Всё это походило на сон. И только напоминание рыжеусого официанта, что заказ готов, заставило неподвижно стоящего Алексея обернуться и сесть за стол.
Он быстро выпил свои сто грамм, откушал ароматных щей, заказал ещё сто, отведал прекрасно приготовленной телятины, а когда дело дошло до стакана чая, вспомнил Сергея Генриховича - тот очень любил чай. И вдруг он поймал себя на мысли, что в его жизнь снова вмешивается случай, тот самый случай, который всегда был на его стороне. Так было с потерянным билетом в цирк-шапито, благодаря которому он познакомился со своей милой тётушкой и переехал в Петербург; так было с опрокинутым раненым немцем котелком, что свело его с Батюшиным; так было в день прибытия из плена на родную землю, когда он познакомился с Юргенсом и оказался в Москве, где жила Ольга. И вот этот самый случай снова вмешался в его жизнь. Не обрызни его извозчик, не забежал бы он сюда, в это премилое уже ему кафе, где его взору предстала та, которую он все эти годы, как ни старался - не мог забыть. Нет, что ни говори, а богиня Тихе покровительствует ему.
Балезин вышел на улицу, прищурился от солнца. Было по-летнему тепло, май сиял во всей своей красе.
- Эй, господин… товарищ… вы изволили спросить щётку! - окликнул его рыжеусый официант.
- Ах, да, - повернувшись, опомнился Алексей. Взял в руки щётку, наклонился и энергичными движениями стал оттирать грязь на штанинах брюк.
* * *
На следующий день Балезин появился на Лубянке. Его ждал Юргенс с новым назначением работать за рубежом, разумеется, после отпуска и прохождения курса лечения. Но Алексей хорошо помнил всё, что накануне сказал ему Фёдор, желавший видеть его своим сотрудником, и поэтому решил сначала наведаться к нему.
В просторный кабинет Ершова Балезин вошёл почти бесшумно. Тот сидел за большим дубовым столом и что-то сосредоточенно писал. - Привет, афганец! - увидев Алексея, воскликнул он. Встал, подошёл, улыбаясь, подал руку. И сразу по делу: - Так, значит, решил снова за рубеж? У меня работать не желаешь…
Балезин с хитрым прищуром смотрел на своего однополчанина. - А вот, представь себе, желаю.
Пауза. Было слышно, как тикают настенные часы. Фёдор Ершов отступил на шаг назад и с интересом окинул Алексея взглядом с ног до головы. Так оценивающе смотрит портной на клиента, который только что примерил сшитый им костюм.
- Ты что, серьёзно?
- Так берёшь или нет?
В ответ Ершов не нашёл ничего лучшего, как схватить крепкими руками Балезина за плечи:
- Прекрасно, Лёха! Будем работать!
Опять оглядел его во весь рост; чёрные цыганские глаза весело блеснули:
- Слушай, что такого особенного произошло за сутки, что ты на сто восемьдесят градусов развернулся в своём решении? Никак случай какой-нибудь?
- А моя жизнь и есть сплошная цепочка случаев. Ты знаешь, кто такая Тихе?
Ничего не ответив, Ершов лишь почесал копну своих чёрных, как смоль, волос. Балезин улыбнулся:
- Не ломай голову, в Коминтерне она не состоит. Тихе - это древнегреческая богиня случая. Она мне покровительствует.
- Да ну тебя, Лёха, с твоими богинями. Советский человек должен быть атеистом. Ты уж говори прямо, что с барышней познакомился, влюбился. Так?
- Я давно познакомился, давно влюбился.
Фёдору Ершову оставалось только покачать головой. Алексей же пребывал в отличном настроении.
- Ты хоть скажи, как твоя служба называется?
- Ершов сразу стал серьёзным.
- Моя-то? Если популярно, она называется Служба охраны высших должностных лиц государства. Слышал про такую?
