- Согласно действующему законодательству, утвержденному Георгом II, глава 25, параграф 2, это может означать семь лет на тюремном судне или в ньюгейтской камере без привилегий государственного сектора. Как вам нравится такое?
В окно ударила еще одна капля, и начался ливень. На улице быстро протарахтела карета. Четыре человека в комнате неподвижно стояли вокруг стола.
- Я не стану возвращаться в Ньюгейт, - спокойно заявил Даруэнт. - Скорее перережу себе горло.
- Вам не понадобится туда возвращаться, уверяю вас! De minimis non curat lex, - возвестил Малберри, подняв нож. - Если вы можете доказать, что лжесвидетельство было вам навязано, - а я сумею это сделать, не сомневайтесь, - то вы вне опасности. Я даже готов предложить вам пари...
- Да, - кивнул Даруэнт, бросив на него странный взгляд. - Мой тайный враг, проживающий по "фешенебельному адресу", не станет вновь открывать дело.
- Э-э, да вы, похоже, сами заделались юристом! Почему не станет?
- Потому что не осмелится. Если я прав, он был сообщником Фрэнка Орфорда в ростовщичестве и боится того, что я знаю или могу знать.
- Истинная правда! Но как же он поступит, Дик?
Даруэнт не ответил. Он мерил шагами комнату, пытаясь скрыть свои мысли даже от самого себя.
- Вчера, - настаивал мистер Малберри, - он стрелял в вас через окно. Вот где настоящая опасность для вас, Дик. Этот враг, кем бы он ни был, будет продолжать свои попытки, пока не прикончит вас.
- Или пока я его не прикончу. Это достаточно справедливо.
- Стойте! - вмешалась Кэролайн, подняв руку.
Даруэнт остановился. Глаза девушки, обычно полуприкрытые длинными ресницами, сейчас были широко открыты. Она умоляюще глядела на мужа.
- Недавно вы обещали, что больше никогда...
- Что я могу сделать, дорогая моя? Какой у меня выбор?
Почти рассеянное обращение "дорогая моя" отразилось в глазах Кэролайн, и Даруэнт это видел. На миг они словно заглянули в душу друг другу - по крайней мере, так им казалось. Затем Даруэнт повернулся к мистеру Малберри:
- Я тоже стараюсь не упускать из виду доказательства. Вы утверждаете, что Тиллотсону Луису назначили свидание с голубой каретой, но он почему-то не явился, и меня приняли за него?
- Совершенно верно. "Стесненные обстоятельства"! - фыркнул адвокат. - Это всего лишь означает, что он остался без гроша.
Даруэнт прижал руку ко лбу.
- Теперь мне многое понятно. Тайное свидание, кучер с лицом, закутанным шарфом, повязка на моих глазах и веревки на запястьях и лодыжках. Но к чему затычки в ушах и подвесная койка в карете? А главное, почему меня ударили по голове? Едва ли Фрэнк обращался таким образом со своими клиентами.
Мистер Малберри удовлетворенно вздохнул:
- На каждый из этих вопросов можно найти хороший ответ, Дик. Если как следует подумать. Разве только удар по голове... Тут вы поставили меня в тупик. Так дела не делаются - это факт!
- Могу я задать вопрос? - осведомился преподобный Хорас своим звучным голосом.
Даруэнт кивнул.
- Несомненно, - продолжал священник, - вы уже объяснили это нашему ученому собеседнику. Но мне вы ничего не говорили, хотя я интересовался. Речь идет о еще одном обстоятельстве, заставившем меня...
- Усомниться в моем здравом рассудке?
- Нет-нет! Но ведь вы проснулись, полуоглушенный, в карете, едущей в Кинсмир-Хаус в Букингемшире, с повязкой на глазах и со связанными руками и ногами, хотя и без кляпа во рту. Верно?
- Абсолютно.
- Тем не менее вы заявили, что знали, где находитесь и куда едете. Как вы могли это узнать?
- Простейшим способом, падре, - ослабив повязку на глазах, потеревшись головой о край койки. Разве я не говорил, что хорошо знал эту местность?
