Я быстро спускаюсь вниз и направляюсь в гостиную, дабы узнать, что случилось. Дверь резко распахивается, из неё выбегает какой–то молодой человек.
- Там крыса! Чёрная крыса! - кричит он, вцепившись в мои руки.
Потом убегает.
На пороге гостиной появляется мрачная Виктория.
- Морис, - раздражённо говорит она. - Забери свою противную крысу!
Я замечаю в её руках чёрненького хомяка.
- Это хомячок, - поправляет мальчик, быстро выхватывая у неё из рук зверька. - Бедный Черныш.
- Бедный, - хмыкает Виктория. - Эта крыса испортила мне свидание!
- Подумаешь, - огрызается мальчик. - Это был один из тех идиотов, с которыми ты обнимаешься на диванчике? Ха, хомячка испугался.
- Ах, ты негодник! - замахивается на него Виктория.
- Что случилось? - к нам подходит мадам Дюпле.
- Мама, из–за этого маленького любителя крыс, - обиженно жалуется девушка, - вся моя личная жизнь рушится!
- Послушай, Виктория, - говорит мадам Дюпле. - Зачем тебе парень, который боится хомяков? Думаешь, он сможет тебя защитить? Представь, если на вас нападут бандиты…
Молодец! Умеет быстро разрешать конфликты. Похоже, слова матери заставляют Викторию задуматься.
- Ладно, Морис, живи, - милостиво решает сестра.
- Только впредь будь повнимательнее, - строго говорит мадам Дюпле.
- Хорошо, мама! - обещает Морис. - Осталось найти двоих…
Его прерывает визг Элеоноры из кухни.
- Кажется, второй хомячок нашёлся, - догадываюсь я.
Я, Макс Робеспьер, и моя помощница Светик, благодаря стараниям Элеоноры, пришли к мэтру Реньо, учителю в художественной студии. Уже вечер, уроки заканчиваются.
- Что вы можете сказать о Лесоте? - спрашиваю я Реньо.
- Лесоте? Этот тип бездарность! - восклицает он. - Его работы никуда не годятся. Анатомия ужасна, подбор цвета никуда не годится, объема нет. Понятия не имею, почему он возомнил себя гением! Стоит мне только высказать свои замечания о его картинах, Лесот сразу же закатывает истерику. Таких инцидентов у меня не было даже с самыми чувствительными девушками–художницами.
- Простите, но зачем вы взяли его к себе в ученики? - интересуюсь я.
- А это мы с Давидом поменялись, - отмахивает Реньо, - я ему тоже кошмарный экземпляр сунул…
- А что вы не вышвырнете Лесота, раз он такой плохой? - спрашивает Светик.
- Из–за мадемуазель Ванель, она покровительствует ему, - вздыхает художник. - Моя студия многим обязана этой женщине, и я не могу выгнать Лесота. Надеюсь, скоро она переключит свое внимание на кого–нибудь другого.
- Мы можем переговорить с Лесотом? - интересуюсь я.
- Конечно! - кивает Реньо. - Я вас к нему провожу.
Лесот явно не намерен вести разговор. Но мэтр Реньо не собирается мириться с его капризами. Художник сдаётся.
- С Жюли мы друзья, - говорит он. - Я любил ее рисовать, приводил в студию. Она очень хорошенькая девушка. Надеюсь, Жюли жива. Жаль будет, если ее постигнет участь Стефани.
- У Жюли был возлюбленный? - спрашиваю я.
- Не знаю, она мне ничего не рассказывала, - бормочет Лесот. - Хотя… она говорила, что кто–то пишет ей любовные письма. Но кто это, она не знает. Этот поклонник возник у нее недавно. Жюли была уверена, что он знатный господин.
- Что–то подобное говорил мне хозяин Жюли, - вспоминает Светик.
Нашу беседу прерывает визит мадемуазель Ванель.
- Вы отвлекаете живописца от работы! - сурово говорит она. - Этого нельзя делать ни в коем случае!
М-да, пожалуй, разговор окончен.
- Не волнуйтесь, мы уже уходим, - заверяю я покровительницу.