- Нет, не слышал. До афганских гор и персидских минаретов такие новости ещё не дошли. И ты думаешь, меня утвердят на роль охранника?
- Утвердят. Я за тебя поручусь. Ведь ты себя уже проявил в этой роли, участвовал в ликвидации банды Кошелькова, того самого, что осмелился покушаться на товарища Ленина.
- Но я же из "бывших"…
- И я из "бывших", и многие из нас, из "бывших", честно служат советской власти.
- Я служу России, - серьёзным тоном сказал Балезин.
- Новой России, большевистской России, - поправил Ершов.
- Но сам я не большевик, - возразил Алексей. - А охранять руководителей партии и правительства, наверное, должны члены партии?
Фёдор дружески хлопнул его по плечу.
- А вот это мы исправим. Хочешь, я дам тебе рекомендацию в партию?
- В какую партию?..
- В партию большевиков! У нас одна партия. Ты там за афганскими горами не слышал, не знаешь, что сейчас, после смерти Ильича, идёт ленинский призыв в партию: тысячи и тысячи людей становятся коммунистами.
"Этого ещё мне не хватало", - подумал Алексей, но промолчал. У него никогда и мысли не было вступать в какую-либо партию. Но чтобы не обидеть друга и пламенного большевика Ершова, перевёл разговор в другом направлении:
- Слушай, давай не всё сразу. Мне ведь ещё перед Юргенсом предстоит оправдываться, раз я собираюсь от него к тебе уходить. Ты лучше скажи, чем я буду заниматься?
Ершов вместо ответа указал на разбросанные на столе бумаги.
- Ты извини, мне надо срочно подготовить один документ. Но есть предложение: давай поговорим о деле у меня дома в спокойной обстановке, а заодно и отметим твоё возвращение. Приходи сегодня ко мне часиков в семь. Познакомлю с женой и дочкой. Моя Алёнка уже первый класс заканчивает. И Настя будет рада. Придёшь?
Хитрый прищур снова обозначился на лице Балезина.
- Обязательно приду. Но только завтра. Сегодня на семь часов я уже приглашён.
* * *
С возникновением государств возникли и службы охраны их первых лиц. Так, в Древнем Египте телохранители фараона составляли основную и самую подготовленную часть войска. В Древней Греции отряды телохранителей были у правителей каждого крупного города. При этом их подбор часто осуществлялся из победителей Олимпийских игр. Во времена правления персидского царя Дария основным костяком его армии была гвардия - десятитысячный отряд "бессмертных", первая тысяча которых состояла из лучших воинов - представителей персидской знати, которые непосредственно охраняли царя. У Александра Македонского на службе состояло два подразделения царских телохранителей - конная гвардия и пеший отряд. Их набирали из числа сыновей князей Македонии, и они были обязаны сопровождать царя в походах, на охоте, дежурить ночью перед его шатром. В Малой Азии жизнь и здоровье правителей Оттоманской Порты - турецких султанов - охраняли элитные отряды пехоты - янычары. К середине XVIII века их численность была уже свыше 118 тысяч человек. Изначально отряды янычар комплектовались из мальчиков, захваченных в плен, обращённых в ислам и воспитанных в строгих условиях. В Китае развитию охранной деятельности способствовало наличие разнообразных школ боевых искусств. В Японии воин-самурай был тоже мастером боевых искусств, а его почётной профессией была защита императора.
Время шло. На смену Древнему миру и Средним векам пришли Ренессанс и Новое время. Во Франции династии королей охраняли отважные мушкетёры. В США после убийства президента Линкольна в 1865 году была создана независимая секретная служба, основной задачей которой была охрана президента. Чуть позднее, в 1883 году, в Англии для охраны королевы Виктории было учреждено Британское отделение секретной службы. Фюрер Германии Адольф Гитлер всегда опасался за свою безопасность, поэтому ещё в марте 1923 года, за 10 лет до прихода к власти, сформировал отряд телохранителей, которые поклялись в личной преданности фюреру. В качестве эмблемы была выбрана "Мёртвая голова". Впоследствии это подразделение стало известно под названием "СС".
