- Право же, мистер Р.!
- Я утверждаю это, Эмма. Конечно, - добавил мистер Роли голосом трагика, - я не мастер актерской игры, как Долли, и не опытный фехтовальщик, как Дик. В то же время...
- Вы недооцениваете себя, мистер Р. ! - прервала его жена.
- Ну-ну! - Мистер Роли кисло улыбнулся. - Возможно, мой удел - развлекать партер во время непредвиденных задержек при смене декораций. Я мог бы стать знаменитым, жонглируя пятью апельсинами и ловя их на острие шпаги. И ты должна признать, что в комических песнях у меня было мало соперников.
- Самыми комичными временами, мистер Роли, - вмешалась Долли, подстраиваясь под разговор, - были беспорядки из-за цен в "Ковент-Гарден". - Она обернулась к Дику: - Помнишь, когда администрация взвинтила цены, а людям не понравилось? Хотя это произошло шесть лет назад, а ты тогда был в Оксфорде.
- Долли! Прекрати болтовню и слушай меня!
- Дик, дорогой, не надо!
- Беспорядки в "Ковент-Гарден" были позором! - заявила миссис Роли.
- Согласен, любовь моя. - Мистер Роли серьезно кивнул. - Особенно когда усмирять публику поручили профессиональным боксерам. Многих бранили, а один человек погиб. Такое никогда не могло бы произойти в "Друри-Лейн".
Глаза его жены вновь повлажнели от слез.
- Конечно, мистер Р., - ядовито заметила она, - вы обязаны защищать администрацию, которая увольняет вас без предварительного уведомления, оставив без единого пенни!
- К таким делам следует относиться философски, любовь моя. - Мистер Роли величаво махнул рукой. На его губах мелькнула улыбка. - Разумеется, ты абсолютно права в своей оценке беспорядков. Все же почти семьдесят вечеров драк в партере с участием лорда Ярмута и достопочтенного Беркли Крейвена, с гудением почтовых рожков и выпусканием голубей... ну, имели свою светлую сторону.
- Это было чудесно! - с тоской вздохнула Долли Спенсер. - Как бы я хотела, чтобы такой скандал случился в Итальянской опере!
- В опере, дорогая? - удивленно переспросила миссис Роли.
- В опере? - ледяным тоном повторил ее супруг. - Пожалуйста, не забывайте, моя дорогая Долли, опера - низменное искусство.
- Низменное, но модное, мистер Р., - отозвалась миссис Роли. - Знать приходит туда разодетой, как при дворе, и даже зрители поскромнее являются в партер en grande tenue. Ну а мы в нашем театре выглядим всего лишь фиглярами.
- В том-то и дело! - воскликнула Долли. - В опере все такие изысканные и чопорные! Господи, как бы я хотела, чтобы кому-нибудь из них запустили апельсином в физиономию! Но такого никогда не случится. Опера - для изящных леди и расфуфыренных лордов, которые... - Внезапно осознав, что она говорит, Долли умолкла с открытым ртом. - Я не имела в виду тебя, Дик!
Даруэнт улыбнулся:
- Знаю, Долли. И если это тебя порадует, я готов отправиться в оперу и запустить апельсином в кого-нибудь из расфуфыренных лордов. Но не могли бы мы вернуться к нашим делам?
- Нет. Не мучай меня!
- Неужели ты меня совсем не любишь?
- Конечно, люблю! Вот почему я не осмелюсь... Ты даже не знаешь, где я была все то время, когда ты находился в тюрьме.
- Мне все равно, где ты была.
Карие глаза смягчились. Долли медленно протянула руку.
Послышался негромкий, но властный стук. Дверь открылась, и вошла Кэролайн.
Супруги Роли почтительно встали. Кэролайн улыбалась, хотя ей, безусловно, удалось многое подслушать.
- Простите мое вмешательство, милорд, - обратилась она к Даруэнту, - но мистер Херфорд только что ушел вместе с мистером Коттоном. Он просил передать вам, что вы провели слишком много времени с нашей больной, - Кэролайн ласково посмотрела на Долли, - и должны немедленно уйти.
Даруэнт поднялся с кровати.
Свежий румянец и энергия Кэролайн заставили его понять, как измождены все трое, находящиеся в Янтарной комнате. Даже Роли, не говоря уже о Долли, выглядели усталыми после ночного бдения у постели. А ведь смерть еще одной ногой оставалась в доме!
- Я вел себя глупо, - извинился Даруэнт, поцеловав руку Долли. - Но я вернусь, как только позволит мистер Херфорд.
