Мысль о том, что Эдуард Петрович Полищук и есть тот самый Антиквар, не давала ему покоя. А почему бы и нет? Он богат и на деньги папаши наверняка может купить себе любую дорогую вещь, в том числе и пектораль. В городе у него, оказывается, действует молодежная банда, которая под видом готов проворачивает свои темные делишки. Могли они ограбить Белякова и убить его жену? Да запросто. Этих отморозков не остановит даже такой авторитет в криминальном мире, как Беляков. Да и в Харькове расправиться с Ревазом Мачавариани они могли запросто. Все сходилось на Эдичке. Но… Интуиция Черепанова подсказывала ему, что в этой головоломке не хватает одной детали. Детали, без которой все предположения журналистов рушились как карточный домик. Этой деталью был опыт. Да, самый обыкновенный жизненный опыт, который приходит только с годами прожитой жизни. А вот его-то у Эдички и не было. Зато он был у его папы - Петра Петровича Полищука. Ход мыслей Черепанова прервал дежурный по управлению, потребовавший у них документы.
Глава 30
Картина маслом
8 августа 2013 года
Полковник Перебейнос встретил их на удивление спокойно. Пригласив гостей присесть и извинившись, он еще некоторое время внимательно изучал какие-то бумаги, демонстративно закрывая их одной рукой, словно школьник, который не дает своему товарищу списать контрольную работу. Закончив показательную демонстрацию своей занятости, полковник откинулся на спинку кресла и принялся молча рассматривать журналистов. Так продолжалось еще несколько минут.
Первым не выдержал Заборский. Глядя на Перебейноса, он заскулил плаксивым голосом:
- Дяденька милиционер! Мы больше не будем… Отпустите нас… Меня мама дома ждет. Не надо нас в тюрьму.
Начальник городской милиции все так же молча и даже, как показалось Черепанову, с интересом наблюдал эту сценку. При этом выражение его лица оставалось непроницаемым.
- Ты бы, сынок, еще папу вспомнил. Он тебя тоже, наверное, дома ждет не дождется, - наконец прервал свое молчание Перебейнос.
"Наверное, произошло что-то серьезное. Полковник сам на себя не похож", - подумал Иван, который ожидал от него крика на русско-украинском суржике вперемешку с, так сказать, ненормативной лексикой. А тут сама вежливость… Он настороженно взглянул на полковника.
- А ты, Иван Сергеевич, на меня волком не зыркай, - будто того и ожидал, взорвался Перебейнос. - Я тебя, Ваня, предупреждал, чтобы вы не путались у меня под ногами? Предупреждал. Я тебя, Ваня, просил, чтобы ты попридержал своего Пинкертона хренова? Просил.
Заборский открыл было рот, чтобы защитить свою честь и достоинство, но, встретившись взглядом с Черепановым, решил этого не делать. С видом оскорбленного человека он демонстративно сложил руки на груди и уставился на портрет Дзержинского, который висел над столом начальника управления.
- Все, хлопцы, мое терпение лопнуло. Мало того что вы мне мешаете працювать, так еще и умудрились сунуть нос в операцию, которая стоит на контроле у министра, - говоря это, Перебейнос почему-то посмотрел на портрет Дзержинского. - А это вам не шуточки, понимаешь…
Нажав кнопку на аппарате внутренней связи, он таким же грозным голосом сказал кому-то:
- Я просил пригласить ко мне старшего лейтенанта Огрызко. В приемной? Пусть заходит!
Уже через секунду в кабинет вошла странная личность. Это была девушка лет двадцати-тридцати. Точнее сказать о ее возрасте было невозможно. Наложенный макияж придавал ее лицу мертвенную бледность, а темные тени, наведенные вокруг глаз, делали его угрожающим. Она была в черных, до колен, армейских ботинках, кожаной куртке и шортах, которые туго обтягивали узкие бедра. Завершающим штрихом ее внешности была прическа - копна черных волос с ярко-синими прядями. Вместе с девушкой вошел капитан Сидорченко.