- Да, говорили.
- Ну так что я мог подумать, увидев ряд дорожных указателей с надписью "Кинсмир" задом наперед и почувствовав, что меня поднимают по широким ступенькам единственного помещичьего дома на расстоянии пятидесяти миль? Кучер часто поправлял повязку, но я видел достаточно. Это приводит нас к Кинсмир-Хаус и моему последнему вопросу. Кто была та женщина?
- Женщина? - воскликнул мистер Малберри, широко открыв мутные глаза.
- Какая женщина? - быстро спросила Кэролайн.
- Стоя перед дверью комнаты, где был заколот Фрэнк, я слышал, прежде чем меня толкнули внутрь, как закричала женщина. Кто она?
- Там не было никаких женщин, Дик, - с удовлетворением заявил мистер Малберри, - после трех браков он превратился в убежденного женоненавистника.
- Вы можете в этом поклясться?
- Я могу поклясться, что ни одна женщина не замешана в убийстве Орфорда.
Узрев, что эля больше не осталось, адвокат не слишком уверенными движениями отложил нож и взял яблоко из большой вазы с фруктами.
- Но я скажу вам вот что, Дик, - продолжал он, откусив и проглотив здоровенный кусок яблока. - Под этой крышей находятся две женщины, которые причинят вам куда больше неприятностей, чем ваш враг.
Кэролайн с отвращением посмотрела на него.
- Вы забываетесь, мистер Малберри! - негодующе воскликнул преподобный Хорас. - Вы просто пьяны, сэр! Все же я должен согласиться... - Смутившись, он начал искать рукава отсутствующей черной мантии.
- Продолжайте, - ледяным тоном приказала Кэролайн. - С чем вы должны согласиться?
Священник повернулся к ней:
- Миледи, я использую менее вульгарные эпитеты, чем наш друг, но я придерживаюсь того же мнения.
- Как вы смеете! - Кэролайн вскинула голову, опустив веки.
- Смею, леди Даруэнт. Ведь именно я соединил вас в браке с вашим мужем. Когда я впервые вошел в этот дом сегодня утром, мне показалось, что вы в некотором роде... изменились. Это так?
- Для всего мира - нет. Для моего мужа - да.
- Вы любите его?
Кэролайн покраснела, но улыбнулась.
- Право, сэр, - упрекнула она его с лукавым кокетством во взгляде, - такие вопросы не задают леди. Или вы забыли о манерах?
- Я ни о чем не забыл, миледи, - ответил преподобный Хорас. - Напротив, я хорошо помню, что вы вышли за него, хотя мы все знали, что он влюблен в другую леди и женится на вас только для того, чтобы оставить ей в наследство жалкие пятьдесят фунтов.
- Ради бога, падре! - вмешался Даруэнт.
- Вот именно, ради Бога! - Он снова посмотрел на Кэролайн и повторил свой вопрос: - Вы любите его?
Кэролайн отвернулась.
- Да, - ответила она.
- Это было бы счастливым обстоятельством, - продолжал непреклонный священник, - если бы я не узнал от мистера Малберри, что другая леди сейчас находится в этом доме наверху. - Он обратился к Даруэнту: - Вы любите вашу жену, милорд?
- Она была одним из моих врагов, падре. И все же вы сами...
- Прошу вас руководствоваться милосердием, а не вожделением, которое светится в ваших глазах.
- О, это невыносимо! - с полным основанием воскликнула Кэролайн. Однако не сделала попытку удалиться.
- Вы любите ее? - настаивал преподобный Хорас.
- Падре, я...
- Позвольте напомнить, что другая леди лежит больная наверху.
Больше напоминать об этом не понадобилось. Дверь медленно открылась, и мистер Сэмюэл Херфорд, дородный хирург, с небритыми щеками и видом человека, державшего вахту всю ночь напролет, вошел и поклонился, закрыв за собой дверь.
- Лорд Даруэнт, - заговорил он, - я принес вам последние новости о пациентке.