- Еще бы! - пробормотала Кэролайн.
- Но со мной все в порядке! - воскликнула Долли. - Так сказал костоправ. Сегодня я собираюсь встать, - она пощупала компресс под одеялом, - и убрать этот ужасный лед, из-за которого я чувствую себя как мокрая рыба!
Выражение лица мистера Роли вновь стало замогильным.
- Вы не встанете, дорогая моя, - заявил он, - даже если мне придется удержать вас силой. Таковы указания, данные мне хирургом.
- Он говорит правду, мисс Спенсер, - подтвердила Кэролайн. - Милорд!
Даруэнт, стоя у двери, повернулся.
Кэролайн смотрела на него. Ее голубые глаза были непроницаемыми.
- Я прервала вашу беседу еще по одной причине, - продолжала она, будто Даруэнт подвергал ее слова сомнению. - К вам пришел посетитель. Я мало поняла из вашего разговора за завтраком, но этот джентльмен взволнован, и... я знаю, что вы бы хотели его повидать!
- Посетитель? Кто?
- Его зовут мистер Тиллотсон Луис.
Глава 15Кучер с кладбища
- Тиллотсон Луис! - эхом отозвался Даруэнт.
Молодой Луис казался ему настолько неуловимым - всего лишь парой лакированных сапог, чей стук он услышал в коридоре клуба "Уайте", - что Даруэнт был ошарашен, словно Кэролайн сообщила о визите пресвитера Иоанна или хитроумного Одиссея.
- Могу я спросить, где он сейчас?
- Я взяла на себя смелость попросить его подождать в гостиной.
- А где... э-э... Малберри?
Взгляд Кэролайн омрачился. Она бросила взгляд на дверь.
- Еще минуту назад был со мной. К несчастью, - при этом на ее лице отразилось скорее отвращение, чем сожаление, - мистер Малберри слишком много выпил. Признаю, что я поступила неразумно, вернувшись в гостиную и предложив ему бренди после завтрака. Когда вы ушли, милорд, мистер Малберри сделал ряд удивительных заявлений, включая то, что он разгадал тайну.
- Разгадал тайну?
- Да, милорд.
Долли Спенсер откинулась на подушки, опустив длинные ресницы. Мистер Роли устало прислонился к столбику кровати.
- Что именно вам сказал Малберри? - настаивал Даруэнт.
- Пожалуйста, милорд, спуститесь вниз и...
- Что сказал Малберри?
- Вы помните, что он стоял во главе стола перед большой вазой с фруктами и ел яблоко, которое уронил после прихода хирурга?
- Помню. А потом?
- Милорд, я могу сообщить вам это, не вдаваясь в подробности. После вашего ухода, мистер Малберри пил бренди и щеголял латинскими цитатами. Не знаю, - Кэролайн смущенно улыбнулась, - старался ли он таким образом произвести на меня впечатление.
- Продолжайте!
- Мистер Малберри произнес цитату насчет неприкосновенности римской виллы, и это так его возбудило, словно он увидел ядовитую змею. Он дважды повторил: "Римская вилла" - и смотрел на вазу с фруктами, как будто в ней таилась истина. После этого, к удивлению моему и мистера Коттона, мистер Малберри достал из кармана связку ключей - не менее полудюжины, взмахнул ею, заявил, что разгадал тайну до конца, и потребовал, чтобы его отвели к вам.
- Тогда где же он?
Кэролайн пожала плечами:
- Как я уже говорила, он был не в себе. Я велела Томасу... - она имела в виду второго лакея, - проводить его на улицу и усадить в наемный экипаж. Милорд, неужели вы забыли, что ваша жизнь в опасности? Почему бы вам не повидать мистера Луиса?
- Сейчас иду. - Даруэнт вышел, закрыв за собой дверь.
Спускаясь на второй этаж, он слышал, как шум дождя усилился. Напольные часы на лестничной площадке били полдень.
Так как основной удар ливня приходился на передние окна, в зеленой гостиной были задернуты портьеры, а на каминной полке горели свечи. На полосатом диване сидел ясноглазый молодой человек, читая "Икзэминер" - газету Ли Ханта.
Гость быстро поднялся:
- Лорд Даруэнт?
- К вашим услугам, мистер Луис.
Тиллотсон Луис, одетый богато, но неброско, за исключением белого жилета с красными узорами, был примерно одинакового с Даруэнтом роста и телосложения. Как и у Даруэнта, у него были серые глаза и каштановые волосы. Хотя, как показалось Даруэнту, перепутать их можно было только при тусклом освещении.
