Бродячая душа - Александр Асмолов 24 стр.


– Признаться никогда не видела более светлой души! – с удивлением произнесла Леди Киллигрю. В Англии такими только младенцы бывают, а это чудо уже что-то умеет. Кстати, влюблен в тебя по уши. Только не говори, что не заглядывала в эту светлую душу…

– Я запретила себе это.

– Боже милостивый! А кто там недавно наследил какими-то песенками? – хихикнула леди Вулверстоун. – Зашла и не прибрала за собой. Извини, это к слову. У вас странные времена. В двадцать пять земных лет не иметь детей и лежать в разных кроватях, а не обниматься с таким ангелочком! Ты дала обет безбрачия за какой-то артефакт? Кстати, издалека видно, что очень сильный.

– Нет. Просто такая уродилась, – искренне призналась девушка, – а Лёшка действительно очень славный.

– Так на абордаж! – фантом мигом преобразился в пирата и подбоченился. – Мне бы только дождаться от тебя фамильного колечка, дорогуша… Ты еще не встретилась с де Бельвиль?

– Нет. Я утром вылетела из Москвы, в десять была в Дублине, в три прилетела в Бирмингем, a "Five o'clock" ужу здесь.

– Что было в пять часов? – не поняла пиратка.

– Извини, в Англии такой обычай теперь – в пять вечера пить чай.

– Почему в пять?

– Точно не знаю. Англичане говорят, что полтора века назад так захотела герцогиня Анна Бедфордская. Всем понравилось, и теперь это традиция. В пять вчера вся Англия пьет чай.

– Боже милостивый! Вот времена… Кстати, умница, не похоже, что ты пила только чай.

– Каюсь, – улыбнулась худышка, – это была целая пинта английского эля.

– Да, ладно! В Англии еще пьют настоящий эль?

– Признаться, я специально попробовала "Битер", хотя мне больше нравится ирландский "Килкинэ". Теперь я знаю, что ты могла пить в портовых тавернах.

– Ну, не обязательно в тавернах. Дом матери в Шотли Гейт или наш в Пенденнис никогда не обходился без дюжины бочек эля в погребе.

– И светские дамы пили кружками эль? – удивилась любительница истории.

– Боже милостивый! – пиратка выхватила шпагу и сделала пару выпадов, так, что клинок слился в фосфорецирующий круг. – Жизнь это игра, и только от тебя зависит насколько она красива. Завтрак можно заменить романтической прогулкой босиком по зеленой траве с росой, пообедать можно куском зажаренной свинины с элем, а ужинать в вечернем платье с декольте и таким корсетом, что не захочется и вишенку съесть.

– Прости, о тебе столько ходит слухов, что в именах и датах полнейшая путаница.

– Чем загадочнее игра, тем она красивее. Днем светская дама, а по ночам королева пиратов! – фантом подбоченился. – И что же обо мне наплели?

– Прежде помоги разобраться с Элизабет Киллигрю. Одни утверждают, что это твоя дочь, другие – что она твоя свекровь.

– Боже милостивый! Как можно спутать меня со свекровью Элизабет Тревиннард. Она старше меня на 32 года?

– Немало историков и писателей основывают свои выводы на том, что в документах сказано о ее замужестве за Джоном Киллигрю, губернаторе замка Пенденнис.

– А как в твоем времени различают королей Генрихов или Ричардов? А как меня различают со старшей дочерью Марией Киллигрю? О традициях нашего времени никто не слышал?

– В геральдических документах принято прибавлять номера – Ричард III или Генрих VIII. Так и говорят.

– Грамотеи! У меня был канонир, который на 500-х футах сбивал фок-мачту на хорошей волне. Его звали Джек, как еще десяток других молодцов на корабле, но никто никогда не путал их имена. Каким бы жарким ни был бой.

– В ранних документах, действительно были прозвища – Ричард Львиное Сердце. Вильгельм Завоеватель, Эрик Рыжий.

