Михаил закусил губу и придвинул к себе половину, а половину, не глядя, двинул на числа. Пот лился ему в глаза, и когда он вытер его и всмотрелся, оказалось, что его ставка легла на двадцать один. "Все из-за той старухи в казино, - устало думал писатель. - Она сказала, что Анастасия - талисман, а почему? Потому что выигрывал игрок, рядом с которым она стояла. Вчера она стала возле Осоргина, он дважды поставил на зеро и дважды выиграл, хотя до того, кажется, проиграл все. Теперь она рядом со мной и думает, что я буду выигрывать, пока она не отойдет. Двадцать одно… один шанс из тридцати шести, это вам не красное и черное. Возможно, тут-то ее удача и кончится…"
- Двадцать одно, красное, нечет и пас!
Опять выигрыш! Михаил понимал, что жаловаться в его положении не то что глупо, а противоречит всем законам здравого смысла, но ему мучительно, до боли хотелось проиграть. Анастасия тронула его за локоть.
- На нас начинают обращать внимание, - шепнула она. - Я не хочу, чтобы они догадались. Я отойду и вернусь через четверть часа, а вы в мое отсутствие делайте мелкие ставки и старайтесь проиграть как можно меньше. Хорошо?
- Я сделаю все, что вы хотите, - пробормотал Михаил.
Анастасия удалилась. Он поставил пять золотых на красное и проиграл; сделал еще одну ставку на пас - выпало зеро, но третий раз оказался выигрышным. "Значит, без Анастасии мне везет, как прочим смертным, - сообразил Михаил, - могу проиграть, а могу и выиграть". Последующие несколько минут он ставил без системы и в основном серебро; он не мог объяснить сейчас, почему скромные серебряные монеты вдруг стали его раздражать и он пожелал во что бы то ни стало от них избавиться. Наконец Анастасия вернулась и встала возле него. Теперь он больше не проигрывал; столбики золотых монет перед ним становились все выше. Немолодой служитель казино, удивительно ловко заставив всех расступиться, даже принес для него кресло.
- Дайте ему что-нибудь, - шепнула Анастасия.
И писатель бросил ему золотой, не глядя - это он-то, который раньше проживал несколько серебряных монет в неделю и ходил пешком, чтобы экономить на извозчике. "Кажется, у Гофмана есть рассказ… "Счастье игрока"… о чем же он? Забыл…" Умом он понимал, что то, что он сейчас переживает, и есть то самое счастье игрока; но он вовсе не был счастлив. Все казалось ему каким-то зыбким и непрочным; он стал больше оставлять себе и меньше ставить, потому что боялся проиграть все разом. Радовало его, что Анастасия не делала ему замечаний и вообще ничего не говорила, что бы он ни предпринимал. Через некоторое время девушка снова отошла, чтобы их колоссальная, сверхъестественная удача не так бросалась в глаза; в ее отсутствие Михаил сделал несколько неудачных ставок, довольно много потерял и раздражился до крайней степени. Он не заметил, как в зале появились Иван Александрович Гончаров и Тихменёв, которые с изумлением стали следить за ним; к ним обратился кто-то из зрителей, спрашивая, что это за скромно одетый молодой человек, который начал с нескольких монет, а теперь сидит перед столбиками золота, стиснув руками виски.
- Он же никогда раньше не интересовался рулеткой, - с изумлением проговорил редактор, - что это с ним?
- Бес игры, - усмехнулся Гончаров.
Вскоре слово "новичок, новичок" пролетело по залу, перепархивая из уст в уста. Все успокоились: удаче Михаила было найдено подходящее объяснение. Он выиграл, проиграл, снова проиграл, и тут вернулась Анастасия.
- Вы совсем бледный, - сказала она, пристально глядя на него. - Михаил Петрович, давайте пойдем в ресторан, а потом вернемся. Тут рядом лучший ресторан во всем городе.
