Идя по улице, а потом по набережной - мимо классического, монотонного, желто-белого с зелеными куполами домовой Екатерининской церкви здания alma mater с одной стороны и ажурного строя обнаженных лип Летнего сада за речной преградой - с другой, можно было со светлой ностальгией вспоминать закрытую от постороннего взора размеренную жизнь элитарного юридического пансиона: милую семью воспитанников и воспитателей, юношеские мечты и надежды, запойное чтение книг и впитывание всего того, что прививали на лекциях и во внеклассном общении мудрые менторы-профессора; белые дортуары, белый огромный рояль в актовом зале, знаменитый тем, что на нем любил играть сам правовед Чайковский, игры в уютном дворовом садике, посещения училища попечителем, принцем Ольденбургским, и конечно, визиты Августейших Особ; сам Государь, не забывавший посещать своих будущих верноподданных, подрастающую надежду и опору, хранителей неколебимых устоев великой Православной Империи Российской… Теперь Викентий Алексеевич с горечью замечал, как все чаще, все наглее попирается Закон соотечественниками, представителями решительно всех сословий: то, что в юности выглядело идеальным, было священным и таковым, впрочем, осталось для принципиального Думанского, оказалось вдруг буквально ненавистным даже для многих бывших друзей, увлекшихся интеллигентской демагогией или откровенным приисканием выгодных мест, охочих до взяток и безудержного сибаритства. О начальнике сыскной полиции адвокат Думанский слышал как раз, наоборот, много отзывов в превосходной степени - как о достойном слуге Закона, безупречно честном, порядочном человеке, не жаловавшем модный либерализм и державшемся строго консервативных абсолютистских взглядов (говорили при этом, что у него доброе сердце, что он очень набожен и много занимается благотворительностью). "Дай Бог, чтобы это не были только слухи, которые обычно плодят льстивые подчиненные, - дорогой думал Викентий Алексеевич. - Если Шведов и вправду таков, можно надеяться на беспристрастно честное расследование дела несчастного Сатина. Дай-то Бог…"
Он и не заметил, как перешел Пантелеймоновскую, оставив позади Соляной городок и Цепной мост, и оказался возле фасада особняка без броских архитектурных деталей, который хорошо знал (Думанский слышал, что особняк был когда-то построен для графа Кочубея). Здесь, сколько он себя помнил, помещалось Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, в обиходе называвшееся жандармерией или тайной полицией, следившее за соблюдением государственного порядка по всей России, вызывавшее буквально страх, трепет и ненависть у политических преступников всех мастей и легиона им сочувствовавших. Здесь же помещалось и нужное теперь адвокату управление сыскной полиции. Вывеска над входом гордо гласила, а кого-то и строго предупреждала: "Департамент полиции Министерства внутренних дел". Викентий Алексеевич вошел под кованый, на чугунных столбах, навес, прошел в широкий парадный подъезд. Представившись дежурному офицеру, Думанский назвал фамилию начальника сыскной полиции, а также сообщил, что тот должен его ждать. Жандарм доложил о посетителе по телефону, утвердительно кивнув невидимому собеседнику, затем отдал честь адвокату:
- Прошу вас, господин Думанский, проходите! Кабинет тринадцатый.
Перед входом в кабинет Викентия Алексеевича снова охватило сомнение: "Сатин и политика? По-моему, все же нелепость…" Но тяжелые резные двери перед ним уже распахнулись. Шведов рад был наконец-то увидеть бывшего однокашника снова в добром здравии. Думанскому же стало неловко за высокомерие, которое он выказал при предыдущей встрече, да и на дознании, и он искренне старался загладить оставленное тогда неприятное впечатление.
К счастью, разговор не отдалялся от сути дела, приведшего Викентия Алексеевича в строгий кабинет самого начальника сыскной полиции. Последний оказался так озабочен порученным ему расследованием, что мог рассуждать только об обстоятельствах, с ним связанных.