– Хорошо. Моя свекровь, Элизабет Киллигрю, была замужем за Джоном III Киллигрю, первым губернатором замка Пенденнис, построенного им в доле с Генрихом VIII Тюдором. После смерти моего свекра Елизавета I Тюдор назначила вторым губернатором замка Пенденнис моего мужа, Джона IV Киллигрю, который был сыном первого губернатора замка и Элизабет. Если тебе интересно, мой старший сын и наследник – Джон V Киллигрю, должен был стать третьим губернатором замка Пенденнис, но я этого уже не узнала.

– Он стал им, – кивнула головой любительница истории.

– Мой мальчик, я всегда верила в него! Знала бы ты, дорогуша, как он боролся за меня, когда я попала в Тауэр.

– Это история с галеоном "Мари Сан-Себастьян" принадлежащим торговому союзу "Ганза"?

– В твоем времени знают об этом коварном предательстве? – пиратка опять подбоченилась.

– Кстати, – вспомнила Варя, – один из аргументов в споре о Элизабет и Мэри состоит в том, что в 1582 году, когда это произошло, вам, простите, уже стукнуло 57.

– Это бестактно напоминать даме о ее возрасте! Хотя сделали меня на пару лет моложе. И на том спасибо… Так что не обращайся ко мне "на вы".

– Прости, почему ты впала в немилость, и Елизавета I так жестоко обошлась с тобой?

– Боже милостивый! Коварство и предательство английских монархов не знают границ.

Фантом просто начал метаться по комнате, как разъяренная пантера в клетке.

– В то время все, кто умел обращаться с оружием, этим зарабатывали себе на жизнь. Елизавета призывала к себе на службу "джентльменов удачи", раздавая капитанские патенты адмиралтейства, чтобы они грабили испанские суда и четверть отдавали в казну. Тогда испанцы платили по 100 фунтов выкупа за каждого своего матроса… И Лысая Грайнэ, и Дрейк, и я – все были на службе у Елизаветы. Она принимала нас в своем дворце, как защитников отечества, потому что флот Англии был не в состоянии воевать с Испанией.

– Я читала в копиях документов, – подтвердила любительница истории, – что Елизавета I не брезговала брать краденное.

– Брезговала? – фантом даже подался вперед, чтобы заглянуть в глаза русской, не шутит ли та. – Королева носила украшения, которые "джентльмены удачи" срывали со своих жертв или доставали из трюмов кораблей менее удачливых моряков. Когда же на меня пожаловался один из ганзейских купцов, она испугалась осложнений в торговле с "Ганза" и решила сыграть роль благородной дамы.

– Извини, а этот купец действительно узнал тебя на приеме?

– Ну, да! – фантом пиратки подбоченился. – Наглец поставил свой галеон прямо под моими окнами. Каково! Мы гоняемся за этими жирными поросятами по Атлантике или ждем в Ла-Манше, а он ставит под завязку груженное корыто на якорь в мою бухту. Под охрану! Пришлось принять…

– И ты была на борту "Мари Сен-Себастьян"?

– Это был вызов! – клинок сверкнул в умелой руке. – Дюжина моих ребят бесшумно сделала свое дело в полночь, а я во всей красе стояла на капитанском мостике.

– В 59 лет? – не удержалась любительница истории.

– Боже милостивый! Конечно, фехтовать тогда я могла только с каким-нибудь священником, но мой мушкет с тридцати футов еще делал из бубновой двойки тройку… Ты не представляешь, какой восторг охватывает в такие минуты. Что там золото и побрякушки. Кураж!

Пиратка помолчала, с восторгом смотря куда-то в свое прошлое. Потом встрепенулась.

– Так вот… Один из трусливых торгашей тогда сбежал с корабля.

Фантом неожиданно расхохотался, раскинув руки и раскачиваясь.

