Итак, я нарубил дров, развел огонь в хижине и испек рыбу, которую поймал в ручье. Ночью, как мы условились, я лег на полу. Когда рассвело и я открыл глаза, вчерашний старик стоял рядом. Вдруг он преобразился - время, казалось, больше не властвовало над ним; он стал безмятежно-прекрасен и воссиял ослепительным светом. Мне явилась одна из инкарнаций Будды.
- Потрясающе! - пробормотала госпожа Кэйсо-ин.
"Обычная песня монаха-мошенника", - подумала Рэйко. Хотя в отличие от других Анраку как будто верил в свои россказни.
- А потом Будда снова стал стариком, - продолжил первосвященник. - Я молил его взять меня в ученики, и он согласился. Восемь лет от зари до зари я был у него в услужении, но он и не думал меня учить. В конце концов я разочаровался и сказал: "Я много служил тебе, пора и честь знать". Старик расхохотался мне в лицо, будто радуясь, что провел меня. В тот же миг грянул гром и сквозь прореху в небе хлынуло сияние. В его лучах старик вновь преобразился в Будду, поднял руку и молвил: "Вот знание, которое ты искал". - Рассказчик воздел руку. - Из ладони Будды ударила молния, поразив меня в глаз. Я с криком упал и забился в судороге. Пока огонь молнии палил меня изнутри, Будда сказал: "Нарекаю тебя бодхисатвой Неисчерпаемой Силы. Неси же мое учение по всей земле и раздавай людям благословение, что отныне дарую тебе". Потом он прочитал строки, и его голос запечатлел их в моей памяти. То были сутры Черного Лотоса. Тайный путь к просветлению, он вспыхнул передо мной подобно звездной реке… Когда боль утихла, Будды уже не было. Хижина и облака исчезли. Предо мной внизу расстилалась земля у подножия горы, но видеть я мог ее лишь одним - левым - глазом. Правый опалило до черноты, но теперь его взор проникал в бесконечные измерения, охватывая пространство и время. Я видел то, что случалось до моего рождения и в необозримом будущем, в самых дальних странах. - Голос Анраку дрожал от волнения. - Мне было видение, что я построю здесь храм. Тогда я встал и спустился с горы, навстречу судьбе.
Рэйко слышала, что Будда существует во множестве воплощений и что некоторые люди наделены исключительными способностями. С другой стороны, неизвестно, чем занимался Анраку эти восемь лет; все его объяснения могли быть вымышленными, как и видения.
- В чем же тайна сутр Черного Лотоса? - горячо поинтересовалась Кэйсо-ин.
Анраку тактично улыбнулся.
- Увы, этого нельзя объяснить. Постичь ее способны лишь избранные адепты.
- Что ж, в таком случае я присоединюсь, - заявила Кэйсо-ин с присущей ей скоропалительностью.
Рэйко обомлела.
- Может, стоит все хорошенько обдумать, прежде чем принимать такое решение? - подсказала она.
- Мысль - это лишь иллюзия, скрывающая наше предназначение, - изрек Анраку, укоризненно ей улыбаясь. - Если ее высочеству суждено стать одной из нас, так тому и быть.
Обратись к Кэйсо-ин, он сказал:
- Позвольте мне заглянуть в вашу душу.
Кэйсо-ин подалась вперед. Некоторое время Анраку буравил ее взглядом. У Рэйко при этом возникло жутковатое ощущение, будто сосредоточенность излучает его черная повязка - словно неведомое оружие, наведенное на Кэйсо-ин. У Рэйко пересохло во рту. Если Анраку навредит матери сёгуна, отвечать придется ей.
- Вы дама скромного происхождения, чья красота пленила великого властелина, - сказал первосвященник. - Ваши мудрые советы помогают сыну в государственных делах, а доброта и благочестие снискали вам уважение и любовь подданных. Вы наделены редким, необыкновенным даром.
Кэйсо-ин ахнула.
- Вылитая я!
"Он ничего не сказал сверх того, что известно в народе, а предположить, что Кэйсо-ин почитает себя одаренной, было проще простого", - подметила Рэйко.
Теперь же Анраку устремил свой зловещий, почти осязаемый взгляд на нее.
