Юноша снова затопал, но на этот раз выстрелов не последовало. Ага, не выдержали нервы у офицерика, и он утек из гостиницы. Чекист рванул по коридору к фойе. Но там уже никого не было. Он выскочил на улицу и увидел штабс-капитана, бегущего в сторону Булака. На улице было мало народу, и противники обменялись выстрелами. Измайлов целил по ногам. Один из выстрелов заставил офицера сильно захромать. Не прошли даром его постоянные упражнения в стрельбе. Шамиль уже считал, что дело сделано: никуда теперь не денется офицерик-то. Но тут, как назло (а может, это было предусмотрено Бабаевым), из-за угла Правобулачной улицы выкатил тарантас на мягких рессорах.
- Сюда!! Ко мне!! - заорал штабс-капитан. - Скорее!!!
Извозчик погнал лошадь навстречу Бабаеву. Тарантас остановился, и офицер судорожно схватился за спасательные поручни.
"А ведь снова уйдет, гад, - кольнула Измайлова неприятная мысль. - Ну уж нет! Живым не отпущу". Он присел на корточки, и придерживая оружие левой рукой, прицелился и выстрелил.
Офицер на миг замер, выронил из рук маузер и рухнул с подножки тарантаса на мостовую. Извозчик резво развернул лошадь и, яростно нахлестывая ее, понесся на Правобулачную.
- Стой!! Стой!! Остановись!!! - кричал во все свои легкие чекист извозчику, но тот даже не оглянулся назад и вскоре скрылся за углом.
Посредине мостовой неподвижно лежал штабс-капитан Бабаев. И Измайлов понял: он оборвал своим последним выстрелом концы, ведущие к подпольной офицерской организации, откуда тянутся связи к кайзеровской агентуре.
Глава V
Через четверть часа он вернулся в гостиничное кафе, но там уже не было ни Сании, ни забияки Анатоля с Дильбар. И Шамиль устало побрел к себе домой на Мало-Казанскую. Он чувствовал себя опустошенным. С безразличием обреченного мысленно прокручивал перипетии прошедших событий. Из этого состояния его не выводили и мысли о Сании. Не волновала юношу даже Дильбар. Она воспринималась теперь не более чем давнишняя знакомая, к которой ничего никогда не питал. Только где-то в глубине души пряталась то ли жалость, то ли сожаление о том, что их отношения с Санией, не успев окрепнуть, кажется, дали трещину. Не было злости и на Анатоля - приятеля Дильбар, из-за которого он, Шамиль, не взял живьем штабс-капитана Бабаева. "Видимо, она пошла по рукам", - подумал Измайлов. Но чувства собственной вины не испытывал, смертельная усталость и опустошенность притупили все душевные страдания. "Сейчас бы пару часиков поспать или просто полежать с закрытыми глазами",- подумал он, подходя к своему дому. Умылся холодной водой из ведра и отжался несколько раз на руках от пола. Достал пистолет, вынул магазин с патронами и, целясь в ветку за окном, раз за разом плавно нажимал на спусковой крючок. Подобные почти ежедневные упражнения в сочетании со стрельбой в тире дали ощутимые результаты: теперь он не мазал при стрельбе по силуэтам. Шамиль хорошо запомнил слова старого инструктора, который часто повторял: "Сыскарь должен владеть оружием как своими глазами: куда глянул - туда и попал. Но это еще - подмастерье. А мастер тот, кто и падая, и на бегу стреляет так же метко, как в нормальном положении. А виртуоз тот, кто и ночью бабахает на звук так, как если бы он видел. Но таковых нынче я не знаю. При императоре был один такой сыскарь - Евдоким Перцев, служил в Петроградской полиции. И запомните: каждый пропущенный день без тренировки в стрельбе - это невольный заказ сатане на свечи и гроб для себя. Ведь оружие для сыскаря - это его будничный инструмент, как ружье для охотника-промысловика или как страховочный трос у циркового гимнаста. Плохо стреляющий сыскарь почти безоружен. Можно сказать, обречен".
