Когда все зрители вернулись в зал, графиня снова прошлась по Бэкингем-стрит. Было очень темно. Насмотревшись на знаменитостей, их поклонники покинули свои позиции и растворились в ночи. Не видно было и продавца имбирных коврижек. Его жаровня по-прежнему жарко пылала, но сам он куда-то делся. Графиня вздохнула - она надеялась съесть еще кусочек. Свернув за угол здания, леди Анастасия прислонилась к балюстраде.
Этажом выше подняли окно, и высунулась лысая голова.
- Что происходит?
Графиня спряталась в тени. Она узнала этого человека, но не могла вспомнить, где они встречались. В любом случае было это много-много лет назад.
- Мэри? - Мужчина обернулся в комнату. - Ты слышала?
Он снова высунулся на улицу. Еще этажом выше подняли раму в окне, и появилась женская голова.
- Эй, вы! - воскликнул мужчина, указывая на графиню. - Там, в тени! Вы слышали? Словно крик альбатроса или завывание бури в парусах при сильном западном ветре.
Графиня вышла на свет, вглядываясь в обладателя лысой головы. Он смахивал на старого моряка, служившего у короля Карла. Она вспомнила и его нелепое имя: Чиреп, Тутс или что-то в этом роде.
- Небольшое волнение в концертном зале, сэр. Только и всего.
- Нет-нет. - Мужчина в такт стукнул пару раз по подоконнику. - Я отчетливо его слышал. Погодите-ка... - Он высунулся еще больше. - А я ведь вас знаю. Вы когда-то выступали на сцене?
- Осторожно, сэр, а не то упадете! - воскликнула в окне верхнего этажа женщина, прежде чем исчезнуть в глубине дома.
- Возмутительно! Построить концертный зал у моего порога! Я поселился здесь, желая покоя и тишины. Но с тех пор здесь хуже, чем в Бедламе.
- Идемте, мистер Пипс. - Женская голова появилась рядом с мужской. - Подхватите простуду, а ведь сами знаете, как вы не любите болеть.
Пипс! Точно. Человек из самого министерства. Сэмюэл Пипс. Всегда старался нащупать твои ноги под столом и пользовался любой возможностью, чтобы прикоснуться к твоей груди; а говорил только о ценах на парусину и о количестве бочек смолы, необходимых для плавания до Флашинга.
- Я знаю эту женщину. - Пипс отмахнулся от экономки и указал на графиню. - Верно? Я вас знаю. Не желаете ли отведать рубца?
- Да, Сэмюэл. - Поесть рубца звучало гораздо заманчивее, чем целый час смотреть, как корчат рожи. - Разумеется, ты меня знаешь. Это Эшби де ла Зуш - старая подруга Карла.
- Видишь! - Пипс повернулся к своей экономке. - Я же говорил, что знаю ее. Это леди Эшби де ла Зуш. - Он помахал рукой. - Поднимайтесь.
- Я должна сообщить Элпью, где я, Сэмюэл. Она ждет меня в концертном зале. Я вернусь через две минуты.
Довольно кивнув, Пипс не без помощи экономки исчез, и окно опустилось.
Графиня стала пересекать переулок, и в этот момент позади нее раздались страшные крики, сопровождаемые топотом ног. Обернувшись посмотреть, что происходит, графиня наткнулась на стену. Мимо нее, вопя во всю глотку, промчалась группа молодых людей. Двое несли факелы, освещая дорогу. Графиня вжалась в стену, чтобы остаться незамеченной, но темноволосый щеголь сорвал с нее парик и двинулся дальше. Пока графиня, прикрывая ладонями лысую макушку, пряталась в подворотне, юнец бросил парик своему приятелю, тот - другому, как в игре.
- Ах вы, сучьи дети! - заголосила графиня. - Верните мне парик!
- Парик? - крикнул один из них. - Никакой это не парик. Это дохлая крыса.
С этими словами он высоко подбросил его, и парик, шмякнувшись об окно Пипса, повис на подоконнике.
Визжа от смеха, молокососы помчались дальше, ритмично распевая:
Не спи, не ложись,
Титиров берегись!
Графиня подождала, пока затихнут голоса, прежде чем решилась перевести дух. Всхлипывая от облегчения, что хулиганы не причинили ей вреда, и от смущения из-за потери парика, графиня съежилась у двери. Потом, зажмурившись, сползла по стенке и грузно опустилась на ступеньки.
Через некоторое время она услышала невдалеке шаги, а потом и мужской голос:
- Как вы? Не пострадали? - Кто-то медленно направлялся к графине. - Я торговец коврижками. Эти свиньи опрокинули мою жаровню. Вам они вреда не причинили? - Он деликатно протянул ей руку. - Ну и молодежь нынче пошла!
