– Благодарю, Иван Логгинович! – поднялся Куропаткин. – На ближайшем же докладе я сообщу Его Величеству о вашей мудрой государственной позиции. К черту межведомственные дрязги – одно дело делаем.
Компания вернулась на Адмиралтейскую набережную, 12. Лыкова едва отпустили с Фонтанки – Зволянский с Горемыкиным хотели знать в подробностях, как тот вляпался в шпионские дела. Пообещав рассказать все позже, сыщик уехал с военными.
В приемной генерал сказал барону:
– Даю вам сутки на разработку деталей. Завтра в это же время ко мне.
– Слушаюсь!
Куропаткин молча крепко пожал руку Лыкову и ушел. А приятели отправились в Военно-ученый комитет.
Титус сидел, где его оставили, и пил чай. Компанию ему составлял Арзамасцев. Этот неприметный человек обладал редким умением проходить в любую дверь. Барон привез его с Сахалина и держал при себе для занятий, требующих деликатности.
Увидев вошедших, Арзамасцев вскочил.
– Здравия желаю, Алексей Николаевич!
– Приветствую, Платон Ануфриевич! Как внучка?
– Слава Богу! Второй класс заканчивает. Умница.
– Есть в кого.
Отставник хотел удалиться, но Таубе его остановил:
– Мы сейчас про Ригу станем разговаривать. Вы останьтесь, послушайте. Вас это тоже касается. Поедете туда, будете у Якова Францевича на связи.
Когда все расселись, барон объявил:
– Я тоже еду в Ригу.
– Ты-то зачем? – опешил Алексей. – Полковник Генерального штаба и флигель-адъютант. Немцы знают, что ты занимаешься разведкой. Шуму наделаешь.
– Имею благовидный предлог, – успокоил приятеля Виктор. – Надо вступить в права наследования двумя поместьями в Лифляндской губернии. Каббала и Оллепяэ. Дядя, барон Отто фон Таубе, умер, а имения завещал мне. Все никак не соберусь. Теперь самое время.
– А зачем? – спросил Титус.
Полковник улыбнулся:
– Вы теперь, Яков Францевич, тоже служите в нашем ведомстве и должны знать: у военных людей не принято перешагивать через голову местных начальников.
– То есть?
– Поясню. Мы собираемся вести секретную операцию на территории Виленского военного округа. Такие штуки надо согласовывать с его командующим. Вот я и извещу генерала от инфантерии Троцкого, что военный министр разрешил операцию.
– Тогда тебе надо ехать в Вильно, а не в Ригу, – возразил Лыков.
– Все продумано! Через пять дней Троцкий явится в Усть-Двинск. Там будет прибивка знамени местного крепостного батальона. Командующий округом пробудет несколько часов и пароходом вернется в Вильно. Очень удобно для нас. Если вдруг понадобится содействие частей Рижского гарнизона…
– Скорее нужны будут местные гражданские власти, – буркнул надворный советник. – А Суровцев на Кавказе, пузо греет.
– Я уже вызвал его телеграммой обратно.
– Да ты что? – тут же пожалел Алексей губернатора. – Зачем человеку отдых ломать?
– Служба, – лаконично ответил барон.
Дальше началось рабочее совещание. Главным лицом в нем был Титус. Ему требовалось придумать легенду, такую, чтобы заинтересовать "Дюну". Грим, новые документы, прикрытие на случай проверки. Способы связи. Главные и второстепенные задачи операции. Возможные варианты развития событий. Ложные сведения, которые следует подсунуть шпионам. Средства наблюдения за конторой. Яков никогда не служил в армии, не имел дела с разведкой. Но служба в сыскной полиции – хорошая школа, и он схватывал все на лету. Таубе остался доволен новым сотрудником.
Совещание затянулось до ночи. Нужно было увязать деятельность нескольких человек, продумать важные мелочи. В Петербург не наездишься, лучше предусмотреть все заранее. Ну или как можно больше всего. Наконец полковник сказал:
– Для доклада министру достаточно. Вы идите, а я все оформлю в записку. По итогам сообщу. Якову Францевичу понадобится время для оформления легенды. А вы, Платон Ануфриевич, и ты, Алексей, будьте готовы днями выехать в Ригу.
