Алексей еще долго приводил напуганную женщину в чувство. Она никак не могла взять в толк, что случилось. Боялась, что жуткие гости вернутся. Сыщик успокаивал ее разговорами и чаем, расспрашивал о прежней жизни, о том, что она собирается делать… Когда уже совсем стемнело, он встал.
– Ну, мне пора. А то ваш квартирный хозяин подумает невесть что. Вы женщина интересная, молодая – далеко ли до греха?
Эглит слабо улыбнулась. Какие волосы у нее красивые, подумал Алексей.
– Но ведь поздно уже, как вы доедете?
– Извозчик куда надо довезет.
– Здесь их в такое время не бывает. Вам придется идти к Старому Лагерному месту.
– И дойду.
– Когда вас опять ждать? И почему вы без Яана Францевича?
– Ах да, – стукнул себя по лбу гость. – Я ведь за этим сюда. И позабыл из-за халамидников.
Он снова сел, внимательно посмотрел на женщину.
– Как у вас с денежными знаками?
– Алексей Николаевич, ведь я же вам никто, – запротестовала она. – Почему вы мне помогаете? Как мне брать у вас деньги? Это… стыдно ужасно!
– Лиза, это не мои деньги, а Яана Францевича. Он считает вас вдовой своего брата и, естественно, хочет помочь. Потом, так будет не всегда. Жизнь ваша наладится, выйдете замуж…
Эглит так яростно затрясла головой, что ее дивные волосы взвились, как у ведьмы.
– Нет! Нет! В этом проклятом городе ничего не наладится! Одного мужа погубили, потом второго… Мне надо убираться из Риги. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
– Успокойтесь…
Лыков положил свою ладонь на руку Лизы и тут же отдернул ее. В маленькой и близкой к отчаянию женщине билась жизнь, билась и требовала выхода. Пора ему уходить.
– Лиза, послушайте меня. Вот двадцать пять рублей…
– Простите… И спасибо, большое спасибо! Когда-нибудь я верну вам все долги. А пока хозяин грозит выгнать меня, так что спасибо.
– Хозяин свое уже получил.
– Да?
Женщина растерялась: брать ей деньги или не брать? Сыщик встал.
– Мне действительно пора. Но вот что вам надлежит знать. Яан решил найти убийц брата. А он сыщик – найдет. Это первое. Второе: я не просто так вернулся в Ригу. Мы уезжали на несколько дней… Короче говоря, дознание смерти Язепа продолжается, теперь уже официально. Вести его стану я лично, а здешние сыщики будут на подхвате. Поверьте, я не люблю хвалиться, но тому, кто убил вашего мужа, конец. От нас он не спрячется. Понадобится время, однако дела его плохи. Но пусть злодей ни о чем не догадывается. Тем лучше для дознания.
Лиза слушала и кивала.
– Запомните еще вот что. Если вдруг вам на улице встретится Яан Францевич, не очень похожий на себя, не удивляйтесь. И не окликайте его, не подходите с расспросами. Помните: вы с ним незнакомы. Понятно?
– А…
– Так надо.
– Все поняла. А вас-то я знаю?
– Меня знаете. После сегодняшней потасовки смешно нам с вами прикидываться чужими.
– Алексей Николаевич… Эти люди точно не вернутся?
– Точно.
Лыков надел фуражку и вышел в темноту. Так… Где здесь Старое Лагерное место? Не иначе полк стоял, отсюда и название. Но приключения сыщика еще не закончились. Едва он свернул на другую улицу, как из-за забора появились трое. Опять портяночники! Митавский форштадт мало уступает Московскому в опасных жителях.
Эти оказались латышами и заговорили с сыщиком по-немецки. Тот еще не успел остыть от первой схватки и решил действовать быстро. Когда одинокий путник, вместо того чтобы перепугаться, ринулся в атаку, налетчики растерялись. Пока они соображали, что бы это значило, все уже были повержены.
