Ничего себе – захудалый городок!
Городской почтмейстер по имени Фердинанд первым получил известие от капитана прибывшего парохода о прибытии с особым поручением столичного генерала, а также важного письма городскому начальству.
Фердинанд полагал, что важную депешу нужно отнести и вручить начальству, не дожидаясь утра. Это подчеркнет его усердие по службе, почтение и преданность начальству, а возможно – новому градоначальнику. Главное – доставка срочного письма! Полночи почтмейстер чистил одежной щеткой мундир и фуражку, драил до блеска металлические пуговицы, чистил бархоткой сапоги, брился, умывался, причесывался, потом надел белоснежную рубашку, галстук, свой мундир и фуражку, вложил столичную депешу в кожаную папку и уверенным шагом пошел к начальству.
Через несколько минут почтмейстер уже подошел к входной двери дома градоначальника и смело подергал за металлическую ручку на веревочке, которая соединялась с колокольчиком внутри дома. Колокольчик долго и назойливо звенел.
Лизетта видела в это время прекрасный сон: как она бежит по бескрайнему зеленому полю, усыпанному разноцветными полевыми цветами. А где-то далеко ее с нетерпением ждет Виссарион. Он стоит счастливый, в парадном генеральском мундире с большим букетом синих колокольчиков в руках – ее любимых цветов. Но постепенно зеленое поле превращается в широкую черную реку. Генерал и роскошные цветы исчезают в тумане. Теперь она видит себя, но в облике русалки с длинным зеленым хвостом. Она сидит, помахивая им, на корме стремительно летящего по волнам парохода. Из громадной трубы летят клубы черного дыма. И она жадно вдыхает дым и покрывается с ног до головы черной сажей. Затем Лизетта-русалка стремительно прыгает за борт корабля.
– Наконец я свободна! Это железное чудовище не сможет меня утопить! – с восторгом кричит она.
– Полундра! Свистать всех наверх! Русалка за бортом! – звучит с корабля знакомый голос. Лизетта видит стоящего на капитанском мостике капитана, но с головой зубастой щуки.
В этот момент на палубе громко звонит корабельный колокол. Моряки с рыбьими головами бросаются в воду и затаскивают Лизетту-русалку назад на корабль. Они лежит на палубе и видит перед собой ехидную щучью улыбку.
От страха Лизетта проснулась. Неприятное чувство не покидало ее, и она рассуждала, лежа в кровати:
– Какой ужас, приснится же такое, прости господи! С какой стати они мне приснились? И эта дурацкая щука, и этот страшный пароход!
У входной двери звонил колокольчик. Лизетта насторожилась и сказала сама себе:
– Ничего себе – захудалый городок! Это просто городок ужасов! Не иначе, что-то опять стряслось.
Она быстро встала, подошла к окну, осторожно взглянула вниз и увидела у входных дверей незнакомого человека. Он настойчиво дергал за ручку. Лизетта быстро надела домашний халат, зажгла свечу и побежала по лестнице на первый этаж. Прежде чем открыть дверь, осторожно спросила:
– Кто там?
– Почтмейстер! Срочная депеша городскому начальству! – громко ответил человек за дверью.
– Срочная! В пять часов утра… Однако, – недовольно проговорила Лизетта.
– Выполняем приказ вышестоящего начальства: доставлять важные письма немедленно по их получении. Депешу доставили сегодня ночью, – прокричал почтмейстер.
Лизетта осторожно повернула дверную задвижку и приоткрыла дверь.
– Здравия желаю! – громко и четко, по-армейски, поздоровался почтмейстер, передал ей бумажный конверт и произнес:
– Извольте расписаться в получении!
Он протянул Лизетте бумагу и карандаш. Она с опаской окинула его взглядом с головы до ног, а потом осторожно поставила размашистую подпись в почтовом уведомлении.
– Позвольте откланяться? – почтительно спросил ее почтмейстер.
– Ступай, голубчик, – снисходительно произнесла Лизетта.