Надворный советник вернулся в родное министерство, но Горемыкин уже отбыл домой, велев сыщику явиться завтра в восемь утра для доклада.
Утром доложиться министру не получилось – того дернули в Государственный совет. Алексей рассказал все Зволянскому и до обеда ждал звонка с Фонтанки, 57. Вместо звонка пришел курьер и принес приказ о командировке в Ригу сроком на месяц. Лыков едва успел расписаться, как его вызвал Зволянский.
– Я поговорил с Иваном Логгиновичем, – сказал он. – Ты можешь ехать. Он успокоился, а сначала ему весьма не понравилась твоя инициатива.
– Сергей Эрастович, но ты же понимаешь: так было надо.
– Понимаю. Департамент полиции не должен уклоняться от вопросов безопасности государства. Так и объяснил его высокопревосходительству.
– Ну слава Богу…
– Более того, я тоже приеду к тебе туда.
– Для чего? – опешил сыщик. – Ты личность заметная, все сразу всполошатся.
– Не бойся, все продумано, – усмехнулся действительный статский советник, совсем как недавно Таубе. – Май месяц уже. Забыл, что я каждую весну приезжаю с семьей на штранд?
– Какой штранд?
– Это взморье по-ихнему.
– Ясно. И что?
– В этом году в мае дела меня не отпускают, я договорился с министром, что уйду в отпуск в июне. Но семью отвезу в ближайшее время. У меня будет один день. Зайду к губернатору, вызову к себе полицмейстера… И подтолкну твои дела. После моего внушения Войтов тебе ни в чем не откажет.
– Очень хорошо! – обрадовался Лыков. – Тогда лучше сделать так. Барон Таубе готовит совещание в Усть-Двинске. Это крепость в устье Двины…
– Я знаю.
– У военных положено согласовывать все с местными начальниками. В данном случае таковым является командующий войсками Виленского военного округа. Тринадцатого мая он приплывает в крепость на собственном пароходе. Тамошнему батальону дали знамя, они его будут гвоздиками к древку прибивать… Явится все лифляндское начальство, начиная с владыки.
– Понял. Я тоже подъеду тринадцатого, так?
– Да. Сразу все начальники вместе соберутся и договорятся. А уж мы, серая шпанка, под вашим руководством сдвинем горы.
Зволянский записал себе на календарь дату и протянул подчиненному руку:
– Я пошлю тебе накануне телеграмму. Ступай!
Лыков и Арзамасцев выехали в Ригу в одном поезде, но в разных вагонах. Платону Ануфриевичу придумали неброскую легенду. Он разбогател на Сахалине, вырвался оттуда и теперь ищет, где купить трактирное заведение. Вот, решил попробовать здесь. Легенда позволяла отставному унтеру ходить по форштадтам, смотреть и спрашивать. До появления Титуса Арзамасцев должен узнать город, а также выправить паспорт, приписаться к мещанскому окладу и ждать. Когда явится главное лицо операции, его связной обязан быть в полной готовности.
Надворный советник прибыл в столицу Лифляндии как старый знакомый. Но в новом качестве. Официальные полномочия аховые: научить городовых тягать гири. Но приказ подписан министром, а Лыков потом может что-то его высокопревосходительству и нашептать. С таким шутки плохи. Опять же, человек из столицы, в Департаменте полиции не мелкая сошка. Даже если сунет нос не в свои дела, теперь от него не отмахнешься.
Держа все это в голове, Алексей поехал к полицмейстеру. Причем не на службу в управление, а вечером на квартиру. Это тоже делалось с намеком. Мне, мол, так удобнее, а ты привыкай…
Казенное жилье рижского полицмейстера помещалось на Парковой улице, в доме номер 1 "А", в четвертой квартире. Войтов накинул поверх форменного платья халат. Он читал гранки готовящегося номера "Вестника Рижской городской полиции". Гостя хозяин не ждал и оттого растерялся.
– Добрый вечер, Владимир Михайлович!
– Добрый, э…
– Алексей Николаевич меня зовут.
– Простите, забыл. Вы к нам в командировку?
– Да. Приказ министра дошел до вас?