- Вся коллегия адвокатов в страшном волнении, делу присвоена первоочередная степень важности! Коллегия даже выделила персонально на поимку Кесарева пятьдесят тысяч рублей золотом. Кроме того, поблизости от вашей квартиры будет расположен усиленный жандармский пост на случай непредвиденной опасности. Следовало бы, любезнейший Викентий Алексеевич, столицу просеять сквозь сито: сейчас как раз все въезды-выезды из Петербурга перекрыты. Экий шустрый субъект этот Кесарев - действительно хитер, стервец, а мы-то его недооценивали! Подумать только - утер нос всему департаменту полиции! Дали сбежать этакой каналье прямо из зала суда, позволили напасть на вас - непростительное и непостижимое головотяпство.
- Что-ж, недосмотрели. Случается всякое… Погодите, а почему пост жандармский? - Думанский удивленно поднял брови. Он никак не мог взять в толк, за что удостоен внимания не обычной полиции, а политической.
- Да-да, коллега, не удивляйтесь, ротмистр Семенов ведет расследование непосредственно по линии корпуса жандармов. Я же вас предупреждал, что мистическим символом место преступления просто так не метят, и в нашем случае все оказалось ве-е-сьма непросто! - вздохнув, напомнил Алексей Карлович. - Словом, речь идет не о заурядном налете: есть тревожные факты, говорящие о связи нападавших на вас налетчиков с террористами. Такой вот пируэт-с.
- Господи! Только политики здесь и не хватало - впервые с ней сталкиваюсь в своей практике. - Адвокат прикрыл глаза и устало откинулся на спинку кресла.
- Как это ни прискорбно, теперь придется столкнуться. - подтвердил Шведов. - Слава Богу, что во время процесса над Гуляевым, как положено, присутствовал фотограф. Он тогда "запечатлел" всех, кто давал показания. Среди фото, разумеется, нашлись и портреты Кесарева на любой вкус, так сказать. Это должно очень помочь сыску! По всему городу и предместьям уже расклеены розыскные листки: теперь злодею трудно будет скрыться, его теперь ни один дворник не пропустит, любая собака облает. Фотографические портреты, конечно же, имеются и у всех наших чинов от городового до квартального, даже и у филеров. Теперь они смогут успешно сличать всех подозрительных субъектов.
По агентурным данным выяснилось, что разыскиваемый не только известный в уголовном мире медвежатник, но и принадлежит к пресловутой банде "Святого Георгия". Отпетые канальи, скажу я вам! Хорошо организованы, а самое неприятное - это не просто уголовный элемент, обыкновенные "деловые люди". Тут-то, как вы справедливо заметили, любезнейший, самая грязная политика и замешана - добывают, видите ли, деньги на нужды своей партии и при этом не гнушаются ничем. Для "великой цели", коей они почитают свержение законной самодержавной власти, все средства хороши: вооруженный грабеж, разбой (это у них называется экспроприацией) и кое-чего похуже. О принципе Макиавелли, да и о нем самом, вряд ли что-либо слышали (ну разве что главари), а туда же - цель оправдывает средства! Одним словом, террор и все, что эти идейные упыри высокопарно именуют классовой борьбой.
Адвокат встрепенулся, взволнованный тон его голоса сочетался с убежденностью в правоте обвинения:
- Алексей Карлович, дружище! Окажите мне услугу исключительно для пользы дела: дайте мне сейчас хотя бы одно объявление о розыске Кесарева. Я сам закажу в типографии дополнительно несколько тысяч экземпляров и лично позабочусь, чтобы расклеили на каждом столбе, на каждой рекламной тумбе, да, в конце концов, на каждом доме! Я уверен - с Божьей помощью мы поймаем этого матерого медвежатника.
- Не сомневайтесь, Викентий Алексеевич, когда затеяна такая большая охота, рано или поздно непременно угодит в наш капкан. Не такие особи попадались! То есть я, конечно, хотел сказать, теперь это уже дело ближайших дней - серьезность положения обязывает.
- А кстати, - осторожно поинтересовался Думанский, - что там с расследованием убийства Сатина? Маниак еще не обнаружен?
Начальник сыскного отделения только развел руками:
- Боюсь, пока не смогу вас ничем порадовать. Ничего определенного - ищем-с! Я-то полагал, что вы сами подумали над моей версией, изучили досконально литературу по соответствующему вопросу. Или по-прежнему не рассматриваете гибель вашего сотрудника в конспирологическом ключе?
