По пути к метро Надежда вспомнила, как летом, проходя с Гудиным по Чистопрудному бульвару, она была свидетелем, как тот унижался, пытаясь заполучить в качестве бесплатного подарка набор конфет "Рафаэлло". И получил, прочитав девушкам пошлое стихотворение о любви.
- "Да! Гудин готов унижаться даже для получения минимального блага и пользы! Его курочка постоянно клюёт по зёрнышку!" - добавил Платон.
На следующий день Надежда поделилась с коллегами о неудаче им известной смежницы, которая прошла все инстанции согласования "Технических Условий" на новую биодобавку, но на последнем этапе всё же получила отказ.
- "Да! Всё возвращается на…" - начал, было, Платон известную поговорку.
Но был перебит Гудиным, пытавшимся вырвать у него пальму первенства, и показать свой интеллект, отняв частицу его у Платона.
Но что-то не сложилось:
- "Она и вернулась… по кругу своему!".
Но возмутившийся Платон тут же поставил выскочку-недоучку на его законное место:
- "Ну, ты и… Гуррагча!".
Он сделал паузу, чтобы слушатели вспомнили монгольского космонавта, и кончил, для лучшего понимания:
- "Цеденбал твою мать!".
- "Платон! Я смотрю, у тебя совсем культуры нет! А у нас в институте все люди интеллигентные… и культурные!" - неуклюже попытался защититься Гудин.
- "А я смотрю, что у Вас в Институте культура оставляет… тех, кто желает лучшего!" - отбился тот.
Ещё с отрочества и юношества мать учила Платона, что от низких людей надо держаться подальше. И оптимизм здесь неуместен. Ибо низкий человек никогда не дорастёт до высокого, даже если вдруг он этого неожиданно и захочет. И это касалось, прежде всего, Гудина.
- "Платон! А ты, кстати, институтскую зарплату получал?" - несколько разрядила обстановку Надежда.
- "Ещё нет!".
- "А там будет много: за декабрь и январь, и премия!".
- "Когда к малому прибавляется большая его часть, то это получается всё равно немного!" - окончательно разъяснил свою позицию Платон.
Наступившая затем пятница ничем существенным Платону не запомнилась.
А вот тринадцатое декабря 2008 года стало для Платона счастливым!
В эту субботу он воочию увидел по телевидению в Новостях за неделю, а потом ещё и специально прочитал в газетах о состоявшемся на днях визите в Россию Президента Аргентины госпожи Кристины Фернандес де Киршнер.
Наконец-то! Может теперь Славкин вопрос и решится на высшем уровне, как и обещал генерал СВР.
Кристина Киршнер стала президентом Аргентины всего год назад, сменив на этом посту своего мужа Нестора Киршнера.
После окончания юридического факультета Университета в аргентинской столице, она в двадцать два года вышла замуж за Нестора и постоянно официально помогала ему, была в курсе всех его дел, проблем страны и народа.
Мудрая политика мужа, поддерживаемая населением страны, красота и обаяние его жены, помноженные на её ум и решительный характер, да и удачный исторический прецедент с госпожой Перон, в итоге и позволили Кристине относительно легко победить на очередных выборах.
До встречи с нею Президент России встречался с Президентом Венесуэлы Уго Чавесом и попутно поинтересовался у того о новом Президенте Аргентины. Друг Уго дал Дмитрию Анатольевичу необходимую информацию, назвав Кристину Киршнер "женщина-меч", и посоветовал ему обязательно подарить ей меховую шапку. Помощники Дмитрия Анатольевича взяли это на карандаш.
И вот во время встречи в Москве между президентами двух стран были обсуждены многие проблемы мирового развития, вообще; и некоторые проблемы сотрудничества между Аргентиной и Россией, в частности.
Накануне их заключительной встречи в Кремле между двумя странами были подписаны договоры о сотрудничестве в мирном использовании атома, в банковском деле и в сельском хозяйстве.
Стороны также обсудили вопросы сотрудничества в военной сфере и борьбу с мировым кризисом.
Президенты двух стран решили вопросы о строительстве газопровода Аргентина - Боливия, о прокладке железной дороги Бразилия - Аргентина - Чили, о добыче нефти на шельфе Аргентины, и о безвизовых поездках граждан двух стран.
Ими также были обсуждены и другие вопросы, представляющие взаимный интерес.
Платона, прежде всего, интересовала именно эта многообещающая формулировку, внутри которой наверняка стоял теперь и вопрос об их с Варварой сыне. Да и эпизод с шапкой придавал встрече двух президентов дополнительный шарм.
Не знал тогда Платон, что именно за эту меховую шапку из чернобурки окончательно и согласилась вернуть его сына Президент Аргентины, взяв с Медведева такую символическую плату. Славку отдавали за шапку!