Ему с первого взгляда понравился молодой Луис - понравились его очевидные прямота и ум, то, что он не шепелявил, не смотрел исподлобья и не проявлял эксцентричности, свойственной денди.
Луис нервно мял в руке газету. Даруэнт знаком предложил ему сесть на диван, а сам занял место за столом в центре комнаты.
- П-простите мне мое вторжение. - Луис старался справиться с заиканием с помощью дружелюбной улыбки. - Я пришел сюда, лорд Даруэнт, в основном для того, чтобы поблагодарить вас.
- Поблагодарить меня? За что?
- Насколько я понял со слов моей соседки, супруги капитана Бэнга, вчера кто-то стрелял в вас из окна моей квартиры... Одну минуту! - добавил он, склонившись вперед и прижав "Икзэминер" к коленям, хотя Даруэнт не собирался его прерывать. - Могу поклясться, что я не питаю склонности к убийствам, а в упомянутое время, если миссис Бэнг назвала его правильно, обедал в "Уайте" вареной курицей под устричным соусом.
- Можете не беспокоиться, мистер Луис, - засмеялся Даруэнт. - Я уверен, что в меня стреляли не вы.
- Слава богу! Но почему вы в этом уверены?
- Скажем, по личным причинам.
- Большинство людей отправились бы прямиком к магистрату или, по крайней мере, вызвали стражу.
- У любого чарли только пятки засверкают при первом же намеке на неприятности, - сухо отозвался Даруэнт. - Кроме того, ночная стража - большей частью старики, которых способен избить до бесчувствия любой распутный щеголь вроде Джемми Флетчера или сэра Джона Бакстоуна.
- Не стоит недооценивать Джемми. - Луис бросил на Даруэнта быстрый взгляд. - Хотя он и выглядит хилым, но силен как бык. Что касается Бакстоуна... - Внезапно вспомнив об "Икзэминер", Луис сложил ее и спрятал в карман сюртука. - Вас не удивляет, что тори и член клуба "Уайте" читает газету столь... передовых взглядов?
- Нет, если ее читает умный человек.
- Значит, вы одобряете эту газету? - воскликнул Луис. - Хотя ее издателя только в прошлом феврале освободили из тюремного заключения, которое он отбывал за так называемый пасквиль на принца-регента?
- Я аплодирую здравомыслию мистера Ханта, если не его умеренности. Кажется, он назвал регента "тучным Адонисом пятидесяти лет"?
- Что-то в этом роде.
- Более верным, хотя и менее осмотрительным было бы назвать его "жирным боровом, пережившим таланты, которыми он некогда обладал".
Тиллотсон Луис открыл рот, собираясь заговорить, но тут же закрыл. Его серые глаза с беспокойством разглядывали Даруэнта. Казалось, он хочет громко приветствовать его, но не осмеливается даже похвалить. Пламя свечей озаряло худощавое лицо Луиса и слегка дергающуюся мышцу возле рта. За портьерами слышался шум ливня.
- Вы не можете так поступать, лорд Даруэнт! - наконец выпалил Луис.
- Как именно?
- Вернее, не должны, - поправился Луис. - Вы не должны выказывать презрение обществу, ниспровергать идолов, а самое главное - задевать Джека Бакстоуна.
Минутная радость Даруэнта сразу высохла, превратившись в черную грязь, которую он почти ощущал на вкус.
- Опять Бакстоун! Черт возьми, кто он такой? Священная особа, которой нельзя касаться?
- Да.
- И я не освободился от этой хвастливой свиньи, даже всадив ей пулю в колено?
- Вы никогда не освободитесь от него, лорд Даруэнт, - с сочувствием, но решительно произнес Луис, - покуда он является символом того, каким должен быть джентльмен. Примиритесь с этим.
Наступившее молчание нарушил гость:
- Этим утром, как всем известно, вы одержали так называемую победу над Бакстоуном...
- Так называемую?
- Говорят, вы дрались нечестно. Сегодня вас вызовут снова.
- Кто?
Луис окинул взглядом тускло освещенную комнату, словно стараясь убедиться, что их не подслушивают.
- Говоря между нами, вы слишком ловко управляетесь с пистолетом. Так что вам придется иметь дело с их лучшим фехтовальщиком.
- Повторяю, сэр: кто меня вызовет?
- Майор Энтони Шарп из 7-го гусарского полка.
- Майор Шарп?!
- Кажется, вы мне не верите?
- Но Шарп - достойный и честный человек!
- Верно, - согласился Луис, пожав плечами. - Все это знают. Но Джемми Флетчер и Джек Бакстоун утверждают, что вы дрались нечестно. Вы клялись, будто никогда в жизни не притрагивались к пистолету и даже не умеете стрелять.
