар, - бросил помощнику наиб, усаживаясь возле кувшинов. - Сейчас тебе прибавятся ещё неизвестные. Поторопиться нужно, а то скоро уже темнеть начнёт.
На Чёрной улице было как всегда тихо и безлюдно. Повозка Бурангула одиноко стояла возле запертых ворот, скрывая за собой нескольких человек. Старшина водовозов был преисполнен важности и усердия.
- В полдень нашли. Здесь вдова одна живёт. По имени Шамсинур. С нами у неё договор - три раза в неделю привозим свежую воду. Сегодня человек приехал, никто не открывает. Такого никогда не было. Стучал-стучал. Потом странным показалось, чего собака не лает. Здесь здоровущий кобель такой, его хозяйка всегда привязывала в углу, пока воду наливал. Залез на забор. Собака дохлая лежит. В доме хозяйка мёртвая. Как мне сообщили, я велел никому не говорить и прямо к тебе послал. Совсем недалеко от места, где ту телегу с убитым франком задержали.
- Молодец, - похвалил наиб, - Теперь можно открывать калитку и посылать за стражей. А мы пока посмотрим, что к чему.
Сначала подошли ко псу.
- Видать, отравили.
Злат огляделся. Двор был очень большой, просторный. Дом был даже как-то маловат для него. Зато огорожен на совесть, глиняной стеной выше человеческого роста. С одной стороны, видно бывшая конюшня, ныне пустая, вычищенная и приспособленная под амбар. С другой летний домик из дерева с большими окнами, обвитый виноградом. Возле него темнела кучка небольших необычных ёлочек. Такие же росли вдоль забора. Ёлочки сразу привлекли внимание наиба. Он подошёл и стал их рассматривать.
- Это что же за деревья такие? Можжевельник - не можжевельник.
Водовозы тоже подтвердили, что на можжевельник похоже.
- Наверное, с Кавказа привезли.
- Деревья не молоденькие. Не меньше двадцати лет здесь растут.
Дом тоже был немного необычным. Большие окна с мощными ставнями, да и крыша высоковата. Наличники и ставни с пёстрой затейливой резьбой.
- Узор, вроде как монгольский. Кто сюда воду возил?
Вперёд выступил высокий парень.
- Что за люди здесь жили?
- Одна хозяйка. Слуг у неё не было. Место глуховатое, но она собаку здоровенную держала. Поэтому всегда сама ворота открывала и собаку привязывала.
Злат внимательно осмотрел собачью цепь. Дорогая штучка. На длину не пожадничали. Пёс мог свободно разгуливать от ворот до входа в дом.
- Откройте ставни, чтобы посветлее были, - приказал Злат.
Ставни распахнулись и неожиданно за ними обнаружился плотный войлок, наглухо закрывавший оконный проём.
- Это что же она с зимы окна не разделала? Такая жара! - удивился наиб.
Долговязый водовоз сразу это отверг:
- Окна ещё с весны всегда были открыты. И ставни. Ни разу летом не видел их закрытыми. Три года сюда езжу.
Из душного мрака дома пахнуло мускусом и ещё чем-то сладковатым. Илгизар стал срывать с окон войлок, и вечернее солнце осветило просторную уютную комнату, всю увешанную войлочными кипчакскими коврами. Ими был устелен пол, покрыта просторная суфа у стены. На суфе лежала сама хозяйка этого мягкого гнёздышка. Никакого беспорядка, следов борьбы. Всё на своих местах. даже потухшая лампа бережно поставлена на невысокий резной столик посередине между каких то коробочек. Только удушливый запах и связанные за спиной руки хозяйки разбивали эту идиллию.
Злат наклонился над телом, осмотрел пол возле суфы. Поднял изжёванный платок.
