Я путешествовал вместе со своим учителем Жильбером Роммом. Волею судьбы мы задержались во Франции, и нас застала революция. Я внимательно слежу за последними событиями Парижа, старательно изучаю особенности революции. Нет, я не стремлюсь перенести революционный дух в Россию, я хочу выделить все лучшее и донести до императрицы.
Однако главная причина - мое любопытство. Мне 17 лет, поймите меня! В этом возрасте все необычное привлекает, излучает романтику! Я хочу стать великим человеком. Пусть фамилию Строгановых пополнит еще один герой! Это мечты юности. Может, с годами они покинут меня, но я в это не верю.
В Париже я работаю под псевдонимом Поль Очер. Так мне посоветовал Ромм, из предосторожности. Очер - одно из имений моего отца. Мне пишут из дома предостерегающие письма, говорят, что парижские события опасны. Я могу даже погибнуть. Именно опасностей я и жду! Я хочу приключений! В моем возрасте это столь обычное явление.
Недавно мне попался сборник приключенческих рассказов некой Светланы Лемус. Мне захотелось почитать чего–то легкого, но не слащавого. Я не ошибся, очень интересно! Читается легко.
Конечно, я не мог не обратить внимания на автора. Это девушка моя ровесница. Однажды я видел ее, мельком. Очень красивая. Такая беленькая! К тому же она русского происхождения, почти землячка. Мне захотелось с ней познакомиться. Я написал письмо, не знаю, придет ли она.
Сейчас я в отчаянии. Я опаздываю! Даже если она придет, все пропало! Она не захочет со мной говорить! Скорее всего, она уже ушла.
Я вхожу в кафе. Ее нет! Я обращаюсь к мадемуазель Жюно, дочери хозяев кафе. Может, она ее видели.
Нет, ее не видели. Мне не удается сохранить самообладание. Я опускаюсь на стул, обхватываю голову руками… я готов зарыдать.
Слышу, как хозяин кафе велит дочери принести мне кофе, потом обращается ко мне и предлагает подождать. За соседним столиком устроился какой–то солидный мсье и юная девушка. Они предлагают мне составить им компанию. Я с радостью соглашаюсь. Мы болтаем.
Я, Светлана, вспоминаю, что оставила в кафе шляпку. Зачем я ее сняла, не знаю. Наверно, от волнения. Я возвращаюсь в кафе де Фуа, приветливо здороваюсь со всеми. Мадемуазель Жюно говорит мне, что меня ждет молодой человек. Действительно, ко мне подходит высокий светловолосый юноша крепкого телосложения. Он представляется как Поль Очер. Он как–то странно смотрит на меня. Почему? Вроде бы у меня платье чистое, туфли тоже. А-а… у меня же волосы растрепаны… Вот, неряха!
Я протягиваю Полю руку, он галантно целует ее. Я же хотела всего лишь пожать ему руку. А он решил, что я веду себя как светская дурочка, требующая поцелуя руки. Ох, ну почему я такая ненормальная!
Мы садимся за столик, он продолжает смотреть на меня все также странно. Что у меня не так?
- Рад с вами познакомиться, мадемуазель Светлана Лемус! И имя у вас красивое!
Я благодарю его за комплимент. Ох, имя не моя заслуга.
Мы решаем перейти на "ты". Он рассказывает мне о путешествиях. Советует побывать в России.
- Я давно мечтала поехать путешествовать! - говорю я. - Казалось бы, как просто! Однако сейчас такие дела идут, боюсь пропустить что–нибудь интересное. Но когда все уляжется, обязательно поеду! Будет, что рассказать!
- Еще бы! А я буду тебя сопровождать, если ты не против! - говорит Поль. - Я с моим учителем Роммом путешествую с 13 лет! Сначала я объехал всю Россию, потом Европу!
- Как здорово! - восклицаю я. - Ты давно во Франции?
- Уже три года. Я остался учиться. А последние события, похоже, задержат меня надолго.
Поль мне нравится все больше и больше. Будь я хоть капельку умнее и привлекательнее, я бы ему тоже понравилась. Подумать только, по–французски он говорит лучше меня. Я понимаю, визит был назначен мне не ради моих прекрасных глаз. В голове маячит мысль об убийстве.
- Поль, - говорю я. - Ты захотел меня видеть ради Робеспьера?