Надежду навивали и слова Кристины Киршнер, сказанные ею во время совместной пресс-конференции, и особенно запомнившиеся Платону:
- "До сих пор отношения в мире строились на принципах подчинённости! Это больше не работает! Плохо жить в мире без правил, но ещё хуже там, где правила соблюдают только слабые, а сильные их нарушают!".
Такая постановка вопроса вселяла дополнительную надежду на успешное решение вопроса досрочного освобождения российского разведчика, коим до сего времени всё ещё считался Вячеслав Платонович Гаврилов-Кочет.
Через неделю, в субботу утром, двадцатого декабря, позвонила Варвара, и сообщила, что ей принесли официальное поздравление с "Днём работников органов госбезопасности", и Правительственную телеграмму с сообщением о возвращении домой после длительной загранкомандировки и успешного выполнения заданий Правительства Российской Федерации Вашего сына - Гаврилова-Кочета Вячеслава Платоновича.
А суббота вообще стала настоящим праздником для большой семьи Платона, и не только профессиональным.
Уже с утра, после звонка Варвары, всё стало складываться весьма удачно. Платон с Ксенией купили и сразу доставили на место кое-что из мебели для лоджии и общего коридора. Более того, Платону с Кешей удалось довольно быстро установить на место на лоджию, поначалу не проходящую через дверные и оконные проёмы, кушетку, из-за чего её частично разобрали.
Затем супруги съездили в гости к Варваре и Егору, где предварительно посмаковали реальное Славкино освобождение и праздничный концерт по "этому" случаю.
А на вопрос любознательного Егора, почему Славкин праздник сейчас, а не на день "Службы внешней разведки", Платон объяснил, что Славка сначала служил в ГРУ ГШ МО СССР, а потом его передали в Первое Главное Управление КГБ СМ СССР. Так что на этот год у него два праздника! А когда его оформят в российскую СВР, то будет уже только один…, а может и два?!
Прошла середина декабря. На прилавках хурму сменили цитрусовые. Похолодало, но снега в Москве всё ещё не было, исключая небольшую, недолгую, снежную порошу. Она то и подвела, обрадовавшегося наступлению зимы и перспективы лыжного катания, Платона.
Утром предпоследнего вторника Платон, по пути в поликлинику на анализы, спускаясь по уже очищенным от снега ступеням в подземный переход и дальний вход на станцию метро "Новогиреево", перешагивая через низенький снежный бруствер в конце лестницы, вдруг поскользнулся и упал.
Его левая нога поехала, только лишь вступив скошенной и гладкой пяткой на вспотевшую железную решётку, в то время как правая уже оторвалась от последней ступени. Обе ноги резко ушли вверх, и Платон с высоты своего не малого роста и такого же веса рухнул на асфальт. На его счастье, ноги уехали далеко вперёд, и его затылок не попал на нижние ступени лестницы.
Такого ощущения безысходности и боли после падения он не испытывал никогда в своей жизни, хотя падал нередко. Как бывший футболист и самбист он не боялся падений, относился к ним спокойно. Да и последствия их всегда были соразмерны его автоматическим действиям по предотвращению значительных ушибов.
Но в этот раз что-то не сложилось. Он чётко запомнил, как во время падения наибольшим его впечатлением было сначала удивление от происходящего, потом понимание его безысходности, а далее сожаление от существенной боли, вскоре сменившееся спокойной радостью от избегания ещё более существенных последствий.
В результате он понял, что стал одновременно жертвой, как своей осторожности, ибо, дабы не поскользнуться, хотел перешагнуть через низкий снежный валик под ногами, так и всё ещё не покинувшей его тело и самосознание, чрезмерной самоуверенности.
Доковыляв до поликлиники, Платон сдал плановый биохимический анализ крови, потом вернулся домой, и позвонил Надежде, сказав, что немного отсидится, отлежится.
А когда он пришёл в офис, то работал осторожно, спокойно, и долго держался. Но в конце рабочего дня предательский чих, перешедший в крик от дикой раздирающей боли, совсем вывел Платона из строя.
Теперь даже по утрам подняться с постели Платону было затруднительно. Появилась ещё и опоясывающая боль в области шеи.
Из-за этой травмы он оказался на больничном, и успел спокойно доделать все творческие недоделки уходящего года.
С началом зимы жизнь в столице несколько изменилась. В атмосфере стало помягче. Ощущалось приближение Нового года и некоторых проявлений, объявленного свыше финансового и экономического кризиса.
Неожиданно в Москве всё чаще стали попадаться и культурные водители, пропускавшие пешеходов на "Зебре".
Что нельзя было сказать об отношениях между некоторыми людьми вообще, и супругами Александровыми, в частности.
Давно выйдя замуж за Александра, Наталья не по одёжке протянула ножки.
Она никак не могла освоить и опустить эту махину-мужа.
Отношения между родителями естественно влияли и на их сына Сергея.