Михаил не стал возражать. Он сделал еще несколько ставок, разумеется, выиграл, выдал каждому крупье по несколько монет в качестве чаевых и объявил, что вынужден прерваться. Анастасия достала из своей сумочки мешочек и протянула спутнику; испытывая совершенно непередаваемые ощущения, он стал сгребать со стола деньги. Золото звенело и текло между его пальцев.
От игорного стола он уходил как сомнамбула и опомнился только, когда они с Анастасией уже были в ресторане, расположенном в том же здании. Девушка сидела за столом напротив него, держа на коленях их сокровище - точнее, ее сокровище, потому что Михаил на него не претендовал. Тем не менее она заговорила о том, что он, конечно, получит свою долю от выигрыша. Михаил, разумеется, принялся доказывать ей, что деньги - ее и удачу приносит тоже она, а раз так, у него нет никакого права ни на одну выигранную монету. Но тут подошел официант, и они, не сговариваясь, заказали самые дорогие блюда, какие нашлись в меню.
- Ах, как хорошо быть богатой! - то и дело повторяла Анастасия, жмурясь.
После обеда они вернулись в казино, но перешли в другой зал, и Михаил снова начал делать ставки. Когда Анастасия стояла рядом, он выигрывал, в ее отсутствие то выигрывал, то проигрывал. Часов в шесть появился англичанин с сигарой, который раньше играл против Осоргина; теперь он подсел к их столу и сразу начал делать крупные ставки. Прошло менее двух часов, и англичанин проиграл Михаилу все, с чем пришел. Теперь перед писателем громоздились груды золота, и из других залов приходили любопытные зрители, чтобы посмотреть на него. Он ставил и ставил, механически, как машина. Вокруг него суетились служители, ему уже давно пододвинули самое лучшее кресло, и несколько игроков пытались урвать свой кусочек от его удачи, повторяя его ставки. Он давно бросил считать, сколько успел выиграть; может быть, тысячи золотых, а может быть, и десятки тысяч, что в ту эпоху составляло целое состояние. Неожиданно он не увидел, а почувствовал, как Анастасия вздрогнула. В зал вошла Натали в сопровождении своего мужа. Некоторое время Натали наблюдала, как Михаил ведет игру, потом с вызовом промолвила: "Ну что ж", и приблизилась к столу.
- Дайте мне денег, - высокомерно сказала она мужу, - я хочу сыграть.
Анастасия закусила губу. Увидев искрящиеся кошачьи глаза Натали, Михаил подумал, что его не удивит, если удача его спутницы вдруг разом кончится в присутствии этой недоброй женщины. Но все продолжалось своим чередом: он выигрывал, пока Анастасия находилась рядом с ним, а когда она отходила под каким-нибудь предлогом, он превращался в обычного игрока, который ставит наугад и больше теряет, чем приобретает. Натали упорно не везло: играя импульсивно и нерасчетливо, она проиграла очень много. Андрей Кириллович, видя, что дело зашло слишком далеко, пытался отвлечь ее и увести от стола, но она только отмахивалась от мужа и делала очередную ставку. От груд золота, которые лежали перед ним, у Михаила уже рябило в глазах. Он ненавидел казино, крупье, столпившихся вокруг стола зрителей, и в то же время у него не было сил, чтобы встать, забрать свой выигрыш и уйти. Спасение пришло оттуда, откуда он не ожидал.
- Les trois derniers coups, messieurs! - протяжно прокричал старший крупье.
Михаил забыл, что рулетка прекращает работать в полночь и перед закрытием всегда возвещается время, которое остается для трех последних ставок. Он был настолько разбит, что предпочел пропустить две ставки из трех и в последний раз поставил на нечет. Выпало семь, красное и определенно нечетное; крупье отсчитал ему выигрыш, Михаил дал всем щедрые чаевые и стал ждать, когда Анастасия заберет деньги, которые он с ее помощью выиграл. У него подкашивались ноги от напряжения, дрожали руки и время от времени дергалась щека, но снаружи, на свежем воздухе, ему стало легче. "Вот ведь сюжет, - подумал он, вспомнив, что является писателем, - всем сюжетам сюжет, но никому даже рассказать нельзя, потому как - не поверят-с".