- Нет, что ты! Я, конечно, восхищаюсь им, но мне хотелось побеседовать именно с тобой.
Радость и разочарование переполняют меня. С одной стороны, я ему все–таки нравлюсь, с другой стороны, жаль, что он не связан с убийством. Дополнительные факты нам бы не помешали.
- А я думала, что из–за убийства, - вырывается у меня.
Ох, какая я дура! Ляпнула не подумавши про убийство.
- Просто многие назначают мне встречу, чтобы через меня уговорить Макса расследовать очередное преступление! - быстро поясняю я.
Я не стала говорить про ужин у Морьеса. Поль может обидится. Решит, что я согласилась на встречу, чтобы допросить его.
- Робеспьер не перестает восхищать меня! - восклицает Поль. - Он ведет борьбу политическую и борьбу с преступниками! Но ему нужно беречь силы!
Мне приятно слышать добрые отзывы о друге. Раз уж иностранцы замечают Макса, то что говорить про французов. Да, успех Максу обеспечен.
Я улыбаюсь, вся сияю, в общем, опять выгляжу глупо.
Я, Поль, беседую со Светик. Она оказалась очень простым и открытым человеком, даже на "ты" стразу перешла. Никакого жеманства, надменности, глупого кокетства. Подумать только, она знакома с такими великими людьми! Что же мне делать? Зачем я ей нужен? Кто я такой? Просто любопытный мальчишка! Может, она согласится хотя бы дружить со мной.
Как она мила! Светлые волосы, большие умные голубые глаза, ласковая улыбка.
- Для Макса расследование убийств - отдых! - говорит она. - Упражнение для ума и логики! У Макса дар делать несколько дел одновременно! Он, как Юлий Цезарь. Недаром в колледже его прозвали римлянином.
Молодец, что любит своего учителя! Я говорю о своем восхищении Робеспьером, о его смелости. Потом перехожу на свои идеи, вернее, те, что мне привил Ромм. Девушка слушает меня и тут же задает очень точный вопрос:
- А как же императрица? Неужели она поддерживает подобное вольнодумство?
- Увы, - вздыхаю я. - Одна из моих причин задержки во Франции, собрать достаточно сведений, чтобы переубедить Екатерину! Я докажу, что конституция не ограничивает власть. Напротив, помогает монарху править государством.
- У тебя получится! - говорит Светик. - Екатерина - мудрая правительница, она обязательно пересмотрит свои взгляды!
Я ее благодарю. Какая молодец! Ее поддержка меня утешает. Особенно порадовал меня ее добрый отзыв о нашей императрице! Я готов уничтожить любого мужчину, кто осмелится дурно отозваться о Великой Екатерине. А с женщинами я просто прекращаю всяческое общение. Светик не такая… Кажется, я влюбился!
Меня зовут, Ретиф де ла Бретон, я писатель, мне 55 лет. Я автор нескольких утопических романов. Мечтаю об идеальном государстве, где господствует всеобщее равенство. Я расположился в кафе де Фуа. Со мной за столиком мальчик по имени Пьер Беранже (он недавно присоединился к нам), и девочка Пьеретта Шабри, продавщица цветов. М-да… имена у них похожи. Дети, дети, кажется, они нравятся друг другу. За соседнем столиком другие ребятишки: Поль Очер и Светлана Лемус. Как они мило беседуют. Мне нравится молодежь, за ними будущее. Я не испытываю ни зависти, ни презрения к юным гражданам. Напротив! Дай Бог им счастья.
Меня никак не оставляет мысль о мсье Морьесе. Он мертв. Пусть это жестоко, но я скажу: слава Богу! Откуда–то пошли слухи, что он умер не своей смертью. М-да… А ведь я мог его убить. Когда Морьес ушел говорить с Теруань, я мог хоть десять раз подсыпать ему яд! Это так просто насыпать порошок, а он свершит смертоносную миссию. А Пьеретте, кажется, что–то известно об этом. Она виделась с Морьесом, он покупал у нее цветы для жены. Другим дамам он цветы не дарил. Пьеретта говорила с ним. А еще она видела, как умерла Планш. Эта уродливая поденщица точно что–то знала. Бедняжка Пьеретта, ты в опасности! Возможно, ты ничего не знаешь, но, совершив убийство, рисковать нельзя.
