- В каком смысле? - удивился Японец.
- Ну драгоценности же лежат не в коробках на полу! Там сейф. И этот сейф серьезный. Как я смогу его открыть? Я же не Шмаровоз! А попытаюсь - фараоны зацапают мгновенно. Или солдатня - ты сам сказал, что их полон дом.
- А голова варит! - удовлетворенно отметил Японец. - Ну правильно - с дурой бы дело не имел. Да, есть сейф. Но через день я буду знать шифр. В дом заслан мой человек.
- Тогда пусть он его и откроет.
- Не выйдет. Слишком рискованно. Действовать надо наверняка.
Таня задумалась. Задача выглядела соблазнительной. Это чем-то напоминало ту историю, когда она сумела взять три миллиона у афериста Драгаева. Тогда она тоже рисковала, да еще как…
- Дом будет окружен моими людьми, - сказал Японец, - тебе помогут уйти незаметно. А на балу твою безопасность будет обеспечивать Майорчик. Он станет колотиться среди гостей.
- А если я не сумею открыть сейф? Я никогда не открывала сейфы.
- Потренируешься за день. Найду такую модель.
- На сколько там ценностей? - деловито спросила Таня.
- На 15–20 миллионов. Кумекаешь, сколько получишь?
Таня аж присвистнула… Сумма выглядела так внушительно, что почти на оставалось никаких сомнений. С такими деньгами даже можно было начать новую жизнь. В последнее время Таня думала об этом все чаще и чаще.
- Как я попаду на бал? - спросила она.
- Вот, - Японец положил перед ней пригласительный, - выписано по всей форме - на баронессу Ольгу фон Грир. Ты будешь этой баронессой.
Так и пошло. Платье было заказано у одной из портних на Молдаванке, перешивавшей краденое, Японец научил Таню, как справиться с сейфом. Но на самом деле ее мучило другое: ну что Володя в этой Соньке нашел?..
Не выспавшаяся и злая Таня ехала от портнихи и везла платье в матерчатом чехле. Оно было великолепным. Она примерила его, глядя на себя в огромное зеркало до самого пола - никто не отличил бы ее от знатной и богатой дамы. Тане стало грустно. Ей вдруг очень захотелось по-настоящему собираться на бал. И чтобы сверкающие хрустальные люстры, и шампанское, и все вокруг счастливые и нарядные, и обязательно вальс…
Но некоторые люди не рождаются для счастья. В последнее время Таня говорила себе эту фразу все чаще и чаще. А потому быстро сумела выбросить печальные мысли из головы.
Она приехала в театр задолго до начала репетиции и очень рассчитывала, что в раздевалке не найдет никого. Швейцар удивился ее раннему приходу. Таня наплела что-то о том, что хотела бы порепетировать в одиночестве свою партию, да так, чтобы никто не мешал. Швейцар поверил - на своем веку он видел слишком много статисток, мечтающих стать примами. И не становящимися почти никогда.
Целью Тани было спрятать чехол с платьем в своем шкафчике, да так, чтобы этого никто не заметил. Она знала, что сможет незаметно достать его, улизнув со сцены прямо во время спектакля. Такое уже случалось не раз. Этот трюк всегда удавался ей безупречно. Надо было только стать в самом конце сцены, за спинами всех.
Таня бегом промчалась по лестнице и, запыхавшись, добралась до своего этажа. Расчет был верным - в раздевалке никого не было. Таня открыла шкаф.
Первым, что она испытала, было страшное ощущение паники. Именно это чувство ударило ее словно под дых. Цветы сами по себе не могли бы вызывать такое чувство, но этот неизвестный букет… Внутри ее шкафа, едва помещаясь в узком пространстве, стоял очередной букет. Все как положено - цветы были в такой же плетеной корзинке, как и в предыдущих случаях. Букет был роскошный и пышный.