Сначала Лыков хотел просто отвесить им тумаков и уйти. Но потом подумал, что этой дорогой Лиза, наверное, возвращается домой с телефонной станции. Значит, надо отвадить шваль. Пусть ищут счастья в другом месте. Потому сыщик вынул свисток и стал наяривать. Вскоре на свист отозвались, и прибежал ближайший постовой. К этому времени портяночники уже пришли в себя и пытались улизнуть.
– Я надворный советник Лыков из Департамента полиции, – сказал Алексей городовому. – Свяжи этих людей.
– Какой такой департамент? – удивился постовой.
– Петербургский, какой же еще!
– А-а…
– Ты не рассуждай, а делай, что велено.
Вдвоем они доставили пленных на Дюнамюндскую, во второй участок Митавской части. Там скучал молодой полицейский чиновник.
– Это что еще такое? – воскликнул он, завидя целый отряд.
– Оприходуйте задержание, – произнес сыщик. Он очень устал и хотел выпить пива. Однако молодой обиделся:
– По каком праву вы даете мне указания?
Лыков вынул свой полицейский билет.
– Виноват! – стал во фрунт дежурный. – Я помощник пристава, подпоручик запаса армейской пехоты Кошко. Позвольте записать ваши показания.
Подпоручик запаса… Без году неделя в полиции, а такой обидчивый. Лыков хотел рассердиться на дежурного, но передумал. Старается, и глаза смышленые. Скучно ему тут ночью сидеть. Алексей надиктовал протокол, подписал его и уехал в гостиницу. Там явился в ресторан и сказал:
– Пива, светлого, много.
– Какого изволите? У нас его восемь сортов.
На чем уж я остановился перед отъездом, задумался сыщик. И вспомнил:
– Белое берлинское ильгецемского завода.
Глава 5. Законное дознание
Утром Лыков обнаружил, что у него порвался сюртук под мышкой. Видимо, вчера он чересчур энергично махал кулаками. Пришлось обратиться к коридорному. Явилась горничная и быстро заштопала прореху. При этом еще строила глазки. Алексей заметил, что во "Франкфурте-на-Майне" женская прислуга вся состоит из настоящих красавиц. И они безбоязненно входят в номера к одиноким постояльцам, чтобы сменить белье. Надо будет учесть, подумал сыщик. И тут же вспомнил о Лизе Эглит. Как она вчера убивалась… Молодая еще, а в жизни не везет. Ну, отыщут они с Яшей убийцу, накажут его – и уедут. А Лиза? Останется здесь и будет тихо стареть? Жалко бабу. Вот только чем ей помочь, не ясно. Пока хоть денег можно подбросить, а после отъезда?
К двум часам надворный советник пришел на совещание к полицмейстеру. Собралось одиннадцать человек, одетых кто во что горазд. Восемь были в мундирах с шевронами приставов. Один – без шевронов, значит, помощник пристава. Еще один явился в партикулярном платье, а последний сидел в мундире околоточного надзирателя. В отпуска, что ли, начальство разъехалось?
Лыков спросил у Войтова, и тот пояснил. В одном участке пристава нет, его обязанности исправляет помощник. В другом нет даже помощника! И там командует один из околоточных. Тот же, который в штатском, – не имеющий чина господин Лозицкий. Он тоже исправляет должность пристава. Вроде бы служит без нареканий, но министерство с утверждением в должности тянет.
Нет хозяина в Риге, в очередной раз подумал надворный советник. И как тут жуликов ловить? В Петербурге всегда очередь на место пристава. Люди годами ждут. Здесь же юноша без чина заправляет участком…
Особняком сидела аристократия управления: секретарь Рожанский, начальник паспортно-адресной конторы Мартышевский и пристав сыскной части Кнаут.
Владимир Михайлович зачитал приказ по МВД и представил подчиненным столичного гостя. Затем с усмешкой сообщил:
– Господин надворный советник уже начал здесь демонстрацию атлетизма с целью защиты. Вчера вечером на Кальнецемской улице он в одиночку задержал троих налетчиков. Вот рапорт помощника пристава Кошко. Ребят изрядно побили. Не на того налетели…
Ему поддакнул пристав второго Петербургского участка Малаховский:
– Вот-вот! И у меня то же самое. Был грабитель Дюжий, а стал калека. Пришлось поместить его в больницу. После того, как он познакомился с приемами господина Лыкова.
