- Не преувеличивай, милая, - улыбаюсь я, мне очень нравится похвала Светик. - Громко уйти из нашего Клуба и создать Клуб фельянов - было продуманной акцией триумвирата. Они воспользовались вопросом о судьбе короля, чтобы отомстить Якобинскому клубу, где они утратили свое влияние. Они хотят лишить нас политического веса и привлечь на свою сторону клубы в провинции!
Светлана кивает.
- У меня грустная новость, - говорит она, когда я закончил свои пояснения. - Мсье Брион умер.
- Умер? - удивленно переспрашиваю я.
- Да, - кивает девушка. - И, по–моему, его отравили… А его дочь оказалась одной из убитых на Марсовом поле.
Светлана пересказывает историю своего визита к Бриону.
- Что ж, - говорю я. - Так как после недавних событий придется поубавить политическую активность, я смогу заняться этим делом. Тут всё слишком запутано, хотя, на первый взгляд, кажется простым.
- Именно, - кивает Светик. - Это дело как раз для тебя. Поехали в дом Бриона! Скоро должно состояться опознание тела Стефани Брион.
Я, Максимильен Робеспьер, и моя помощница Светик прибыли в дом мсье Бриона.
Все слуги были очень расстроены смертью хозяина, который был добр к ним.
Они считают, что он умер от очередного приступа удушья, об отравлении никто не догадывается. Я решаю им эту идею не подкидывать и сначала во всем разобраться самому.
Я забираю с собой лекарство, которое принимал Брион.
- Кто должен будет опознать тело мадемуазель Брион? - интересуюсь я.
- Это сделаем я и мсье Леруа, который был влюблен в мадемуазель Стефани, - отвечает секретарь.
- Мы можем остаться на опознании? - спрашиваю я.
- Да, конечно, вы же были другом нашего покойного господина, - говорит секретарь.
- А кто теперь наследует его состояние? - спрашиваю я.
- Никто, - отвечает он, - у мсье Бриона была только одна наследница.
Светлана просит разрешения подождать в другой комнате. Правильно. Ведь она слишком чувствительная девочка.
А вот и остальные. Кроме мсье Леруа, пришли мсье Лесот, мадемуазель Ванель и мсье Роне. Всхлипывающего художника трогательно утешает покровительница. Она запрещает ему смотреть на труп, так как это может ранить его нежную творческую натуру. Но Лесот всё же не слушается её… При виде огромной пулевой раны на лице девушки художник вскрикивает и испуганно жмётся к Ванель.
- Это мадемуазель Брион, - говорит секретарь, бросив беглый взгляд на труп. - Черные волосы… ее желтое платье… синие туфли, которые ей подарил мсье… браслет…
Следующий Леруа.
- Это она, - коротко произносит он. - Бедная моя Стефани.
Лицо его спокойно и бесстрастно, голос звучит ровно.
Наконец церемония закончилась.
- Как я вижу, вы очень переживаете, - говорю я Леруа.
- Да, - коротко отвечает Леруа. - Увы, эти королевские свиньи все сделали по закону. А закон не обойдешь.
- А вы бы рискнули преступить закон? - спрашиваю я, пристально глядя ему в глаза.
Леруа вздрагивает.
- Никогда, - твердо отвечает он.
Нашу беседу прерывает какой–то молодой человек, ворвавшийся в комнату. Он очень взволнован и с большим трудом пытается скрыть свои чувства. Однако, этот мсье полон решимости.
- Раз уж тут собрались друзья мсье Бриона, я бы хотел сделать заявление, - начинает он. - Мое имя Сенье… Дело в том, что я внебрачный сын мсье Марселя Бриона и сводный брат его дочери.
Собравшиеся удивлённо восклицают.
Первым приходит в себя Роне.
- Я знаю его! - восклицает он смеясь. - Этот тип недавно крупно проиграл мне в карты. Долг, кстати, до сих пор не вернул. М-да, у мертвого богача сразу же появляется сотня внебрачных детей.
- Верно, - соглашается Светик. - Мсье Сенье, вы можете подтвердить ваши слова?
- Да! - твердо говорит Сенье. - У меня есть письма Бриона моей матери и его перстень.