– Сегодня прочитал его в секретном журнале телеграфа.
– Когда я могу приступить к обязанностям?
Войтов помахал гранками:
– Когда будет опубликован суточный по полиции приказ. Но в завтрашний номер не успеем, приказ на сегодня я уже подписал.
Алексей подумал: вот сейчас нажму на него и потребую, чтобы переделал бумагу. Вряд ли откажет… Но это означало бы так поставить себя перед полицмейстером, что тот – лицо подчиненное. Плохо для дальнейшей совместной службы. И сыщик сказал:
– Хорошо, я сегодня поленюсь, погуляю по красавице Риге. Но завтра прошу собрать господ участковых приставов на совещание.
Полицмейстер растерялся.
– Наша газета, видите ли, выходит трижды в неделю… Поэтому нового приказа еще несколько дней не будет.
– А вы все-таки соберите, – отрезал Лыков. – Мне жалование платят не за то, чтобы я по улицам шлялся.
– Как будет угодно.
– И еще, Владимир Михайлович. Я интересовался у вас ходом дознания по убийству Язепа Титуса. Помните?
– Помню.
– Я по-прежнему интересуюсь им. Мы поняли друг друга?
– Э-э… Да, поняли. Я дам указание коллежскому асессору Кнауту оказать вам полное содействие в получении сведений.
– И вообще активнее вести дознание.
– Хорошо, договорились.
– Благодарю! В докладе господину министру я непременно отмечу вашу помощь. По всем вопросам.
Надворный советник уходил довольный. Войтов все сразу осознал. Он временная фигура, исправляющий должность, и полицмейстером Риги ему не быть. Но, если Владимир Михайлович и дальше собирается служить по МВД, ссориться со столичным чиновником особых поручений ему не с руки. Значит, содействие обеспечено.
Теперь следовало заселиться. Снова жить в "Центральной" сыщику не хотелось. Там всего один вход, а ему предстоят конспиративные встречи с Титусом и Арзамасцевым, значит, потребуются дополнительные пути для вылазки. Как обеспеченный человек, Лыков мог позволить себе даже "Метрополь", где за ночь просят двенадцать с полтиной! Но это уже мотовство, Варвара Александровна не одобрит. И сыщик поехал на Александровскую улицу, 25. Здесь помещалась гостиница "Франкфурт-на-Майне". При ней был первоклассный ресторан с верандой, что создавало еще два выхода на улицу. И номер стоил пятишницу…
Заселившись, Алексей вызвал артельщика фирмы "Экспресс" и передал ему письмо для Никифорова. В нем он приглашал Александра Лукича в номер к семи часам вечера. После чего спустился в ресторан и заказал угря.
Без Титуса сыщику было неуютно в Риге. Куда пойти? Он решил сегодня же навестить Лизу Эглит, но ближе к ночи. А пока уселся на веранде все с тем же "Вестником Рижской городской полиции". В рубрике происшествий ничего интересного не обнаружилось. На Двинском рынке у торговки Веры Семилеткиной отобрано около пуда печеночной колбасы, содержащей большое количество песку. И опять кого-то порезали на Витебской. Как они обращаются с ножом, галманы? Вынул – так уж бей! А тут ранения, больше похожие на царапины. Шпанка, дрянь, а не налетчики. Разочаровавшись в рижских уголовных, сыщик перешел к международным новостям.
В Нью-Йорке появились электрические извозчики. Они возят пассажиров в экипажах с электрической батареей в полторы лошадиные силы. Скорость езды – до тридцати верст в час. Ого… Немцы кормят скотину конно-железной дороги опилками. Буковые и еловые опилки смешиваются с отрубями и почему-то с соляной кислотой. Полученная смесь прессуется в кирпичики и скармливается лошадям вместо сена и овса. Бедные германские кобылы… Американцы бомбами, начиненными петролеумом, сожгли в бухте Манильи три испанских корабля. Продолжается расследование покушения на греческого короля. Газеты особо отмечают храброе поведение Его Величества. Когда раздался первый выстрел, он закрыл королеву собой. Молодец… Рижанин фон Ренгартен продолжает пешее кругосветное путешествие. Он вышел из Риги 27 мая 1897 года и с тех пор одолел своим ходом 21 000 верст. Прошел Кавказ, Туркестан, Сибирь, Монголию и Китай. Оттуда перебрался в Америку, начал с Сан-Франциско, а на днях явился в Нью-Йорк. Сразу видать, что нет у фона более серьезных дел…
В назначенное время вошел Никифоров.