– Представь, бедняга с перепугу добрался вплавь до другого берега бухты и стал слоняться в поисках защиты. А у нас в замке прием… – вместо пирата со шпагой на перевязи появился фантом леди Киллигрю в вечернем платье. – Под утро в замок губернатора Пенденнис приводят дрожащего, завернутого в одеяло купца, который сопровождал груз из Индии. Он стал рассказывать страшные истории о напавших пиратах и искать поддержки среди окружающих. Когда несчастный увидел даму с глубоким декольте и рыжими волосами, – фантом хихикнул, – которая очень похожа на ту, что с капитанского мостика отдавала приказы своим молодцам в свете полной луны, он потерял дар речи. Чтобы взбодрить бедняжку, я чуть наклонилась вперед, протягивая ему стаканчик виски, но мне показалось, что он увидел только острие моей шпаги.

Тут светская дама продемонстрировала прелести своего декольте, сделав глубокий реверанс.

– Думаю, купчишка натерпелся страху, теряясь в догадках. – собеседницы улыбнулись – Правда, пройдоха оказался не так глуп. Он не стал поднимать шум ни на приеме в нашем замке, ни у городских, ни у окружных судей… Побежал в Лондон.

– Напрямки к Елизавете I? – догадалась Варя.

– Да. Интриганка тогда пыталась насолить Филиппу II и подружиться с северными провинциями Нидерландов, бросившими вызов Португалии против ее монополии на торговлю с Азией. Кстати, не без ее помощи в 1579 году испанская армия в Нидерландах перестала получать жалование. Обиженные солдаты начали грабить города. В ответ северные провинции взбунтовались и навалились вместе на испанцев. В итоге поднялся народ, и власть Филиппа II в Нидерландах закончилась как раз в 1581. Тогда Елизавете I нужно было выглядеть овечкой, чтобы сохранить хорошие отношения и с "Ганзой", и с Нидерландами. Так я попала "под раздачу".

– Я читала, что в Лондоне был суд и в 1582 году тебя заключили в Тауэр.

– Кто только не побывал в темницах первого замка, построенного Вильгельмом Завоевателем, – фантом присел на краешек кровати к русской. – Ты знаешь эту историю о Елизавете и Роберте Дадли? – девушка утвердительно кивнула. – Они одновременно сидели в камерах Тауэра неподалеку, куда ее старшая сестра Мария Тюдор упрятала обоих, как государственных изменников. Но Филипп II, будучи мужем Марии, уговорил ее помиловать пленников.

Леди Киллигрю грустно улыбнулась, продолжив.

– Елизавета тридцать лет держала подле себя красавца Роберта, только намекая, что когда-нибудь выйдет за него. Поговаривали, что не случайно жена Дадли умерла так рано. Однако, вместо королевского титула Роберт, сын герцога Нортумберлендского, стал только графом Лестера. Он женился вторично, но Елизавета заставила его развестись и дать клятву, что он никогда не женится.

Фантом выпрямил спину и поправил рыжие локоны.

– Примерно также случилось и со мной. В угоду своим интригам Елизавета заточила меня в Тауэр. Причем именно в ту же камеру, где сидела когда-то сама.

– Но тебя же спас сын, – вспомнила любительница истории.

– Верно, дорогуша. Согласно вашим определениям, мой старшенький: Джон V Киллигрю, третий губернатор замка Пенденнис, собрал все, что смог и купил мое прощение. Елизавета знала, откуда это золото, но не побрезговала… К сожалению, тогда я так и не успела похоронить матушку. Так что за моим колечком нам ехать в Шотли Гейт!

– Надеюсь, Жанна де Бельвиль найдет меня здесь, – Варя внимательно глянула на фантом.

– Почему-то я уверена в этом, – улыбнулась ей леди Киллигрю.

Глава XXIV
Англия. Ноттингем

– Эй, молодежь, – голос рыбака разбудил сразу всех в соседних номерах отеля "Рамада", – десять утра, опоздаете на свой фестиваль.

– Пять минут! – вскинулась Варя и метнулась в ванную.

– Я сказал, чтоб они подождали, – раздался насмешливый голос Симаса. – Мы с Мерти ждем вас на ресепшен.

Когда русские появились у стойки дежурной, сдавая ключ от номера, оба ирландца вновь были сражены наповал преображением русской. Потертые джинсовые шорты, светлая футболка, кроссовки на толстой подошве, бейсболка и огромные солнцезащитные очки сделали из длинноногой худышки просто модель для спортивного журнала. Она озорно улыбалась, словно подтверждая догадку тех, кто ее узнал в новом облике. Дэн тоже выглядел спортивным парнем, дополняя общую картину до уровня восхищения.