- Сначала надо проверить их подлинность, - замечает Роне.
- Все уже сделано, - торжествующе произносит Сенье. - Я прибыл сюда, чтобы вступить в наследство. А теперь, очень прошу вас, покиньте мои владения.
Собравшиеся начинают послушно расходиться, обмениваясь краткими репликами.
- Светик, я задержусь, - говорю я другу. - Не жди меня.
Уставшая за день Светлана не возражает. Судя по всему, ей хочется одного: поскорее добраться до дома.
Я хочу кое–что сообщить Сенье. Надеюсь, что этот человек задумается и расскажет хоть часть из того, что явно скрывает.
- Есть подозрения, будто мсье Брион был убит. Смерть его дочери мне тоже кажется не случайной, - говорю я.
- Что вы хотите этим сказать?! - удивляется Сенье.
- Только то, что у вас были самые веские мотивы устранить этих людей, - поясняю я. - Вы подозреваетесь в убийстве.
- Это я давно понял и без вас, - отмахивается наследник.
- Что ж, похвально. А вы ничего мне не хотите рассказать? - настойчиво спрашиваю я.
- Нет, мне нечего рассказывать! - он выходит из себя.
- Ох, опять придется всё выяснять самому, - печально произношу я.
С этими словами я покидаю мсье Сенье.
Я решил переселиться в дом Дюпле. Я давно намеревался сменить квартиру, и данное предложение кажется подходящим.
До Сент - Оноре недалеко, и я решаю пройтись пешком по улочкам. Уже начало темнеть.
Я иду, размышляя о политике, Мадлен и убийстве. Все это смешалось в одно и не даёт сосредоточиться. Я полностью погружаюсь в себя.
Ох, на мою голову опускается что–то тяжелое… все вокруг меркнет…
Я прихожу в себя… Не знаю, сколько я пролежал без сознания на темной улочке. Я не сразу могу сообразить, что случилось. Голова болит ужасно. Опираясь о стены домов, я добираюсь до дома № 366. С большим трудом удаётся улыбнулся Элеоноре, которая открыла дверь. Девушка что–то весело рассказывает, но я уже не слышу её слов.
Я добираюсь до кресла, тяжело опускаюсь в него и вновь теряю сознание.
Я очнулся в кровати. Вижу перепуганные лица, склонившиеся надо мной.
- Думаю, все будет хорошо, - говорит какой–то пожилой человек, вероятно, доктор. - Ему надо просто отдохнуть.
- Макс, как ты себя чувствуешь? - спрашивает Светик.
- Хорошо, - отвечаю я.
- Ему лучше отдохнуть, - повторяет доктор.
- Как скажете, мсье Субербиель, - кивает Элеонора.
Все выходят из комнаты.
- Я думаю, это переутомление, - говорит доктор Светик. - Здесь главное - покой.
Девушка кивает. В её глазах я замечаю тревогу.
Я, Светлана Лемус, наконец добрела до дома. Вспоминаю, что у меня есть прекрасные пирожные. Их прислала утром одна моя приятельница. У них гостил повар из Швейцарии. Только он умеет делать такие пирожные. Я спешила к Бриону и решила их съесть потом. Такое чудо не едят в спешке.
Камилл валяется на диване в гостиной. Он привязал к веревочке кусочек сыра и дразнит им моего кота. Вот изверг, знает, что Сили любит сыр. Через несколько секунд сиам ловит кусочек и съедает.
- Так нечестно, - обиженно бормочет Камилл. - Опять поймал.
М-да… Котик не виноват, что он умнее тебя.
Я оглядываюсь вокруг. Какой кошмар! Камилл превратил мою квартиру в ужасную помойку! Завтра горничная заломит мне цену за уборку.
Я иду на кухню, подхожу к шкафчику с посудой. Я туда убрала пирожные… понятно, от кого…
Вскоре я понимаю, что лакомиться пирожными мне не придётся, всё сожрал Камилл. Мои глаза начинают наполняться слезами. Если бы в этот момент в мой дом ворвались полицейские, я бы немедленно выдала им этого наглого обжору.
Мои размышления прерывает обиженное "Мяу". Я понимаю недовольство Соломона. Камилл уничтожил и его печёночный паштет.