Странная личность спокойно приблизилась к столу полковника:
- Здравствуйте, Юрий Викторович, вызывали?
- Вызывал, дочка, вызывал, - Перебейнос встал и, сделав несколько шагов вперед, пожал руку девушке, кивнув при этом Сидорченко. - Вот, Иван Сергеевич, знакомьтесь - сотрудник отдела внутренней безопасности нашего министерства старший лейтенант Огрызко.
- Можно просто Анжела, - спокойно продолжила девушка, протягивая удивленному Черепанову руку. Несмотря на узкую кисть, пожатие старшего лейтенанта оказалось крепким и энергичным.
Повернувшись к Заборскому, она с улыбкой произнесла:
- Привет, Виталик, ну как после вчерашнего? Голова не болит?
На Виталия жалко было смотреть: его лицо сначала побелело, потом пошло красными пятнами. Пытаясь что-то сказать, он то открывал, то закрывал рот.
В конце концов с трудом выдавил из себя:
- Здравствуйте, мадам.
- Ну, если уж быть совсем точным, то мадемуазель.
Девушка рассмеялась. Ее смех был звонким и веселым, совсем как у детей. Рассмеялись все, в том числе и Заборский.
- Ну, добре, повеселились и будет, - стараясь быть серьезным, произнес Перебейнос. - Хотя наши хлопцы из службы прослушки от смеха до сих пор уснуть не могут. Как ты там пел? Чего изволите, мадам? Ну-ну… Старший лейтенант уже почти полгода работает под прикрытием среди нашей, так сказать, неформальной молодежи. Человек, можно сказать, денно и нощно ходит по лезвию ножа. А тут, понимаешь, появляется наш местный Пинкертон и сует свой длинный нос в дело государственной важности. Чего изволите, понимаешь…
Полковник с возмущением посмотрел в сторону Виталия, но тут в разговор вмешалась старший лейтенант Анжела Огрызко:
- Товарищ полковник, разрешите, я объясню вашим знакомым, в чем, собственно, дело.
Перебейнос шумно вздохнул и махнул в ответ рукой.
- Ну так вот, - продолжила девушка, - то, о чем я вам сейчас расскажу, знает очень узкий круг людей. Ваши действия, особенно в последние дни, поставили под угрозу срыва операцию, которая готовилась нашей службой долгое время. Еще неделя-другая - и мы бы ее закончили.
Слова, произносимые Анжелой, абсолютно не соответствовали ее внешности. Даже тон - серьезный и деловой, казалось, принадлежал другому человеку. Услышанное заставило Черепанова и особенно Заборского поумерить свой воинствующий пыл "униженных и оскорбленных".
- В поле зрения службы внутренней безопасности министерства внутренних дел попал один из сотрудников, относящийся к высшему офицерскому составу. Вместо того чтобы пресекать торговлю и распространение в стране наркотиков, он, по сути, возглавил преступную деятельность, - рассказывала она между тем. - Наркотрафик, созданный несколько десятилетий тому назад, не изменил своего маршрута и после распада Советского Союза. Начинаясь где-то в далеких и пыльных аулах Средней Азии, он через Закавказье переходил в не менее пыльные Волгодонск, Ростов-на-Дону, Шахты, Каменск-Шахтинский.
Жители этих российских городов и не подозревают, что по их родным улицам днем и ночью перевозятся и переносятся многие сотни килограммов наркотиков. Преодолев границу Украины, "караваны" наркоторговцев проходят через небольшие приграничные города Донбасса Свердловск и Краснодон. А оттуда до Лугани рукой подать…
В каждом из этих городов есть люди, которые контролируют прохождение груза по их территории и отвечают за безопасность сопровождающих. В Краснодоне и Свердловске этим занимается хорошо организованная преступная группировка, устроившая себе прикрытие под видом черных готов - неформальной молодежной организации. Помимо контроля за наркотрафиком, эта группа создала целую сеть по торговле наркотиками в восточном регионе Украины. Кроме того, они подчинили себе местных сутенеров с их "ночными бабочками". По последним оперативным данным, в зону интересов этих псевдоготов попала и нелегальная добыча угля в окрестностях шахтерских городов. Сначала они использовали несколько заброшенных "копанок" для временного хранения небольших партий наркотиков. Но, видимо, этого им показалось мало. Во всяком случае, уже зафиксировано несколько случаев "добровольной" передачи угольных рудников представителям местной неформальной молодежи.