– Мерти, – рыбак по-приятельски толкнул сына в бок, – ты знаком с этой парочкой?

– Их подменили вчера в пабе – неожиданно пошутил парнишка.

– Точно! – Симас засмеялся и подставил свою огромную ладонь, по которой шлепнула ладошка сына. – Придется туда еще раз наведаться и поискать.

– А сюрприз? – хором возразили трое.

Рыбак поднял мощные руки, молча признавая невозможность изменить планы.

– Билеты у Дэна, – очаровательно улыбнулась ирландцам Кэри, – и не потеряйтесь, мальчики. Мы идем в парк Виктории на фестиваль.

Такси быстро домчало четверку к входу в зеленый парк, где уже слышен был нудный голос одного из официальных лиц, которым всегда кто-то поручает что-то там открывать и приветствовать. Расставленные ровными рядами раскладные стульчики были почти все заполнены зрителями и участниками, которые разноцветными пятачками национальных костюмов выделялись на зеленом поле.

Отыскав свободные места, опоздавшие сели с края. Фестиваль не спеша набирал темп. На небольшую сцену без кулис с одной стороны поднимались новые исполнители, а выполнившие свою программу, покидали сцену с другой стороны. Такой конвейер позволял выступить многим, но вносил какую-то механистическую нотку, напоминавшую ленту транспортера. Постепенно внимание зрителей стало ослабевать, а ходившие вдоль рядов продавцы напитков и пакетиков со сладостями вызывали неподдельный интерес.

От группы студентов лет двадцати, ожидавших очереди своего выступления неподалеку, отошла девушка в яркой, почти до пят юбке с оборками, белой блузе с длинными рукавами и смешном чепце. Она уверенным шагом направилась прямиком к Денису Ханту из Глазго и Кэрол Рэй из Манчестера. Участница фестиваля издалека приветливо помахала им рукой и радостно улыбнулась. Дэн, сидящий рядом с Кэри, вопросительно глянул на спутницу, но та остановила его жестом. Подошедшая студентка присела на корточки рядом с Кэри и, протянув ладошку лукаво затараторила по-русски странный стишок:

Чтоб найти своих подружек,
Не шути с той, кто не дружен.
Потерявшей оба зуба,
Шлюп трехмачтовый из дуба,
Дай колечко с бирюзой,
А твое в шкатулке той.

Студентка умоляюще смотрела на Кэри, и ее длинные пальцы вздрагивали. К удивлению Дэна, любительница истории спокойно сняла свое колечко с пальца и положила в открытую ладошку. Молча, без каких-то вопросов или возражений. Студентка моментально сжала свою ладошку, словно поймав долгожданного жука, и кинулась назад. Она вприпрыжку понеслась к своим, что-то радостно напевая в такт шагам.

– Что это было? – только и смог прошептать удивленный всем произошедшим Алексей.

– Просто старая знакомая, – как ни в чем не бывало отмахнулась Варя.

– Мне тоже нужно будет что-нибудь пожертвовать? – попробовал пошутить житель Благодатки. – Тут такой обычай?

– Причем этот обычай предполагает отсутствие всяких ненужных вопросов.

– Что-то не так? – встревоженный голос рыбака, заставил русских замолчать.

– Дэн спрашивает, будут ли ирландские песни, – быстро нашлась Кэри.

– А тебе понравилось? – искренне заинтересовался Симас.

– Очень! – лицо девушки озарила улыбка. – А "Зеленые рукава" просто моя любимая. Вот бы ее здесь кто-нибудь исполнил.

Словно услышав ее слова, толстенькая девчушка на сцене начала старательно выводить слова этой песни под неуверенный аккомпанемент скрипки и пары гитар. Все они были одеты в костюмы, которые теперь принято считать национальными английскими: черные бриджи, белые рубашки, жилетки салатного цвета и черные фетровые шляпы. На подростках эти костюмчики выглядели забавно.