- Светик, мы будем ужинать? - раздаётся веселый голос Камилла.
Судя по физиономии, ему очень хорошо.
Он демонстративно садится за стол.
Ох, на этот раз я была умнее. Я купила булочек, сыра и вина в соседней лавке, по дешёвке. Я достаю их из корзинки и ставлю перед Камиллом.
- А ещё говорят, что русские народ гостеприимный, - обиженно бормочет он. - Это что - весь ужин?
- Да, - твёрдо говорю я, - аморально много жрать на ночь!
Я накладываю моему коту полную миску только что купленного паштета.
- Кушай, Сили, кушай, - ласково говорю я. - Котикам можно.
Моя предыдущая фраза озадачила гостя. Камилл погружается в размышления и принимается за еду.
19 июля
Я принцесса Елизавета, мне 27 лет.
Я, как обычно, расположившись на садовой скамейке, читаю богословскую книгу. Последнее время я нахожу утешение только в общении с Богом.
Увы, мою кротость, целомудрие, серьёзность часто принимают за глупость. Это больно ранит меня. Особенно когда мои близкие не воспринимают меня всерьёз. Это так печально!
Мне сообщают, что меня хочет видеть королева.
Интересно, что ей угодно. Надеюсь, Её Величество не изволит поучать меня жизни. Пусть у меня нет её деятельности и энергии, но я не глупее!
Нет, я не должна так зло думать о мое подруге–королеве. Мария - Антуанетта просто заблуждается в суждении обо мне, но ведь она любит меня. Она стала мне сестрой!
- Милая моя Елизавета, - ласково начинает королева. - Надеюсь, вы ещё не забыли мсье Петиона?
Петиона? Я вздрагиваю. Как я могу забыть! Он и мсье Барнав встречали нас, когда мы возвращались в Париж после неудачного бегства.
Королева замечает моё волнение. На её лице мелькает улыбка. Опять в её глазах я всего лишь маленькая дурочка.
- Если Богу будет угодно, - продолжает она, - мсье Петион скоро нанесёт свой визит. Он будет счастлив побеседовать с вами…
Визит? О Господи! Всё ясно! Она хочет, чтобы я расспросила его о политике! Но ведь это подло!
- Смею заметить, - улыбается Мария - Антуанетта. - Вы очень нравитесь этому мсье…
Я ему нравлюсь? Ладно, это не важно… Главное то, что я должна взять на себя роль шпионки…
- Хочу поручить вам задание, - начинает она. - Как вы понимаете, я последнее время увлеклась политикой… Может, вы расспросите мсье Петиона о планах его клуба… Только не говорите, что это интересует меня… Эти люди несправедливо считают меня своим врагом…
Опять Мария - Антуанетта принимает меня за дурочку! Неужели она не понимает, что мне ясно, зачем ей сведения о клубе. Господи! Но королеву можно понять, она ведёт опасную игру. Но действовать таким способом бесчестно! А всё же, мне жаль мою сестру–королеву, ей нужна помощь.
- Я сделаю всё, что в моих силах! - коротко отвечаю я.
Королева чмокает меня в щёку. На этом наша беседа завершена. Я покидаю её кабинет.
Господи! Мне придётся сделать выбор между честностью и преданностью. Ох, но ведь самое главное для меня визит Петиона! Он мне нравится? Возможно. Пусть Петион не красавец, но в нём есть какое–то обаяние.
К чему приведут наши встречи?
- Принцесса Елизавета! - окликают меня.
Это Филипп Орлеанский. Один из немногих, кто считает меня умной. Не знаю, почему королева находится во вражде с этим человеком.
- Как продвигается ваше изучение Святого писания? - с интересом спрашивает герцог.
Я благодарю Орлеанского за интерес. Делюсь моими открытиями. Герцог кивает. Задаёт несколько вопросов по существу.
Его участие и понимание так поддерживают меня! Орлеанский прекрасный собеседник. Способный выслушать, дать ненавязчивый совет.
- Вы чем–то взволнованы? - спрашивает он.
- Да, - вдруг отвечаю я. - Возможет визит Петиона.
- Понимаю, - кивает он.