Кропотливое изучение связей этих так называемых готов показало, что общее руководство ими осуществляет некто Полищук Эдуард Петрович.
При этом имени Черепанов напрягся, а Заборский чуть не подскочил на своем стуле. Эти телодвижения не остались без внимания старшего лейтенанта Огрызко.
- Я вижу, что вам этот человек знаком. Откуда?
Стараясь не смотреть на старшего лейтенанта, чей внешний вид мешал ему сосредоточиться, Черепанов обратил свою речь к портрету Дзержинского:
- Товарищ старший лейтенант… Э-э-э… Анжела. Дело в том, что мы с моим другом проводим собственное журналистское расследование относительно пропажи одной древней и оттого очень ценной вещи.
- Иван Сергеевич, - вмешался в разговор капитан Сидорченко, - старший лейтенант в общих чертах знает о наших проблемах…
- Нет, нет, - перебила его девушка, - Иван Сергеевич, продолжайте, пожалуйста. Сейчас каждая мелочь может быть очень важной.
Помедлив несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, Черепанов вкратце рассказал о тех выводах, к которым они пришли вместе с Заборским буквально несколько часов назад.
- Вы хотите сказать, - взял инициативу в свои руки капитан Сидорченко, - что нападение на вашего кинооператора Папазова, похищение пекторали и проходящие по этому делу четыре убийства осуществили "готы" под руководством Эдуарда Полищука?
- Этот вывод напрашивается как сам собой разумеющийся, но я так, Андрей Николаевич, не думаю.
Иван перехватил удивленный взгляд Заборского и, успокаивающе кивнув ему головой, продолжил:
- Мы с Виталием вначале тоже пришли к такому выводу, но, немного поразмыслив, отказались от этой версии.
- Да, да, - с глубокомысленным видом вставил ничего не понимающий Заборский.
А Черепанов объяснил:
- Понимаете, все, что связано с похищением пекторали, прямо или косвенно говорит о том, что за всем этим стоит опытный и очень влиятельный человек. Я не думаю, что Эдичка может быть таким человеком.
И тут полковник Перебейнос, который до сих пор молча сидел за своим столом, вытирая время от времени вспотевшую лысину, наконец не выдержал:
- Иван Сергеевич! Я ж тебя добре знаю. Не тяни быка, прости господи, и ты, лейтенант, за однэ мисцэ. Знаеш, хто этот самый Антиквар? Так кажи!
Иван не удержался от того, чтобы сделать небольшую паузу. Одна только Анжела не попалась на его уловку и сохраняла полное спокойствие. Достав длинную сигарету, она невозмутимо, как будто находилась не в кабинете начальника УВД, а где-нибудь за столиком в кафе, закурила и с интересом наблюдала за происходящим.
- Так вот, - насладившись произведенным эффектом, заговорил Черепанов, - мы с Виталием пришли к выводу, что Антиквар - это не кто иной, как депутат Верховной Рады Украины, один из самых богатых людей страны, известный всем меценат и…
- Иван, - почти что прорычал Перебейнос, - я тебя зараз вбью…
- Короче, Антиквар - это Петр Петрович Полищук, отец нашего с вами Эдички, - закончил Черепанов, обращаясь к Анжеле.
На несколько секунд в кабинете повисла тишина. Капитан Сидорченко, не спрашивая разрешения у полковника, тоже достал сигареты и закурил. Его примеру последовал и Заборский. За всем этим, откинувшись в кресле, наблюдал полковник Перебейнос. Он то открывал рот, как бы собираясь что-то сказать, то закрывал его. В конце концов взял из пачки Сидорченко сигарету и тоже закурил…
"Картина маслом", - вспомнил фразу из популярного фильма Черепанов и потянулся к пачке сигарет.