– Здравствуйте! А где Яков Францевич?
– Он перешел в другое измерение. Если встретите его где-нибудь на улице, делайте вид, что незнакомы.
– Понял. Неужели он…
– Дознание смерти Язепа Титуса поднялось на новый уровень. Теперь я занимаюсь им вполне официально и при поддержке местной полиции. Я пригласил вас, Александр Лукич, чтобы известить об этом.
– Значит, в моих услугах вы больше не нуждаетесь?
– Сейчас – да. Нужно рассчитаться за проделанную работу.
Лицо отставного сыщика дрогнуло.
– Да, конечно… Я понимаю. Сколько же мне причитается?
– Четыреста рублей. Извольте получить.
Лыков вынул заранее приготовленные купюры. Никифоров с трудом сохранил хладнокровие. Чувствовалось, что он готовился к сумме много меньшей. И эта неожиданная щедрость нанимателя решает все его вопросы с залогом.
– Вы мне давали деньги на расходы, – напомнил Зверогон. – Там осталось что-то около полусотни… – И тут же покраснел и поправился: – Виноват! Семьдесят два рубля с мелочью.
Надворный советник махнул рукой:
– Эти деньги я уже списал на убытки. Что осталось – теперь ваше. Разумная экономия.
– Благодарю!
– Последний вопрос, Александр Лукич. Хватит ли вам внести залог для получения места? Могу дать взаймы. Вернете из жалования.
– Нет, что вы! – радостно ответил тот. – Хватит, и даже долги раздать останется. Не знаю, как вас благодарить. Сам-то я свой, так сказать, вклад оценивал ниже.
– Ну и славно. Где будете служить?
– Надеюсь получить место конторщика на стекольном заводе Берлина, что на Паровой улице.
– В случае нужды могу ли я привлекать вас? Или служба не позволит? Мало ли что. А вы человек опытный.
– По вечерам – я с полным удовольствием, Алексей Николаич. После такого щедрого расчета почту за честь помогать вам.
– Вот и договорились. Если вдруг перемените место жительства, прошу сообщить. Дело, которое интересует нас с Яковом Францевичем, долгое. Я ведь тоже опытный и чувствую, придется повозиться.
Мужчины помолчали. Пора было расставаться.
– Вы домой? Могу подвезти. Мне надо в конец Кандауской, к госпоже Эглит.
– Нет, спасибо. Я сразу на стеклянный завод… Может, там еще не ушли? Побыстрее внесу залог, чтобы место закрепить.
Приехав к нужному дому, Лыков сначала разыскал его хозяина. Тот оказался хмурым латышом, почти не говорившим по-русски.
– Госпожа Эглит у вас проживает?
– О, да-а, да-а!
– Она должна что-нибудь за квартиру?
– Да-а. Диви на де-есять рубель, пожа-аласта.
Лыков сунул ему в ладонь две красненьких. Тот вдруг осклабился:
– Фрау Эглит кра-асивий!
– К ней кто-нибудь ходит? – неожиданно для себя спросил сыщик. И тут же пожалел об этом.
Хозяин игриво подмигнул ему и хихикнул:
– Да-а… сегодня би-ил два-а муши-ина.
– Двое мужчин?
– Да-а.
– Кто они?
– Ка-ак я мог зна-ать? Два-а муши-ина, громко топал нога-ами, как пферд. Громко руга-алса, да-а. Я зна-ать, кто они-и?
Лыков нахмурился и пошел наверх. Что еще за люди? Ругались, топали ногами… У Язепа скопилось много врагов. Неужели теперь бедной женщине выставят счета?
Вдова (Алексей мысленно называл ее так, хотя официально она была покойному никем) спросила из-за двери:
– Кто там?
– Госпожа Эглит, Лиза! Это я, Лыков.