Вот Измайлов и упражнялся в стрельбе без устали. Как-то находясь на стрельбище, он невольно подумал, что как же совершенствуются орудия убийства человека! Ведь в средние века аркебуза стреляла всего на сотню шагов. А какой она длины да веса была! Сколько металла на нее шло. А теперь вот пистолет в десятки раз легче и меньше этого ружья, а стреляет намного дальше. Да еще постоянно изобретают новые виды оружия. И до чего же, интересно, человечество в этом пагубном стремлении дойдет? И зачем все это? Почему это происходит? Может, потому, что люди в своем большинстве несправедливы по своей сущности, жестоки. Видимо, в мире существует адский взаимосвязанный баланс: насколько люди внутренне несовершенны (эгоистичны, алчны, нечестны, злобны и т.п.), настолько совершенно их оружие уничтожения.
Когда Шамиль Измайлов пришел на работу, он узнал: при обыске убитого Бабаева обнаружили книгу на татарском языке. На страницах, где были цифры 3, 4 и 5, в правых нижних углах стояли едва заметные на глаз точки, поставленные молоком.
- На-ка, Шамиль, еще раз посмотри все страницы, - произнесла Брауде, просвечивая очередную страничку на электрической лампочке.
Но Измайлов ничего нового не обнаружил. Потом чекисты долго ломали голову: что же означают эти цифры - 3, 4, 5.
- А не номер ли это телефона? - Брауде встала из-за стола и начала прохаживаться по комнате. Ей так лучше думалось, как она говорила.
- Вполне! Очень даже вероятно, - живо отозвался юноша, листая эту небольшую по формату книжку. - Если учесть, что татарские - впрочем, как и все тюркоязычные книги с арабским алфавитом - читаются справа налево, а не слева направо, как принято в Европе и в русском языке, то три эти цифры означают 543, а не 345.
- Верно. Вот и нужно теперь глянуть в телефонный справочник. - Брауде остановилась и покачала головой. - Хотя там этот телефон может и не значиться.
Действительно, в телефонной книжке этого номера не оказалось. Но вскоре установили: телефон 5-43 принадлежал штабу Восточного фронта!
- Вот это ничего себе! - изумился молодой чекист. - Только что образовался Восточный фронт со штабом в нашем городе, и контра тут как тут. Похоже, и тропинку туда протоптали. Быстро!
Измайлов почесал, как растерявшийся ученик, затылок и помыслил вслух:
- Интересно, зачем Бабаев взял с собой эту книжку "Мэжмэгыл эхбар" татарского мыслителя Каюма Насыри?
Брауде подошла к окну и открыла створку рамы. Вечер дохнул освежающей прохладой и далеким прерывистым гудком парохода. Откуда-то издалека донеслись частые выстрелы.
- Контра или бандиты? - поинтересовался Измайлов.
- Возможно, стычка военных патрулей с лазутчиками? Хотя и милиция… - Она позвонила в городское милицейское управление. Там пообещали прояснить ситуацию.
- Так, говоришь, зачем штабс-капитан взял с собой эту книжку? - Брауде повернулась лицом к нему. - Тут, пожалуй, две версии можно предположить. После звонка из "Гранд-отеля" он собирался с кем-то встретиться, скажем, из штаба Восточного фронта, и передать либо просто показать эту книжку.
- Как своеобразный пароль? - спросил Шамиль.
- Да, возможно. - Брауде снова начала прохаживаться по комнате. - Либо, наоборот, ему, Бабаеву, передали книгу, прежде чем он отправился на "встречу" с тобой… - Брауде улыбнулась.
В это время позвонили из милиции. Сообщили о причинах вспыхнувшей стрельбы. Оказывается: двое вооруженных ворюг, взломав замки, забрались в цветочный магазин (бывший Красникова), что на углу Лобачевского и Черно-озерской, и прихватили две большие корзины всевозможных цветов и ведро земляники. У Марусовки их остановил постовой милиционер. Преступники пырнули его ножом и бросились бежать. Милиционер оказался дюжим.