Хоть он был парень-то и хороший, но в результате семейных передряг всё же рос в некоторой степени моральным уродцем.
Однако хорошим компенсатором психологической напряжённости в семье Александровых был их любимец - длинношёрстный, молодой, чёрный пёс Тима. С ним гуляли по очереди, но в основном Саша.
Добрый и доверчивый Тима легко уживался не только со всеми членами семьи, но и с домашними кошками Александровых.
По сравнению с ними Кочетам, со своими теперь уже тремя кошками, было проще.
Ставшая старшей из всех их кошек, неуклюжая в своей привычной недоверчивости к людям, Муся только одному Платону позволяла делать с собой всё, что угодно, зная, что хозяин её никогда не обидит, и более того, не даст в обиду посторонним.
Средний по возрасту кот Тихон иногда умудрялся быстро прошмыгнуть в запретную для него комнату при чуть-чуть приоткрытой двери. Он просто вычислял возможность проникновения туда.
И когда эти выходки Тихона надоели Ксении, она взялась за веник:
- "Я тебе повычисляю, математик ты наш!" - шарахнула она веником по учёной голове Тихона.
Тот как-то вычислил, что утром, во время завтрака хозяина, самое безопасное место на кухне - под табуреткой, между его ног. Никто ни лапу не отдавит, ни на хвост не наступит. Зато крошки со стола вкусные, вроде сыра, могут упасть!
Ну а самая младшая, белянка Соня, была просто очаровашка. В последнее время она своим забавным гортанным мяуканьем требовала от хозяина впустить её в ванную и дать там порезвиться.
Однако основным развлечением кошек была беготня друг за другом.
Извечные кошачьи догонялки по утрам разбавлялись интересным моментом. Скорости и шустрости младшей Сони старшая Муся противопоставляла свои, но усиленные мудростью и опытом.
Со временем Платон понял, что одна кошка не стала бы бегать сама с собой. А вот когда их много, они невольно занимаются физкультурой, развиваясь физически.
Утром в пятницу, двадцать шестого декабря, Платону позвонила Надежда и поинтересовалась, как идёт его выздоровление.
По её фразам и тону, он понял, что начальница не жаждет увидеть его сегодня на работе.
Значит, они сегодня пойдут в ресторан, и без меня! И Надежда на мне сэкономит! - решил бывалый аналитик.
И, как выяснилось в понедельник на работе, он не ошибся.
Тогда утром Надежда лицемерно высказалась Платону:
- "А зря ты не был в пятницу! Мы опять в "Пилзнер" ходили!".
И, словно в подтверждение этих слов, её тут же перебил телефонный звонок, и она перед кем-то неказисто оправдывалась в трубку по поводу своего пятничного отсутствия на рабочем месте:
- "А мы немного перетрубовали!".
Однако и Платону всё же обломилось. После обеда начальница позвала его в кабинет коменданта на очередные проводы старого года.
Так во время послеобеденного короткого застолья с шампанским Платон Петрович оказался наедине с тремя дамами: Надеждой Сергеевной, Ноной Петровной и Галиной Александровной.
Заигравшиеся на компьютерах, Ляпунов с Гудиным поздно выехали к своей последней точке, и к концу рабочего дня не ожидались.
По этому поводу Надежда Сергеевна даже странно, словно злорадно и забывшись, сокрушалась:
- "Жалко, их не будет! Ну, ладно! Сами себя и наказали! А вот почему ты не ездишь на машине?".
- "Не царское это дело - работать, да ещё кучером!" - откровенничал перед глупышкой Платон.
- "Так им нужно было думать головой, а не её антиподом!" - на всякий случай ещё и успокоил он её.
- "Хоть задницей, а хоть боковинкой!" - радостно добавила она.
Так что Платон на этот раз сам аккуратно раскупорил шампанское, и сам же предложил тост за уходящий високосный год:
Чтоб Новый год достойно встретить,
И дать ему надёжный ход,
Коллеги, предлагаю выпить
За этот високосный год!
И коллеги вчетвером дружно проводили старый, високосный год.
Как-то незаметно, по инициативе всех трёх женщин, разговор перешёл на Гудина, в частности на его поведение в ресторане при пятничном его посещении, когда Платона за общим столом сменила Нона.
Женщины вспомнили, как Иван Гаврилович по их примеру заказал рыбу, и весь вечер завидовал Лёшке, заказавшему огромную жареную, фаршированную утку.
То он заискивал перед молодым сослуживцем, как бесполый щенок, бегающий вокруг кобеля и просящий хоть что-нибудь из объедков, периодически тонко тявкая:
- "Лёш, Лёш; Лёш, Лёш!".
А то он прикасался к большущей тарелке Алексея, якобы любуясь её красивой отделкой, даже делая ей комплименты.