Пьеретта доела яблочное пирожное. Теперь рисует эскизы для фигурок. Хм… а рисовать у нее неплохо получается. Вдруг она бросает перо на стол:
- Мне плохо, - говорит она.
Бедняжка теряет сознание. Все обступают ее. Пытаются помочь. Она приходит в себя. Светлана предлагает накормить ее горячим обедом. Думает, это голод. Пьеретта отказывается, говорит, что сыта. Жалуется на слабость и рези в горле.
- Давно это? - испугано спрашивает Светик.
- Это началось позавчера, - отвечает Пьеретта.
Мадемуазель Лемус явно обеспокоена. Пьер, Светлана и Поль вызываются провести ее до дома. Я иду за ними.
Я, Поль Очер, вместе со Светик и Пьером проводил Пьеретту до дома. Мы уложили ее в постель. Девушка очень слаба.
- Нужен хороший доктор, - говорит Светик. - Я оплачу.
- Я тоже, - хором говорим мы с Пьером.
Идти за доктором вызывается Пьер. Неплохой парень, из тех умных рассудительных ребят с чувством юмора и без занудства.
Мы со Светланой остаемся наедине. Она чем–то напугана.
- Поль, прошу тебя, выслушай! - говорит она.
Светик рассказывает мне о смерти поденщицы, о Морьесе. Да, я слышал о подозрениях, что он убит. Мне его не жаль, ужасный человек! Как он мучил Анну, которая любила его!
- Ты думаешь, что Пьеретту отравили? - спрашиваю я.
- Да. Может, она что–то видела, - предполагает Светик. - Я не знаю! Но это началось за день до смерти Морьеса. Нужно будет попросить ее вспомнить, о чем она говорила с ним, кто был рядом, вообще о событиях.
Светик переживает. Мне стыдно, что я ничем не могу помочь.
- Странно то, что прошло столько времени… - рассуждает она. - Может, все обойдется…
- А вдруг тогда убийца дал ей слабую дозу яда? - предполагаю я. - Она не подействовала. Поэтому он решил добавить.
- О Боже! - восклицает она. - Ты прав!.. Ретиф?
Зачем я выдал эту глупую версию. Только испугал.
- Скорее всего, Пьеретте просто плохо. Она очень слаба, немного простудилась, - утешаю я. - Вот увидишь, доктор именно это и скажет!
Светик кивает. Ей хочется в это верить. Ох, я сам начинаю беспокоиться. Ретив? Да, он должник Морьеса, получает выгоду от этой смерти. Он сидел за одним столом с Пьереттой, угощал ее пирожным. Нет, нельзя вот так подозревать человека в убийстве! Нельзя!
Возвращается Пьер с доктором. Мы проводим его в маленькую спальню Пьеретты. Оставляем его. Через несколько минут доктор выходит.
- Девушка приняла дозу яда, - говорит он.
Светлана вздрагивает. Я беру ее за руку.
- Не волнуйтесь, - спешит утешить нас врач. - Она будет жить. Доза мала. Пусть попьет эти порошки.
- Слава Богу! - восклицает Светик. - А когда она приняла яд?
- Трудно сказать. Как она чувствовала себя прошлые дни? - спрашивает он.
- Я видела ее, - говорит Светлана. - Но она не жаловалась. Однако сейчас говорит, что ей становилось плохо еще позавчера.
- Одно из двух, - отвечает врач. - Или малая доза яда поначалу действовала не сильно - такое бывает - или сегодня ее добавили.
Мы благодарим доктора за помощь. Я расплачиваюсь с ним.
- Кому понадобилось травить эту беззащитную девицу? - возмущается Пьер. - Или она решилась на самоубийство?
Светлана рассказывает ему о своих подозрениях.
- М-да, - произносит Пьер.
- Что же делать? - вздыхает Светлана.
Мне опять стыдно за свою беспомощность.
- Ну, Ретиф вряд ли, - говорит Пьер. - Переберите остальных, кто был на ужине.
- Именно, - соглашается Светик. - Макс этим как раз и занимается. Единственное, что мы можем сделать, рассказать ему о Пьеретте.
- Хм… - глубокомысленно изрекает Пьер, глядя на меня. - А ведь и ты мог подсыпать яд Морьесу. Ты был на ужине. С нами за столиком тоже ты сидел. Вдруг ты и есть отравитель, а сейчас морочишь нам голову!