- Отчего же, я действительно много думал о предмете нашего предыдущего разговора. Между прочим, проштудировал труды по судебной психиатрии и вот к какому выводу пришел. Вам не кажется, что почерк убийства явно выказывает в преступнике душевнобольного? По-моему, так это определенный шизофреник, или параноик, одним словом, маниак, который одержим некой "сверхценной" идеей. Шизофреники весьма ловко маскируют свои действия дальней логикой, обладая на первый взгляд ясностью мысли, строго выстраивают их последовательность и очень часто, преследуемые таким систематизированным бредом, совершают самые жуткие преступления. Разве это не напоминает наш случай?
- Несомненно, вы в чем-то правы. У маниака-психопата своя логика, свой мир, своя мораль - там он царь и бог, сам карает и сам убивает (избавил Бог оказаться на пути у такого агрессивного безумца!). У нас, признаюсь, была сначала и такая версия, однако же… О! Смотрите-ка, самовар поспел! Очень даже ко времени.
И Шведов, отойдя к миниатюрному круглому столику в углу, на котором как раз умещался серебряный самовар в форме амфоры, проворно налил две чашки кипящего душистого напитка. Алексей Карлович хотел, чтобы адвокат хоть как-то успокоился, да и самому "главному сыщику" необходимо было настроиться, укрепить душевное равновесие: Думанского предстояло ввести в курс экстренной и совсем не легкой для изложения и восприятия информации (особенно принимая во внимание ослабленное состояние последнего и, прежде всего, его расшатанные нервы).
- Вот что, Викентий Алексеевич, у меня к вам, скажем так, приватный разговор, - вполголоса, будто у стен Департамента Министерства внутренних дел могли быть чужие, враждебные государственному порядку длинные уши, продолжил следователь, когда кобальтовые с золотым ободком чашки почти опустели. - Имейте в виду: то, что я вам сейчас открою, - сведения сугубо секретные. Строго для служебного пользования. Посему делюсь с вами исключительно конфиденциально, как правовед с правоведом - мы ведь римское право на кафедре у одних и тех же профессоров штудировали! Так вот, коллега. В ходе следствия по делу Сатина были подняты архивы Департамента за последние пять лет и обнаружились прелюбопытнейшие факты. Знаки, аналогичные обнаруженным на месте убийства вашего сотрудника, фигурируют не менее чем в двадцати делах: в одних случаях они были изображены кровью, в других краской, мелом или, как на том брандмауэре, углем, точнее печной сажей. Итак факты неумолимо свидетельствуют о том, что мы имеем преступления, безусловно связанные между собой. А именно, резонансные убийства, успевшие уже наделать много шуму. Посему мы теперь постарались заблокировать информацию: дабы случай с Сатиным не попал в газеты. Эти господа репортеры всегда приносят нашей работе столько вреда - и ничего удивительного: сколько вокруг продажной прессы, порой кажется, она заодно с преступниками. Увы, это недалеко от действительности! Что касается данной серии злодейств, все жертвы объединяет то, что карманные деньги и документы не тронуты, но однако же каждый из убитых имел большие долги, у каждого кредиторы буквально сидят на лестнице. Объединяет данные эпизоды и еще одна - иначе не скажешь - иезуитская деталь: лица убитых обезображены до полной неузнаваемости. Сожжены кислотой или размозжены, в буквальном смысле разнесены выстрелами в упор, сделанными уже по мертвому телу. Также находили трупы, лицевая поверхность которых выглядела так, будто ее обгрызли хищники, или, по крайней мере, одичавшие бездомные собаки. Но вот ведь какое qui pro quo обнаруживается при детальном криминалистическом осмотре: эти хищные укусы, скажем прямо, не слишком походят на укус каких бы то ни было животных. Тогда возникает просто леденящая душу версия - понимаете, на что я намекаю? И всякий раз, повторюсь, рядом этот мистический рисунок - роза, распятая на кресте! Как я и предполагал, дело приобретает государственный масштаб. Сегодня эти убийства привели в трепет Петербург, а завтра всколыхнут целую Империю!
Думанский, сидевший vis-a-vis, не удержался и так близко придвинулся к сыщику, что тот почувствовал его жаркое дыхание и увидел расширенные страхом зрачки.