Похоже, всунули его с трудом, потому что о стенки узкого шкафчика поломались несколько цветков. В этот раз были только осенние цветы - астры и хризантемы. От яркого многоцветия рябило в глазах. Белые, розовые, красные, фиолетовые астры, желтые, белые, розоватые, голубые хризантемы, изящные остролистые японские хризантемы нежно-сиреневого и ярко-багрового оттенка… Если бы Таня увидела эту красоту где-то еще, она ни за что бы не прошла мимо такого великолепия! Затаив дыхание, она остановилась бы возле такого букета, чтобы смотреть и смотреть.
Но здесь и сейчас эти цветы вызвали у Тани такой панический ужас, что у нее буквально остановилось дыхание. В чувство привела только мысль о грядущей катастрофе - с минуты на минуту в помещение может войти кто угодно, обнаружить цветы, а заодно и платье, которое она не успела повесить в шкаф.
Таня быстро сорвала с себя длинный шарф, тщательно замотала цветы и запихнула на их место платье. Закрыла задвижку. После этого схватила охапку и бегом ринулась вниз по лестнице. Она пролетела мимо швейцара как метеор и перевела дыхание только возле ближайшей мусорной свалки на задворках театра в переулке. Ее жгло жуткое желание поскорее избавиться от цветов. Таня выбросила цветы с дрожью в руках. Когда она вернулась обратно, ее сорочку можно было выжимать от липкого, ледяного пота.
Глава 12
Шпионские страсти бурлящей Одессы. Встреча на балу. Неудавшаяся кража. Третья смерть
Две маленьких девочки лет семи, изображавшие ангелочков, одетые в белые кисейные платья с пышными крыльями за спиной, стояли по бокам мраморной лестницы, ведущей наверх. Девочки выглядели очень мило. Их белокурые волосы были заплетены в две косички, а пушистые, с настоящим белым пухом крылья были такими большими, что казалось - еще мгновение, и они взлетят. Дети раздавали дамам белые розы. Выглядело все очень душевно.
Получив свою розу, Таня подобрала пышные юбки и стала подниматься на второй этаж. Ее бежево-коричневое платье, отделанное золотыми кружевами, выглядело роскошно и смотрелось гораздо дороже туалетов других дам. Было странно и смешно думать о том, что этот шикарный наряд (на который сразу же с завистью стали оглядываться) не привезен из Парижа или из другой европейской столицы, а появился в самом сердце Молдаванки, где, в убогой лачуге, склонившись под чадящей керосиновой лампой, старая портниха приторочила к мягкой тафте драгоценные золотые кружева…
Впрочем, портниха была в курсе новинок, так как поставляла свой "паленый" товар во все самые дорогие салоны города. Поэтому она полностью скопировала актуальную парижскую модель из последнего модного журнала.
Таня поднималась по лестнице с замирающим сердцем, стараясь сдерживать взволнованное дыхание. Думала о том, что Майорчик должен был быть уже где-то в толпе, в зале, так как приехал раньше. Это придавало ей спокойствия - мысль о том, что не одну ее бросили в пасть льву. А лев был грозен. Во дворце находилось слишком много солдат в самых разных мундирах: тут были и гайдамаки, и белогвардейцы, и германцы. Бряцание их сабель раздавалось даже внизу, в холле. Солдаты окружали всех, кто поднимался по лестнице, и внимательно рассматривали гостей. Кое-кого они даже останавливали и проверяли пригласительные. Впрочем, Таня их пристального внимания не удостоилась. Одинокая женщина в роскошном вечернем наряде никому не могла показаться опасной. И если и пялился на нее какой-нибудь солдат, то как на женщину, а не на подозрительную особу. Японец оказался прав: сунувшись в это осиное гнездо, Таня не вызывала подозрений, потому что за десять миль в ней можно было увидеть знатную даму - со всеми ее повадками и аристократическими манерами.
Пригласительные гостей проверяли наверху, после этого бравый офицер с закрученными усами и массивной саблей, угрожающе топорщившейся на боку, провожал приглашенного к губернаторской чете, встречающей прибывших у самого входа в зал. Едва пробежав глазами пригласительный Тани, офицер лихо отдал ей честь (взмахнув при этом рукой так, словно собирался ее ударить), щелкнул каблуками и также отвел к губернатору с женой.