Я думал, он шутит. Нет. Он меня подозревает? Скорее всего, хочет просто покрасоваться своим умом.
- Ты тоже под подозрением! - парирую я. - Кто под столом прятался? Я что ли? Светик, он сидел под столом. Зачем, не знаю. Потом вдруг вылез, чем сильно напугал Пьеретту. Пьер, вылезая, ты мог подсыпать ей яд. Или специально отвлек внимание, чтобы дать Ретифу сделать это.
Пьер испугано смотрит на меня.
- Светик, не слушай его, - восклицает он. - Зачем мне это делать? У меня нет мотива! А под столом я прятался от одного моего навязчивого знакомого, который заглянул в кафе. К счастью, он сразу ушел. Если бы вы знали этого человека, вы бы меня поняли!
- У меня тоже нет мотива! - говорю я.
Этот умник испортит Светлане все впечатление обо мне.
- Ладно, квиты, - соглашается Пьер. - Ты про меня ничего плохого не думай, но все факты надо перебрать.
- Молодцы, мальчики! - восклицает Светлана. - Обязательно расскажу Максу.
Мы с Пьером испугано переглядываемся. Похоже, мы оба перестарались.
Мы с Барнавом договорились встретиться после заседания. Я жду его в своем экипаже. Думаю, на этом свидании надо познакомиться с ним поближе. Посмотрю по обстоятельствам. Ну и пусть это только третье свидание! Красавчик так увлечен собой, что не заподозрит подвоха.
Я смотрю из окна кареты. Где же Барнав? И тут я вижу… Макса! Он идет ко мне. Я в ужасе! Только не сейчас! Макс, вы мне распугаете всю рыбу. Но с другой стороны, эта неожиданная встреча меня радует. Не знаю почему.
- Мадлен… - произносит он.
- Макс, - перебиваю я его. - Умоляю вас, оставьте меня… Приходите ко мне завтра в шесть… Я уделю вам время…
- Я постоянно думал о вас! - говорит Макс. - Последняя наша встреча прошла весьма резко. Как я счастлив видеть вас в Париже!
- Я польщена! - улыбаюсь я. - Прошу вас, уходите! Ради меня!
- Как скажете, - он пожимает плечами. - Завтра в шесть я буду у вас… Как я рад, что вы на меня не сердитесь…
- Нет, не сержусь! - я готова заплакать.
При этом мне так приятно его общество. Как я соскучилась по Максу!
Окно моей кареты открыто. Он подходит ближе и целует меня.
- До завтра, Мадлен, - шепчет он. - Я люблю вас!
Слава Богу, он уходит. А я почему–то хочу его удержать.
Я, Антуан Барнав, замер. Что я вижу? Аррасский голодранец целует Мадлен. Женщину, которая любит меня, которую я хочу сделать своей любовницей! Как он осмелился!?
Я жду. Сейчас она наградит нахала пощечиной или велит лакею дать ему здоровенного пинка. Нет, Мадлен мило прощается с ним. Она взволнована. Неужели она любит этого оборванца!? Неужели его внешность не вызывает у нее отвращения!? Да, женщин не понять!
Я вспоминаю слова Мирабо: "Этот человек далеко пойдет…". К черту Мирабо! Ему отовсюду мерещатся политические гении.
Нет, я это так не оставлю! Не позволю аррасскому болвану отнять у меня такую женщину! Я не считаю его соперником в политике, неужели он может стать моим соперником в любви!
Я, Мадлен Ренар, сижу, положив голову на руку, пытаюсь унять волнение. Я вся дрожу.
- Мадлен! - голос Барнава приводит меня в чувства.
- Антуан! - улыбаюсь я. - Прошу вас!
Я жестом велю лакею открыть дверцу кареты. Антуан выглядит довольно мрачным. Я бы даже сказала обиженным.
- Мадлен, я бы хотел знать, что вас связывает с этим человеком? - спрашивает он.
- Мсье Робеспьер, - непринужденно говорю я, - мой старый друг.
- Весьма странно, что вы водите дружбу с такими людьми, - холодно произносит Барнав.
Он меня ревнует. Рано! Я могу его упустить. Сейчас никаких подозрений быть не должно.
- Этот тип всеобщее посмешище Собрания! - продолжает Барнав. - Его никто не слушает! Его прозвали Аррасской свечой за глупый пафос. Он - дурак!
