Аллейн воспринял это как профессиональную оценку Томаса и полюбопытствовал про себя, насколько далеко зашли отношения этих двоих и в каком духе они развиваются. Мисс Эйбл - дама вполне привлекательная. У нее чистая кожа, большие глаза и хорошие зубы. К тому же от нее так и веет здоровьем.
- В таком случае, - продолжал Аллейн, - хотелось бы услышать, что вы обо всем этом думаете.
- Любое мнение, не основанное на более или менее исчерпывающем анализе одного, а лучше всех членов семьи, вряд ли будет объективным, - ответила она. - Ясно, что отношения с отцом у них были неважные. Неплохо бы, конечно, узнать побольше о женитьбе сэра Генри. Сразу же закрадывается подозрение, что он испытывал страх импотенции, не вполне подавленный. Яростный антагонизм дочери по отношению к его предполагаемому второму браку позволяет говорить о довольно сильном комплексе Электры.
- Вы думаете? Но ведь это не особенно подходящий союз с… с обыденной точки зрения, вам не кажется?
- Если отношения с отцом, - твердо заявила мисс Эйбл, - с самого начала установились как должно, детей такая перспектива не должна была чрезмерно задевать.
- Даже если, - рискнул Аллейн, - мисс О. выступает в качестве свекрови и главного фигуранта завещания?
- Да, антагонизм может объясняться этими обстоятельствами. В них может воплощаться попытка рационализировать глубинное и в основе своей сексуальное отталкивание.
- О Боже!
- Но, повторяю, - добавила мисс Эйбл, не скрывая улыбки, - на основании одних только наблюдений выводов лучше не делать. Глубокий анализ может показать, что дело обстоит гораздо сложнее.
- Видите ли, - Аллейн вынул трубку и принялся перекатывать ее в ладони, - мы с вами, мисс Эйбл, подходим к расследованию с противоположных сторон. Ваша профессиональная подготовка подсказывает, что поведение человека - это нечто вроде шифра или криптограммы, скрывающей патологическую правду от непосвященных, но раскрывающей ее эксперту. Моя учит рассматривать то же самое поведение как бесконечно вариативное после свершившегося факта и, более того, нередко находящееся сданным фактом в полном противоречии. Разумеется, полицейский тоже наблюдает за поведением, но его заключения могут показаться вам совершенно поверхностными. - Он разжал ладонь. - Скажем, я вижу, как кто-то держит потухшую трубку в руке, и делаю из этого вывод, что, возможно, бессознательно, но он хочет раскурить ее. Может так быть?
- Курите, - сказала мисс Эйбл. - Хороший пример. Я вижу мужчину, поглаживающего свою трубку, и распознаю весьма знакомое проявление фетишизма.
- Только не надо подробностей, - поспешно сказал Аллейн.
Мисс Эйбл усмехнулась с видом профессионального превосходства.
- Ну а теперь, - вновь заговорил он, - скажите, что вы думаете об этих анонимках, от которых уже все так устали? Что за тип мог сочинить их и почему?
- Вполне возможно, они указывают на желание произвести эффект, а написал их некто, чьи вполне естественные творческие импульсы приняли ложное направление. Дополнительным фактором может служить стремление показаться загадочным и всесильным. Например, если говорить о Патриции…
- О Патриции? А-а, ясно, вы о Пэнти, разумеется.
- Здесь мы не зовем детей уменьшительными именами. С нашей точки зрения, это неправильно. С нашей точки зрения, уменьшительные имена могут произвести определенное воздействие на ребенка. Особенно если они имеют уничижительный характер.
- Ясно. Итак, что там, если говорить о Патриции?
- Она выработала привычку проделывать с людьми довольно глупые фокусы. Это попытка привлечь к себе внимание. Раньше она всегда стремилась оставаться в тени, не раскрывая, что это именно ее шутки. Теперь похваляется ими. Это, конечно, хороший признак.
- То есть это свидетельствует о том, что не она затеяла всю эту игру с дедом.
- Верно.
- И не она написала и разослала анонимки.
- Ну это-то, мне казалось, - терпеливо вымолвила мисс Эйбл, - просто само собой разумеется.
- В таком случае - кто?
- Еще раз повторяю, я не могу делать поспешных выводов и не занимаюсь догадками.
- Ну а если все же, в порядке исключения, попробовать? - настаивал Аллейн.