- Они утащили мой парик. - Она указала на окно Пипса. - Он висит там.
- Пойду найду сторожа, - сказал продавец коврижек. - Он сможет достать его своей пикой.
Графиня посмотрела на шерстяную шляпу мужчины.
- А нельзя ли?..
Торговец без разговоров снял шляпу и подал графине, которая натянула ее по самые уши.
- Спасибо. - Она боялась, что Пипс начнет ее искать. - Я не могу здесь оставаться. Подумают, что я бродяга, и меня заберут констебли.
Продавец коврижек помог графине подняться.
- Я скоро вернусь.
Он исчез в темноте.
- Я подожду вас там, - крикнула ему вслед леди Эшби, - в концертном зале.
Графиня быстрым шагом пересекла освещенное свечами фойе, по пути глянув на себя в зеркальное бра, и приоткрыла дверь в зрительный зал.
Элпью пересела на другое место, но и Сиббер, по счастью, тоже. Лампоне доверительно беседовал со сцены с завороженной аудиторией:
- Например, Гнев имеет те же основные движения, что и Отчаяние, однако выражаются они более агрессивно. Когда мистрис Монтегю подготовится - насколько я знаю, она набирает чашку воды из питьевого фонтанчика позади здания, - она покажет вам едва уловимую разницу между этими родственными страстями.
Графиня наконец-то высмотрела Элпью. Девчонка ухитрилась найти себе место в первом ряду. Не было и речи, чтобы пройти по всему проходу в шерстяной шляпе торговца. Она быстро обвела взглядом зал. Сиббер тоже сидел почти у самой сцены.
За кулисами послышались тяжелые шаги. Лампоне улыбнулся:
- Вот идет великая актриса с поступью феи!
Задняя дверь распахнулась, и на подмостки, спотыкаясь, вышла Ребекка Монтегю. Волосы у нее растрепались, лицо исказилось в застывшей гримасе.
- Eccelente...- произнес Лампоне, возобновляя лекцию. - Несколько опережая программу, но все равно посмотрите: напряженные руки вытянуты вперед, положение ног говорит о готовности к бегству, все тело выражает расстройство...
Ребекка Монтегю остановилась, словно приросла к месту, лицо ее окаменело.
- Вы заметите, что брови высоко подняты, мышцы, удерживающие их в таком положении, вздулись и напряжены, ноздри раздуты, глаза расширены и бегают, рот широко открыт, кончики губ устремлены вниз, вены и сухожилия набухли, волосы как будто стоят дыбом, лицо бледное. Это воплощение...
Лампоне самодовольно улыбнулся:
- ...Ужаса.
Не меняя выражения лица, Ребекка Монтегю протянула руки к зрителям, чтобы им было лучше видно, и закричала.
Ее пальцы были красны. И с них стекала на пол алая жидкость, в которой без труда угадывалась кровь.
Глава вторая
Уверенность
Высшая степень надежды - ожидание получения желаемого.
Проявления скорее внутренние, чем внешние.
Брови слегка вздеты. Уголки рта приподняты.
В последовавшем хаосе Элпью запрыгнула на сцену и довела Ребекку Монтегю до стула. Зрители вскакивали, кто-то кричал, кто-то бросился к дверям. Графиня выбежала на улицу. Что делать? Для музыкантов существовал специальный вход, через который они вносили свои арфы и прочие скрипки. Она попробует добраться до Элпью с этой стороны.
В тени аллеи, шедшей от берега реки к этому входу, слонялись в ожидании работы по окончании концерта мальчишки-факельщики с потушенными факелами.
- Эй, дитя! - крикнула графиня. - Зажги факел и немедленно иди за мной.
Она проворно спустилась к реке и осторожно побежала по темной террасе к стене концертного зала.
- Иди сюда, паренек, - позвала она.
Факел мальчика отбрасывал в аллее длинные тени. Графиня двинулась дальше, вверх по каменным ступенькам. Питьевой фонтанчик стоял впереди, на улице, рядом с огромными воротами. Графиня огляделась. Улица была пуста.
- Ты видишь кого-нибудь? - спросила она у мальчика.
- Никого нет, - ответил тот, высоко держа факел. - А почему у вас такая смешная шляпа?
Графиня проигнорировала его вопрос.
- А до этого ты кого-нибудь видел?
- Только этих подлых титиров, - ответил мальчик. - Но мы убегаем, едва их завидим, потому что они ловят нас, подвешивают на вывесках и так оставляют.