- Прошу вас, не мучайте юношу вашими расспросами об убийствах! - добавляет Ванель. - Он очень впечатлителен. Подобные беседы могут ранить творческого человека.
Под сочувственным взглядом мсье Реньо мы уходим из мастерской.
- Как она его опекает! - возмущенно говорит Светик.
- Это такой тип женщин, им обязательно надо кого–то опекать, - делаю я вывод.
- Детей ей надо! - отмечает Светлана. - Штук пять, не меньше.
- Они обычно предпочитают непризнанных гениев, которые чем–то сродни маленьким детям, - говорю я.
Вернувшись в дом Дюпле, я узнаю, что меня уже ждет доктор Субербиель.
Не дожидаясь вопросов относительно моего самочувствия, я рассказываю ему о мсье Брионе и прошу проверить пилюли на наличие яда.
- Эти пилюли ему дал я, - несколько обиженно произносит Субербиель. - Никакого яда там не было!
- Простите, я не сомневаюсь в ваших врачебных умениях, - поспешно заверяю я. - Просто мне кажется, что кто–то подменил ваши пилюли на ядовитые. Мне бы хотелось выяснить, правильны ли мои предположения.
- Ах, вот вы о чем! - восклицает доктор. - Конечно, я с удовольствием помогу вам. Вы узнаете результат сегодня же.
Я, Жильбер Лафайет, вхожу в кабинет короля. Мария - Антуанетта демонстративно поднимается с кресла и удаляется. Не могу понять эту особу. Ведь я спас корону ей и её супругу. Если бы не мои решительные действия на Марсовом поле, возможно, вы были бы сейчас не в Тюильри.
Ладно, пусть Её Величество дуется, как обиженная школьница! Последнее время король ко мне весьма благосклонен. Может, это тоже подливает масла в огонь её неприязни ко мне.
- Счастлив отблагодарить вас за преданность! - произносит Луи.
- Служить вам - наивысшая награда для меня! - отвечаю я с поклоном.
Фальшь. Впрочем, как и желание короля отблагодарить меня. Монархи принимают мои труды как само собой разумеющееся. А если бы я ничего не сделал? О-о! Тогда бы я опять стал подлым мятежником.
- Вам будет пожалован титул генерал–лейтенанта, - говорит король.
Я с поклоном произношу очередные слова благодарности.
Интересно, действительно ли Луи благодарен мне? Может, он хочет подкупить меня.
- Королева расстроена, - вдруг произносит король. - Всё из–за Варенна. Она погрузилась в себя, мы с ней редко беседуем.
Я поражён этой откровенностью. Бедный король Луи. Я вас понимаю, вам очень тяжело.
- Какие действия вы намерены предпринять? - спрашивает король, вновь принимая царственный вид.
- Я готов служить Вашему Величеству и Франции! - восклицаю я. - Моя цель - конституционная монархия! Молю вас, поддержите это решение!
Луи кивает. Надеюсь, что на этот раз он принял моё предложение. Король Луи - идеальный конституционный монарх!
- Если нужно будет выбирать между свободой и королевством, между народом и королем, то вы должны знать, что я буду против вас! - прямо говорю я. - Но если вы будете верны вашему гражданскому долгу, я буду со всей искренностью поддерживать конституционную монархию. Вам хорошо известно, что по природе своей я республиканец, но мои принципы в настоящий момент делают меня сторонником монархии.
На этом моя аудиенция закончена.
Я, Луи XVI, король французов. Мне 37 лет. Господи, как я устал! Все от меня чего–то требуют, всем что–то угодно!
А Мария? Она просто изводит меня! Я же не колдун, чтобы разом уничтожить всех врагов.
А Лафайет? Конституционная монархия. Я толком не понимаю, что это такое. Может, всё не так уж и плохо? Нет, то, что моя власть будет ограничена, я понимаю.
Надо думать, надо принимать решение! Все от меня требуют решения!
Но я король! От меня никто не имеет права ничего требовать! Это я должен требовать, чтобы меня больше не тревожили! Увы, нельзя. У меня такое чувство, что конституционная монархия наступила уже давно.
Я, Клод Роне, принимаю Робеспьера. Интересно, почему он заинтересовался моей горничной? Как он умудрился найти связь между её исчезновением и трагедией семьи Брион?