Мисс Эйбл открыла рот, тут же его закрыла, посмотрела на него с некоторым смущением и в конце концов залилась краской. "Смотри-ка, - подумал Аллейн, - оказывается, она все-таки не превратила себя в айсберг своими аналитическими выкладками". А вслух сказал:
- Ну а теперь, объективно говоря, кто, по-вашему, из взрослых мог быть сочинителем анонимок? - Аллейн с улыбкой наклонился к ней и подумал: "Вот Трой повеселилась бы при виде этого спектакля". И поскольку мисс Эйбл все еще колебалась, повторил: - Так кто же ваш кандидат?
- Ну что за глупости, - сказала мисс Эйбл, но вид у нее сделался если не застенчивым, то по крайней мере не таким холодным, как прежде.
- Могли бы вы, допустим, предположить, - продолжал Аллейн, - что их автор жестокий шутник, любитель розыгрышей?
- Вполне.
Аллейн протянул свою длинную руку к столу и притронулся к стопке с тетрадями.
- Письма были написаны на такой же бумаге, - сказал он.
Лицо ее пылало.
- Я вам не верю. - Мисс Эйбл неловко прикрыла тетради ладонью.
- Не позволите взглянуть? - Он вытащил одну тетрадь и поднес ее к свету. - Да, довольно необычный сорт бумаги, особенно поля. Тот же водяной знак.
- Он не делал этого.
- Он?
- Том, - пояснила она, и уменьшительное имя бросило новый свет на Томаса. - Он просто не способен на такие вещи.
- Положим. В таком случае с чего бы вы о нем заговорили?
- Должно быть, Патриция, - еще больше покраснела мисс Эйбл, - взяла несколько тетрадей и унесла в жилые помещения. Либо… - Она замолчала и нахмурилась.
- Либо?
- Сюда часто заходит ее мать. Слишком часто, как мне казалось. Она не очень-то ладит с детьми.
- А где вы держите тетради?
- Вот в этом шкафу. В верхнем ящике. Детям не достать.
- А шкаф заперт?
Она быстро повернулась к нему:
- Вы что же, намекаете, что я написала анонимки? Я?
- Но ведь вы держите шкаф запертым? - настаивал Аллейн.
- Конечно. Этого я и не отрицала.
- А ключ где?
- В общей связке. А связка у меня в кармане.
- А хоть когда-нибудь вы оставляли шкаф открытым? Или, может, ключи из кармана вынули?
- Не было такого.
- Тетради ведь из магазина в деревне?
- Естественно. И купить их может всякий.
- Точно, - весело согласился Аллейн, - а мы можем выяснить, кто и когда покупал. Так что не надо играть со мной в прятки.
- А я ни с кем в прятки и не играю, - нахмурилась Эйбл.
- Ну и прекрасно. Поехали дальше. Лекарства, которые принимали ваши подопечные. Мне надо проследить их движение. Не внутри детского организма, а на пути к нему.
- Я, право, не понимаю, почему…
- Конечно, не понимаете. Сейчас все объясню. Мензурка с лекарством для сэра Генри была доставлена одновременно с лекарствами для детей. Вот вам и связь. Ну а теперь, как сказал пудинг, обращаясь к продавцу, не поможете ли мне, мэм?
Мисс Эйбл не сразу переварила этот оборот. Она удивленно посмотрела на Аллейна и лишь по прошествии времени выдавила из себя более или менее довольную улыбку.
- Думаю, да. Мисс Орринкурт и миссис Аллейн…
Наступила уже знакомая пауза, за которой последовали не менее привычные объяснения.
- Подумать только! - проговорила мисс Эйбл.
- Итак, что там с лекарствами? - повторил Аллейн.
- Я была чрезвычайно недовольна поведением мисс Орринкурт. Судя по всему, она попросила миссис Аллейн отвести экипаж в конюшню, а сама направилась в дом, но вместо того, чтобы оставить лекарства в коридоре или передать мне, бросила их в домашней оранжерее. Кажется, сэр Генри подарил ей несколько цветов из теплицы, и она отнесла их туда. На редкость эгоистичная особа, это уж точно. Я все ждала и ждала и только около семи пошла на другую половину дома выяснить, в чем дело. Мы с миссис Анкред обыскались этих лекарств, и если бы не Фенелла, так и не нашли бы. Это она сказала, где они.
- А лекарство сэра Генри было там же?
- Ну да. Миссис Анкред велела немедленно отнести его ему.
- А бутылочки были похожи?
- Мы ничего не спутали, если вы на это намекаете. Да, похожи, но наша была гораздо больше, и к тому же к обеим был приклеен ярлык. А наша еще сопровождалась инструкцией по приему, как выяснилось, ненужной, потому что в тот вечер доктор Уизерс сам пришел к детям, взвесил всех и самолично выписал каждому нужную дозу. Странно вообще-то, потому что, уходя, он велел, чтобы лекарство давала я, так что и со взвешиванием вполне справилась бы; но он, - усмехнулась мисс Эйбл, - явно решил, что доверять мне опасно.
