- Дама со мной, - бросила та через плечо. Было видно, что гайдамаки ее тоже раздражали, но она терпела их присутствие, как терпят необходимость.
В спальне губернаторша достала из шкафа все необходимое. Пока она отвернулась, Таня успела заметить коробки, стоящие на полу. По всей видимости, сокровища уже успели выгрузить из сейфа. Значит, отъезд должен был состояться завтра, после бала. В коде сейфа не было необходимости.
- Я оставлю вас, - губернаторша, смущаясь, протянула Тане все необходимое.
- Я буду через пять минут.
Губернаторша тщательно заперла за собой дверь. Таня бросилась к коробкам. В первой же лежал роскошный бриллиантовый браслет и колье. Быстро схватив драгоценности, Таня обмотала их вокруг бедра, крепко закрепив повязкой. Затем добавила туда же рубиновое ожерелье из следующей коробки, перстень и серьги спрятала в пояс.
Достать что-то еще Таня не успела: дверь распахнулась, на пороге возникла губернаторша.
- Идемте скорее! Начинается представление в Театре теней. Муж ищет нас.
К счастью, Таня услышала шаги, поэтому губернаторша застала ее в тот момент, когда она оправляла свою пышную юбку. Досадуя на эту неприятность (еще пять минут, и она забрала бы все), Таня последовала за хозяйкой.
Гости уже толпились на летней веранде, в другом крыле здания, перед запертой дверью, возле которой с торжествующим видом стоял губернатор и рассказывал о том, как его осенила блестящая идея привезти такое модное зрелище в свой дом.
- Тени абсолютно уникальны, - громко разглагольствовал он, - поначалу вы окажетесь в полной темноте. Сплошной темноте, так по замыслу. В ней тонет все, но это ненадолго. Затем вы поймете, что такое настоящая игра теней.
Губернатор все продолжал говорить, но гости слушали его плохо. Была поздняя осень, и на веранде стоял страшный холод. Пронизывающий ветер с холодного моря леденил кожу и кровь. Таня тоже пожалела об отсутствии теплой шали. Летняя веранда продувалась со всех сторон и была не предназначена для прогулок в холодные осенние ночи.
Было странно, что устроители Театра теней, которых нанял губернатор, выбрали именно это место, а не воспользовались одним из внутренних, более теплых помещений. Таня слушала, как завывал ветер, думая о том, что актеры, переставляющие фигурки на белом полотне, окоченеют от холода. В воздухе витало что-то неуловимо тревожное - может быть, в завываниях ветра, который нагнетал тоску. Хотелось в тепло, к огню, и совершенно не было желания наблюдать какие-то мрачные тени, как будто в окружающем их мире и без того было мало мрачных теней.
Наконец губернатор распахнул двери, и гости, тихонько перешептываясь, заполнили довольно большую, широкую комнату, в которой было очень темно. Таня шла вместе со всеми, аккуратно ступая в темноте.
У противоположной от двери стены виднелось что-то светлое - вроде большого белого экрана. Под ним стоял длинный стол или ящик. Вдруг воздух стал светлеть. Появилось что-то розовое, лиловатое, серебристое. Воздух вдруг заполнился каким-то мерцающим светом, и с каждым мгновением становилось все светлей и светлей.
Именно тогда стоящие поблизости разглядели, что на этом ящике или столе неподвижно лежит человек. Это была женщина в длинном белом одеянии. Стало еще светлей, и можно было разглядеть, как свешиваются вниз ее пушистые темные волосы. На груди женщины вдоль всего одеяния виднелись какие-то темные пятна. В воздухе стал отчетливо чувствоваться острый цветочный запах. Гости зашептались.
Женщина лежала неподвижно. Руки ее были вытянуты вдоль тела, а тело словно застыло, выпрямившись в тугую струну. Стоявшие ближе всех обратили внимание на странную напряженность и неестественность ее позы, внушавшую какое-то чувство тревоги.
Люди ждали. Затем кто-то из гостей, какой-то бойкий военный, успевший хлебнуть шампанского и оттого не сильно себя контролирующий, рявкнул на весь зал:
- Да где же тени? Здесь ни черта нет!
Гости зашептались громче. Вдруг раздался какой-то писклявый, словно сорванный голос губернатора:
- Свет! Скорее включите свет!
Под потолком вспыхнула яркая люстра. Люди всматривались в открывшуюся их глазам картину. Затем раздался жуткий женский крик.
Таня протиснулась вперед… И онемела. Неподвижно застывшая женщина была ей знакома. Несмотря на багрово-черный цвет лица, черты его можно было разглядеть вполне отчетливо. Это была Сонька Блюхер - та самая Сонька, о которой Таня думала не переставая вот уже сколько времени! Да, это была Сонька Блюхер - в белом наряде, чем-то напоминающем саван, и она была мертва.