- Рот затыкали. Потом платок вытащили. Видишь эти следы на шее и пальцах? Ожоги. Видно прикладывали раскалённое железо. Что то узкое. Нагревали на лампе. Теперь понятно для чего войлок на окнах. Хозяйку связали, заткнув ей рот. Но, ему нужно было с ней поговорить. Улица хоть и малолюдная, но не совсем пустая, да и шум здесь слышно далеко. Вот и закрыл окна войлоком. Это явно был не грабитель. Ничего даже не искал. На женщине серьги, браслет, кольца. Что-то хотел узнать.
Наиб прошёлся по комнате, мягко ступая по толстому узорчатому войлоку. Поднял глаза в потолок.
- Вон почему дом выше обычного. Раньше он по чёрному топился, очагом посередине. В потолке дыра была для дыма. Потом очаг разобрали, сложили суфу с дымоходом. Дыру заделали. Видно, дом этот строил кто-то из монголов или уйгуров. Потому и двор такой большой - там юрту ставили. Старый хозяин, видать, в смуту после смерти Тохты сгинул. Тогда много тех, кто Будды и чёрной веры держались, голову потеряли. Или сбежали. Новый хозяин переделал дом на хорезмский лад.
Злат поскрёб затылок.
- Даже не припомню, кто в этом доме при Тохте жил. Хотя бывал частенько на этой улице. Судя по юрте во дворе, какой-нибудь колдун.
- Почему?
- В чёрной вере считалось, что с духами можно говорить только в юрте. В дому никак. Вот и ставили юрту во двор. Надо бы покойнице руки развязать, а то нехорошо как-то… Судя по всему это дело не по нашей части. Сейчас передадим тело здешнему старосте и пускай у него голова болит. Это его обязанность убийцу искать. Если родственники погибшей жалобу подадут, то придётся всей улице на виру скидываться, коли его не смогут выдать. Такой порядок. Вот мы ищем тех двоих, которых водовозы на этой улице с мёртвым телом задержали, а ведь может оказаться, что они и не убийцы. Вот также нашли тело в своём квартале и решили от греха подальше отвезти в другое место. Или в реку спустить. Иначе диван заставит квартал виру платить.
Увидев, что Илгизар копается с узлом, Злат вытащил нож и поспешил на помощь:
- Дай разрежу, - и замер, - Смотри какая интересная верёвочка попалась. Даже не верёвочка, а шёлковый шнурок. Дорогая вещь. Ай-яй-яй! Как же я сразу не заметил. Рука в этом месте истыкана. И на шнурке следы. Развязать пытался. И разрезать. Тыкал остриём в узел, а оно соскакивало. Лезвие, видно, тупое было, не взяло шнурок.
Злат осторожно разрезал путы, стараясь не задеть узел. Потом завернул его в платок.
- Мудрёный узел. Нужно будет показать его на пристани. Там по узлам доки.
Во дворе раздались новые голоса. Подошёл уличный староста с помощником.
- Заходите, не стесняйтесь. Это по вашей части. - окликнул наиб, - За родственниками послали?
- Одна жила, - пояснил староста, - Как муж умер пять лет назад, так даже слуг не держала. Только собаку страшенную (Он с опаской покосился в сторону дохлого пса). Да гостей водила.
- Не скучала, значит.
Своего отношения к покойнице староста не скрывал:
- Женщина была молодая, красивая. Муж у неё был старый, из персов. Лавку держал на Большом Базаре. Как умер, всё ей осталось. Лавку продала, деньги были. Женихи вокруг неё крутились. И свахи захаживали (замялся), и сводни.
- Часто? Сводни, спрашиваю, часто ходили? Когда в последний раз видал здесь гостей?
- Да вчера днём и видал. Немолодой такой, в чёрном кафтане. Долго ещё через забор разговаривал, пока впустила.
- Видел, когда уходил?
- Нет. Я же за ней не слежу.
- Я уж и так понял, что не следишь. Второй труп на вашей улице за три дня. И никто ничего не видел. - Злат сделал многозначительную паузу, - А теперь слушай меня внимательно. Я могу тебя выручить. Забрать это дело себе помимо Дивана. Мне и так этого франка навесили, что здесь нашли. Но, и ты должен мне помочь.