- В вас я вижу болезненный разлад, - произнес он печально. - Одной частью души вы тяготеете к мужчине, другой - к девочке, которая вам не родня. Вы разрываетесь между любовью и долгом. Предпочесть одно - значит пожертвовать другим. Вас мучит страх ошибиться с выбором. Вы боитесь, что безвозвратно скомпрометировали себя.
Рэйко онемела от потрясения. Конечно, подопечные могли доложить ему, что она пытается помочь Хару, но как он мог угадать ее чувства? Прохладная шумящая рощица как будто кишела полчищами злых сил, павильон напоминал тесную клетку. Чем же объясняется прозорливость Анраку - сверхъестественным даром или слежкой? Пугало и то и другое.
- Вашему духу грозит большая опасность, если вы не преодолеете этот разлад, - сказал Анраку. - Сутры Черного Лотоса покажут вам путь к духовной целостности. Достопочтенная госпожа Рэйко, вы, как и ее высочество, должны присоединиться ко мне.
- Да-да, давайте присоединимся! - подхватила Кэйсо-ин.
- Я пришла не себя обсуждать, - резко ответила Рэйко, чтобы скрыть испуг. Чем бы ни объяснялась способность Анраку видеть людские чувства, она делала его опасным противником. - Я хотела поговорить о пожаре и убийствах. Что вам известно о них?
Анраку продолжал излучать безмятежность.
- Известно, что многое не так просто, как кажется, - ответствовал он.
- Что подсказывает ваше видение?
Священник молча улыбнулся, явно заметив подвох.
- Где были вы в ночь пожара? - спросила Рэйко.
- На чествовании одной святыни в Осаке.
Путь из Эдо в Осаку занимал не день и не два. Не успела Рэйко полюбопытствовать, есть ли свидетели его пребывания там, Анраку добавил:
- Я был и в Китае.
Рэйко спросила, совершенно сбитая с толку:
- Но ведь закон запрещает покидать пределы Японии, а если бы и разрешал, нельзя же быть в двух местах сразу!
Выражение лица Анраку пошатнуло ее доводы.
- Я не связан никакими законами - ни природными, ни человеческими. Сила, данная мне Буддой, позволяет моему духу быть в разных местах одновременно.
- Невероятно! - воскликнула Кэйсо-ин. - Вы должны непременно научить меня этому!
- А где находилось ваше тело? - спросила Рэйко.
- Лежало в опочивальне, охраняемое моими учениками.
Это по крайней мере можно было проверить, и все же Анраку вызывал у нее сомнения и страх. Неизвестно, насколько волшебными были его способности, но на людей он влиял несомненно.
По словам Хираты и министра Фугатами, его обвиняли в вымогательстве, жульничестве, похищениях и запугивании людей. Так кто же он - подлинный мистик, не ведающий о бесчинствах, творимых сектантами, или безумец, с чьей подачи они совершаются?
- Что вы можете сказать о начальнике полиции Ояме? - спросила Рэйко.
- Как последователь, он был весьма ценен и не скупился на пожертвования.
- От такого провидца, как вы, не могло ускользнуть, что он завещал вашей секте двадцать тысяч кобанов. - Рэйко думала выудить у Анраку признание в том, что убийство Оямы было ему на руку.
- Простым смертным не дано знать известного мне, - произнес священник с кроткой улыбкой, означающей для Рэйко недоказуемость его участия в деле.
Не смутившись этим, она сказала:
- В таком случае расскажите, что вам известно о сиделке Тиэ.
- У нее был дар исцелять людей и воля творить добро, - ответил Анраку.
"Должно быть, он слышал об опознании и решил, что отпираться нет смысла, - подумала Рэйко. - Хитер, ничего не скажешь: ни намека на неприязнь к убитым".
- Не знаете ли вы, случайно, чьим был погибший ребенок?
- Понятия не имею, - ответил Анраку.
Его взгляд на мгновение померк, но, прежде чем Рэйко успела подумать о причине, вновь обрел невозмутимость. Ясно было лишь то, что он ей солгал. И все же, допуская, что убийца - Анраку, не стоило забывать о его влиянии в храме.
- Я хочу разобраться, замешана Хару в преступлении или нет, - сказала Рэйко. - Что вы можете сообщить о ее характере?