- Ну, это, наверное, просто перестраховка, - пожал плечами Аллейн. - Врачам положено быть осторожными.
Кажется, он не убедил ее.
- Конечно, - заметила мисс Эйбл, - только непонятно все же, зачем ему понадобилось приезжать в Анкретон, если, по его же словам, он так занят. К тому же после всей этой суеты нам вновь пришлось возвращаться к мазям.
- Между прочим, - поинтересовался Аллейн, - кот Карабас вам не попадался перед тем, как его усыпили?
Мисс Эйбл вновь моментально оседлала свою любимую лошадку. Ему пришлось выслушать целую лекцию, посвященную привязанности Пэнти к коту, как и странные умозаключения, к которым самым виртуозным образом пришла мисс Эйбл на основании анализа этих необычных взаимоотношений.
- На этой стадии развития, - заявила она, - разрушение связи стало для нее сильным ударом.
- Но если у кота, - осторожно начал Аллейн, - был стригущий лишай…
- Не было у него никакого лишая, - твердо возразила мисс Эйбл, - иначе бы я знала. Возможно, была чесотка.
На этом разговор закончился, и Аллейн направился к двери, явно оставив о себе двойственное впечатление. Она крепко пожала ему руку, но уже у самого порога до него донесся - или просто показалось? - какой то неопределенный звук. Он обернулся и поймал ее обеспокоенный взгляд.
- Что-нибудь еще? - осведомился Аллейн.
- Только то, что я волнуюсь за Тома Анкреда. Они втягивают его в эту историю и заставляют выполнять всю грязную работу. А он другой, не такой, как они. Он слишком хорош для этой семьи. И я боюсь за него, выдержит ли.
Вслед за чем последовал привычный профессиональный комментарий:
- Психологически, я имею в виду.
- Понимаю, понимаю, - сказал Аллейн, выходя из кабинета.
Фокс ожидал его на второй террасе. Нацепив очки на нос, он сидел на ступеньках, плотно завернувшись в пальто, и читал справочник по ядам, переданный ему Аллейном еще в поезде. Рядом с ним стояли два саквояжа. В одном из них Аллейн признал саквояж мисс Орринкурт. Другой, решил он, принадлежит Изабель. Неподалеку лежала перевязанная веревкой коробка из-под обуви. Склонившись над Фоксом, Аллейн ощутил неприятный запах.
- Карабас? - осведомился он, отталкивая ногой коробку.
Фокс кивнул.
- Я вот думаю… - Фокс ткнул своим квадратным пальцем куда-то чуть пониже набранного крупным шрифтом слова. Аллейн заглянул ему через плечо. - Мышьяк. Симптомы. Выражается в форме прогрессирующего истощения; выпадение волос…
Фокс оторвался от книги и ткнул пальцем в коробку.
- Выпадение волос, - проговорил он. - Подождем, пока не проведут вскрытие Карабаса.
3
- Знаете, Фокс, - заметил Аллейн, возвращаясь вместе с напарником в деревню, - если Томас Анкред готов примириться с тем, что его повседневные заботы безжалостно приносятся в жертву каким-то детским отклонениям от нормы, вполне вероятно, у них с мисс Эйбл все сладится. Она явно в него влюблена, или, может, следует выразиться иначе: когда речь идет о Томасе, она явно считает себя приспособившейся к ситуации рационализированного эротизма.
- То есть, вы думаете, у них роман.
- Вот именно, Фокс. Так, полагаю, с Анкретоном у нас пока все, только я просил бы вас задержаться и сообщить пастору об эксгумации. А завтра утром надо вернуться в Замок Катценйаммер и спросить у обитателей, согласны ли они дать отпечатки пальцев. Надеюсь, возражений не последует, если только они там все окончательно с ума не посходили. Бейли может приехать утренним поездом и походить вокруг дома, может, что и отыщет. Пусть проверит все следы в нужных точках. Не сомневаюсь, что все это совершенно бесполезно, но перестраховаться все же не мешает. А я назад, в Ярд. Хочу поплотнее заняться эстетикой бальзамирования по рецепту господ Мортимера и Лоума. Сразу, как получим разрешение на эксгумацию, возвращаюсь, тут и встретимся. А пока давайте перекусим в баре. Поезд вечером, им и уеду. Вообще-то я собирался еще раз пообщаться с доктором Уизерсом, но, пожалуй, с этим можно обождать. Надо взять с собой в Лондон бутылочку для лекарств и труп бедняги Карабаса.