- Да я… - обрадовался староста.
- Да ты… - прервал его наиб, - Хоть убейся об стену, но найди мне свидетелей, которые в последние дни хоть что-то видели. Кто сюда приходил, кто уходил, подозрительный - неподозрительный, мне всё равно. Покойницу схороните, собаку зароете. Дом я пока опечатаю и завтра опишем имущество на хана. Но! Если через два дня не будет обещанный свидетель, дело отправлю в Диван. Говоришь у вдовы деньги водились?
- Не могло не водиться. Но, не дура же она их дома в сундуке держать. Скорее всего, у какого менялы в городе.
- Что за народ сейчас живёт на вашей улице? Сам вот ты чем промышляешь?
- Книгами торгую. На заказ. Лавку не держу, а на заказ переписываю. Каллиграф. Нас тут двое. Есть, кто хиромантией занимается, гаданием. Врач, один гороскопы составляет. Вот он как раз ночами не спит - за звёздами наблюдает. Нужно будет его поспрашивать. Несколько домов вообще пустуют. После смерти хозяев их забирали в казну и потом продавали за бесценок. Покупали на перепродажу, да так и не нашли желающих. Окраина…
- Из старых уйгуров есть кто?
- Есть. Старики. Век доживают. Дети в городе.
- Хорошее у вас местечко.
Староста побежал хлопотать о погребении, а Злат вышел во двор. Видно было. что упоминание о человеке в чёрном кафтане сильно его озаботило. Он долго рассматривал собачью цепь, ходил из стороны в сторону. Пояснил Илгизару:
- Собака по всему двору бегала. Обычно, когда бабы гостей принимают, то обязательно мужика держат для подстраховки. Вдруг не заплатит, а то и ограбит. А здесь собака. Когда гость входит, хозяйка пса держит. Потом отпускает. Если что не так, обратно из дома не выйдешь. До летнего домика тоже цепь достаёт. Значит, можно и там гостей принимать. Тот, кто её убил, видно сразу с собой отраву принёс. Иначе бы не ушёл. Хорошо всё продумал, приготовился. Что вот только он хотел выпытать у этой Шамсинур? Среди вещей явно ничего найти не пытался. Судя по описанию Туртас сюда приходил. Зачем? Если он идёт по следу двадцатилетней давности, зачем ему эта женщина, которой и тридцати то не было?
Останки хозяйки и её пса положили на одну повозку и вывезли со двора. Остался только Бурангул. Солнце уже уходило за верхушки деревьев и в закоулках начинали сгущаться сумерки. Скоро ужинать. Пока закрывали ставни Злат сходил в чулан и вернулся оттуда с мужской одеждой.
- Вот ещё что нашёл у одинокой вдовушки. Штаны с рубахой и поясом. Сапоги. Глянь, какие диковинные. Сапоги - не сапоги, а вроде как полусапожки. Я таких не разу не видел. Носки острые - торчат на полтора пальца. В таких и ходить неудобно. Да и засмеют. А кожа самая, что ни на есть дорогая. Кто же это здесь такие позабыл?
XX. Путь паладина
Заезжать в гости к водовозам Злат отказался, попросил Бурнагула лучше подвезти их неподалёку, к берегу за Булгарской пристанью. По пути старшина поведал, что его людям удалось узнать.