Первое в Российском государстве специальное ведомство, отвечающее за безопасность высших должностных лиц, было создано 16 сентября 1881 года. Но система государственной охраны существовала и ранее. Её функции выполняли в более раннее время рынды, затем дворцовые стрельцы, после - гвардейские полки, императорский конвой и дворцовые гренадёры. Создание ведомства, ответственного за безопасность высших должностных лиц, было вынужденной мерой, связанной с убийством Александра Второго. Первым руководителем Собственной Его Императорского Величества охраны был назначен генерал-майор свиты П. А. Черевин. В состав охраны до марта 1917 года входили: Гвардейская пехотная рота, Собственный Его Императорского Величества Конвой, дворцовая полицейская команда, железнодорожная инспекция и рота дворцовых гренадёр. Вплоть до революционных событий 1917 года государственная охрана успешно справлялась с возложенными на неё обязанностями по охране императора и членов его семьи.
После Февральской революции 1917 года старая система государственной охраны России была полностью демонтирована. С приходом к власти большевиков началось становление новой системы государственной безопасности. В соответствии с постановлением Президиума ВЧК 26 ноября 1920 года было создано специальное отделение, перед которым были поставлены задачи по организации и осуществлению охраны руководителей государства и проводимых с их участием мероприятий.
Именно там по предложению начальника отделения Фёдора Ершова, занимавшегося лично комплектованием кадрового состава, и стал работать Алексей Балезин. Позже, в 1930 году, это подразделение упразднят и его функции передадут в Оперативный отдел ОГПУ, а в 1934 году, в связи с образованием НКВД, оно войдёт в его состав. После преобразования НКВД в НКГБ и в итоге в КГБ СССР функции охраны первых лиц партии и государства будет нести хорошо всем известное его Девятое главное управление.
* * *
И вот он стоит у дома № 15 по Старославянскому переулку, стоит и не решается войти во двор. А двор ухоженный, как сам дом. Пять лет назад всё выглядело угрюмым и запущенным. Но НЭП улучшил не только внешний облик жителей, магазинов и ресторанов. Улицы и дома стали намного чище, снова появились аккуратно одетые дворники, один из которых что-то скрупулёзно подчищал у ограды дома, временами бросая взгляд на стоящего с букетом белых роз Алексея.
Дверь квартиры открыла Ольга.
- Здравствуйте, Алёша, мы вас ждём, - тут же, увидев протянутые ей розы, воскликнула: - Ой, какая прелесть! Спасибо…
Балезин не нашёл ничего лучшего, как молча поклониться.
В это время в прихожую вошёл Сергей Генрихович.
- Алексей Дмитриевич, голубчик… - пожал обе руки, - сколько лет, сколько зим…
Отман сильно изменился. Если Ольга снова расцвела, то Сергей Генрихович совсем наоборот: сильно похудел, лоб прорезали морщины, под глазами появились указывающие на болезнь мешки. Но в самих глазах радость, неподдельная радость от встречи. - Проходите, проходите, - любезно повторял он. Балезин хотел было по старой памяти пройти на кухню, но Отман пояснил, что они в квартире теперь не одни: к ним в большую комнату подселили другую семью, и кухня теперь общая. Отманам остались две другие комнаты поменьше. И горничной Алевтины уже нет - отдала богу душу.
Пять лет назад, будучи в этой квартире, Алексей кроме кухни и прихожей ничего не видел. Поэтому очутившись в комнате, где в честь него был накрыт стол, сразу же обратил внимание на скромное, но со вкусом её убранство. Венская, популярная в начале двадцатого века мебель; три портрета на стенах - очевидно, родителей Сергея Генриховича и его жены; дубовый письменный стол с зелёным сукном, на котором красовалась настольная лампа и к которому сбоку примыкало бюро со знаменитой картотекой; и разноцветно-пёстрый - в нём было что-то восточное - большой абажур над столом.