- Значит, они оба бессовестные лгуны, - заметил Даруэнт.
Луис поднялся с дивана и прошелся по комнате.
- Я склонен верить вам, милорд. Во-первых, потому, что вы производите впечатление честного человека, а во-вторых... - Он коснулся "Икзэминер" в кармане его серого приталенного сюртука с черным бархатным воротником. - Но Флетчер и Бакстоун ручаются словом джентльмена, и майор Шарп искренне верит им. Что касается сэра Джона Бакстоуна...
- Не можем ли мы обойтись без упоминаний о Бакстоуне?
Но когда он задал этот вопрос, в голове у него, словно назойливый рефрен, звенели ненавистные слова: "Вы никогда не освободитесь от него, лорд Даруэнт... "
- Кроме того, - Луис будто прочел его мысли, - речь идет о повышении в чине.
- Не понимаю.
- Его королевское высочество герцог Йоркский - близкий друг Бакстоуна, - объяснил Луис. - Конечно, герцог уже не командует армией, но по-прежнему пользуется огромным влиянием в королевской конной гвардии. Майор Шарп - отличный солдат, из хорошей семьи, в родстве с Кинсмирами из Букингемшира, но он беден, в долгах и не имеет перспектив на повышение.
- Вы намекаете, сэр, что это чертово влияние...
- Чин полковника будет самой меньшей наградой, если он одержит над вами верх, милорд. Его секундант может явиться сюда в любой момент.
Даруэнт встал и подошел к камину. Именно здесь вчера вечером он давал Джемми Флетчеру ответ для передачи Бакстоуну. На его лице играла ледяная улыбка. От нее, по непонятной причине, капли пота выступили на лбу у Луиса.
- Я не буду с ним драться, - заявил Даруэнт.
- У таких, как мы с вами, нет выбора, - с горечью отозвался Луис. - Не принять вызов для нас все равно что быть высеченными публично. Вы знаете Неда Файрбрейса, племянника майора Шарпа?
- Нет.
- Нед Файрбрейс раньше служил корнетом в 10-м гусарском полку - полку самого Принни. Он почти так же хорошо фехтует, как его дядя, а злобы в нем побольше, чем в Бакстоуне. Если вы откажетесь от вызова майора, Нед высечет вас хлыстом и его сочтут правым!
- Пусть попробует.
- Но почему вы отказываетесь от встречи с его дядей?
- Я намерен публично объяснить причину.
- Отлично! Это может пойти на пользу. Какова же эта причина?
- Нежелание причинять вред честному человеку, не испорченному стаей свиней, которой не помешало бы лекарство наподобие французской революции.
Дождь с новой силой заколотил в оконные стекла. Лицо Тиллотсона Луиса стало белым, как его жилет.
- Ради бога, тише! - взмолился он. - Вы еще худший республиканец, чем Том Пейн!
- Я? Республиканец? Опомнитесь, мистер Луис!
- Тогда как же вы это назовете?
- Подумайте сами. - Даруэнт прислонился к камину. - Люди не рождаются равными, хотя бы по причине разницы в интеллекте. Можно ли сравнить свинорылого Йорка, дурачка Билли Кларенса, извращенца Камберленда или безмозглого Кента с покойным мистером Фоксом или умирающим мистером Шериданом?
- Милорд, это измена!
- Измена? Этим ганноверским придуркам, в четырех поколениях которых нет ни капли английской крови? Говорите мне об измене, сэр, когда мы будем служить королю-британцу.
- Приятель, да вы просто...
- Якобит, как мой друг мистер Малберри? Не уверен. Но скажу одно - все люди равны или должны быть равны в правах перед законом.
- Теперь вы рассуждаете здраво! Я тоже за справедливость.
- Если вы за правду и справедливость, - отозвался Даруэнт, - значит, вы в состоянии мне помочь.
- Помочь вам? Как?
Даруэнту показалось, будто его мозг обволакивает какая-то зачарованная пелена.
- Собирались ли вы вечером 5 мая встретить голубую карету в Гайд-парке и поехать в дом ростовщика?
Задав этот вопрос, Даруэнт полуобернулся к камину и стене позади него. Гостиная, как и столовая под ней, находилась в передней части дома. Ее западная стена, находящаяся за камином, являлась одновременно стеной соседнего дома, от которого дом 38, вероятно, отделяла крепкая кирпичная кладка толщиной в три фута.
Почудилось ли ему, или за этой стеной в самом деле происходило какое-то движение?