- Получается, совокупность фактов подводит к одному выводу - значит, все-таки пресловутые масоны? По-моему, тоже - очевидный их "автограф".
- Подождите, не торопитесь с выводами, хотя, говоря по совести, этих вольных каменщиков я перевешал бы на фонарях безо всякого снисхождения! И помяните мое слово, коллега; если наша Империя теперь устоит (сие и буди!), то лишь благодаря силе, проявленной властью! Она хоть и Богоспасаемая, но при необходимости должна защищать себя любыми методами и всеми мерами.
Для вас ведь не секрет, что целью решительно всех мистических братств, тайных обществ et cetera является не что иное, как захват власти, власти во всех смыслах. По этому поводу уполномоченным представителем нашего ведомства был сделан персональный доклад Государю о принципах организации, местах расположения тайных гнезд смуты, подан подробный список их главарей. О-о-о, дорогой мой Викентий Алексеевич, - сии суть самые что ни на есть зловредные индивидуумы! Жандармский корпус, он, знаете ли, тоже не даром царский хлеб ест… Наше мнение таково: в кратчайший срок призвать к ответу, да что там - переловить всю тайную и явную революционную братию и устроить показательный процесс, а затем публично, для всеобщего назидания, развешать этих гуманистов-богоискателей, теософов-антропософов, рыцарей "тайной доктрины" на каждом перекрестке - sic! Это может послужить уроком загнивающей старушке Европе и амбициозным Северо-Американским Штатам.
- Резонно! - Видно было, что адвоката задело за живое. - Я не сомневаюсь, что жандармский корпус готов начать исполнение этого плана хоть завтра, но что же сам Государь? Приветствует внедрение полицейского способа правления? А как к этому относится Правительствующий Синод?
- Эк вы, батенька! Сколько вопросов-то разом накидали, умница вы наш. Святейший Синод не торопится высказать что-нибудь определенное. А вот Государь Император отнесся к докладу серьезнейшим образом: изволил заявить, что необходимо покончить наконец со всеми этими безобразиями "ввиду их особой опасности для верноподданных и самого благопроцветания Империи".
Так что, если понадобится для пресечения заразы, Он одним росчерком пера объявит боевую готовность в столичных гарнизонах, а возможно, прикажет ввести и другие воинские части в Петербург и Москву… Да-да! А вы чего ожидали? Я же говорю, любые методы допустимы… Россия может оказаться на краю гибели, в бездне, в хаосе. О масштабах подготавливаемой катастрофы честный обыватель и не догадывается! Даже мы, возможно, не вполне их представляем…
Адвокат всем своим видом выразил удивление, восхищение и вместе с тем священный ужас: "Неужто на самом деле все так далеко зашло, что наша Родина на грани военной диктатуры?!"
Шведов ненадолго умолк, вытирая батистовым платком испарину со лба - то ли от горячего чая, то ли сам не на шутку переволновался, но после этой процедуры вернулся к животрепещущей теме:
- Погодите-ка, я вам еще самого… э-э-э… интересного не рассказал. И самого жуткого. Только помните, о чем я вас уже предупреждал; рот держите на замке! Ответственность за разглашение строжайшая! Так вот: в лесу за Коломягами обнаружено свежее потаенное захоронение - более пятисот человек.
- Да-а… Это жутко слышать! Точно повеяло мрачным Средневековьем - XIV век, чума… Вроде бы никаких эпидемий ни в Петербурге, ни в окрестностях, слава Богу, давно не случалось… - Адвокат принялся было рассуждать вслух, но шеф сыскной полиции не дал ему опомниться:
- Какая эпидемия, любезнейший: яма вырыта в форме пятиконечной звезды, символа врага рода человеческого! Пентаграмма, понимаете?! И опять-таки - все трупы будто псами или волками объедены. Но следует, однако, заметить: волки в окрестностях столицы - уже явная редкость, количество бездомных собак регулируется и не превышает безопасного уровня. Вот вам тишь да благодать; это вам, драгоценнейший, не рядовая перестрелка с мелкотравчатыми боевиками-анархистами. Это уже вызов обществу куда серьезнее…
- Позвольте, тогда выходит невероятное, чудовищное преступление! Кому и для чего понадобилось убивать столько людей? Гекатомба какая-то! Жертво…