- Ну, садитесь же, Алёша, - позвала Ольга. - Пироги остынут. Сергей Генрихович открыл бутылку вина и попытался наполнить бокалы, но Ольга воспротивилась:
- Папа, тебе нельзя.
Сергей Генрихович взмолился:
- Помилуй, мы же столько не виделись.
- Ладно уж, но только один бокал.
Они долго говорили обо всём. Сначала мужчины вспомнили пятилетнюю давность, историю с ликвидацией Яньки Кошелькова. Потом Отман рассказал о своём участии в последнем, два года назад, задержании, когда сотрудники МУРа устроили засаду на банду, грабившую нэпманов. Тогда он и получил пулю, которая задела лёгкое. Алексей ещё до этого заметил, что у Сергея Генриховича что-то не в порядке с лёгкими. Он глубоко и надрывно дышал, как когда-то сам Балезин после немецкой газовой атаки. Потом Ольга много говорила, в том числе о недавнем приезде в Москву Франца Отмана, старшего брата отца. Ныне Франц Отман - большой человек, глава крупной фирмы. Ольга показала Алексею красочный альбом с видами Стокгольма, подаренный Отманом-старшим.
- А вот это мы втроём на Красной площади, - протянула она ему фотографию.
Алексей недолго рассматривал, но для себя отметил, что братья очень похожи, и вернул фото Ольге. Если бы он знал, какую роль в его судьбе предстоит сыграть Францу Отману и этой фотографии!
О себе Балезин рассказывал скупо и неохотно, как и полагается человеку его профессии. Был в Афганистане, работал в посольстве в Кабуле. Однажды даже присутствовал на приёме во дворце у короля. Много ездил по стране, встречался со старейшинами различных племён. Ещё доводилось бывать в Персии, в Тегеране. Там тоже много интересного, но основная масса населения живёт очень бедно. Везде жара и антисанитария. Вот, собственно, и всё.
Сергей Генрихович догадывался о цели командировки Алексея, а поэтому не расспрашивал, чем тот конкретно там занимался. Зато Ольга, подкладывая гостю пироги, весело щебетала, расспрашивая обо всём, о чём только можно, начиная с женских нарядов (как будто он был во Франции или Италии), кончая тем, как надо торговаться на знаменитых восточных базарах.
Никогда ещё и нигде Алексей не чувствовал себя так хорошо, как сейчас в этом доме. Уходить не хотелось, но он понимал, что пора и честь знать. Он поднялся, поблагодарил за угощение и… вдруг вспомнил о чае, который в качестве подарка приготовил для Сергея Генриховича.
В нэповской Москве продуктов и товаров было вдоволь, в том числе и чая. Но Сергей Генрихович долго рассматривал диковинную пачку в красочной упаковке с незнакомыми восточными буквами.
- Мы его сейчас отведаем! - торжественно заявил он.
- Ну что вы, мне уже пора, - запротестовал Алексей и, ещё раз поблагодарив, вышел в прихожую.
Что-то надо было сказать Ольге - неужели они опять надолго расстанутся? Но Алексей не мог подобрать нужных слов. Ольга его опередила:
- Алёша, я вас провожу до ворот.
… Они стояли у массивных чугунных ворот дома. Был чудный майский вечер, тёплый, светлый, пахнущий яблоневым цветом и сиренью. Алексей вспомнил другой такой же вечер, тоже тёплый, но осенний, когда в воздухе витал запах прелой листвы.
- Оля, - тихо произнёс он. - А помните осень тысяча девятьсот пятнадцатого, когда я, сбежав из госпиталя, провожал вас до этих ворот?
- Помню, Алёша.
- Вы тогда спросили, страшно ли на войне.