Превозмогая боль, он открыл огонь. Завязалась перестрелка. Один из бандитов, по кличке Пень, был ранен. Другой скрылся, попытавшись при этом добить раненого напарника. Но не сумел: в перестрелке израсходовал все патроны. Задержанный преступник был доставлен в чека. Тот в отместку своему продажному дружку поведал: его корешу Федьке Тетере знакомый им пахан по кличке Гвоздодер предложил достать роскошные цветы. Обещал щедрое вознаграждение. Уже в качестве аванса поставил на бочку полдюжины бутылок "Смирновской водки". Выпив одну из них "для сугрева и настроения", дружки отправились в цветочный магазин, посчитав это дело легкой прогулкой. Цветы нужно было доставить на Мочальную площадь. Там их ждет Гвоздодер. А на Марусовку решил заглянуть Тетеря, там живет его зазноба. Ей предназначалась земляника.
- В военное голодное время кому-то потребовались роскошные цветы за баснословное вознаграждение?.. - задумчиво произнес Шамиль Измайлов. - Странно, странно. - Он внимательно поглядел на арестованного, которому перевязывали рану. - Этот пахан Гвоздодер, он что - бывший аристократ?
- Не… - процедил раненый преступник, корчась от боли. - …Кажись, не для себя… Цветы не любил… Да он за три копейки родную мать порешит.
Хозяйка кабинета Брауде резко отодвинула от себя пепельницу с чадящей папиросой:
- А ведь один из наших знакомых, кажется, очень любит цветы, вернее, любит дарить их дамам своего сердца. А? Уж не он ли в любовный раж вошел?
Шамиль дернулся всем телом к арестованному.
- Казимакова знаешь?
Арестованный непонимающе уставился на него и вяло пожал плечами:
- А кто это?
Измайлов не стал объяснять, что это бывший ротмистр Казанского жандармского управления, отменный женский угодник и обжора, который вполне мог роскошествовать в нынешнее тяжкое для всех время.
- Срочно машину! - распорядилась по внутреннему телефону Брауде.
Через несколько минут Измайлов с красноармейцами мчались на Мочальную площадь, 3, где, по словам арестованного бандита, находился Гвоздодер, ожидавший цветы.
Чекисты осторожно поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж, и Измайлов постучал в дощатую дверь. Доносившиеся из квартиры голоса тотчас смолкли.
- Кто? - донесся из-за двери хрипловатый мужской голос. - Кого надобно?
- Это Федя Тетеря… - прошептал чекист. - Цветы притаранил.
- Громче вякай, - подал голос все тот же тип. - Не слышу. Ширше хавальник разевай…
И как только Измайлов чуть громче подал голос, за дверью на несколько секунд все стихло, и тут же почти поросячий визг:
- Суки блатные нагрянули! Блатари ментовые с легавыми обнюхивают хавиру!
За дверью послышался шум, топот ног, испуганные голоса. Чекисты навалились на дверь, но она не поддалась.
- Откройте, чека!! - крикнул Измайлов. - Дом окружен!
Тут из-за двери грянули выстрелы. Один из красноармейцев схватился за бок и застонал. Чекисты открыли ответный огонь, и за дверью прекратили стрельбу.
- Немедленно откройте дверь! - приказал чекист.
И снова заухали глухие выстрелы. Тогда чекисты подложили под дверь гранату и спрятались за угол. Как только взрыв разметал в щепы входную дверь, осаждавшие ворвались в квартиру. После короткой перестрелки и рукопашной схватки удалось задержать пахана воровской малины Гвоздодера.
- Где Казимаков? - спросил Измайлов пахана.
Тот выпучил от удивления глаза и процедил зло:
- Сука Тетеря продал всех…
- Где ротмистр? - холодно спросил чекист, приставив дуло пистолета к виску бандита. - Ну…
Увидев решительный взгляд Измайлова, Гвоздодер дрогнул:
- В Богоявленской церкви. На Большой Проломной…
Чекист знал эту церковь. Там в церковном хоре пел в свое время Федор Шаляпин. Теперь эту церковь закрыли. Там угнездился склад горкомхоза.