– Премного благодарен, – ответил почтмейстер, откланялся, повернулся и ушел.
Лизетта закрыла дверь и не спеша поднялась наверх, в спальню. Генерал спокойно спал, ничто не потревожило его сон. Лизетта вздохнула, подошла к нему и слегка потрясла за плечо.
– Господин генерал! – прошептала ему на ухо Лизетта. – Проснитесь, вам только что принесли срочную депешу.
– Что? А? Депеша? Какая депеша? – сквозь сон говорил генерал. – Где мое пенсне? Где мои домашние туфли?
Охая, он поднялся, сел на краю кровати, накинул халат, сунул ноги в домашние туфли, нацепил на нос пенсне, потом взял в руки конверт, поднес его ближе к горящей свече, внимательно осмотрел, не спеша вскрыл и достал письмо.
– "Городскому начальству! Срочно! Из столицы выехал и скоро прибудет высокий чиновник. Он будет временно исполнять обязанности городского начальника. Предписывается городским чиновникам всех рангов и горожанам всех сословий подготовиться к встрече нового градоначальника в соответствии с его статусом"… – медленно и с расстановкой прочел генерал, зевая.
– От кого эта депеша? Кого я должен встречать? Когда? Чертовщина какая-то! – недоуменно рассуждал вслух Виссарион.
– Скоро прибудет временно назначенный городской начальник? Это означает, что тебя уже сняли с должности и назначили другого. Ты не успел еще даже добраться до места, а тебя уже уволили! А это значит, что скоро мы поедем домой, – радостно воскликнула Лизетта.
– Может, эта депеша пришла бывшему начальнику, которого, прости господи, уже нет! У нас иногда срочные депеши немного запаздывают. Бывает, на месяц, а то и на два!
– Не говори так, дорогой, о бедном Нильсе! Возможно, он уехал на север и стал начальником снежного королевства белых медведей. Медведями ведь тоже кто-то должен командовать!
– А если он вернется вместе со своими белыми медведями на свою прежнюю начальственную должность, а меня – вышвырнут, словно я старый башмак? – возмущённо воскликнул он, – Дьявольщина какая-то!
– Нет, любезный, ты еще не старый башмак! Ты еще, хоть и в отставке, но генерал о-го-го! А депешу, как сказал этот курьер или письмоносец, он получил сегодня ночью от капитана парохода. На нем, если помнишь, приехали и мы. А это означает, что депеша приехала вместе с нами и адресована именно тебе, мой дорогой генерал!
– Срочная депеша генералу о том, что он должен встречать генерала? Стало быть, встречать самого себя… И ради этого нужно было будить меня посреди ночи? Дуболом! Образина этакая! – закричал градоначальник. – Где этот почтальонишка! Подать мне его сюда, Лизетта!
Виссарион посмотрел на часы и возмутился еще больше:
– Поднять меня в пять утра! Разрублю этого паршивца на пять частей и отправлю в этом конверте обратно. Где моя сабля, где мои генеральские штаны?
– Дорогой, письмоносец уже давно ушел и любезно пожелал тебе – господину генералу – спокойной ночи, – ответила Лизетта.
– Спокойной ночи? Я напишу письмо в столицу! Напишу министру! Пусть уволят этих бумажных болванов! Разбудить меня в пять утра, чтобы я встретил самого себя! – гневно кричал генерал.
Виссарион еще долго возмущался, ворчал, но под конец успокоился, зазевал, лег в постель и снова крепко уснул.
О прибытии столичного генерала весь городок знал уже рано утром. Первым из горожан – местный кондитер. Он на ногах с четырех утра. Он увидел из окошка своей пекарни на пристани пароход, а в гостевых комнатах дома градоначальника – свет. "Это не Нильс. Окна его спальни выходят во двор. Значит, в город прибыли важные гости. Но кто? И зачем?" – рассуждал кондитер. И решил послать мальчишку-поваренка, чтобы тот узнал обо всем у моряков. Паренек вскоре вернулся и произнес слово "генерал". Услышав это, кондитер был крайне удивлен: "К нам – и сам генерал! Вот это да! Что делать? Как же быть?". Он решил немедленно оповестить об этом членов городского собрания. Еще не пропели петухи, а поваренок, как ошпаренный, уже бегал по городу и будил людей. Через полчаса в кондитерскую прибежали все. Не смогла прибыть только захворавшая старушка.