- Жюли Дюбуа? Самая обычная девушка, - рассказываю я. - Довольно симпатичная, правда, лишенная индивидуальности.
- Вы что–то говорили об её ухажере? - спрашивает Неподкупный.
- Да, ей кто–то писал письма, - киваю я. - И эта девица постоянно куда–то ускользала. Я слышал, у нее было знакомство с каким–то художником. Мне с самого начала все это показалось подозрительным.
- Она давно получала эти письма? - интересуется Робеспьер.
- Несколько дней, может, неделю, - предполагаю я.
- Как исчезла ваша горничная? - задаёт он новый вопрос.
- Это произошло весьма неожиданно, - вспоминаю я. - У Жюли был выходной. Она должна была прийти или в тот же день вечером, или на другой день утром. Но эта девица так и не вернулась. Поначалу я злился, решил, что Жюли загуляла с этим парнем. Но когда её не было весь день, мне это показалось странным. Скорее всего, она решила уехать с ним. Весьма безответственно, могла бы меня предупредить, чтобы я подыскал ей замену.
- Вы сообщили в полицию? - спрашивает Робеспьер.
- Собирался, но полицейские неохотно берут дела о сбежавших служанках, - отвечаю я.
- Я могу взглянуть на её письма? - просит Робеспьер.
- Да, конечно, - киваю я.
Я зову лакея и велю принести письма. Вышколенный слуга быстро выполняет повеление.
- Она считала автора знатным человеком? - спрашивает Робеспьер, просматривая первое письмо.
- Не знаю, - пожимаю я плечами. - Я не из тех, кого волнуют проблемы слуг, хотя сейчас это модно. В наши дни многие хозяева с радостью ведут задушевные беседы с горничными и лакеями. Лично я этого не понимаю.
Слишком много чести! И вообще, какое мне дело с кем крутит шашни горничная. Лишь бы работала прилично. Если нет, выгоняю.
- Я вас спросил об этом, потому что письма написаны на плохой бумаге, на которой знатные люди не пишут, - поясняет Неподкупный. - Однако мсье Лесот рассказал мне, что Жюли считала ухажера знатным мсье.
- Ох уж эти девицы! - ворчу я. - Забивают себе голову белибердой. А всякие нищие развратники этим пользуются!.. Чуть не забыл, у меня гора писем, на которые надо ответить…
Я беру одно из писем со столика.
- Простите, что отвлекли вас, - извиняется Робеспьер. - Я могу взять письма вашей горничной?
- Да, конечно, берите, - разрешаю я. - Они мне ни к чему.
Робеспьер благодарит меня.
Я замечаю, что он смотрит на конверт, который я отложил.
- Это письмо Сенье, - поясняю я. - Наследничек!
Робеспьер берёт конверт в руки. Достаёт любовное письмо, что получила моя горничная.
- Почерки совпали, - сообщает он, - автор письма - мсье Сенье.
М-да, вот это новый поворот сюжета.
Я, Пьер Сенье, наследник состояния Бриона, в хорошем настроении.
Мне доложили о визите Робеспьера. Что ж, я приму его.
- Для меня большая честь принимать в своем доме знаменитого Неподкупного! - приветствую я его. - Жаль, что наша первая встреча состоялась в недружественной обстановке.
- Не беспокойтесь, мне нужен образец вашего почерка, - говорит Робеспьер. - Это важно для расследования.
Интересно, зачем ему это понадобилось? Не к добру.
- Вы все еще подозреваете меня? - с улыбкой спрашиваю я.
- Увы, - разводит руками Светик.
- Что ж, вот черновик одного из моих писем, - я протягиваю им лист бумаги.
- Большое спасибо, мсье, - благодарит Неподкупный. - Больше мы вас не задержим.
- Может, подождете, скоро должна прийти моя невеста, - предлагаю я. - У нее красивое имя - Мари - Луиза Мюзи. Она приехала ко мне сегодня утром.
Робеспьер вежливо отказывается.
- Как–нибудь в другой раз я обязательно навещу вас, чтобы познакомиться с мадемуазель Мюзи, - заверяет он меня. - Но сейчас, как это ни грустно, нам пора.