Поумнее тебя! Нет, нельзя так говорить. Нужно немедленно задобрить Барнава.
- Антуан, - я кладу ему руку на плечо. - Неужели вы такой красивый, умный, влиятельный ревнуете меня к подобному человеку! Вы видели, как он одет? Разве дама вроде меня может опуститься до такого?
- Я все о вас знаю, в Артуа у вас был бурный роман! - говорит Барнав.
- Тогда он был судьей и адвокатом. Да и костюмы у него были поновее и получше, - отмахиваюсь я. - А теперь… Все в прошлом… Зачем мне голодранец…
- Но он поцеловал вас!
Барнав не унимается. Меня это начинает злить. Пора бы унять его.
- Я не могу вникнуть в смысл ваших слов! - восклицаю я. - Неужели моя личная жизнь вам столь интересна. Ваши подозрения оскорбительны! Приписывать мне роман с уродцем из Арраса!
Барнав тут же замолкает. Понимает, что пока я ему не принадлежу. Ничего… потерпи, мой друг. Похоже, красавчик Антуан серьезно взялся за меня. Можно переходить к решительным действиям. Теперь он не убежит. Я вижу, он уже боится меня потерять.
Играть нужно тонко. Я, Мадлен, это знаю. Он сам сделает первый шаг. Сделает сегодня, я это чувствую…
Экипаж останавливается у моего парижского дома.
Мы проходим ко мне в комнату. Завязывается разговор о политике. Мои слова явно не интересны. У Антуана совсем другое на уме. Я это вижу, но продолжаю вести деловую беседу. Я задаю вопросы, ответ на которые очевиден каждому.
- Вы думаете, что Лафайет поддерживает монархию? - спрашиваю я.
- Я уверен. Однако он хочет привить Франции идеалы революции.
Антуан отвечает неохотно. Он внимательно смотрит на меня. Наши лица совсем рядом. Я делаю вид, что не замечаю его намеков.
Как ни в чем не бывало, я продолжаю:
- А Мирабо…
- Мирабо все равно, лишь бы платили побольше! - отвечает Барнав, даже не дослушав мой вопрос.
Он обнимает меня за талию. Я спокойно убираю его руки.
- А вы? - спрашиваю я.
- А я хочу забрать у аррасского типа его преимущество! - говорит он.
Барнав целует меня. Далее следует поток признаний в любви. Ох, красавчик Антуан, на кой черт мне твоя любовь? Ты меня любишь? Ха! Да, я тебе нравлюсь, даже очень! Но это не любовь! Сколько слов! Сколько фальшивых слов. Ты не на трибуне, мой друг! А Макс… Опять Макс! С Максом поговорю завтра.
Антуан продолжает целовать меня… Его поцелуи… они не вызывают у меня никаких чувств, никаких эмоций…
Я решаю сделать рискованный ход.
- Постойте, - говорю я, отстраняя Антуана.
Он удивленно смотрит на меня.
- Я не хочу быть игрушкой, - гордо произношу я. - Моя мечта, чтобы вы видели во мне друга, соратника! Я хочу, чтобы вы мне доверяли…
Я опускаюсь перед ним на колени.
- Умоляю, оставьте меня! Роль простой любовницы так унизительна! - я утираю слезы.
Он ласково поднимает меня за плечи.
- Всей душой готов стать вашим другом! - восклицает Антуан. - Я счастлив принять вашу дружбу… Но не стоит забывать о чувствах…
Барнав уверенно обнимает меня.
Все идет по плану. А теперь, мой друг, только попробуй скрыть от меня свои тайны…
Я мадам Гонди. Мне 26 лет. Я хозяйка этого дома.
Я счастливая женщина. У меня прекрасный любящий муж, хороший дом, достаток. Я очень люблю своего супруга. Жан - Пьера нельзя назвать красавцем, а его несколько суровый вид может испугать многих. Увы, жизненные невзгоды наложили печать на это лицо. Однако взгляд остался живым и приветливым.
К моему супругу пришли посетители.
- Подождите немного, - говорю я. - Мой муж скоро придет.
Они соглашаются подождать. Один из гостей представился как Максимильен Робеспьер, другой - просто Камилл.
- Вы будете кофе? - предлагаю я.
- Да, - соглашается Камилл. - А еще пусть принесут печенье!