Собравшиеся взволнованно, перебивая друг друга, громко обсуждали чрезвычайное событие:
– К нам прибыл генерал! Так неожиданно, и зачем?
– Ой! Все это неспроста.
– Вдруг иноземцы войной идут? Они идут, а мы об этом и не знаем!
– Да ну! Ерунда! А где у генерала войска? И кто здесь будет воевать? Старухи с вилами, пастухи и рыбаки? Так у нас на всех и вил не хватит.
– А если генерал приехал на охоту? Медведей и кабанов гонять. И, прости господи, с молодухами гулять?
– Ты что несешь! Говорят, что прибыл он с женою.
– А может, провинился и из столицы убежал в глуши скрываться.
– Беглый генерал? Ты что? За такие слова…
– Ой! Не к добру все это.
– Нужно идти к нему на поклон!
– Да он выгонит всех вон! Приехал ночью, спит.
– Надо прямо сейчас послать городового Стефана. Пусть все у Агафьи узнает. И если вдруг примет его генерал, то пусть доложит: "Все, мол, нижайше кланяются и несказанно рады его прибытию. С нетерпением ждут приглашения". А там уже…
Решили и разошлись.
Значит, я еще жива и не сошла с ума!
Агафья, как всегда, проснулась задолго до восхода солнца, с петухами. Еще не было и шести часов утра, а она уже хозяйничала в доме градоначальника: истопила печи, поставила самовар, приготовила для гостей завтрак. Каждый день рано утром она приносила градоначальнику завтрак, ставила поднос на столик у дверей в спальню, тихо стучала в дверь и полушепотом говорила:
– Утро раннее, господин начальник. Петухи уж пропели. Изволите завтрак откушать?
И слышала в ответ из спальни:
– Опять ты, Агафья! В такую рань каждое утро будишь меня, будто я сам петух запоздалый. А за завтрак спасибо!
Агафья уходила довольная хорошим настроением своего начальника и шла заниматься хозяйством. Вот и сегодня она, как обычно, собрала еду на большой серебряный поднос, взяла его в руки и тихо поднялась по лестнице на второй этаж. Не спеша открыла ключом дверь в первую комнату и подошла к дверям генеральской спальни. Поставила поднос на столик и осторожно постучалась в дверь.
Лизетта сразу проснулась, услышав стук. Испуганно она открыла глаза, на ощупь нашла спички и зажгла свечу. Стук раздался еще раз.
– Что в этом доме происходит? На дворе ночь. Кто-то снова забрался в дом. И теперь ломится в мою спальню, – бормотала сама себе Лизетта.
Осторожно она встала с кровати, вооружилась кочергой и на цыпочках подошла к двери.
– Кто там? – шепотом, осторожно произнесла Лизетта.
– Я это, – так же шепотом ответила Агафья.
И у них состоялся такой разговор:
– Я – это кто?
– Это я, Агафья!
– Ты одна?
– С подносом.
– Под носом? Что у тебя под носом?
– Ничего!
– Ты одна? Вокруг тебя никого? Посмотри внимательно!
– Смотрю! Никого.
– Ты ночью приходила в этот дом?
– В дом ночью? Нет.
Лизетта открыла дверь и осторожно вышла в соседнюю комнату.
Агафья увидела перед собой взъерошенную супругу генерала: бегающий по сторонам взгляд, испуганное лицо, в руке кочерга… Агафья ахнула:
– Что это с вами такое приключилось? Кто вас тут напугал?