Полицейские чиновники немного погалдели, но потом успокоились. Атлетизм так атлетизм. Полезная штука, кто же станет отрицать… Секретарь управления надворный советник Рожанский зачитал график по участкам. Местом занятий выбрали Полицейские казармы в Старом городе.
После совещания Войтов коротко приказал Кнауту держать Лыкова в курсе дела по убийству Язепа Титуса. Теперь тот лицо официальное, надо помочь.
Коллежский асессор молча кивнул и повел Алексея к себе. Там усадил напротив и сказал неприязненно:
– Что с того, что вы теперь официальное лицо? Это по приемам защиты разве. А убийства при чем?
– То есть распоряжение полицмейстера для вас пустой звук? – не сдержался Лыков и тут же пожалел об этом.
– Господин Войтов не полицмейстер, – ответил Кнаут. – А лишь исправляет должность. Он, конечно, вправе давать мне указания по службе. Но не такие, чтобы вводить в курс дознания постороннего.
Твердый орех оказался заведующий сыскной частью. Понимает, что хозяина в Риге нет. А чиновник Департамента полиции никакой угрозы ему не составит. Явится настоящий полицмейстер, да еще немец, и все наладится. Искать убийц жулика Титуса по-прежнему никто не будет.
Лыков вернулся в номера раздосадованный. Уже через полчаса к нему постучали – пришел Растегаев.
– Да ладно вам злиться, Алексей Николаич, – сказал он с порога. – Черт с ним, с Кнаутом. Он без году неделя в сыскной, сам еще дела не знает, только щеки надувает. Чем такой человек может вам помочь?
– Дать поручение надзирателю, отвечающему за Митавскую часть. Язепа убили там, и дознание ведет он. Кнаут мог бы приказать ему держать меня в курсе дела. И все! Большего от него не требуется. Но пристав не хочет даже этого.
– Ну, Митавской частью у нас занимается Мартин Жведрис. Я переговорю с ним секретно, и он расскажет, что знает.
Алексей слегка повеселел:
– Так я пошлю за пивом?
– Да, можно, – усмехнулся Растегаев. – И вообще, не нужен вам никакой Кнаут. Лучше побеседуйте с Вильбоа. Он много больше расскажет.
– Кто это?
– Виктор Александрович фон Вильбоа шесть лет заведовал сыскной частью. Ну и надоело ему это. Тяжелая служба, сами знаете. И в конце прошлого года, как освободилось место пристава второго участка Городской части, он перешел туда. Тихий участок, аристократический. Это вам не Московский форштадт. Отдыхает человек…
– Ясно, – кивнул надворный советник. – Шесть лет был главным сыщиком. А Кнаут лишь с декабря?
– С ноября. Полгода едва прошло.
– А какой характер у фона? Станет он мне помогать?
– Надо знать подход, – глубокомысленно ответил Растегаев.
– Сергей Петрович! Для этого у меня есть вы.
Алексей выложил на стол империал, и тот мгновенно исчез в ладони надзирателя.
– Фон Вильбоа действительно принадлежит к хорошему роду. Предок его перешел на службу к Петру Первому и сделал при нем знатную карьеру. Проще говоря, он был пират.
– Нужное дело, – одобрил Лыков.
– Закончил предок службу в чине вице-адмирала, – продолжил рассказ надзиратель. – Записки оставил – неужто не читали?
– Не довелось.
– А почитайте, – ухмыльнулся Растегаев. – Тогда вам проще простого будет умилостивить нашего пристава.
– Раз надо, почитаю.
– Особое внимание, Алексей Николаевич, уделите месту предка при Петре Великом. Это любимый конек Виктора Александровича.
– Близко стоял?
– Не то слово! Государь любил моряков. И Вильбоа стал его шафером, когда тот женился на Марте Скавронской.
– Ого…
– Пират же обвенчался с дочкой пастора, в доме которого Марта воспитывалась. Родилась девчонка, так ее крестил сам государь. Обо всем этом наш пристав очень любит рассказывать. Дайте ему спеть любимую арию, и он станет как воск в ваших руках. Все откроет, что ни спросите.