Впрочем, страшно было не только это, хотя смерть сама по себе внушала ужас. По белому одеянию женщины были щедро рассыпаны роскошные осенние цветы. Багровые, фиолетовые, белые астры, лимонно-желтые, белоснежные, сиреневые хризантемы, ярко-красные георгины… Цветы сливались в одно сплошное пятно.
Таня была парализована таким диким, нескончаемым ужасом, что только через время ей удалось разглядеть тонкую, тугую петлю на шее девушки. Как и все предыдущие артистки, Сонька Блюхер была задушена женским чулком.
Таня вдруг почувствовала, как леденеет все ее тело, начиная от кончиков пальцев ног и заканчивая макушкой. Ощущение было невыносимым. Но еще невыносимей ей стало через несколько минут, когда, обернувшись, она вдруг разглядела в этой толпе почти рядом с собой Володю Сосновского. С неестественно напряженным, белым лицом он стоял совсем близко. И, не отрываясь, смотрел на Соньку.
Этого было достаточно, чтобы загнать в глубины души панику. Таня решительно протиснулась к выходу. В общем зале подхватила под локоть Майорчика.
- Срочно бежать. Убийство. Сейчас все здесь будет в фараонах.
И решительно потащила Майорчика за собой.
Лицо Японца было нахмурено. На его столе в кабинете, сверкая под светом включенной лампы, были разложены принесенные Таней драгоценности. Совсем мало, по сравнению с тем, за чем она шла.
- Она это… того… - Майорчик нерешительно поерзал на стуле, - она всех нас спасла, если за то пошло.
- Да не за то дело, - лениво отмахнулся от него Японец, - я за нее ничего и не говорю. Не нравится мне за эти убийства. Тупой мокрушник мешает нам работать, вот как за серьезно. Застрял, как за зуб кость. Ну вот кто их мочит? А зачем? Кому они чего сделали? Особенно девчонка эта последняя. Совсем тупое существо.
Хмурясь, Таня сидела за круглым столом рядом с Майорчиком. Ее до сих пор била дрожь.
- Не было никакой возможности забрать остальное, - сказала глухо она, - почти сразу, как нашли эту девушку, начался такой шухер, что мы еле ноги унесли.
- Миша, она за правду говорит, - вмешался Майорчик, - там такое было… Как за здеся не так… Шухер шо по твои зубы… Мадамы как ошпаренные оттудова повышмаркивались, за любо было глазеть.
- А куда делся Театр теней, который губернатор пригласил? - поинтересовался Японец.
- Тут интересная история выяснилась - мы по дороге уже слышали, - сказала, очнувшись, Таня. - Кто-то им письмо прислал, что выступление их отменяется, да еще деньги сложил в конверт. Такое бывает. Они поверили. Вот и не приехали.
- Значит, готовился, - кивнул Мишка Япончик, внимательно слушая рассказ, - можно гланды и не утомлять - их ведь как за тех, остальных, убили?
- Как остальных девушек, - подтвердила Таня.
- Ну мокрушник… Да откуда он за здеся взялся такой? - Японец явно был недоволен происходящим. - За шо он их мочит? Хотел бы знать… А фараоны, конечно, гландами пощелкали, да и точка. Я за правильно? Такое им зашухерить - не тот фасон.
Таня чувствовала, как с каждым мгновением ей становится все хуже и хуже. Перед ее глазами стояло белое, неподвижное лицо Володи. Неужели по какой-то причине он пошел на самое страшное? Убил Соньку… Он?
Перейти на страницу книги
Глава 13
Соглядатай Веры Холодной. "Мишка Япончик сохнет по вам". Ночной разговор с бандитским королем. Появление в Одессе Анри Фрейденберга и карательные меры Гришина-Алмазова
Пролетка остановилась возле погруженного во тьму дома Попудова на Соборной площади. На колокольне пробило два часа ночи. Огромный собор вырастал мрачной каменной громадой на фоне черного неба, вызывая острое чувство тревоги.
Выпрыгнув из пролетки на темную улицу, Харитонов подал руку Вере Холодной и заметил, что она дрожит.
- Что с вами? Вы замерзли? - Харитонов старался говорить шутливым тоном, провожая ее до дверей первой парадной дома. Ночь действительно была необычайно холодной, и Харитонову показалось, что вокруг нет ни души.
- Дело не в холоде, - актриса передернула плечами в изящной меховой накидке, наброшенной поверх бального платья, - посмотрите туда, за угол. Вон там. Стоит.
Повинуясь ее жесту, Харитонов уставился на угол дома и действительно заметил, что там вдруг выросла какая-то темная тень. Присмотревшись, он различил фигуру рослого мужчины в котелке, который, неподвижно застыв на углу, смотрел прямо на них.