- Подержи факел над фонтаном. - Графиня присмотрелась. Даже при неровном свете пламени было видно, что из отверстия вытекает красная жидкость.
- Ой, мэм, что это? Вино? - Мальчик наклонился, горя желанием попробовать. - Один раз отсюда текло вино... во время коронации, но я тогда был маленьким.
Графиня взяла его за плечо.
- А что за теми воротами, мальчик, ты не знаешь?
- Ну, знаю, мэм. Это вход к напорной башне. Посмотрите туда... - Он поднял факел и указал на темную башню на другом конце стены. - Она работает с помощью какого-то новомодного механизма. Мы с мальчишками лазали на стену посмотреть, но нас поймали.
Тишину вокруг ничто не нарушало.
- Вы пользуетесь этим фонтаном? Ты и другие мальчики?
- Разыгрываем друг друга. - Мальчик засмеялся. - Мой друг Дэн как-то умывался тут, но Билли пришел первым и подсыпал сажи, поэтому Дэн ушел отсюда грязнее, чем пришел. - Схватившись за бока, мальчишка так и покатился со смеху. - Как же мы смеялись. - Он снова посмотрел на питьевой фонтан. - Наверное, это снова его проделки, мэм. Лучше оставить все как есть. Вода стечет.
Графиня потрепала мальчика по голове, заплатила пенни и, решительно натянув шерстяную шляпу торговца до самых глаз, вошла в концертный зал через заднюю дверь.
Элпью сидела вместе с Ребеккой за кулисами, в комнате музыкантов. Сиббер ходил взад вперед, Лампоне сидел один, закрыв лицо руками и бормоча fiasco и disastro.
Их окружали ряды стульев и пюпитры, а пара литавр в углу отзывалась каждый раз, когда кто-то повышал голос.
- Я всегда смачиваю руки перед выступлением. Это ритуал. Я выхожу, смотрю на небо, поднимаю руки, а потом окунаю их в воду... - Ребекка снова ударилась в слезы. - Это было так ужасно. Повсюду темно. Потом в свете, идущем со сцены, я увидела, что руки у меня красные. И запах почувствовала. И поняла, что это такое.
Элпью, вытиравшая Ребекке руки полотенцем, посмотрела на Сиббера.
- Что зрители?
- Расходятся. - Он стоял, спрятав лицо в ладони. - Медленно, но верно.
- А где Анна Лукас?
- Уехала домой к мужу. - Лампоне прервал перечисление слов, оканчивающихся на "о". - Я видел, как она отдавала распоряжения кучеру.
Сиббер выглянул в коридор, приближались шаги.
- Кто-то идет...
Собачонка вспрыгнула Ребекке на колени и принялась лихорадочно вылизывать ей шею. Актриса зарылась лицом в бело-рыжую шерстку.
Дверь приоткрылась.
- Вот вы где, мистер Хэддок. - Это оказалась графиня. - Я считаю, что происшествие с фонтаном было розыгрышем. Мальчик-факельщик признался мне, что они часто устраивают с ним шутки. Подкрашивают воду сажей, чернилами и прочим.
- Мне понятно, что случилось. - Ребекка сбросила маску жалости к себе и села прямо. - Это не они. Или даже если и так, то на это их подбила она. За этим должна стоять она. Ей известен мой ритуал, перед каждым спектаклем я выхожу из гримерной. Вероятно, однажды она проследила за мной. В конце концов, спектакли обычно проходят днем, а не ночью, как этот смехотворный, ничтожный фарс.
- Полагаю, под "она" вы подразумеваете миссис Лукас? - уточнила графиня.
Сверкнув темными глазами в сторону Лампоне, Ребекка кивнула.
- Что ж, значит, вот и разгадка. Подкрашенная вода в фонтане была актом мести, предпринятым миссис Лукас, чтобы напугать мистрис Монтегю. - Графиня потерла пухлые ручки. - А теперь - в постель, в постель...
- Я мог бы вызвать для вас портшез, графиня. Разумеется, я его оплачу... - Сиббер волновался. - Возможно, вы пожелаете заехать ко мне домой... немного выпить?.. - Он явно хватался за соломинку.
- Нет, спасибо, мистер Сэмен, - просияла графиня. - Мы с Элпью должны вернуться домой. Спасибо за приятное вечернее развлечение.
Схватив Элпью за руку, она поспешно покинула комнату, пока не начались расспросы, почему она разгуливает в шерстяной шляпе торговца имбирными коврижками.