Первой закончила этот производственный перекур старший лейтенант Огрызко.
Затушив окурок, Анжела обратилась к Перебейносу:
- Юрий Викторович, я вот о чем подумала… - девушка искоса посмотрела на Черепанова и Заборского, но, уловив кивок головой полковника, продолжила: - Мы предполагали, что за Эдуардом Петровичем Полищуком стоит кто-то из власть имущих, но думали, что это наш генерал…
Теперь уже дернулся Черепанов:
- Генерал? Вы сказали "генерал"?! Вот теперь все становится на свои места!
- Не лякай нас своим криком, Иван Сергеевич, - полковник пристально глядел ему в глаза. - Вижу, ты нам еще не все рассказал. Опять за свои антимонии взялся? А ну, выкладывай, что вы там еще накопали!
- Расследование дела, связанного с похищением пекторали, привело нас в Харьков, где к нам в руки попала запись встречи археолога Реваза Мачавариани с преступниками. В разговоре те случайно упомянули имя своего хозяина, - сообщил Черепанов, повернувшись к Анжеле и как бы адресуя эту информацию ей. - Запись была очень плохой, четко удалось расслышать только его окончание "…рал". Вот мы и предположили, что людьми, которые убили Реваза, руководит некий генерал. А потом пришло это распоряжение из министерства, запрещающее нам продолжать журналистское расследование. Юрий Викторович сам говорил, что такой документ в вашем ведомстве может организовать только очень влиятельный человек.
Обращаясь за поддержкой, Иван перевел взгляд на полковника. Тот согласно кивнул головой.
- Есть еще один интересный момент, - Иван перехватил заинтересованный взгляд Анжелы и продолжил: - Чтобы заставить Викторию Сливко работать на них, преступники подбросили ее сыну наркотики. Сделано это было в виде классической милицейской "подставы". Да и сама смерть женщины в следственном изоляторе… Для чужих - это закрытая зона, а вот для своих, как говорится, милости прошу. Не верю я в ее самоубийство! Ваш генерал - недостающее звено в деле, связанном с похищением пекторали. Я думаю, он как-то связан со старшим Полищуком.
- Ну, это еще нужно доказать. Наш генерал - противник опытный. В деле с наркотиками против него нет ни одной прямой улики, только косвенные. Идти с ними против генерала все равно что на медведя со штопором. Разорвет в клочья… - подвел черту Перебейнос.
Полковник красноречиво посмотрел на Сидорченко, и капитан, кивнув головой, что-то черкнул в блокноте.
- Я знаю, как поймать генерала, - сказал молчавший все это время Виталий Заборский.
Глава 31
Охота на генерала
10 августа 2013 года
Начальник департамента по борьбе с незаконным оборотом наркотиков генерал-майор Станислав Аркадьевич Писаренко старался проводить выходные дни в семейном кругу. В последние годы он мог себе это позволить. Супруга Татьяна была моложе его на двадцать лет и являлась второй по счету, с которой генерал пытался должным образом устроить уютный семейный быт.
С первой женой, Надеждой Алексеевной, Писаренко разошелся всего два года назад. Тридцать два года совместной семейной жизни прошли не то чтобы плохо, но со временем брак превратился в обыкновенную рутину, их отношения давно перестали напоминать супружеские, и обе стороны старались скорее избегать друг друга, нежели стремиться к совместному времяпровождению. Если перебрать в памяти прошлое, виноват в этом был больше он, чем супруга. Ну какая нормальная женщина выдержит все эти бесчисленные командировки, сауны, охоты и тому подобное?! А тут еще Татьяна… Генерал, шестидесятилетний юбилей которого отпраздновали совсем недавно, влюбился в свою тридцативосьмилетнюю сотрудницу, как молоденький лейтенант. Поэтому он даже обрадовался, когда узнал, что у Надежды появился некий "друг"…
Их расставание было полюбовным и чисто деловым. Документы на недвижимость - шикарный особняк на Печерске, "движимость" - автомобиль "Порше", а также приличная сумма на банковском счету Надежды Алексеевны, с одной стороны, упростили этот процесс, а с другой - придали ему космическое ускорение. Поэтому, когда Станислав Аркадьевич решил официально оформить свои отношения с Татьяной, каких-либо возражений со стороны Надежды Алексеевны не последовало.