Через четверть часа чекисты окружили Богоявленскую церковь. Входная дверь оказалось запертой на замок. Замок удалось одолеть. Но как только приоткрыли тяжелую дверь, загремели пустые деревянные ящики. Стопка ящиков была привалена к двери, как сообразил Измайлов, чтоб никто не прошмыгнул незаметно внутрь церкви. В глубине большого зала, окутанного пеленой мрака, слабо мерцали, точно перемигиваясь, огоньки свечей.
"Уж не венчаться ли пожаловал сюда жандармский ротмистр Казимаков",- подумал Измайлов, оглядываясь по сторонам. Тут он заметил: с правой стороны, из недр каменного пола - там была лестница, ведущая в подвал, - выглянула голова. Шамиль отпрянул к дверному проему:
- Назад! Всем назад! - Юноша заметил, как на уровне зловещей головы появилась рука с пистолетом.
Громыхнул выстрел. Пуля чиркнула о толстую кирпичную стену и зажглась в сумерках на мгновение бенгальским огоньком. Гулко заухали выстрелы под высокими каменными сводами, будто начали колотить молотком по железной бочке. Колючие вспышки пропарывали толщу мрака.
- Ложись! - скомандовал Измайлов чекистам, не успевшим спрятаться за угол.
Грохот выстрелов, отдающихся эхом под куполом церкви, свист пуль, предсмертные вскрики, казалось, заполнили все пространство. Ожесточенная перестрелка, однако, длилась недолго, и закончилась словно по команде. С обеих сторон оказались потери. Но среди убитых Казимакова не было! Исчез бесследно, как исчез и тот бандит, что стрелял с лестницы, ведущей в подвал. Битый час чекисты скрупулезно осматривали обширные подвальные помещения Богоявленской церкви, но так никого и не обнаружили.
Уже потом, когда Измайлов вернулся в чека, на Гоголя, 28, Брауде заметила:
- По всей вероятности, ротмистр Казимаков воспользовался потайным ходом. Один из арестованных офицеров в прошлом месяце говорил, что под Казанью существует обширная система подземных ходов. Схема этих ходов находилась в губернском жандармском управлении. Судя по всему, Казимаков знаком с ней, а вот мы, к сожалению…
В это время зазвонил телефон. Брауде вдруг нервно затеребила телефонный шнур и энергично произнесла:
- Несите скорее… - Она положила трубку и проронила: - Телеграмма от Петерса. Из Москвы.
В кабинет стремительно влетел Алексей, ординарец Брауде, и положил на стол секретную телеграмму:
Казань, Гоголя, 28.
Зам. предгубчека В. Брауде
В Москве арестован германский агент Иохим Тенцер - ранее находившийся под официальной крышей: был главой казанского фирменного магазина "Зингер". Связь с резидентом кайзеровской агентуры в Поволжье Тенцер поддерживал через агента Самченова Феофана (кличка Бык), который находится сейчас в Самаре. По приказу резидента (кличка Черная вдова) Самченов налаживает контакт германской агентуры с Комучевским правительством. Не исключается и вербовка отдельных членов Самарского правительства.
Петерс.
Брауде передала телеграмму Измайлову:
- На, прочти. А то некоторые не воспринимают на слух.
Выждав минуту, Вера Петровна сказала:
- Телеграмма подтвердила наши предположения, Самченов, а точнее, - германская агентура действительно пытается тайно разыграть комучевскую карту. Ясно теперь и другое: ни Тенцер, ни тем более Самченов не являются резидентами в Поволжье. А вот кто Черная вдова? Это надо выяснить во что бы ни стало. Чем скорее, тем лучше. Ведь фронт уже приближается к Казани. Офицерское подполье да крепкая германская агентурная сеть за спиной, нацеленная на диверсии на жизненно важных объектах, - это очень опасно.
Брауде встала и нервно зашагала по комнате от одного угла к другому.
- Нужно срочно действовать! Быстрее выйти на агентуру! А концы оборвались в Богоявленской церкви. Казимаков, связанный с Самченовым, то есть с германской агентурой, снова ускользнул. Но надо что-то придумать, чтобы выманить этих волков из своих нор.