- Поедемте со мной, Михаил Петрович, - сказала Анастасия. - Хочу, чтобы мы с вами обрадовали Петра Николаевича и Глафиру Васильевну. Они так мучились, когда я отказала этому глупому полковнику, а теперь они узнают, что мы богаты, и… и все будет хорошо.
Михаил не нашел в себе сил отказать. Они сели в наемный экипаж, и подковы лошади глухо застучали по мостовой. Когда наши герои уезжали, вышедший из казино переодетый полицейский кликнул еще одного агента, сел в другую карету и поехал следом за счастливчиками, чтобы проследить, что они доберутся до дома в целости и сохранности и с ними ничего не случится.
Глава 26. Тревоги
Несколько окон виллы светились в полумраке; трещали цикады, и теплый ночной ветер покачивал ветви деревьев. Михаил стал искать кошелек, чтобы расплатиться, но Анастасия опередила его и, вытащив золотой, бросила монету кучеру. Тот взял ее, повертел в руках и недоверчиво уставился на девушку.
- Фрейлейн, я сожалею, но у меня нет сдачи…
Анастасия засмеялась.
- Какие глупости! Оставьте себе! Идемте, Михаил Петрович…
Лукерья открыла дверь еще до того, как Анастасия позвонила, и, суетясь вокруг вновь прибывших, выложила новости: Натали была не в духе, выгнала из дома горничную - ту, с тихим голосом, - а потом отправилась с супругом в город; Петр Николаевич хотел ехать с ними, но Глафире Васильевне стало нехорошо, и он остался.
- А что такое с Глафирой Васильевной? - спросил Михаил. Лукерья потупилась.
- Так она решила, что Анастасия Петровна только сказала, что пойдет с вами погулять, а сама сбежала к Григорию Александровичу, - ответила она, шмыгая носом. - Что это у вас в сумке, подарки какие купили?
- Нет, - ответила Анастасия, блестя глазами, - это лучше, чем подарки, гораздо лучше!
Когда они с Михаилом вошли в гостиную, Фифи залаяла, а Глафира Васильевна приподнялась с кресла.
- Ах! Настенька! Ну как же ты могла… Тебя столько времени не было! Мы уж начали тут думать… разное думать, одним словом… Добрый вечер, Михаил Петрович! Фифи, довольно лаять, у меня и так голова болит…
- Говорил же я тебе: ничего с ней не случится, когда с ней Михаил Петрович, - вполголоса заметил Петр Николаевич.
- А у меня для вас кое-что есть, - с торжеством промолвила Анастасия. Михаил заметил, что при этих словах Глафира Васильевна встревожилась, а ее супруг озадаченно нахмурился.
- Настенька, ты о чем? - спросил Петр Николаевич.
Вместо ответа Анастасия подошла к столу, открыла туго набитый мешочек, который они с Михаилом привезли из казино, и вывалила его содержимое на стол.
- Батюшки! - ахнул Петр Николаевич и обеими руками схватился за свои многострадальные бакенбарды.
- Это… это что же, деньги? - несмело спросила Глафира Васильевна.
- Да, - подтвердила Анастасия, счастливо улыбаясь. - Мы с Михаилом Петровичем выиграли в казино.
Петр Николаевич как стоял, так и рухнул на диван, таращась на сверкающую на столе груду золота. Глафира Васильевна встревожилась.
- Но ведь не может быть, чтобы вот так сразу… взять и выиграть…
- А мы выиграли, представьте себе!
- Сколько тут? - деловито спросил Петр Николаевич.
- Мы не считали, - ответил Михаил. - Тут разные монеты, фридрихсдоры, наполеондоры, гульдены, и франки тоже попадаются… На рубли - не меньше десяти тысяч, я думаю.
- Батюшки! - зачарованно повторил Петр Николаевич. - Михаил Петрович! Настенька! Я… Вы… Мне…
Больше он ничего не сумел сказать и застыл в блаженном созерцании сверкающего на столе богатства.