В общем, миновало уже два года как генерал Писаренко жил с обеими женами душа в душу - переживал, наслаждаясь забытым семейным уютом, вторую молодость с Татьяной и не забывал изредка перезвонить Надежде Алексеевне, чтобы обсудить дела сына.
Их сын Виктор не так давно женился и жил неподалеку. Станислав Аркадьевич расщедрился и подарил ему на свадьбу приличную квартиру практически в самом центре Киева. Закончив юридический факультет университета, Виктор заявил, что хочет, как и отец, работать в милиции. Но генерал решил иначе, и уже через несколько месяцев в Киеве появилась новая адвокатская контора, директором которой стал младший Писаренко.
Еще со студенческих лет Виктор активно занимался общественной, а потом и политической деятельностью. Подобные увлечения сына, и особенно его участие в крайне правых радикальных движениях, старший Писаренко, мягко говоря, не одобрял. Генерал всегда придерживался только одной идеологии - идеологии власти. Однако в последние годы он понял смысл простой истины: яйца нужно раскладывать в разные корзины. Оттого и не запрещал Виктору маршировать с факелом по ночным улицам Киева вместе со своими новыми побратимами. Словом, своим сыном генерал Писаренко был доволен.
Что же касается работы, с Татьяной ему было гораздо комфортнее. Как пресс-секретарь министерства, она знала все тонкости и нюансы службы в милиции и с пониманием относилась к посиделкам мужа-генерала с "нужными людьми", принимая это как необходимый атрибут должности. В силу своего служебного положения подполковник Татьяна Морозова (это звание она получила сразу после свадьбы) всегда знала, что происходит в других департаментах, и не забывала поделиться информацией с мужем. Более того, когда Станислав Аркадьевич просил ее что-либо узнать или уточнить некоторые сведения, поступавшие в другие департаменты, она по своим каналам четко выполняла все его поручения.
Любому руководителю их ведомства, несмотря на кажущуюся прочность положения, приходилось, как говорится, держать ухо востро: желающих подсидеть и устроиться на теплое местечко всегда предостаточно. Того и гляди, как только сменится начальство, отправят по возрасту в отставку и в генеральское кресло обязательно посадят "своего". А оставлять налаженное дело Станиславу Аркадьевичу совсем не хотелось. Известный с коммунистических времен принцип "не можешь остановить процесс - возглавь его" генерал успешно воплотил в жизнь, объявив "борьбу" незаконному обороту наркотиков. Иначе откуда бы у него взялись все эти особняки, дачи, автомобили и прочие символы материального благополучия?
Конечно, все это появилось не сразу, за кресло пришлось побороться. Спасибо старому другу Пете Полищуку, он не только использовал в нужном направлении свои связи народного депутата, но и помог деньгами, которые разошлись ручейками по "нужным" кабинетам. Теперь, конечно, приходится возвращать долги - нет, не деньгами, у Полищука их, слава богу, куры не клюют, а исполнением различных просьб и поручений. И не то чтобы Станислав Аркадьевич не любил отдавать долги, возвращать их - святое дело, считал он, особенно товарищу. Только вот просьбы Пети Полищука были специфическими и не всегда приходились генералу по душе. Все началось с пожелания "закрыть", и желательно надолго, одного из конкурентов. В следующий раз Петя попросил "посадить на иглу" дочку одного из его обидчиков. Не последнего, между прочим, в стране человека. А потом вошел во вкус и потребовал от Станислава Аркадьевича сделать так, чтобы люди, которые ему мешают, просто исчезли…