– Ты когда-нибудь ночевала в этом доме? – опять шепотом спросила Лизетта, оглядываясь и не отвечая на вопрос Агафьи.
– Что вы, матушка, никогда! Это дом для господ, а у меня комнатка во флигеле, здесь неподалеку! – с удивлением ответила Агафья.
– Значит, тебе повезло. Тут полно привидений. Бродят по ночам, людей пугают… Привидения или, может, еще хуже – оборотни… Да еще и по улицам шныряют… Может, по всему городу… Мы с генералом этого еще не знаем, но выясним непременно! Ты только подумай! Среди ночи, когда генерал уже спал, а я почти что заснула, вдруг как начались подозрительные шорохи, скрип двери, потом дверь вдруг с грохотом сама собой захлопнулась! И – гробовая тишина! Я от страха вскочила с постели, подбежала к окну и увидела, как по улице летит, всё в черном, настоящее привидение.
– Страсти-то, какие! Надо же! Так ведь и мне привиделась этой ночью летящая тень, – подхватила разговор Агафья.
– Вот! Значит, я еще жива и не сошла с ума! Значит, и ты это видела! Очень хорошо. А то мой генерал уж было подумал, что я рехнулась… Но это еще не все. Я немедленно разбудила супруга, и мы с ним спустились на первый этаж. А там выяснилось самое странное. Пока мы спали, привидение, оказывается, беспардонно проникло в нашу спальню. А? Каково? И стащило бесценные генеральские очки и мою сумочку – с драгоценностями, духами, пудрой и прочими дамскими ценностями. Вооружившись всем, что было под рукой, мы смело двинулись по коридору. Увидели в коридоре чучела ваших страшилищ: медведя, волков и этого мерзкого кабана, и мне сразу пришла в голову мысль, что кто-то из них наверняка оборотень. Скорее всего, кабан. Его отвратительная морда была измазана моей белоснежной пудрой и облита, подумать только, моими французскими духами! Ужас! Там мы увидели истерзанную когтями оборотня мою любимую сумочку и генеральские очки. Они валялись на полу возле чучела кабана. Но и это еще не все!
– Ой, ой, ой, – запричитала Агафья.
– Мы с мужем поднялись наверх. Сидели и караулили незваных гостей. Но усталость взяла свое. В надежде, что они уже не вернутся, я погасила свечу, уповая спокойно провести ночь. Но как только я начала засыпать, почувствовала, что кто-то лежит в ногах на кровати на моем одеяле. Я открыла глаза и увидела перед собой белую звериную морду. Изо всей силы я отшвырнула ногой на пол это чудовище. А оно… Ты не поверишь! Оно ка-ак прыгнет на подоконник, ка-ак скакнет в открытую форточку, и мигом исчезло! А я потеряла сознание. И очнулась только, когда внизу зазвенел колокольчик. Сначала я страшно испугалась! В незнакомом городе, в чужом доме, после таких страхов кто-то в пять часов утра требует открыть ему дверь! Ужас! Я выглянула в окно и увидела почтмейстера. Оказалось, он принес генералу срочную депешу. Мне пришлось его разбудить. Генерал, конечно, был возмущен. Ну, об этом не будем… Затем мы опять долго не могли заснуть. Потом генерал уснул, конечно, первым. Вскоре и мне, наконец, удалось хоть немного вздремнуть. А тут вдруг – стук, стук, стук! Подумать только, кто-то стучит прямо в дверь спальни!
– Ай-яй-яй! Ой-ой-ой! – запричитала Агафья.
– Спросонок я испугалась. За окнами темно. Я подумала, а что если это стучится не человек? Но, к счастью, это оказалась ты, – закончила Лизетта.
– А может, этот оборотень был вовсе и не кабан? Всякое ведь бывает. Живет здесь, в этом доме, мартышка или макака. Я в названиях мало разбираюсь. Одним словом, зверюшка – обезьянка лейтенанта Нильса. А зовут ее Фроська, – сказала Агафья.