– Здорово! – воскликнул надворный советник. – Где мне взять записки адмирала?
– В Риге сорок один книжный магазин, – ответил надзиратель. – Больше, чем в Петербурге.
– Ясно. Занятия по силовой защите начнутся у меня лишь завтра. Пойду-ка я погуляю, пройдусь по букинистам…
Растегаев одобрил намерение питерца. Уже уходя, он спросил:
– А где Яков Францевич? Он не приехал?
– Пока да. Будет позже. Только, Сергей Петрович, учтите: вы с ним не знакомы, если на улице встретите или в ресторации. И не удивляйтесь, если наружность у господина Титуса будет другая, не как прежде.
– Понятно. А что контора по найму? Как ее? "Дюна". Вы ею интересовались.
– А! Ничего важного. Пустышка. Версия не подтвердилась.
Надворный советник отыскал записки адмирала Вильбоа в антикварном книжном магазине Киммеля. Он читал их весь вечер. Вот было время! Грабишь чужие корабли, а тебя за это в чинах повышают.
На следующий день начались занятия с городовыми. Лыков, одетый в атлетический костюм, учил их простейшим приемам самозащиты. Особенно обороне от ножа. Люди в рижской полиции оказались бывалые, схватывали быстро. Кроме нижних чинов, пришли из любопытства и околоточные, и даже помощник пристава. В углу гимнастического зала сложили гири, те, что успели собрать. После уроков самозащиты Алексей обучал людей атлетизму. Больше всего это нравилось недавно пришедшим с армейской службы. Пара человек выказала хорошие способности. Алексей сам не ожидал, что ему будет так интересно возиться с молодежью.
В Риге одиннадцать полицейских участков. Большинство городовых служат в две смены; третья, ночная, выпадает раз в неделю. График обучения составили так, что люди с участков приходили на занятия всегда с утра. Начали с первого участка Городской части, следом шел второй. Таким образом, Лыков познакомился с приставом Вильбоа уже через день после начала занятий.
Сыщик довольно хитро вывел Виктора Александровича на разговор о его знаменитом предке. Начал он, естественно, с Петра Первого. Вот, мол, у меня в Нижнем Новгороде царь отмечал свое пятидесятилетие. И там до сих пор живут потомки городского головы Пушникова, в доме которого Петр справлял юбилей. Пристав, казалось, только и ждал этих слов и охотно спел свою арию… Два надворных советника проболтали чуть не час и прониклись друг к другу симпатией. Наконец Вильбоа лукаво усмехнулся и сказал:
– Алексей Николаевич, а теперь спрашивайте, что хотели.
– То есть, Виктор Александрович?
– Ну я не дурак. Все понимаю. Вы же не без умысла доставили мне такое удовольствие. Это вас Растегаев подучил или Никифоров?
Алексей смутился. Ай да бывший сыщик…
– Спрашивайте, не стесняйтесь, – подбодрил его собеседник. – Вас ведь интересует смерть Язепа Титуса?
– Да. Но Кнаут отказался помогать мне.
– А вы знаете, что его люди следят за вами?
– Следят за мной? – опешил Лыков. – Надзиратели сыскного отделения?
– Нет. Их вы видели в лицо и быстро заметили бы слежку. Кнаут приставил к вам секретных осведомителей.
– Вы уверены?
– Один из них болтается сейчас напротив Полицейских казарм. Я, когда шел сюда, заметил его.
Лыков подумал немного, потом спросил:
– Для чего это Кнауту?
– Александр Иванович фон Кнаут – весьма честолюбивый человек.
– Он тоже фон?
– Что поделать, – улыбнулся Вильбоа. – Здесь, в Риге, много фонов. Ваш оппонент боится, что вы что-нибудь разыщете в обход него. И потому приставил к вам "хвост". Случись у вас открытие, он постарается перехватить успех перед самым вашим носом. Чтобы приписать его себе. Для этого Кнаут и хочет знать ваши тайны.