– Нинка! – вскинулась Варя. – Нинка… Алексею пришлось силой усадить вскочившую Варю, приговаривая что-то ласковое и поглаживая по спине. Окружавшие слушатели были удивлены таким неестественным для современной молодежи порывом, для которых внешнее было гораздо важнее внутреннего. Эпатаж стал нормой в общении с окружающим миром.

Варя сжала кулачки, чтобы не рвануться на сцену. Она понимала всю нелепость своего порыва, но ничего не могла с собой поделать. Душа рвалась к малышке, с которой судьба столкнула ее пять лет назад в московском метро. Тогда девчушке едва исполнилось семь лет, значит сейчас ей двенадцать. Нинка выросла, но стала толстенькой. Мало двигается, но ничего, это поправимо. Песня еще не закончилась, а Кэри заспешила к сцене, да с таким напором, что Дэн едва за ней поспевал.

– Нинка! – Варя протянула руки навстречу пухленькой девчушке, спускавшейся по ступенькам со сцены, но та молча смотрела на худышку в больших солнечных очках, и только колокольчики на ее черных бриджах у коленок позвенькивали в такт шагам.

– Здравствуйте, – по-английски строго и как-то отрешенно произнесла девочка, высвобождаясь из объятий худышки в шортах из потертых джинсов. – Что вам угодно?

– Ты меня не узнаешь? – Варе показалось, что она говорит не своим голосом.

– Отчего же, – толстушка отступила на шаг, – ты ведьма, которая хотела отнять у меня деньги.

– Нин… – от обиды, вернее оскорбления, у девушки перехватило дыхание. – Что ты говорить?

– Я помню, как вы все вились над беспомощным ребенком, чтобы ограбить. Не вышло, так сюда заявились. Я сейчас полицию вызову… И перестань называть меня толстушкой. Думаешь я не слышу. Ни одному твоему слову не верю. Катись, откуда пришла. Теперь мой дом здесь.

Остолбеневшую от услышанного девушку спас Алексей. От начал что-то бормотать, вставляя слова извинения и удивления. Разыгрывая то ли пьяного, то ли наркомана, он буквально силой потащил безвольное тело худышки прочь. Она не сопротивлялась, а только закрыв лицо руками, вздрагивала.

– Думаю, нам лучше пройтись, – как брошенный вовремя спасательный круг, ласково прозвучал голос рыбака. – Это бывает, когда лучший друг становится врагом.

Варя уткнулась заплаканным лицом в широкую грудь рыбака, а он сгреб ее в свои медвежьи объятья, защищая от всего мира. Сильный. Надежный. Верный ДРУГ– Все… Все… Я в порядке, – худышка взяла себя в руки. – Я ошиблась. Это совсем другой человек. Извините меня, ребята. Я ошиблась. Сейчас все пройдет.

Она по-детски шмыгнула носом, растирая кулаком слезы. Мерти молча протянул ей свой носовой платок.

– Вот. Кейт перед отъездом насильно в карман засунула. Я говорю – зачем! Что я – девчонка! А она усмехнулась и говорит – вот девчонке и пригодится… Была права.

Все рассмеялись. Варя в шутку слегка толкнула парнишку в плечо, принимая дружескую игру. И они быстрым шагом направились прочь из парка.

– А еще найдется? – всхлипнул понарошку Лёшка, демонстрируя английский с ошибками. – А то так не честно. Хоть бы кто что-нибудь подарил.

– Я тебе мороженное куплю, – хохотнул басом Симас. – Хочешь?

– Два! – в тон ему хихикнул Дэн. – Обожаю мороженное. Английское ни разу в жизни не пробовал. Мерти, какое самое вкусное?

– Шоколадное в вафельном рожке! – без запинки ответил тот. – Я сейчас "погуглю" – есть ли у них вагончики.

Он на ходу стал так увлеченно что-то набирать в своем коммуникаторе, что русские не рискнули его отвлекать вопросами и повернулись к рыбаку.

Назад Дальше