Ливень колотил в окна и по листве деревьев, скрывая из вида статую короля Вильгельма III на Сент-Джеймс-сквер. В столовой заметно потемнело.
Мистер Херфорд тряхнул головой.
- Вчера вечером, - продолжал он, - я говорил вам, что, кажется, нашел целительное средство, хотя руководствовался только интуицией и логикой, имея дело с неведомым заболеванием.
- Да. Но оно не...
- Будьте любезны выслушать меня до конца, - прервал мистер Херфорд. - Как вы слышали, моим диагнозом было несварение, но это служит общим термином для многих заболеваний и воспалений кишечника. Думаю, мисс Спенсер пьет много вина?
- Как и большинство из нас.
Хирург поднял руку:
- Вчера, на Лукнор-Лейн, я собирался применить средство, которое является нашей обычной практикой, - прикладывать горячие компрессы к пораженному месту, дабы облегчить боль. Но я вспомнил, что в двух случаях, когда пациент жаловался на боль в таком же месте с правой стороны живота, мы использовали этот метод, однако больной умер. Конечно, это было всего лишь совпадением, но я решил испробовать противоположное средство - а именно холод. Я послал в отель "Кларендон", где всегда подают холодные пунши и шербеты, за изрядным количеством льда...
- Льда? - переспросил Даруэнт.
Шум дождя усилился.
Мистер Херфорд кивнул:
- Мистер Роли и я раскололи лед на куски, приложили к правой стороне живота пациентки и плотно обмотали живот тканью. Лед быстро таял, но мы подкладывали свежий, пока симптомы не начали...
- В итоге ваше "целительное средство" не подействовало, - прервал мистер Малберри, - и девушка умерла.
Хирург быстро заморгал.
- Умерла? - Он с упреком посмотрел на Даруэнта. - Милорд, я не могу объяснить, почему это произошло, но надеялся на вашу благодарность. - На его небритом лице мелькнула улыбка. - Ибо пациентке значительно лучше.
Недоеденное яблоко выскользнуло из пальцев мистера Малберри, упало на пол и покатилось по ковру.
- Она выздоравливает, и вы можете посетить ее в любое время. Я соблюдал строгую секретность, так как не рассчитывал на хороший результат. Пускай она еще день проведет в постели, прикладывает ледяные компрессы, и думаю, все будет в порядке. Но предупреждаю, не утомляйте ее!
В наступившей тишине слышался только стук дождя. Даруэнт с такой силой стиснул руку хирурга, что тот протестующе вскрикнул.
Мистер Херфорд до конца дней не подозревал, что имел дело с аппендицитом и отправился в могилу, так и не узнав, что нашел единственный способ спасти Долли. Спросив разрешения Кэролайн, он сел, подперев голову рукой и размышляя о проблеме, которая была решена с помощью хирургии только восемьдесят один год спустя.
- Благодарю вас, - наконец вымолвил Даруэнт. Поклонившись остальным, он быстро вышел и закрыл за собой дверь.
Лицо Кэролайн было почти одного цвета с ее белым муслиновым платьем. Не обращая внимания на других, она поспешила за Даруэнтом.
Мистер Малберри вновь издал хриплый пьяный смешок:
- Падре!
- Да?
- Дик влюблен в одну из них, - сухо сообщил адвокат. - Но черт его побери, если он знает, в какую именно.
Глава 14О Долли и нежных воспоминаниях
Даже раньше, чем услышал кашель в ответ на его стук в дверь Янтарной комнаты, Даруэнт знал, что его ждут.
Шелковые занавеси янтарного цвета в стиле, модном во Франции периода Людовика Возлюбленного, лет пятьдесят тому назад, опускаясь складками с потолка, полностью прикрывали стены, кроме двух окон напротив двери. Изголовье большой резной кровати с янтарным шелковым балдахином помещалось между окнами, а изножье было обращено к двери.
Войдя, Даруэнт не увидел Долли, так как мистер и миссис Роли стояли в ногах кровати, точно два гренадера. В атмосфере ощущалась не то чтобы враждебность, но некоторая напряженность.