- А вы ответили, что если дома кто-то ждёт, то не очень…
- К сожалению, меня никто не ждал.
Ольга посмотрела ему в глаза.
- Вы так думаете?.. - и сама вдруг сменила тему разговора. - Алёша, а вы давно в Москве?
- Второй день.
- И как Москва?
- Замечательно. Правда… правда, я Москвы не знаю.
- Если хотите, я вам её покажу.
Ну почему он сам, лопух, не додумался намекнуть на это! Ольга оказалась намного прозорливее его.
- Тогда я буду завтра ждать вас после работы у того же летнего кафе.
… От поездки на юг в санаторий Балезин отказался, ему нужна была Москва - город, где живёт его любимая женщина. Он исправно каждый день утром ходил в медсанчасть на процедуры, а под вечер встречал Ольгу то у кафе, то у массивного здания, где она работала в отделе перевода. Они много гуляли по столице, она много рассказывала, а Алексей незаметно любовался ею и ещё больше проникался верой в счастливый случай, который ему сопутствует в жизни.
Так продолжалось недели две. Наконец, он решился и сделал ей предложение. И они стали мужем и женой.
* * *
Последующие 12 лет жизнь в семье Балезиных протекала достаточно спокойно и размеренно. Алексей быстро привык к новой работе. Правда, на первых порах случались и просчёты, но Фёдор Ершов всегда готов был прийти на помощь другу. Балезин не являлся непосредственным телохранителем, но как человек, владеющий несколькими иностранными языками (к немецкому, французскому и фарси добавились английский и испанский), регулярно присутствовал на различных приёмах, раутах, званых обедах с сотрудниками посольств, дипломатических миссий, с торговыми представителями и прочими иностранными гостями. Сначала это его тяготило, а потом привык и даже сделался руководителем группы. Параллельно Алексей закончил Дипломатическую академию при наркомате иностранных дел, ведь себя он всё время ощущал недоучившимся студентом - Первая мировая всё спутала.
У Балезиных было двое детей. Первенцем был Серёжка, а через два года родилась Маринка. Имя сыну дала мать (в честь деда), дочери - отец. Первое время Ольга не работала, много занималась детьми. А когда те подросли, устроилась на один из московских заводов в бюро технического перевода.
Сергей Генрихович дочери и зятю помогал, как мог, при этом не переставал читать лекции по криминалистике студентам юридического факультета. Свою картотеку он передал сотрудникам МУРа.
Когда Серёжка пошёл в первый класс, в семье Балезиных это было встречено как радостное событие. Но вскоре оно омрачилось тем, что Сергей Генрихович стал на глазах угасать. Он уже не читал лекции, изредка выходил из дома прогуляться, с трудом поднимался по лестнице и сильно похудел. Иногда он часами сидел у своего бюро, о чём-то думая, что-то молча вспоминая. Когда Алексей привёз его в клинику к одному известному профессору медицины, тот после проведённых анализов и рентгена пригласил Балезина к себе в кабинет. Глубоко вздохнул, показал на снимок и сухо произнёс: "Поздно. Это вопрос времени".
После смерти отца Ольга проболела больше месяца, её состояние чем-то напоминало Алексею лето 1919 года, когда он перешагнул порог их дома. Но потом жизнь опять наладилась. Дети росли, учились. Нечастые свободные для Алексея дни он проводил за городом с семьёй.
И соседи, подселённые к Балезиным, как будто переменились. Несколько лет их отношения замыкались на традиционные "Здравствуйте" и "Добрый вечер". А сейчас глава семьи Григорий Аркадьевич Шофман, работник одного из наркоматов, узнав, что Алексей играет в шахматы, каждый вечер зазывал его на кухню сыграть. Иногда сражались до глубокой ночи, пока Ольга или жена Шофмана Фаина Михайловна с недовольным видом не отбирали шахматную доску. Словом, всё шло своим чередом.