Все время, пока они разговаривали, Анраку был неестественно недвижим, но сейчас немного расслабился, словно давая отдых напряженным мускулам.
- Какие бы неприятности она ни причиняла в прошлом, мое наставничество искоренило в ней дурные наклонности.
"Не то чтобы Хару это оправдывает, но, может быть, хватит, чтобы убедить Сано", - подумала Рэйко.
Кэйсо-ин беспокойно заерзала.
- Довольно разговоров об убийствах, - сказала она. - Когда меня посвятят в члены Черного Лотоса?
- Прямо сейчас, если угодно. - Единственный глаз Анраку вспыхнул алчным огнем.
Как бы Рэйко ни хотелось расспросить его об Истинном Благочестии и обвинениях против секты, прежде всего требовалось увести мать сёгуна подальше от храма.
- Может, сначала госпоже будет угодно посоветоваться со священником Рюко?
При упоминании своего духовника и любовника Кэйсо-ин задумалась и произнесла:
- Да, пожалуй.
- Тогда давайте вернемся в замок. - Рэйко надеялась, что упомянутый Рюко заподозрит в Анраку соперника за расположение повелительницы и разубедит Кэйсо-ин.
- А пока я распоряжусь послать вам знак моего благоволения, - пообещала та первосвященнику.
- Благодарю от всего сердца. - Анраку поклонился. - И жду вашего возвращения.
На прощание он смерил Рэйко надменным взглядом, словно говоря: "Противься сколько хочешь, все равно будет по-моему".
По дороге через садик к воротам Кэйсо-ин восторгалась:
- Ну разве не чудо этот Анраку? Словно Бог во плоти! И я ему нужна!
"Может, Бог, а может, шарлатан, жаждущий поживиться от славы и могущества Токугавы".
- А вдруг он опасен? - сказала Рэйко.
- Чепуха! - фыркнула Кэйсо-ин.
Подойдя к паланкину, Рэйко спросила:
- Вы не будете возражать, если я не поеду вместе с вами? Мне нужно выполнить одно поручение.
- Как хочешь, - равнодушно ответила Кэйсо-ин.
По крайней мере Анраку заставил ее забыть об увлечении женщинами. Впрочем, Рэйко по-прежнему не оставляла тревога: узнай Сано о том, чего она так счастливо избежала и во что впутала Кэйсо-ин, ей несдобровать. А когда она приказала страже нанять носилки до Синагавы, к ее страхам добавился новый: рано или поздно Сано обнаружит, что она ослушалась его приказа не участвовать в расследовании министра Фугатами.
18
Что бытие, а что небытие?
Не старайся понять или увидеть.
Все вещи есть и нет одновременно.
Лишь просветленному под силу отличить истину от лжи.Сутра Черного Лотоса
- Достопочтенный тесть, мы пришли повидать Хару, - сказал Сано. Они с Хиратой сидели в личном кабинете судьи Уэды. Сам судья расположился за столом, служанка подавала чай. - Как она?
- Пока неприятностей не доставляла, - ответил судья. - Простите, что подвел вас, поселив ее у себя, - добавил он сконфуженно. - Ведь принимать подозреваемых в убийстве против моих правил, а я поддался на уговоры, забыв о мерах предосторожности.
- Знаю. Вашей вины здесь нет. Просто у жены талант - уговорит кого угодно.
Мысль о Рэйко подогрела гнев Сано. И все же, как бы ни был он уязвлен ее нападками и разъярен упрямством, тоска по ней причиняла не меньшие муки. Разве хотел он такого соперничества? А если никто из них не пожелает сдаться, что тогда?
- Надеюсь, у вас не возникло неприятностей из-за этого дела? - забеспокоился Уэда.
- Нет, все в порядке, - солгал Сано. Общественный уклад не поощрял обсуждения личных проблем, и Сано было неловко говорить о них даже с близким другом Уэдой. - Просто жена отчего-то уверена, что Хару невиновна.
- А вы? - Пристальный взгляд судьи подсказал Сано, что тот догадался о разладе между зятем и дочерью, хотя бы по тому, что он избегал произносить ее имя.