Миссис Роли, в кружевном капоре, обрамлявшем пухлое лицо, хотя и старалась выглядеть веселой, чувствовала себя явно не в своей тарелке. Ее супруг с мертвенно-бледной физиономией, сунув палец между страницами книги, сохранял достоинство, но взгляд его был почти испуганным.
- Смотрите-ка, кто здесь! - воскликнула миссис Роли.
Губы Огастеса Роли растянулись в замогильной улыбке.
- Я читал, - заговорил он басом, словно доносящимся откуда-то снизу, - новый роман автора "Уэйверли" в трех томах. Он очень хорош. Мне говорили...
- В чем дело? - резко спросил Даруэнт.
- Дело? - удивленно переспросила миссис Роли.
- Мне говорили, - продолжал ее супруг, - что личность автора известна многим, хотя официально она все еще держится в секрете. Но кто бы он ни был, книга превосходная.
- Благодарю вас, - отозвался Даруэнт, подходя к левой стороне кровати мимо мистера Роли и пожимая ему руку. - Спасибо вам обоим.
- Но мы сделали очень мало, Дик... Если я могу называть вас так.
- Здравствуй, дорогой, - прошептала Долли, пытаясь улыбнуться.
В этом ряду домов, тесно примыкающих друг к другу, только передние и задние комнаты могли впускать дневной свет, если они не образовывали всего лишь узкий воздушный колодец для комнат посредине. Тяжелые желто-оранжевые портьеры, на которые падали алые отблески лампы, были раздвинуты, демонстрируя по обеим сторонам кровати окна, залитые дождем.
- Мне очень жаль, - виновато вздохнула Долли, - но я, должно быть, болела серьезнее, чем думала.
Ее карие глаза смотрели на Даруэнта из-под тени балдахина с отодвинутым назад пологом. Светлые, аккуратно завитые волосы свисали локонами над ушами. Грудь под ночной сорочкой из белого шелка, явно принадлежащей Кэролайн и скроенной по образцу вечернего платья, тяжело поднималась и опускалась, свидетельствуя о неровном дыхании. Но девушка все еще старалась улыбаться.
- Но сейчас со мной все в порядке, Дик, - заверила она. - Честное слово!
Миссис Роли, как всегда, разразилась слезами.
- Бедная девочка чудом начала поправляться, ведь ей не давали черное лекарство. И уже думает, что с ней все в порядке!
- Эмма, дорогая моя, - мягко запротестовал ее муж.
Даруэнт сел на край кровати и поднес к губам руку Долли.
Несмотря на тяжелые занавеси и духоту, в комнате ощущался холод растаявшего или тающего льда, который находился в ведерках для шампанского, стоящих на позолоченных столиках, ритмично капая на мраморные крышки.
- Я не хотела тебя огорчать, - внезапно сказала Долли.
- А я ругал себя за то, что привез тебя в этот дом. - Даруэнт прижал ее ладошку к щеке. - Я так много должен тебе рассказать... Не знаю, почему я не смог.
- Рассказать о том, что ты стал маркизом Даруэнтом? - Долли улыбнулась, наморщив лоб. - Я могу объяснить, почему ты промолчал.
- Можешь?
- Потому что я тебя знаю. Ты боялся, что мы подумаем, будто ты важничаешь перед нами, а для тебя невыносимо важничать перед кем бы то ни было. Но, Дик, этого я и боюсь!
- Боишься?
- Ты ведь так же не выносишь, когда кто-то важничает перед тобой. - Долли тихо засмеялась. - Это всегда тебя бесило. Ты был готов бросить вызов целому миру. Мне это нравилось. Но теперь, когда ты стал лордом Даруэнтом, ты не должен так поступать. - Она опустила глаза. - Разве ты не дрался на дуэли сегодня утром?
Даруэнт отпустил ее руку.
- Кто рассказал тебе, Долли?
- Мисс Росс.
- Мисс Росс?