- Да видите же вы, наконец? - Вера занервничала еще больше. - Черная тень. Все время там стоит.
- Кто это такой? - Теперь Харитонов отчетливо различал фигуру человека, не спускавшего с них глаз.
- Мой соглядатай! - актриса невесело усмехнулась. - Он всегда здесь стоит. Каждый вечер, каждую ночь… Всегда, когда я возвращаюсь. И не спускает с меня глаз. Всегда этот. Впрочем, есть еще один. Они меняются, но редко. В основном, этот наблюдает за мной.
- Может, я к нему подойду, спрошу, чего ему нужно? - расхрабрился Харитонов, хотя на самом деле эта ситуация внушала ему серьезную тревогу.
- Да вы с ума сошли! - Резкий голос актрисы привел его в чувство. - Это же бандит! У него наверняка есть оружие. Хотите получить пулю в живот?
- Откуда вы знаете, что это бандит? Он когда-нибудь к вам подходил, - нахмурился Харитонов, - пытался заговорить с вами? Может, что-то просил?
- Ни разу. Однажды, впрочем, ко мне пытался пристать уличный мальчишка, подбежал со стороны собора, - голос актрисы дрогнул, - деньги клянчил. Было еще светло. Так этот соглядатай сделал едва уловимый жест рукой, вот так - она повторила жест, и Харионов едва сдержал возглас восхищения: столько было в этом движении изящества, грации, красоты. - Мальчишка после этого шарахнулся от меня так, словно его кипятком ошпарили, - Вера засмеялась, но веселого в ее смехе было мало. - Поэтому я и сделала вывод, что мой соглядатай бандит. Причем шишка в криминальном мире. Иначе чего бы мальчишка испугался так сильно?
Холодная замолчала, отвернувшись к темному собору. Казалось, он нависает над всем городом, словно пытаясь придавить его к земле.
- Вначале я думала, что меня хотят ограбить, - продолжила Вера помолчав, и в ее голосе прозвучала нотка нервозности, - но нет… Прошло достаточно много времени, но никто даже не пытался приблизиться ни к квартире, ни ко мне. А я часто возвращаюсь в бриллиантах. Но, как бы я ни выглядела, откуда бы ни возвращалась, этот человек все стоит и стоит.
- Тогда все просто, - Харитонов облегченно вздохнул: он все понял. - Жертвой ваших чар пал король воров, вот он и приставил к вам охрану. Тип наверняка вас охраняет по его приказу. Что поделаешь - вы внушили нежные чувства главному бандиту Одессы. Вот он и пытается высказать вам свою любовь.
- Я не понимаю. Что вы говорите? - Голос Веры прозвучал резко. - Вы в своем уме?
- Я говорю, что Мишка Япончик сохнет по вам, - спокойно ответил Харитонов. - Извините, если это звучит грубо, но факт есть факт. Вспомните, кто на каждом вашем концерте сидит в первом ряду или за самым ближним столиком к сцене? А цветы? Не было ни одного концерта, чтобы вам не преподнесли самых красивых в Одессе роз! Все точно, - режиссер говорил твердо и убедительно, потому что когда ему в голову пришла эта простая мысль, он вдруг действительно успокоился. - По вам сохнет Мишка Япончик, главный бандит Одессы. Он не знает, как к вам подступиться, и так проявляет свои ухаживания.
- Это смешно! - Холодная даже задрожала от гнева. - Что общего может быть у меня с таким существом! Вор! Бандит! Да вы издеваетесь надо мной! Или просто пытаетесь меня оскорбить!
- Ни в коем случае! Упаси бог! - Харитонов с горячностью поцеловал ее руку. - Вы знаете, что вашим покоем я дорожу больше, чем своим собственным. Конечно, у вас с ним не может быть ничего общего! Оскорбительна одна только мысль! Но он неглупый человек, и сам прекрасно все это понимает. Вот и не знает, как подступиться к вам. В сущности, если вас охраняют, в этом нет ничего плохого. Вы сами знаете, какие сейчас времена. Все мы рискуем жизнью буквально на каждом шагу. И очень хорошо, что вас охраняют, пускай даже люди Мишки Япончика, и от воров, и от мутных людей… - Голос Харитонова дрогнул, и проницательная артистка мгновенно это уловила.
- Вы имеете в виду ту девушку из кабаре, которую убили в доме губернатора больше месяца назад?
- И это тоже. Вы сами прекрасно знаете, что убийцу не нашли.
- Да кто стал бы его искать теперь? - Актриса нервно рассмеялась, и этот смешок выдал охватившее ее напряжение. - Особенно если учесть, что губернатор сбежал на следующий день! Мы действительно рискуем оказаться здесь заложниками разных армий. Кому теперь до раскрытия убийств!