- Слишком многое говорит против Хару, - ушел от прямого ответа Сано и поделился с Уэдой вчерашними открытиями. Он не хотел признавать Хару ни преступницей, ни жертвой, опасаясь, что его решение будет скоропалительным, сделанным в порыве гнева и самоутверждения.
Судья Уэда мрачно взглянул на него и сказал:
- Я буду посредником между вами и Рэйко, если хотите.
- Вам незачем утруждать себя, хотя спасибо за столь великодушное предложение. - Сано был признателен тестю, но при мысли, что тому придется улаживать их с Рэйко семейные дела, которые он, Сано, оказался не в состоянии утрясти, его охватил стыд. - Уверен, она образумится, когда узнает все детали случившегося. Некоторые из них мы намерены получить от самой Хару сегодня же.
Уэда поднялся.
- Я отведу вас к ней.
Они проследовали в частные покои особняка. Перед дверью одной из комнат торчал одинокий стражник. Сано тотчас узнал эту комнату - в девичестве здесь жила Рэйко. У входа судья произнес:
- Хару-сан, к тебе гости.
Заглянув внутрь, Сано застал Хару у туалетного столика. Ее волосы уложили в затейливый узел, они были усыпаны искусственными цветами, а одета она была в бледно-зеленое кимоно с бордовыми астрами. Хару стало не узнать - с белым кукольным личиком и алыми губами она выглядела куда старше своих лет и прелестнее, чем прежде. На полу повсюду валялись брошенная одежда, коробочки из-под сластей и шкатулки с туалетными принадлежностями.
Увиденное привело Сано в бешенство. Четыре человека погибли, включая ее собственного мужа, а Хару знай себе прихорашивается, пользуясь щедростью Рэйко.
Но вот она заметила Сано с Хиратой и ахнула в ужасе.
- Сёсакан-сама хочет потолковать с тобой, - сказал судья.
В его тоне, мягком для постороннего уха, Сано уловил нотку неприязни и понял, что тесть на его стороне. Когда судья удалился, Сано подсел к Хару.
- Похоже, ты пришла в себя, - сказал он.
Хару, должно быть, почувствовала его враждебный настрой - тотчас съежилась, обхватив себя за плечи, словно страх вернул ее в детство. Эта внезапная перемена разъярила Сано еще больше. Притворщица строила из себя маленькую, чтобы избежать наказания!
- Ты, наверное, уже вспомнила обо всем, - продолжал Сано. - Расскажи нам, что случилось в ночь перед пожаром.
- Я… я уже говорила Рэйко-сан, что ничего не помню, - пробормотала Хару, озираясь по сторонам, как бы в поисках Рэйко.
"Нет, этой дружбе пора положить конец", - подумал Сано, негодуя на них обеих.
- С ней можешь хныкать сколько угодно. Сейчас отвечай мне. Итак, что случилось?
- Не знаю! - Хару, дрожа, отпрянула.
- Что ж, попробуем вспомнить детство. Поговорим о твоих родителях.
Хару насторожилась.
- Они давно умерли.
- Поплачься кому-нибудь еще, - презрительно бросил Сано. - Я только вчера с ними виделся. Что, забыла, как тебя выгнали из дому? Или думала, никто не узнает?
- Неправда! - Хару с надеждой покосилась на дверь, но там стоял Хирата. - То есть…
- Почему ты назвалась сиротой? - спросил Сано.
Хару облизнула губы.
- Мне хотелось, чтобы в храме меня пожалели и взяли к себе.
"Расчетливая лгунья", - с отвращением подумал Сано, а вслух сказал:
- И не жаль тебе мужа, которого ты спалила в его собственном доме?
Хару не на шутку перепугалась.
- Это не я! - вскричала она неестественно звонким голосом, не вязавшимся с ее заверениями. - Это вышло случайно!
Сано встал, взирая на нее сверху вниз.
- Пожар начался в спальне твоего мужа. Спаслась только ты, чему не стеснялась радоваться. Отвечай: чем несчастный старик заслужил такую смерть?
Хару начала всхлипывать и загородила лицо руками, словно ожидая удара.