Уже на следующий день на самых многолюдных Сенном и Рыбнорядском базарах начали гулять слухи, что чека удалось изловить после жуткой перестрелки в Богоявленской церкви очень опасного преступника, связанного с германцами, со шпионами. В перестрелке он был ранен и доставлен в Шамовскую больницу. "Очевидцы" этих событий красочно живописали увиденные ужасы смертной драки.
Действительно, в городскую больницу был доставлен раненый мужчина, но не арестованный преступник, а чекист. Брауде и Измайлов решили провести небольшую комбинацию. Вот и распускали они со своими людьми слухи об аресте опасного преступника. Это должно было, как они полагали, докатиться до ушей Казимакова и германского резидента. Они ведь не знали: убиты их сообщники или нет. Брауде позвонила в штаб Восточного фронта по тому номеру, что был найден в книжке у штабс-капитана Бабаева, и попросила связать ее с начштаба. Молодой звонкий голос деликатно ответил, что через минуту он соединит ее с начштаба. Брауде просила выделить ей в помощь десять красноармейцев для охраны палаты в больнице, где находится раненый преступник, пояснив, что все приданные чека красноармейцы находятся в разъездах по губернии. Бойцы были расставлены чека таким образом, чтобы ни один из них не оставался без подстраховки и без пригляда: в среду красноармейцев мог затесаться враг. Чекисты рассчитывали, что офицерское подполье или кайзеровская агентура попытается освободить или уничтожить раненого.
- Если эти двое мертвецов из Богоявленской церкви связаны с германской агентурой, то Черная вдова обязательно постарается ликвидировать раненого, - предполагал Измайлов. - Черная вдова все равно не поверит человеку, побывавшему в чека. И он не будет освобождать раненого. Ему это ни к чему. А вот если эти мертвецы принадлежали к офицерскому подполью, - могут предпринять попытку освободить раненого из плена. Этот народец с принципами. Иначе говоря, стрельбы не миновать.
- Вот-вот. Надо все просчитать, - проронила Брауде, нервно разминая папиросу. - Если Черная вдова в Казани, то он обязательно попытается освободить раненого, тем более из больницы - это тебе не из подвалов чека устраивать побег…
- Как пить дать, рискнет больного проведать, - подал голос Шамиль. - Если, конечно, не раскусит, что это ловушка.
Брауде закурила и бесстрастно заметила:
- Слишком много "если"… Шансов - как влаги в пустыне…
Измайлов в тот же день отправился в штаб Восточного фронта. Там он выяснил, кто в последнюю неделю заступал дежурным по штабу. Особенно его интересовал тот день, когда был его поединок со штабс-капитаном. Чекист вполне допускал: именно в этот день офицер звонил по телефону дежурного по штабу и через него связался с кем-то (или с самим дежурным).
Выявленные фамилии дежурных и штабистов Шамиль сопоставил потом со списком бывших служащих штаба Казанского военного округа. Ведь из показаний германского агента Двойника было очевидно: в штабе действовал кайзеровский агент. Именно он предупредил Тенцера о надвигающихся арестах служащих компании "Зингер" в связи с приказом Петроградской контрразведки о ликвидации всей шпионской сети, действовавшей под крышей этой конторы. Но эти поиски ничего не прояснили: фамилии, значившиеся в двух списках, не совпали ни в одном случае! Теплившиеся надежды растворились, как туманные дымки на утреннем солнце. Теперь оставалось только ждать и гадать: нагрянут архангелы из офицерского подполья или нет? А может, подаст "весточку" о себе Черная вдова?
Прошло три дня. Но в Шамовскую больницу никто так и не наведывался. И ощущение у Измайлова было таким, что никто не будет навещать "раненого". А тут еще потянуло с фронта удушливой гарью черных вестей: войска Самарского правительства и белочехи надвигались на этот край раскаленной магмой, выжигая повсюду дотла ростки новой власти. И когда минул еще один день, чекисты пришли к выводу: противник либо выжидает, либо остерегается ловушки. Нужен был какой-то стимул, чтоб вывести его из этого состояния. И они придумали. Правда, не были уверены, что сработает этот механизм.
Командующему Восточным фронтом Тов. Муравьеву
Секретно