- К вам Катрин Мариэль! - докладывают мне.
Интересно, что ей угодно? Мадемуазель Мариэль чем–то взволнована.
- Я получила анонимное письмо, - говорит она. - Там сказано, что вы, мсье Сенье, прячете завещание Жака Бриона на моё имя за этой картинной рамой.
Она указывает взглядом на портрет Стефани Брион.
- Клянусь! - восклицаю я. - Если за этой рамой что–то и есть, то не я это туда положил.
Робеспьер молча подходит к картинной раме. О Боже, он достаёт какой–то лист бумаги. Протягивает его Мариэль.
- Это завещание! - восклицает она.
Дар речи покидает меня. Мариэль пристально смотрит мне в глаза, в её взгляде столько боли! Я опускаю глаза.
- Простите, - обращается к ней Робеспьер, - а Марсель Брион не мог его там спрятать?
- Нет, - она энергично мотает головой. - Он не раз предлагал мне мою долю. Я отказывалась, не хотела быть зависимой. Марсель даже составлял дарственную на моё имя…
Мне её жаль, кажется, дама сейчас заплачет.
- Вы всё желаете ради неё, - говорит она мне. - Я вас понимаю. Но будьте осторожны, чтобы не сделать её несчастной… Извините…
Мариэль быстро уходит… Её слова попали в точку.
- У вас есть объяснения? - обращается ко мне Робеспьер.
- Нет, - коротко отвечаю я.
Неподкупный пожимает плечами. Он и его спутница удаляются.
Я сижу за столом, обхватив голову руками. Зачем я это сделал? Зачем? К чему это приведёт? Спокойно, даже если меня повесят, всё моё состояние перейдёт к Мари - Луизе. Я уже составил завещание. Слова Мариэль чётко звучат у меня в сознании: "сделать несчастной…"
А вот и Мари - Луиза. На её личике я замечаю какое–то беспокойство.
- Кто эти двое, что заходили к нам? - спрашивает Мари - Луиза. - Я подходила к дому и видела, как они вышли…
- Ты о ком, дорогая? - переспрашиваю я.
- О молодом человеке с девушкой, - поясняет она.
- Они ведут расследование убийства, - нехотя отвечаю я.
- Ох, Пьер, - вздыхает Мари - Луиза. - Мне все это не нравится… У меня такое чувство, что эта роскошь принесет нам одни несчастья. Я чувствую какую–то опасность.
Я обнимаю я.
- Это потому, дорогая, что ты не привыкла к такой жизни! - восклицаю я. - Подумай сама, у тебя никогда не было такого дома, таких нарядов, тебе не приносили завтрак в спальню…
Мари - Луиза пристально смотрит мне в глаза.
- А я так хочу вернуться в нашу лавку! - вдруг восклицает она. - Дела у нас начали налаживаться…
- Не глупи, милая, - принуждённо смеюсь я. - Ты просто скучаешь по прошлому, это скоро пройдет. Через пару дней ты со смехом будешь вспоминать то, что хотела бросить такое богатство.
- Надеюсь, ты прав, - кивает она, - просто у меня такое чувство, будто мы присвоили что–то чужое… А что за убийство расследуют эти люди?
Скрепя сердце, я решаю всё рассказать невесте.
Я, Светлана Лемус, и мой друг Макс продолжаем расследование. Сегодня нам удалось что–то узнать. Макс мне всё объяснит.
- Ты заметил, Сенье выглядит совсем иначе, чем раньше, - замечаю я. - Хороший костюм придал ему солидность и некоторую привлекательность.
- Да, состоятельность придаёт уверенности, - соглашается Макс. - Впрочем, успех тоже.
- Ну, что там с почерками? - спрашиваю я
- Эти письма написаны одним и тем же человеком, - отвечает Макс. - Выходит, Сенье писал письма горничной…
- Значит, он имеет прямое отношение к её исчезновению! - восклицаю я. - Надо бы его хорошенько потрясти.
- Еще рановато, милая, - возражает Макс. - Надо подождать.
Я пожимаю плечами. Чего тут ждать? Максу виднее!
- А завещание! - восклицаю я. - Зачем он прятал завещание? Как вообще он мог его утащить?