- Мадам баронесса фон Грир, - браво отрапортовал он и ушел встречать следующих приглашенных.
Губернаторская жена была тучной, туго затянутой в корсет, с узкими губами, сжатыми так, что они сливались в одну сплошную красную полосу, и со злыми, бегающими глазами, которые шарили по всем сторонам, не задерживаясь на лице того, кто стоял перед нею. Жесткий корсет ей ужасно мешал - это было понятно по ее тяжелому, с присвистом, дыханию и красным пятнам на лице. И эта неприятная, отталкивающая внешне особа была вся увешана бриллиантами, переливаясь, как рождественская елка. Они были у нее в ушах, на груди, в волосах, на запястьях, на пальцах… У Тани против воли алчно загорелись глаза.
При появлении молодой девушки жена губернатора нахмурилась (Таня ей не понравилась), зато сам губернатор был сплошная любезность.
- Мадам баронесса, мы счастливы приветствовать вас в наших краях, - он галантно поцеловал ей руку. - Мы получили письмо от вашего супруга только третьего дня. Что же он, не собирается к нам?
- Господин барон задерживается в Берлине, - ответила Таня так, как ее учили, - я же приехала в Одессу день назад и просто очарована!
- Мы счастливы! Прошу! - Губернатор любезным жестом предложил ей следовать в зал.
Барон Франц фон Грир был лицом реальным - авантюристом с темным прошлым, немецким шпионом, одновременно работавшим на французскую разведку. Во время боев в Европе он попал в плен к русским и был отправлен в Петропавловскую крепость в Петербург, где предложил свои услуги российской разведке. Его быстро переправили в Польшу, а оттуда он добрался до Берлина, где и устроил нечто вроде своей штаб-квартиры, став тройным агентом. Фон Грир был невероятно отталкивающей личностью. Он никогда не был женат, но время от времени, если это требовалось в интересах дела, выдумывал себе русскую жену, под видом которой выступали самые различные шпионки.
В Одессе его действительно ждали, но месяцем позже, к концу осени. Город просто был покрыт шпионской сетью всевозможных разведок, и разные агенты чувствовали себя здесь, как рыбы в воде. Среди них активно действовала и деникинская контрразведка, сотрудничавшая с французами, и барон фон Грир должен был явиться в Одессу как французский агент.
Появление же его "жены" на месяц раньше было совершенно оправданным и не казалось странным, так что никаких подозрений вызвать не могло. Один из французских агентов помог Мишке Япончику получить пропуск для липовой баронессы, появление которой было весьма ожидаемым в определенных кругах.
Все это Тане за день до бала поведал Майорчик, но она ломала себе голову: зачем Японец влез во всю эту грязную шпионскую историю, связываясь с нечистоплотными агентами каких-то разведок?
Только ли губернаторские драгоценности были тому причиной, то ли он затеял какую-то свою тонкую игру, о которой не собирался никому сообщать? Таня не сомневалась, что действительно идет игра, правила и ходы которой держатся в глубокой тайне. Не таким человеком был Мишка Япончик, чтобы рисковать понапрасну, втягиваясь в шпионские разборки. Расчет был, и расчет серьезный. Однако Таня не собиралась во всем этом разбираться. Лично ее устраивали деньги, которые Японец собирался ей заплатить.
Зал был полон, а гости все прибывали и прибывали. Вышколенные лакеи в ливреях разносили бокалы с шампанским. Таня увидела Майорчика, любезничающего с какой-то перезрелой дамой. Он еле заметно кивнул ей, и у нее стало на душе полегче. Расхаживая по залу, она присматривалась к гостям. В углу музыканты исполняли музыку Шопена, и легкие, танцевальные звуки как нельзя лучше соответствовали атмосфере непринужденности, которая здесь царила.
- Позвольте предложить вам бокал шампанского? - Внезапно за спиной Тани вырос губернатор, и она сморщилась от этой досадной помехи. Тем не менее, улыбнулась своей самой любезной улыбкой:
- Благодарю вас!