- Все дома обошли от того места, где он свиную ногу бросил, до самой Чёрной улицы. Никто ничего не видел. С лошадью тоже ничего. Многие ведь их на еду покупают, вот и не клеймят. Телега тоже… - долгая тишина после этих слов должна была показать полное отсутствие результата, - А вот кувшины. Они же с крышками. Вот я и решил посмотреть, что в них возили. Всего по капельке на дне, а осталось. Вино! Я, сразу велел поплотнее кувшины закрыть и к Джарказу. Кто в Сарае лучше него в вине понимает? Нюхал старик, нюхал, крышки осматривал. Сказал, что вино это из Дербента. Точнее сказать не может, но за Дербент ручается. Вино не молодое - выдержанное. Везли, видно, на корабле. Кувшины там как-то по особому запечатывают и закрепляют, следы видны. Сказал ещё, что вино такое никогда не переливают, продают прямо из кувшинов - иначе вкус испортится. Пустые потом часто возвращают.
- Значит кувшинчики взяты у кого-то, кто вином промышляет?
- Точно! Возит морем из Дербента. Я потом ещё к гончарам сходил. В один голос говорят, что это не здешняя работа. Нашёл одного армянина гончара. Он из Дербента к нам переселился. Так он тоже говорит - оттуда. Я, говорит, эту глину помесил в своё время. Из здешней такой звонкий кувшин не сделать.
- Ты все кувшины проверил?
- Обижаешь! До единого. Большинство уже давно сухие, даже запаха не осталось.
Злат попросил остановить прямо посреди дороги и спрыгнул с повозки. Когда Бурнагул растаял в вечерних сумерках, сказал:
- Пойдём Хайме искать. Ему ведь про Туртаса интереснее всего будет узнать.
И стал тихонько пробираться по едва заметной тропке среди кустов.
- Здесь разве есть постоялый двор? - пробурчал Илгизар, напоровшийся в темноте на ветку.
- Что делать ему на постоялом дворе? Хайме хочет увидеть Туртаса, а рано или поздно он появится здесь.
Тропинка спускалась к берегу реки, где у самой воды горел маленький костёр.
- Видишь вон тот корабль у берега? Ни причала, ни подступа. Это и есть "Святой Фома". Последний корабль хана Тохты. На нём он ушёл в своё последнее плавание. На нём его и привезли в Белый Дворец. Корабль поставили в затон в Сарае. Потом началась смута, команда разбежалась. Потом хан Узбек восемь лет жил в Мохши. На корабле ставили караул - сундуки, ковры, посуда дорогая там вся оставалась. Когда Узбек приехал в Сарай, что получше забрали во дворец. На корабле оставили одного сторожа. Благо жить где есть. Он тут и обитает уже тринадцатый год. Отсюда Туртас исчез двадцать один год назад. Не может быть, чтобы хоть одним глазком не пришёл взглянуть. Думаю у того костерка его и поджидает Хайме.
- Так костёр за версту видно в ночи. Не лучше затаиться?
- Зачем? Хайме прятаться незачем. Он хочет просто поговорить. Как он любит выражаться "с открытым забралом". А во тьме на ночных тропах о чём поговоришь?
У костра действительно сидел Хайме. За рекой уже совсем догорала заря и большой корабль у берега вырисовывался чёрным расплывающимся пятном.
"Чёрный корабль. Булгарская пристань по другому тоже называется Чёрной", - подумалось Илгизару. Вдруг стало как-то не по себе. Тут же всплыло: "Чёрная улица".
- Чего на корабль не идёшь? - спросил Злат.
- Трапа нет, не хотел сторожа беспокоить, - не повернув головы отозвался Хайме.
Злат рассказал о визите к Измаилу, об убийстве и достал необычные полусапожки. Хайме рассмотрел их и засмеялся.
- Когда эти длинноносые сапоги только-только начинали носить, один умный человек предсказывал, что со временем пустые люди будут соревноваться друг с другом длиной носка. Видно, его слова сбываются. Помнится, тогда их называли пулены. С тех пор прошло четверть века. Носки удлинились за это время на палец.
- Значит они издалёка, как и свиной окорок?
- Хамон. - поправил Хайме, - Эти сапоги из Италии. Не ближе.
- Будешь ждать Туртаса здесь?
- Я спрашивал сторожа. Он говорит, никто не приходил. Значит придёт.