Довольно быстро разделавшись с рыбой, он стал ещё яростнее алкать Лёшкиного угощения.
В конце концов, Иван Гаврилович весь покраснел от пустых потуг, его лоб покрыла испарина, и он, как голодный шакал, теперь перешёл в прямую, решительную атаку:
- "Лёшк! Ну, и жрать же ты горазд?!".
- "Как работаю, так и ем!" - сухо и философски заметил сын гения.
Однако, набив брюхо, он сжалился над Табаки, и отрезал ему от утки небольшого размера кусочек.
Так …, заморить червячка, вернее частично удовлетворить алчность шильника.
Нона добавила к портрету Гудина тот факт, что когда он без разрешения и всякого зазрения совести заходит к ней в кабинет, то всегда просит:
- "Нонк! Дай чего-нибудь пожрать!".
- "Жадный он очень!" - уточнила Надежда.
- "Я вообще им теперь брезгую!" - вновь вмешалась Нона.
- "Так это ведь общеизвестно! Как только женщина перестаёт заниматься сексом с конкретным мужчиной, она начинает им брезговать. А если вообще перестаёт…, то брезгует уже всеми мужчинами!" - опрометчиво вставил свою реплику Платон.
- "Ты что?! Какой там секс со стариком, тем более с таким? Я им брезгую, как человеком нечистоплотным, подлым и вообще… паршивым!" - достойно ответила, поначалу было обидевшаяся, Нона, тут же невольно вставив шпильку и Платону, но сразу смягчив от этого впечатление, при этом ещё и набивая себе цену:
- "Вот тобой я не брезгую! А очень даже наоборот!".
- "Да! Он очень комплексует, чтобы не быть последним! Это у него с детства! Он не понимает, что на финише положение всех людей одинаково - голые и неподвижные!" - не прореагировав на сладкие речи Ноны, не удержался от своей философской лепты и Платон.
Интеллигентная же Галина Александровна, согласившись со всеми по-поводу алчности, лицемерия и невоспитанности Гудина, добавила и своё наблюдение:
- "Он всё кичится, что долгое время работал в среде Ташкентской интеллигенции, а сам-то даже близко к ней не стоит по своему культурному уровню! А я ой как хорошо знаю интеллигентов из Ташкента!".
- "Так он туда ездил лишь деньгу зашибать на горе людей!" - добавила экспрессивная Нона Петровна.
Слушая женщин, Платон думал: Надо же! Не одному мне насолил перечник, старый! Все его ненавидят!
- "Платон! А ты расскажи анекдот про Гаврилыча!" - неожиданно обратилась Надежда к Платону, который сразу начал:
- "Надежда вошла в кабинет и спрашивает:
- Платон! А чего это у нас Иван Гаврилович под столом делает?
- А он просил ему нож бросить!
- А-а! Не поймал, что ли?!
- Да! Руками не поймал…".
Однако последнее слово о Гудине высказала опять Галина Александровна, добавив свой, заключительный штрих:
- "Да с ним даже разговаривать стыдно!".
А жизнь сама со временем всё расставила на свои места.
Невооружённым глазом стало видно, кто по работе в ООО "Де-ка" какое занимает место.
Лёшка постоянно развозил на своей машине коробки с биодобавками, потому всегда загружал и разгружал свою машину, привозя в офис деньги.
Платон, в основном, клеил этикетки на банки, упаковывал их в коробки, иногда помогая Алексею в погрузочно-разгрузочных работах.
А Гаврилыч был на подхвате - работал курьером и также помогал нагружать и разгружать, а иногда и кататься с Лёшкой на его бибике.
Тут-то уж не ошибёшься, кто первый, кто второй, а кто третий.
Гаврилыч оказался последним. И с этим он уже ничего поделать не мог. Это была теперь объективная реальность. Гудин сам к этому пришёл.
На том Платон с женщинами и порешили, поменяв тему на более приятную и полезную.
На совещании было принято решение, что дни рождений Надежды и Платона можно совместить и праздновать их в офисе, где будет и дешевле, и душевней, и свободней.
После окончания этого короткого застолья Платон отксерил несколько листов из последней части своего произведения, и в прекрасном расположении духа отправился домой. Ведь страшно довольный Платон теперь полностью завершил последнюю часть своего романа-эпопеи.
Воодушевлённый автор поделился этой новостью с женой.
Ксения разделила радость мужа, однако высказала опасение:
- "Вот только будут ли тебя читать?!".
- "Кто-то наверняка будет! И ты помни, что написанное мною нужно читать наедине с самим собой, вдумчиво, и не торопясь, что стихи, что прозу! Найти поудобней место, сесть, расслабиться, забыться от мирских забот и хлопот, и углубиться в текст, представляя всё прочитанное перед своими глазами. Тогда ты получишь удовольствие, будешь и плакать, и смеяться, а самое главное - думать!".