Судя по тону, герцог вложил в это слово столько смысла!
- Осмелюсь дать вам совет, - говорит он. - Слушайте своё сердце.
На его губах мелькает улыбка.
Я киваю. Мы друг друга поняли.
Герцог галантно целует мне руку и удаляется.
Я, Мария - Антуанетта, сижу, откинувшись в кресле. Господи! Дай мне сил! Я не узнаю себя! Неужели это я - милая веселая беззаботная девочка? Тогда меня интересовали только наряды и причёски. Я всегда улыбалась, смеялась.
А теперь? Я смотрю в зеркало. Совсем другая женщина. Усталая, одинокая, всеми покинутая. Я испытала на себе всю горечь унижения и предательства.
Не по своей воле я окунулась в политику, в эту зловонную лужу!
Как тяжело и отвратительно притворяться!
Разве это по–королевски? Говорить одно, думать другое, делать третье! Но это необходимо… Необходимо? Кому необходимо? Моему супругу?
Вся причина в гордости! Я слишком горда, чтобы сдаться, покориться черни! Я должна сражаться! Я дочь Великой Марии - Терезии!
Ничего, этот злой маскарад ненадолго. Как только войска наших друзей захватят Париж, когда нам вернут наши законные королевские права, я стану прежней Марией - Антуанеттой.
Да, потом я вновь стану доброй, честной, открытой!
Я сажусь за письменный стол и пишу письмо моему брату - королю Австрии.
Господи, скорей бы закончилась эта пытка!
Я, Светик Лемус, пришла к другу. Элеонора открывает мне дверь. По выражению её лица я понимаю - мой визит ей не в радость.
- Робеспьер хотел тебя видеть, - говорит она с неохотой. - Не знаю, зачем.
Я решаю не вдаваться в объяснения. Чуть не сбив с ног Элеонору, я бегу к Максу.
У двери его комнаты я сталкиваюсь с Морисом и Лизеттой.
- Ты слышала, сколько погибло на Марсовом поле? - спрашивает Морис, заглянув в свою записную книжку. - Пятьдесят человек погибло, тысяча ранено! А Байи говорит, что одиннадцать погибло, а десять ранено. А Марат пишет, что полторы тысячи погибло!
- Какой ты кровожадный! - хмыкает Бабетта.
У меня нет времени болтать с ними на кровавую тематику. Кинув несколько слов типа: "ой, кошмар!", я вхожу в комнату Макса.
Я ожидаю увидеть его лежащим в кровати со страдальческим выражением лица.
Но, переступив порог, понимаю, что ошибалась.
Макс уже на ногах, хотя выглядит весьма болезненно.
Элеонора входит за мной. Боится, что мой визит дурно отразится на здоровье её дорогого Максимильена. Уверена, она никогда не рискнёт оставить Макса наедине со мной!
- Мне кажется, что исчезновение горничной имеет какую–то связь с нашим расследованием, - говорит мне Макс. - У меня есть кое–какие предположения…
- Какие? - интересуюсь я.
- Сейчас я не могу поделиться с тобой своими размышлениями, - извиняется Макс. - Подменить пилюли для бедняги Бриона мог каждый.
- Мне не нравится этот наследник, свалившийся как снег на голову! - замечаю я. - По–моему, он самозванец.
- Я тоже так думал, - кивает Макс, - но доказательства у него подлинные. Тем не менее, он мне не внушает доверия.
- Найти бы того парня, о котором говорил мсье Роне, - вздыхаю я. - Этот тип ухаживал за Жюли Дюбуа, исчезнувшей горничной.
- Простите, что вмешиваюсь в вашу беседу, - робко начинает Элеонора. - Но я знакома с этой девушкой.
- Да?! - восклицаю я.
Мадемуазель Дюпле кивает.
- Расскажите, пожалуйста, - просит Макс.
Элеонора краснеет и начинает рассказ:
- Жюли Дюбуа приходила к нам в студию позировать. Её привел один из наших художников. Она была его моделью, довольно хорошенькая девушка, но какая–то обыкновенная. Таких, как она, сотни!
- А как зовут этого художника? - спрашивает Максимильен.
- Его фамилия Лесот, - Элеонора опускает глаза.