- Пристав заходил несколько раз. Я прятался на улице в нужнике. - Годфри, старый слуга графини (некогда грум, но теперь, поскольку лошадей у нее больше не имелось, - главный ее помощник по хозяйству), улыбнулся беззубым ртом, наливая женщинам посеет - горячее молоко с сахаром, вином и пряностями. - Я слышал, как он сказал своему приятелю, что вернется утром. - Годфри фыркнул и вытер полоску слюны с заросшего щетиной подбородка. - Сказал еще, что вы заставили его сегодня здорово побегать.
Торговец имбирными коврижками, не найдя графини и желая подзаработать на неожиданно приваливших клиентах, покидавших концертный зал, оставил ее парик, водрузив его на бюст Перселла в фойе. Элпью забрала парик, надела шляпу на соседний бюст Монтеверди, и обе дамы энергично зашагали в темноте в сторону дома, постоянно прислушиваясь, не догоняет ли их пристав.
И вот теперь, потягивая напиток в огромной, но уютной кухне (служившей спальней, столовой, гостиной и кабинетом, поскольку весь остальной дом находился в весьма плачевном состоянии), Элпью набрасывала предварительный вариант статьи про мисс Джимкрэк, одновременно обсуждая с графиней странные события минувшего вечера. Ссора между актрисами, колоритный итальянец с серебряным носом, происшествие с питьевым фонтаном.
- Даже не знаю, какую историю отдать первой, - сказала Элпью. - Про дочку олдермена и убийцу или про философскую лекцию, сорванную в результате соперничества двух актрис.
Размышляя, графиня сделала большой глоток поссета.
- Наверное, стоит сходить на суд над Рейкуэллом. Посмотрим, будет ли там эта девица Джимкрэк, и тогда немного расширим свой рассказ - исход суда, подробное описание подсудимого и так далее и тому подобное - и отдадим материал на этой неделе. - Вздохнув, она закрыла глаза. Потом резко выпрямилась на стуле. - Чуть не забыла! Мы должны собрать как можно больше историй про этих гадких юнцов - титиров! Вдруг удастся пристыдить их настолько, что они исправятся.
- Это все театр, вот что портит ваших титиров. - Годфри, который, сгорбившись, уткнулся в свою чашку с напитком, тоже сел прямо и нахмурился. - В мое время шли войны, державшие буйную молодежь в узде. Оденьте-ка их в доспехи и дайте поспать под открытым небом, да чтобы есть было нечего, кроме крыс...
- Спасибо, Годфри. - Графиня подняла пухлую ручку. - Мы прекрасно осведомлены о твоих взглядах.
- Этих парней, мадам, не пристыдишь, пропечатав их фамилии в газетах. - Элпью помусолила кончик пера. - Как раз напротив. Они только возгордятся.
Графиня снова откинулась в кресле. Элпью сказала правду. Описание их выходок лишь подвигнет этих ужасных полуночников на куда худшие деяния, чем срывание с женщин париков. Она застонала при воспоминании о своем конфузе. Какое счастье, что эта банда не появилась минутой раньше и не послужила падением бедного старого Пипса из окна. Пипс!
Графиня с воплем вскочила на ноги.
- Пипс! - воскликнула она.
- Чего это вы пищите? У нас что, мыши завелись? - насторожился Годфри.
- Да нет же, Пипс, Пипс. Пипс и его рубец.
Элпью в изумлении уставилась на графиню, гадая, не послужил ли шок от столкновения с разнузданной шайкой и временной потери парика причиной возникновения у ее госпожи какой-либо причудливой мании, способной довести ее до Бедлама.
- Он так и будет меня ждать. - Она села и отхлебнула еще поссета. - Бедный старик. С ним и поговорить-то было не о чем. Бедный Пипс. Бедный Пипс! Ну ладно, придется навестить его завтра и принести извинения.
Утром их разбудил резкий стук в дверь. Перепуганная, что явился вчерашний пристав, Элпью взлетела вверх по лестнице, чтобы выглянуть на улицу и узнать, кто это, а графиня тем временем натянула платье и приготовилась бежать.
К бесконечному удивлению Элпью, их посетителем оказалась Ребекка Монтегю, облаченная в красивое атласное платье. На некотором расстоянии от нее стояла, стараясь казаться незаметной, ее невзрачная служанка Сара.
Элпью провела актрису в переднюю гостиную и предложила присесть в кресло.
- Еще рано, мистрис Монтегю, камин еще не растапливали.
На самом деле огонь разводили только в ожидании особо важных гостей. Элпью повернулась и вскрикнула - кто-то тяпнул ее за лодыжку. Посмотрев вниз, она обнаружила Рыжика, песика Ребекки, рычавшего у ее ног. Элпью постаралась подавить злость.