- Вот видите, вы сами все понимаете. Так что нет ничего страшного в том, что вас охраняют люди Мишки Япончика.
- Но я не хочу… Как мне избавиться от этого?
- Боюсь, никак. Вам просто следует не обращать на это внимания. Так будет проще для всех.
- А если это не люди Мишки Япончика? - Вера заметно вздрогнула. - Если за мной следит убийца? Что тогда?
- Вам не стоит расстраивать себя, думая таким образом! Ну согласитесь: вас обожает весь город. Зачем кому-то вас убивать? - Харитонов пытался говорить убедительно, но в застывшей фигуре на углу действительно было что-то страшное. Актриса с силой сжала его руку.
- Я не знаю. Мне снятся плохие сны. Каждую ночь. Как будто предчувствие. Мне хочется отсюда бежать. Ночью все абсолютно понятно, логично и четко. Но я просыпаюсь утром - и все выскальзывает из головы… - Вера говорила быстро, но слова ее зловеще звучали в окружающей тьме. Так зловеще, что Харитонов поневоле вздрогнул.
- Это все нервы. Вы слишком много выступаете. И устаете от этого. Вам надо прийти в себя, отдохнуть…
- Возможно… - Актриса пожала плечами. - Но остановиться я уже не могу. Я живу, когда я на сцене. Это единственная настоящая для меня жизнь…
- Ложитесь спать, - Харитонов снова поцеловал ее руку, - вы устали, вы нервничаете. Вам нужно выспаться. Хорошо отдохнуть. Завтра в утреннем свете все покажется не таким мрачным.
- Вы правы, - Холодная через силу выдавила улыбку, - это все ужасный собор в темноте. Я просто не могу на него смотреть.
Харитонов подвел ее до самой парадной, отворил дверь. Было слышно, как застучали, зацокали острые каблучки актрисы по мраморным ступенькам. Нахмурившись, Дмитрий пристально смотрел ей вслед.
Когда Харитонов отошел от дома Попудова, он бросил взгляд на угол, где стоял соглядатай. Но там никого не было - человек либо спрятался за дом, либо вовсе исчез. Похоже, он действительно следил за Верой Холодной.
Зал взорвался аплодисментами, и даже когда на сцене появились другие артисты, публика все еще продолжала аплодировать, поднявшись из-за столиков. Однако пребывая в восторге от блестящего выступления звезды, бывшие в зале казино люди все-таки умудрялись бросать осторожные взгляды на столик, стоявший возле самой сцены, где в одиночестве сидел черноволосый молодой человек с несколько раскосыми глазами. За ним стояли два охранника. На соседнем стуле лежали его котелок и трость с дорогим набалдашником из слоновой кости.
До выступления Холодной на столике возвышался огромный букет алых роз, завернутый в золотистую кружевную бумагу. И даже тем, кто не разбирался в цветах, было ясно, что стоил подобный букет целое состояние.
Когда артистка закончила петь, один из охранников, стоящих за столиком молодого человека, по едва уловимому его жесту выскочил на сцену, чтобы преподнести ей цветы. Их было очень много, однако этот букет заметно выделялся среди всех.
Молодой человек был погружен в свои мысли. На сцене уже началось другое выступление, но он не обращал на него никакого внимания, неподвижно уставясь в одну точку.
Он даже не заметил, как на столик упала легкая тень, и прямо перед ним выросла фигура артистки. При появлении Веры так близко у застывших охранников округлились глаза, но сделать ничего они не успели.
- Почему вы все время ходите за мной? - Резкий голос вырвал молодого человека из оцепенения. Подняв голову и увидев, кто стоит перед ним, он вскочил так резко, что едва не опрокинул стул.
- Мадам, я… - Он явно был так растерян, что охранники, стоящие сзади, даже переглянулись.
- Почему вы ходите за мной? - повторила артистка, нахмурившись и сжав кулаки.
- Я не ходил. Вам привиделось, - молодой человек попытался улыбнуться, но у него не получилось.
- Кто все время стоит у моего дома, ваши люди? Отвечайте!
- Ну… да. Мои люди.
- Зачем? - Голос Холодной дрожал от гнева, и не заметить этого было нельзя. Лицо молодого человека вытянулось.
- Это охрана. Я буду вас хранить.
- Что вы будете делать? - не поняла Вера.
- Я же сказал: хранить. Время смутное. Как бы чего не вышло.
- От чего вы будете меня охранять?
- Да найдется от чего.
- Я вас просила об этом? Зачем вы навязываетесь? Что вам нужно?
- Навязывают шнурки, мадам. То есть развязывают. А здесь это… не тот фасон.