- Она была очень добра ко мне. Мисс Росс пришла сюда утром вся в слезах и сказала, что тебя убьют и что это ее вина. Мистер Херфорд и мистер Роли потребовали, чтобы она ушла, а мне стало ее жаль. Но я не плакала, Дик. Знаешь почему?
- Ну?
- Я была уверена, что ты победишь.
"Интересно, что она знает о Кэролайн?" - подумал Даруэнт.
Обернувшись, он бросил взгляд на чету Роли. Эмма вновь сидела на позолоченном стуле у кровати, тыкая наугад иголкой в шитье. Огастес, сидя с другой стороны, делал вид, что погружен в чтение "Гая Мэннеринга", лежащего у него на коленях вверх ногами.
Однако невысказанный вопрос Даруэнта настолько ощущался в воздухе, что мистер Роли поднял голову.
- Ничего! - многозначительно произнес он. - Ей ничего не рассказывали о... - Выразительный взгляд Огастеса подразумевал Кэролайн. - Об остальном - да.
- О мисс Росс? - тотчас осведомилась Долли. Ее лицо выражало удивление, что Даруэнт может быть настолько глупым. - Неужели ты боялся, Дик, что я буду сердиться? Или ревновать?
- Ну, в прошлом...
- Знаю. Я вела себя ужасно. Но теперь... - Долли откинулась на подушки и вздрогнула. - Ведь я едва не уступила тебя Джеку Кетчу. И меня не было рядом с тобой! Так ли уж плохо, если тебе захотелось переспать с другой женщиной? Может, я была слишком тяжело больна, но меня это не волновало. А насчет того, что меня привезли сюда... - по ее лицу скользнула бледная тень прежнего лукавства, - мне это только нравится.
- Нравится? - Даруэнт уставился на нее. - Свинская выходка, которую я себе никогда не...
- Ну и глупо! - Долли покачала головой. - Было так дерзко с твоей стороны явиться в ее дом и потребовать лучшую комнату для своей любовницы. Бедный Элфред едва не свалился в обморок. Может быть, она бы этим не гордилась. Но я горжусь.
- Слушай, Долли, что касается мисс Росс...
- Я не ревную. Честное слово!
- Сейчас не время объяснять... ситуацию между мисс Росс и мною! Но пойми одно: эту ситуацию можно изменить. - Взяв Долли за руки, Даруэнт так сильно склонился вперед, что мог бы прижать их к своей груди. - Все это чепуха, Долли. Важно другое. Окажешь ли ты мне честь, став маркизой Даруэнт?
Атмосфера в тускло освещенной комнате, где ледяная вода продолжала монотонно капать на мраморные столики, стала до такой степени насыщенной напряжением, что это ощущали даже миссис Роли, чье шитье пошло вкривь и вкось, и мистер Роли, сосредоточенный на проклятии, которое обрушила Мег Меррилиз на лэрда Элленгауэна.
Но ни Даруэнт, ни Долли не замечали их. Хотя Долли испытывала стыд и гнев на себя, ее глаза наполнились слезами.
- Нет, - наконец ответила она.
- Но почему?
- Потому что мне бы это не понравилось, - ответила женщина просто, - и тебе тоже, хотя ты и думаешь иначе.
- Это форменная чушь, и ты отлично это знаешь!
- Давай поговорим о другом! - Долли оттолкнула Даруэнта, и он увидел, как напряглось от боли ее тело под алым одеялом.
Давно ли ей меняли ледяной компресс?
- Давай поговорим о другом, - повторила Долли. Улыбнувшись, она повернулась к супругам Роли. - До твоего прихода, Дик, мы беседовали о чудесных временах в театре.
Огастес и Эмма внезапно ожили, словно невидимый чародей уколол их острой булавкой.
- Мы говорили девочке, Дик, - миссис Роли выпрямилась над вышивкой, - что театр теперь не тот, что был в наши дни.
- Говори только за себя, любовь моя, - возразил ее муж, откладывая "Гая Мэннеринга". - Нынешние гиганты сцены не уступают прежним, а может, и превосходят их.