- Но ведь это все, наверное, придется вернуть? - пробормотала Глафира Васильевна.
- Ну что вы как маленькая, ей-богу, - проговорила Анастасия нетерпеливо, - какое еще вернуть? Говорю же: это наш выигрыш… Мы начали с одного золотого и мелочи серебром и понемножку… потихоньку… повышали, повышали… Ну и повезло нам, конечно, тоже…
- Какой стыд! - скорбно изрекла Глафира Васильевна, качая головой. - Ты - барышня из хорошей семьи - играла в казино!
- Она только дала деньги, - вмешался Михаил. - Играл я. Успокойтесь, Глафира Васильевна, ведь не из-за чего переживать, право слово, не из-за чего!
Петр Николаевич наконец пришел в себя и потер руки.
- Она всегда такая была, - шепнул он Михаилу, блестя одним глазом и подмигивая другим, - когда радоваться надо, вечно портит всем веселье… Голубчик! Друг вы мой сердечный! Даже выразить не могу, до чего вы меня обрадовали…
- Нет, я не могу понять, не могу! - вскрикнула Глафира Васильевна, поднимая пальцы к вискам. - Что же такое происходит? Ты возвращаешься… несешь целое состояние… и все за один вечер! - Она обернулась к писателю. - Михаил Петрович, вы меня обманываете! Вы ведь не были в казино… Я женщина старая, но я чувствую… я знаю, где правда! Вы за все мне ответите…
Губы у нее дрожали, подбородок прыгал, в глазах застыло умоляющее выражение. Михаил понял, что старая дама зациклилась на идее о том, что игра не приносит ничего, кроме горя, и теперь все ее существо протестовало против того, что она видела.
- Вы меня обманываете, вы все обманываете меня! - закричала она и стала топать ногой, а потом вся поникла и зарыдала.
Петр Николаевич метнулся к колокольчику и вызвал горничную, но та пришла не сразу, потому что открывала дверь вновь прибывшим. Натали вплыла в гостиную, стягивая с рук перчатки, муж следовал за ней, и, когда она увидела груду золота на столе и резко остановилась, он едва не наступил ей на шлейф. За ними явилась Лукерья, хотела справиться, что угодно Петру Николаевичу, но тоже увидела деньги и остолбенела.
- Вот, вот, - горячо заговорила Глафира Васильевна, указывая на Анастасию, - ходит где-то дотемна, деньги какие-то принесла… и этот с ней, щелкопер, бумагомарака! Михаил Петрович! Не для того мы приняли вас в наш дом - между прочим, уважаемый дом, - чтобы вы…
- Михаилу Петровичу сегодня необыкновенно повезло, - промолвила Натали с металлом в голосе, - он выиграл целое состояние. Поздравляю вас, милостивый государь…
- Эти деньги принадлежат Анастасии Петровне, - твердо проговорил Михаил. - Я тут ни при чем.
Натали вскинула брови, оглядывая его, и наконец со вздохом покачала головой.
- Благородно, - уронила она, - но нелепо. Я же видела, как и многие другие, как вы сидели там несколько часов кряду и держались, скажем откровенно, чрезвычайно хорошо.
- Я играл на деньги Анастасии Петровны и по ее просьбе, - ответил Михаил, чувствуя, что начинает раздражаться. - Мне очень жаль, что вы оказались среди тех, кто проиграл мне, но такова жизнь.
- Да, я много проиграла, - подтвердила Натали таким тоном, словно речь шла о какой-то незначительной мелочи, и повернулась к дочери. - И зачем вам Осоргин? У вас уже есть один игрок, настолько вам преданный, что готов даже отказаться от своего выигрыша, а вы без зазрения совести готовы этим воспользоваться.
Анастасия побагровела, развернула свой мешочек и стала бросать в него деньги, зачерпывая их горстями. Петр Николаевич открыл рот.