- Лесот?! - восклицаю я. - Но почему ты раньше об этом не сказала?
- Я не была уверена… я… - кажется, она заплачет.
Всё ясно, стеснялась.
- Большое спасибо, мадемуазель, - благодарит Макс Элеонору. - Вы нам очень помогли!
- Не стоит благодарности, - бормочет Элеонор. - Не стоит…
Хм… похоже, сейчас эта молодая особа упадет в обморок от счастья.
- А с мсье Лесотом вы хорошо знакомы? - задаёт Макс новый вопрос.
- Не очень, - отвечает девушка. - Честно говоря, Лесот мне не нравится. От него исходит какое–то безумие. Он слишком нервный и обидчивый, с ним очень тяжело разговаривать.
- Понятно, - кивает Макс, - мне бы хотелось поговорить с мсье Лесотом и вашим мастером…
- Могу это устроить! - осмелев, произносит Элеонора. - Но как–нибудь потом, сейчас вам надо отдохнуть. К тому же вы не обедали, я принесу вам бульон.
- Благодарю, мадемуазель, - несколько смущённо отвечает Макс, - но лучше будет, если я пообедаю вместе со всеми.
Она уже его замучила своей заботой.
- Как вам будет угодно, - улыбается она. - Пойду помогу накрыть на стол.
Элеонор быстро выходит из комнаты.
- Странная девушка, - говорит мне Макс.
- Самая обычная, - твердо отвечаю я. - Она просто влюблена в тебя по уши. Вот и прыгает вокруг тебя, как собачонка.
- Светик, не болтай глупости! - сурово перебивает меня друг.
- Хорошо, Макс, - соглашаюсь я. - Но повышенное внимание с её стороны может быть вызвано только очень сильными чувствами. Ладно, не будем об этом! Теперь–то ты мне расскажешь, что случилось? Понимаю, ты все скрыл от этой курицы, но меня держать в неведении не надо.
- Светлана, нехорошо так говорить об этой девушке, - строго перебивает меня Макс.
О-о! Он уже её защищает! Хотя, скорее всего, это просто природное благородство.
- Извини, больше не буду, - обещаю я. - Но что же произошло?!
Макс рассказывает мне о своём злоключении.
- Тебя хотели убить! - ахаю я.
- Не думаю, скорее всего, напугать, - замечает он.
- Хм… теперь я встану на сторону назойливой Элеоноры, тебе нельзя выходить из дому, - твёрдо говорю я. - И вообще, лучше полежать.
Макс ничего не возражает. Он откидывается в кресле и закрывает глаза.
- На столе конверт, - произносит он, - пожалуйста, передай его Мадлен…
Конечно, я передам! Кажется, начинаются шаги к перемирию. Это радует.
Выйдя от Макса я опять сталкиваюсь с Морисом и Елизаветой.
- Мои хомячки пропали, - грустно говорит мальчик.
- Да, - с сочувствием произносит Бабетта. - Три хомячка.
Морис последнее время стал любителем животных. Причём нормальным. Он сам ухаживает за своими питомцами, очень их любит.
Раньше "дружба" Мориса с животными заключалась в том, чтобы котов погонять. Делалось это в весьма жёсткой форме.
Настоящая привязанность к живности началась с моего сиамского кота Соломона. Я тогда только–только переехала в Париж. Однажды, идя в гости к Дюпле, во дворе я увидела, как Морис подкрадывается к моему коту, удобно устроившемуся на груде досок (многие столярные работы идут во дворе Дюпле). Я решительно направилась к мальчику, чтобы задать ему такую трёпку, о которой он всю жизнь помнить будет. Морис обернулся. По его спокойному лицу я поняла, что никаких преступных действий к моему коту он не предпринимал.
- Как его зовут? - спросил Морис.
Этот вопрос меня успокоил. Я представила их друг другу. С тех пор Морис и живность неразлучны.
Исчезновения хомячков для него серьёзно, понимаю я. Думаю, они скоро найдутся. Пределы дома им покинуть точно не удалось.
Мы спускаемся по лестнице. Вдруг из гостиной раздаётся такой вопль, что мы спотыкаемся и с трудом удерживаем равновесие на ступеньках.