Приняв из рук лакея хрустальный бокал, Таня следовала по залу за губернатором, а он представлял ей многих из присутствующих. Она поняла, насколько важной птицей был барон фон Грир, и губернатор был заинтересован в нем лично. Ей ничего не оставалось, кроме как следовать правилам игры.
Чиновники и генералы, банкиры и биржевые маклеры, потомственные аристократы, сбежавшие из охваченных пламенем Санкт-Петерурга и Москвы, - на балу были сливки белой, аристократической верхушки, которые концентрировались в Одессе в ожидании прихода союзных войск. Все они мечтали, что союзники разобьют красных, уничтожат мятежников подчистую, и старый мир будет восстановлен. Все они жили ради возвращения этого старого мира, так как не мыслили иной жизни. А пока, в ожидании обновленного прошлого, они устраивали светские рауты и балы, наслаждаясь отзвуками своего былого величия.
Таня словно сквозь пальцы смотрела на одинаковые, ненужные ей лица этих местных царьков. Она была отлично загримирована и надеялась, что без грима ее не узнает никто, если вдруг встретит потом. Наконец губернатор подвел ее к группе беседующих мужчин.
- Господа, позвольте вам представить… Мадам баронесса Ольга фон Грир. Мадам, позвольте отрекомендовать… Наследник старинной аристократической фамилии, князь Владимир Сосновский.
Таня замерла, не смея дышать, в то время, как Володя, галантно целуя ей руку, не сводил с нее поблескивающих ироничных глаз.
- Губернатор, позвольте мне поухаживать за вашей очаровательной гостьей?
- Да, прошу вас, князь, развлекайте нашу прекрасную даму. Надеюсь, она не станет скучать в вашем обществе. Но я хотел бы лично представить вам и мадам баронессе зал Театра теней, когда буду приглашать всех.
- Театр теней? - машинально повторила Таня, когда широкая спина губернатора растворилась среди все прибывающих гостей.
- Новомодное светское развлечение, - отозвался Володя. - В одной запертой комнате подготовлен Театр теней, и гостям будет показано представление мистически-эротического содержания. Танцы до упаду и шампанское больше не в моде, дражайшая баронесса фон Грир…
- Мне надо идти, - Таня машинально попятилась.
- А куда? Солдат я и сюда позвать могу, - прищурившись, Володя смотрел на нее со злобой. - Что ты делаешь здесь? Что ты, воровка, делаешь здесь?
- Пришла воровать, - глухо ответила Таня, глядя прямо ему в глаза.
- Ты хоть понимаешь, что я могу позвать охрану и рассказать им, кто ты такая?
- Позови. И расскажи, князь… - Таня выплюнула его титул как оскорбление, не отрывая от него глаз. Ей вдруг стало действительно все равно - сдаст он ее или отпустит, предаст или не предаст. В ее душе стала подниматься волна ненависти, с которой она жила последние дни, и эта ненависть душила ее сильнее, чем душили бы живые руки, схватившие за горло. Она даже не подозревала, что в тот момент, когда глаза ее метали яростные молнии, была особенно хороша, и взгляды многих мужчин замирали на ее пылающем лице, от красоты которого просто захватывало дух.
- Ты странная, - Володя пожал плечами, - ты всегда была странной. Не боишься, что тебя поймают, и ты попадешь в тюрьму?
- Я ничего не боюсь, - Таня не смогла скрыть ненависти к нему в голосе.
- И что же ты собираешься делать? Воровать кошельки? - ухмыльнулся Сосновский.
Таня промолчала.
- Уходи, - лицо Володи искривилось. - Лучше бы я никогда не видел тебя и не знал, чем видеть такой. Уходи. Убирайся, воровка.
И Таня ушла в толпу, все еще дрожа, боясь и одновременно надеясь, что он окликнет ее в самый последний момент.
Она нервно двигалась через зал, обжигаемая жгучими, горящими глазами Майорчика. Пребывая в страшном нетерпении, он был так же напряжен, как и она. Внезапное появление Володи Сосновского выбило Таню из колеи, уничтожило все ее мысли. Даже смекалка, не подводящая никогда в жизни, вдруг отказалась работать. И Таня почувствовала что-то, похожее на панику.