– Понятно. Беда в том, что никакого открытия пока не видать. Мы с младшим Титусом выяснили, что его брат утаил дуван от Ярышкина…
– Да, я слышал.
– …и купил на чужое имя трактир в Задвинье.
– А вот это новость для меня. Почему в Задвинье? Язеп никогда там не жил.
– Виктор Александрович, расскажите мне, пожалуйста, про Язепа. Что он был за человек?
Пристав поморщился:
– Совершенно бессовестный. Я, признаться, не понимаю, почему вы так хотите отыскать его убийцу. Титус получил, что заслужил. Плюньте на это дело!
– Не могу. Яан, его младший брат – мой старый товарищ. Мы вместе служили еще в Нижегородской сыскной полиции. А он не отступит. Мне придется ему помогать, хочу я этого или не хочу.
– Понятно. Значит, Язеп Франц Титус. Он был человек не без способностей. Почти закончил рижский Политехникум. Правда, в те годы тот еще не имел статуса высшего учебного заведения, но все равно образование давал хорошее. Однако темный мир затянул Язепа.
– Чем он занимался?
– Всем, что приносит легкий доход. Трудиться парень не желал.
– Я знаю про подделку абонентских книжек в Центральную столовую и про две квартирные кражи. Потом якобы он перешел в наводчики, но там уже ни разу не попался.
– Да, неудача с квартирным взломом отвадила Язепа от воровства. Полтора года тюрьмы! По моим данным, он стал посредником между ворами и скупщиками краденого. Именно Язеп придумал ту уловку, которая до сих пор в ходу.
– Что за уловка? – насторожился Лыков.
– Вы знаете, конечно, что после кражи сыскные агенты первым делом идут в ломбарды и ссудные кассы – искать похищенное среди заложенных вещей. И воры попадаются. Куда девать добычу? Надо же ее в деньги превратить. Так вот, Титус первый стал нанимать для этого курьеров. В Риге четыре конторы, которые оказывают услуги по доставке. И Язеп привлекал их. Сыщики находят в ломбарде украденную вещь, смотрят в квитанции, кто ее сдал. А там курьер из "Экспресса"! Бляха номер тридцать два. Его берут в оборот: кто тебе велел сдать, к примеру, кулон? Неизвестный мужчина, отвечает курьер. И указывает ничего не значащие приметы. Все! Дознание зашло в тупик.
– Но, попавшись так несколько раз, ломбард перестанет брать вещи у курьеров, – возразил Алексей. – Краденое конфискуют, а деньги скупщик уже отдал. Убытки оказываются на нем.
– Да, это так. Но не забывайте, что большинство наших ломбардов наживается на ворованных вещах. Потому как их можно взять за полцены. И они продолжают свою доходную практику. Неразборчивость – вот что это такое. Зато доход – сто процентов! И они согласны иногда терпеть убытки, лишь бы воры и дальше приносили краденое им.
– Понятно. То есть Язеп Титус создал систему, при которой вора труднее поймать.
– Именно так.
– Среди его приятелей значились старьевщик Адо Кадак и владелец ломбарда Карл Рымкус. Что они за люди?
– Кадак на самом деле главарь шайки квартирных воров, – пояснил Вильбоа. – Работают они по всему правому берегу, но платят долю лишь Цвейбергу. Слышали про такого?
Лыков кивнул:
– Да. Это "иван", который заправляет немецкой преступностью в городе. Так?
– Примерно. Теодор Цвейберг – очень серьезный человек, самый серьезный в Риге. Он, например, взял сейчас под свое крыло торговлю мантропом, причем по всей Лифляндской губернии. Это приличные обороты.
– Что за мантроп?
– В России вы называете его ликвой.
– А! Неочищенный эфир, – догадался сыщик. – У нас его пьют заместо водки. Дешевле, а в голову шибает не хуже.
– У нас то же самое, – кивнул Вильбоа. – Конечно, это продукт для всякого сброда. Но дешевизна привлекает и простых обывателей. Они говорят: эфир ведь лекарство, поэтому мы употребляем его для здоровья. И лопают. В последнее время мантроп появился в фурманских трактирах.