- Михаил Петрович, пожалуйста, возьмите, - проговорила девушка, подходя к писателю вплотную и протягивая ему деньги. - Наталья Денисовна права… и вы обидите меня своим отказом… Вы столько сделали для меня…
Пересилив себя, он взял мешочек, и монеты в нем приятно звякнули, переходя из рук в руки. "Нет, я не рад, совсем не рад… Почему? Ведь у меня осталось совсем немного, на возвращение в Россию и еще - чтобы протянуть здесь неделю на полуголодном пайке… Но у меня такое мучительное ощущение, словно… словно Анастасия откупается от меня… И еще я не рад, потому что монеты, с которыми мы пришли в казино, изначально были деньгами того, другого".
Выйдя из ступора, Лукерья наконец спросила у Петра Николаевича, зачем он ее звал.
- Глафира Васильевна волновалась, - сказал он, поворачиваясь к жене, которая с изумлением переводила взгляд с Натали на Анастасию и с последней - на Михаила. - Я уж стал опасаться, не случилось бы чего… Тебе легче, душенька?
Но душеньку уже раздирали другие заботы. Она поняла, что ставки делал Михаил, что выигрывал тоже он, и ее охватило беспокойство, уж не захочет ли он потребовать весь выигрыш себе. Груда монет на столе уже не пугала Глафиру Васильевну; она стала данностью, неоспоримым фактом, и теперь хуже всего было бы лишиться этого золотого миража.
- Ах да стоило беспокоить Лукерью из-за такой мелочи, - сварливо промолвила старая дама, поправляя свой неизменный чепец. - Лукерья, стой! Вот что: запри-ка хорошенько все двери, и окна тоже. Как бы кто не прознал, что у нас такие деньги завелись…
Лукерья вышла, топая. Генерал покосился на часы и украдкой зевнул, прикрывая ладонью рот.
- Однако уже поздно, - пробубнил Андрей Кириллович. - Кирилл, конечно, уже спит… гм… Суматошный, однако, выдался денек…
- В самом деле, ночь на дворе, - вмешалась Глафира Васильевна и обратилась к Михаилу: - Что ж, милостивый государь, была очень рада вас видеть… и впредь в любое время… когда пожелаете, мы всегда вам рады!
Писатель понял, что от него хотят отделаться и в первом часу ночи гонят прочь. Он думал, что ему позволят переночевать в гостевой комнате, но теперь не имело смысла даже упоминать об этом. Со смертью в душе он откланялся и вышел. Мешочек с золотом, который он засунул во внутренний карман, оттягивал его и при каждом шаге стукал Михаила по ребрам. Лукерья проводила гостя до калитки и тщательно заперла ее.
"Дурак, трижды дурак, - вяло подумал Михаил, озираясь. - Что мешает какому-нибудь ловкому типу выследить меня, стукнуть в висок, как бедную Софи, и обобрать мой остывающий труп?"
В потемках фыркнула лошадь, и писатель разглядел за ней очертания обшарпанных дрожек. Михаил шарахнулся.
- Герр Авилов? - произнес возле него незнакомый голос. - Меня зовут Штиглиц, я состою в полиции и надзираю за порядком в казино. Мы в Бадене придаем большое значение безопасности наших гостей. Если угодно, мы можем довезти вас до города.
- Откуда вы знаете, как меня зовут? - пробормотал Михаил.
- Мы знаем всех наших гостей, герр Авилов, - усмехнулся полицейский. - Очень рад, что вам сегодня повезло. Так вы едете или нет?
- Доставьте меня в отель "Европа", если вам не сложно, - решился писатель.
Он поднялся в дрожки, где сидел второй агент, скороговоркой пробормотавший свое имя. Штиглиц назвал кучеру адрес и устроился на сиденье напротив Михаила.
"Вот будет забавно, если они на самом деле окажутся не полицейскими, а грабителями, - мелькнуло в голове у писателя, - то есть на самом деле совсем не забавно, конечно…"
Но его без всяких приключений доставили в город и высадили возле отеля. На прощание он, как у него уже вошло в привычку, дал сыщикам денег, довольный тем, что они избавили его от хлопот.