– Какая макака? Ты что за вздор несешь? Что за Фроська? – с нескрываемым возмущением спросила Лизетта.
– Привез он ее с собой, эту мартышку Афродиту. А он зовет ее Фродитта или просто Фроська. Шаловливая такая. Живет в чулане на первом этаже. Я, конечно, кормлю и убираюсь за ней. Вчера, наверное, забыла запереть дверь в чулан, – виновато ответила Агафья.
– В этом доме полно чучел! Зачем ему эта макака? Надеюсь, тут нет случайно еще каких-нибудь милых зверюшек? Например, не живет ли здесь питон? Или кобра, удав? А как насчет африканских слонов? Их у вас нет? А бегемотов? – возмутилась Лизетта. – Ну и где же сейчас эта ваша макака?
– Она прыгнула ночью ко мне на окно и давай барабанить по стеклу. Разбудила она меня, и я, конечно, открыла окно и впустила ее. Нежится теперь на печке у меня в комнате, – сказала Агафья, покачала головой и перекрестилась.
– Потребую у генерала, чтобы он сегодня же уволил эту макаку и тебя. Я столько страха натерпелась, всю ночь не спала. Подумать только! Из-за чего? Из-за макаки! – возмущалась Лизетта.
– Макака Фроська-то – хозяйская! Зверюшка неразумная, как ее уволишь? – с обидой спросила Агафья.
Лизетта призадумалась, а потом сказала:
– Да, в этом ты права! А привидение на улице? Может, это, конечно, была еще одна макака, но двухметровая. Решила ночью прогуляться по улицам на двух лапах, в черной накидке… Чтобы зайти в гости на чай к своей подружке – макаке Фроське?
– Ой-ой! Да что вы? – махнула рукой Агафья. – Наверное, мужик какой напился да хмельной бегал. Или… дух градоначальника… Только вот что я скажу. Городок у нас маленький, друг о друге все знают всё. Еще и чихнуть не успеешь, а об этом уже за сто верст говорят. Так что всё в свое время выяснится. А пока что вы уж извольте отведать нашего угощения. Время первого завтрака как-никак. Все на подносе, – сказала Агафья, поклонилась, покачала головой, еще раз перекрестилась и пошла к себе.
Лизетта кивнула, взяла со столика поднос с едой, подошла к спящему Виссариону и ласково прошептала ему на ухо:
– Господин генерал, пора вставать. Завтрак подан!
Виссарион нехотя открыл глаза, а супруга еще раз шепнула ему на ухо:
– Извольте, дорогой генерал, отведать здешней еды.
Виссарион принюхался, сморщил нос и недовольно спросил:
– Это еще что?
– Очень полезный завтрак, мой дорогой: тыквенная кашка, моченое яблочко и, я так полагаю, огуречный рассол, – любезно ответила Лизетта.
– Какая моченая кашка, какой рассол! Ты что, совсем спятила? На завтрак мне – кофею и мяса, – возмущенно ответил Виссарион.
– Дорогой, в этом городе по утрам едят тыквенные каши и запивают огуречным рассолом, а вечером и по ночам – по-видимому, вместе с привидениями, по-дружески – все до утра пьют горячительные напитки и закусывают той же тыквенной кашей… А теперь – главная новость! Мой дорогой, в этом доме помимо нас живет на первом этаже, представь себе, макака, – торжественно произнесла Лизетта.
– Куда я попал? Это не город, а сумасшедший дом! Голубушка, что ты несешь? Какая макака? Ну и ночка! Ты сама стала похожа на макаку, – завопил Виссарион. – Дай ты мне, наконец, отдохнуть. Я хочу спать!
Лизетта возмутилась:
– Грубиян неотесанный!
Виссарион не ответил, а повернулся на другой бок, посопел и быстро снова уснул. Лизетта совсем расстроилась. Она даже вообразить себе не могла, что муж способен сравнить ее с макакой. Но вскоре она успокоилась, погасила свечу, легла, закрыла глаза и попыталась хоть немного, но еще поспать.