Платье взмокло от пота и неприятно прилипло к стене. Время шло, бал был в самом разгаре, а до драгоценностей было так же далеко, как неделю назад. К тому же Таню мучила мысль, как именно поступит Володя - донесет или не донесет? По всем правилам и понятиям ей было необходимо шепнуть Майорчику, что в зале находится враг. Но она не могла. Она знала, что в этом случае Володю попросту поставят на ножи, и рисковать его жизнью она не могла. Оставалось молчать. Но в этом случае она рисковала сама. И то, зачем она пришла в этот зал, находилось под страшной угрозой. В поисках выхода Таня металась по залу, провожаемая жгучими глазами Майорчика.
Губернаторская жена шествовала по залу вальяжно, как массивный галеон-тяжеловес с высоко поднятыми парусами. На лице ее застыло выражение самодовольства. Таня не могла знать, что губернатор шепнул своей жене о том, что появление жены афериста фон Грира на балу - хороший знак. Это означает, что французская разведка берет их сторону - сторону тех, кто тайком хотел сдать власть в Одессе союзникам. Фон Грир и ему подобные действовали на тайном фронте и удобряли почву для того, чтобы увести власть прямиком из-под носа красных. А на этом фоне дела его, губернатора, обстоят прекрасно - люди фон Грира помогут ему выскользнуть из Одессы со всем наворованным. Поэтому необходимо хорошенько ухаживать за связной фон Грира (губернатор почему-то решил, что дамочка - такая же шпионка, а совсем не жена) и не спускать с нее глаз.
Таня не могла знать, что разыскивая именно ее, губернаторша шествовала по залу, но быстро догадалась о чем-то подобном, когда с самой угоднической улыбкой та чуть не налетела на нее, не сбила с ног.
- Мадам баронесса… - начала губернаторша, но задохнулась от быстрой ходьбы. И в этот момент, когда губернаторша восстанавливала дыхание, пытаясь отдышаться под невероятной тяжестью массивных грудей и трех подбородков, Таню осенило.
- Вас-то я и ищу, - схватив губернаторшу за руку, она чуть ли не вцепилась в нее ногтями, - вы должны… ах… вы просто обязаны мне помочь!
- Что случилось? - Лицо губернаторши пошло пятнами, на нем читалось плохо скрытое удивление.
- Отведите меня в вашу спальню или будуар! Ах, умоляю, скорей!
- Но зачем? Двери спальни закрыты на ключ…
- Так откройте их для меня! Поймите, все произошло так внезапно… Ежемесячные неприятности… Я просчиталась в днях… Я боюсь испачкать свое платье… А какой позор, если на платье останется… позор! Прошу вас, умоляю, спасите меня от этого ужаса! Проводите меня в вашу спальню и предоставьте все необходимое, чтобы я могла привести себя в порядок! Как хозяйка дома помочь мне можете только вы!
Губернаторша смотрела на Таню, и на ее лице играли разные чувства. Ей очень хотелось сказать, что баронесса плохо воспитана, что о таких вещах не говорят в обществе, и вообще - что она себе позволяет? Но, строго помня приказ мужа, она этого не смела сделать, хотя с любой другой дамой не стеснялась бы в выражениях. К тому же в душе губернаторши уже взыграла женская солидарность. А вдруг с этой красивой, но вульгарной дамой действительно приключилась такая беда?
Каждая женщина знает, как ужасно оказаться в таком положении. Да еще в таком месте, на виду у всех… Узкие губы губернаторши дрогнули, и, еще раз взглянув на взволнованное лицо баронессы, она произнесла:
- Пойдемте. Я провожу вас в спальню. Там, в будуаре, найдется все необходимое.
- Благодарю вас, - ответила Таня, внимательно наблюдая, как губернаторша отстегивает ключ от массивного браслета, находящегося на ее руке. Губернаторская чета строго берегла свои богатства.
Затем в сопровождении губернаторши Таня удалилась из зала, незаметно послав Майорчику воздушный поцелуй.
Возле двери спальни дежурили два дюжих гайдамака. При виде губернаторши они вытянулись в струнку.