- А что же господин Ояма, та женщина и маленький мальчик? - вскричал Сано, подогревая ее ужас. На этот раз ей не удастся отпереться. Он заставит ее все рассказать - ради сохранения его имени, чести и мира в семье. - Их тоже убила ты? Ты устроила пожар в храме?
- Нет! - Всхлипы переросли в рыдания. Хару заходилась плачем, размазывая белила пополам со слезами. Потом она отвернулась, спрятав лицо в ладонях. - Прошу, оставьте меня!
- Сёсакан-сама… - В тоне Хираты звучало предупреждение.
Сано обернулся и встретил недоуменно-испуганный взгляд помощника. Теперь он заметил, что его сердце бешено стучит, дыхание участилось, а все тело напряглось как тетива. В пылу гнева он чуть было не перешел черту между убеждением и запугиванием.
- Позвольте мне поговорить с ней, - вызвался Хирата.
Сано кивнул, испугавшись своей вспышки, и отошел в сторону. Если он не научится обуздывать свои чувства и отрешаться от семейных проблем во время работы, их расследование пойдет прахом. Мало-помалу он совладал с собой.
Хирата опустился рядом с Хару.
- Не плачь, никто тебя не обидит, - принялся утешать он, похлопывая ее по спине. - Все хорошо.
Вскоре плач прекратился. Хару подняла робкие заплаканные глаза на Хирату. Вынув платок из-за пояса, он промокнул ее слезы и улыбнулся.
- Ну вот, совсем другое дело.
Хару ответила ему слабой улыбкой, чуть бодрее поглядывая на Сано, - видимо, заступничество Хираты придало ей смелости.
- Я верю, что ты невиновна, - мягко сказал тот. - Поможешь мне найти преступника, а я помогу тебе.
Хару взглянула в его честное открытое лицо, и в ее глазах затеплилась надежда.
- Правда?
- Конечно. Я прослежу, чтобы с тебя сняли все обвинения и ты смогла вернуться к своим друзьям, в Черный Лотос. - Доверительные манеры Хираты не одного преступника вызвали на откровенность.
- В самом деле? Вы поможете?
Хирата кивнул:
- Постараюсь.
Однако едва он перешел к расспросам, Хару завела ту же песню, что и при Рэйко: она ничего не помнит с тех пор, как отправилась спать. Сано вспылил и… растерялся. Ее желание помочь могло быть наигранным, поскольку истёрика не сработала и допрос продолжался, однако слова звучали так чистосердечно… Может, она говорит правду?
- Хару-сан, боюсь, то, что ты рассказала, никому из нас не поможет, - пожурил ее Хирата. - Ты уверена, что ничего больше не знаешь о гибели господина Оямы, сестры Тиэ и ребенка?
- Так это Тиэ нашли там, после пожара?
После кивка Хираты Хару хотела было что-то сказать, но тут же осеклась и поджала губы.
- Что такое? - подхватил Хирата.
Девушка наморщила лоб в неуверенности.
- Я никому не хочу неприятностей, - сказала она.
- Не волнуйся. Просто расскажи все как есть.
- Ну…
Хирата выжидал терпеливо, а Сано - недоверчиво. Наконец Хару заговорила:
- Это произошло в шестом месяце этого года. Я лечилась в больнице у доктора Мивы. Как-то я спала и вдруг проснулась - меня разбудили чьи-то голоса. Доктор Мива и Тиэ стояли посреди палаты и о чем-то спорили. Тиэ всегда заботилась о пациентах, да и мне она нравилась, потому что была красивой и веселой. Только в тот день она плакала. Я слышала, как Тиэ говорила: "Так нельзя. Это плохо". А доктор Мива отвечал: "Нет-нет, хорошо, даже замечательно. В этом наше предназначение. Мы должны его выполнить". Он очень увлеченно говорил, но Тиэ его не слушала: "Я не хочу! Прошу, не вынуждайте меня!" - Хару сложила ладони, изображая мольбу. - Они думали, я их не слышу. Доктор Мива разозлился и закричал на Тиэ: "Покорись или умрешь!" Потом схватил ее и подтащил к себе. Тиэ вскрикнула: "Нет! Ни за что!" - вырвалась от него и убежала из палаты. Вот. Теперь лучше? - Хару с надеждой посмотрела на Хирату.