- Не стоит исключать, что мадемуазель Мариэль сама могла всё это проделать, - замечает Макс.
Как всё сложно!
О! Доктор Субербиель! Интересно, он уже проверил лекарство?
- Вы были правы, - говорит доктор, - кто–то подменил пилюли на ядовитые. Они вызывают смерть, похожую на приступ от удушья…
Макс благодарит доктора за помощь. Тот в награду просит подробнее рассказать о расследовании. Особенно Субербиеля интересует убийство девушки. Он даже просит описать рану от пули.
- В неё стреляли из пистолета, - твердо говорит доктор, выслушав рассказ. - Если бы пуля из ружья попала ей в лицо, то у бедняжки от лица ничего бы не осталось. Мне часто приходилось сталкиваться с огнестрельным ранением…
- Большое вам спасибо! - благодарит Макс. - Кажется, понемногу начинает проясняться.
Мы возвращаемся в дом Дюпле. Нас встречает грустный Морис. Он так и не нашёл третьего хомячка.
В комнате Макса мы застаём Элеонору. М-да, уборку она сделала хорошую. Мой друг неловко благодарит её. Ещё бы, такое внимание кого угодно изведёт.
- Простите, я не успела закончить уборку, - краснея, говорит она. - Осталось стряхнуть пыль с ваших бумаг.
Ох, уже по бумагам лазит. Макс влип!
Девушка нагибается над стопкой бумаг. Потом вскрикивает, резко отпрыгивает в сторону, в полуобморочном состоянии попадая в объятия Макса.
Я нагибаюсь над столом. Что там она увидела? А-а! Это же третий хомяк Мориса! Наверно, забрался по занавеске. Стол стоит у окна.
Зверёк сосредоточенно грызёт листик бумаги. Хорошо, что Макс важные документы на столе не бросает.
Элеонора приходит в себя. О-о! Какое счастье, она в руках любимого! Помру от смеха! Думаю, это не последняя её удача, учитывая способность Элеоноры терять сознание.
- Вам лучше? - ласково спрашивает её Макс.
- Угу, - тихо отвечает она.
Мой друг усаживает её в кресло.
- Я пойду! - раскрасневшаяся Элеонора резко встаёт и выбегает из комнаты, схватив в охапку свои атрибуты для уборки.
- А уборка? - с хохотом кричу я ей вслед.
Я, Элеонора Дюпле, взволнована. Мои чувства невозможно описать. Подумать только, я была в объятиях Максимильена! А его трогательная забота обо мне просто верх галантности!
Мои щёки горят, ладони холодеют.
А его взгляд! Ласковый тон!
Подумать только, губы Максимильена были почти рядом с моим лицом.
Размышляя, я сталкиваюсь с Викторией. Как вырядилась! Опять на свидание.
Ах, все твои глупые ухажёры не сравнятся с Максимильеном. Он самый лучший мужчина на свете!
20 июля
Я Максимильен Робеспьер, беседую с юной особой по имени Мари - Луиза Мюзи. Приятная, немного напуганная девушка.
- Я должна вам кое–что рассказать, - быстро произносит она. - Понимаете, мой жених не тот, за кого себя выдает…
- Вы хотите сказать, что он не наследник состояния Бриона? - спрашиваю я.
- Да, именно это я хочу сказать, - кивает она. - Он был знаком с одним человеком, который, умирая, поведал ему тайну… ну, что он внебрачный сын Бриона. Этот человек передал Пьеру доказательства и попросил съездить в Париж к отцу, передать ему весть о его смерти. Письма и перстень должны были подтвердить его слова… Но я не думала, что Пьер решится на такой шаг! С тех пор, как я узнала о том, что он задумал, мне стало неспокойно. Я чувствую, к нам подкрадывается зло. А когда он рассказал об убийстве, мне стало еще страшнее. Я доверила вам нашу тайну, прошу вас, никому не говорите о том, что я вам рассказала. Пьер не знает о моем визите. Он так хочет, чтобы я была счастлива. Пьер пошел на этот обман ради меня!
Я внимательно слушаю девушку. Да, она говорит правду.
- Спасибо, мадемуазель, - благодарю я её. - Я ценю вашу откровенность.