Дверь долго отпирали. Когда сыщик наконец вошел, то сразу спросил:
– Что случилось? У вас напуганный вид.
– Да так… устала. Я просто устала.
– Кто те двое, что были сегодня утром? Это они вас так?
Женщина помолчала, потом кивнула:
– А, чего теперь… Да, приходили двое громил. Бранились, показали ножи. Грозили, что зарежут. Я очень испугалась! До сих пор не могу прийти в себя.
– Что им было нужно?
– Чтобы я сказала, на чье имя Язеп открыл трактир. Оказывается, он купил трактирное заведение где-то в Задвинье! Я и не знала. У нас и денег-то сроду не было… Разве что те пачки. Где он их взял? Ведь подобное дело стоит тысячи.
Лиза села и заплакала. Худые плечи ее вздрагивали так жалобно, что Алексей не удержался и погладил женщину по голове. Но она зарыдала от этого еще безутешнее.
Вдруг на лестнице послышались тяжелые шаги. Вдова сразу вскочила:
– Опять они! Боже! Вам лучше спрятаться, это страшные люди.
– Сейчас я их перелицую в нестрашных, – пообещал надворный советник. – Ишь повадились по два раза в день женщину пугать. Пусть меня напугают.
Дверь отлетела от сильного толчка. Вошли двое. Действительно, крепкие ребята. Рожи такие, что сомнений в их профессии не осталось.
– Ба! Это что за стрюк? – воскликнул первый, с косой челкой из-под дурацкой пуховой шляпы.
– Утром, однако, не было, – пробурчал второй, медлительный в движениях, с покатыми богатырскими плечами.
– Ты, дядя, кто будешь? – спросил первый. – Мы тут одного трактирщика ищем. Это случаем не ты?
– Лыков Алексей Николаевич, – представился сыщик. – С кем имею честь?
– Гы-гы-гы! Вежливый. Люблю вежливых. Даже бить не буду, знай, до чего люблю. Я, стало быть, Пашка Жиган. А это мой товарищ Степа.
– От Ярышкина пришли?
– Ну, допустим, что так.
Все трое сгрудились в тесной прихожей. Драться будет неудобно, подумал Алексей, всю мебель Лизе переломаем. Надо их на улицу вывести.
– А как там поживает мой приятель Дюжий? Много ли зубов я ему выбил?
– Стой, Пашка, – положил руку на плечо приятелю богатырь. – Чевой-то не так.
Но тот и сам уже догадался. Отступив на шаг, портяночник полез в карман.
– Лыков, Лыков… Ты, что ли, наших побил позадь скакового поля?
– Ну вот и познакомились, – ответил сыщик. – Ты, Паша, руку из кармана лучше вынь. А то я ее тебе оторву по самые коленки.
Степка заурчал по-звериному и, наоборот, сделал шаг к обидчику:
– А вот попробуй меня сна…
Договорить он не успел. Стремительно мелькнул кулак, и детина улетел на лестницу. Второй выхватил было нож, но сделать ничего не успел. Лыков перехватил руку с клинком и сжал.
– А-а-а!!!
Нож со звоном упал на пол. Взяв парня под мышку, словно мешок, сыщик вышел с ним в подъезд. Подобрал там второго налетчика и вынес обоих на улицу.
Лиза сидела ни жива ни мертва, а снаружи доносились глухие удары и стоны. Затем сыщик вернулся как ни в чем не бывало.
– Ну вот, теперь можно и чайку попить. Лиза, у вас есть чай?
– А? Что?
– Чай имеется?
– Алексей Николаевич! Что вы наделали?! Они же бандиты. Теперь вернутся толпой, убьют и вас, и меня…
– Это маловероятно.
– Но почему?
– Помните, я упомянул кличку Дюжий? Он их сообщник. Напал на нас с Яаном Францевичем несколько дней назад, во главе шайки. Пришлось поучить дурака.
– И что?
– Да поломал ему пару костей. Сейчас должен лежать в лазарете и жалобно стонать.
Лиза смотрела и не понимала.
– Я же чиновник Департамента полиции. Вся эта мразь пальцем не посмеет меня коснуться. А теперь и вас тоже. Я велел передать по команде: фрау Эглит не трогать!