- Ну и на что поставите, мистер Аллейн? Мышьяк в лекарстве или что-нибудь другое?
- Никаких пари.
- Обычная работа. Хоть жаль, конечно, если ничего не найдется. На термос надежд никаких.
- Это уж точно.
Они молча продолжали путь. Холодный воздух в сумерках будто звенел, вымораживая землю под ногами. Приятно пахло горя щей древесиной, из леса доносился звук хлопающих птичьих крыльев.
- Господи, ну и работа! - проговорил вдруг Аллейн.
- Вы о нашей работе, сэр?
- Ну да, о нашей. Шагаешь по проселку с дохлой кошкой в коробке из-под обуви и думаешь о том, как извлечь из могилы тело старого человека.
- Кому-то ж надо этим заниматься.
- Разумеется. Но детали уж больно неаппетитны.
- Сомневаться вроде не приходится, сэр? Я имею в виду насчет убийства?
- Ваша правда, старина, сомневаться особенно не приходится.
- Что ж, - помолчав, сказал Фокс, - вроде бы все следы ведут в одном направлении. Дело не из тех, когда приходится отрабатывать с десяток подозреваемых.
- Да, но мотивы? Зачем было убивать старика? Она ведь знала, что завещание составлено в ее пользу. Она хотела стать леди Анкред. Знала, что вряд ли он долго протянет. К чему идти на страшный риск, когда все, что нужно, - выйти замуж и подождать?
- Он постоянно менял завещание. Может, боялась, что и этот вариант - не последний?
- Вроде бы она умела с ним управляться.
- А может, так запала на нынешнего баронета?
- Только не она, - покачал головой Аллейн, - только не она.
- Да, загадка, ничего не скажешь. Предположим, однако, что мы уверены, что старый джентльмен умер не своей смертью, предположим далее, что клиент наш - не мисс О. Кто же в таком случае? Уж точно не сэр Седрик, потому что он тоже знал о новом завещании.
- Если только не рассчитывал жениться на наследнице, - возразил Аллейн.
- Почему бы и нет? Хотя шансов у Седрика не так уж много. С таким состоянием она может выбрать кого-нибудь и получше, как по-вашему?
- Уж точно не хуже.
- В таком случае, - подвел итог Фокс, - допустим, этих двух исключаем. Посмотрим на оставшихся.
- Да что там особенно рассматривать? Все они исходили из того, что зачитанное во время праздничного ужина завещание имеет законную силу. Дездемоне, Миллимент, доктору Уизерсу и слугам достается более или менее приличная доля; у Томаса перспективы вообще превосходные. Чего не скажешь о семействе Кентишей и Клода Анкреда. У "имущих" единственный мотив - скаредность, у "неимущих" - месть.
- Ну и что вероятнее? - спросил Фокс.
- Если анализ бутылки из-под лекарств даст отрицательные результаты, остается термос, но его обработали, и, выходит, мы возвращаемся к мисс О. Разве что допустить, будто яд замедленного действия в его лобстер подсыпал Баркер.
- Все шутите, мистер Аллейн.
- Послушали бы вы, как я развлекался с мисс Эйбл, - проворчал Аллейн. - Это была та еще сцена, доложу я вам.
- Итак, с эксгумацией вопрос решен, - задумчиво сказал Фокс после очередной продолжительной паузы. - Когда?
- Как только получим разрешение и доктор Кертис будет готов. Между прочим, тут в двух шагах, прямо над деревней, находится анкретонская церковь. Давайте-ка заглянем на кладбище, пока не стемнело.
Они свернули на малозаметную, сейчас уже полностью погрузившуюся в тень тропинку, которая привела их к покойницкой при кладбище церкви Святого Стивена.
После всего сомнительного величия особняка приятно было увидеть церковь, от которой исходил дух старины и покоя. Под ногами громко скрипел гравий, в кустах, образующих живую изгородь, устраивались на ночь сонные птицы. За травой явно ухаживали. А когда Аллейн с Фоксом дошли до тихой поляны надгробий и крестов, обнаружилось, что присматривают и за могилами, и за склепами. При затухающем свете еще можно было разобрать надписи: "Сьюзен Гасконь, местная прихожанка. Здесь покоится та, кто при жизни покоя не знала". "Памяти Майлза Читти Брима, кто пятьдесят лет ухаживал за этим кладбищем, а теперь почиет рядом с теми, кому верно служил". В какой-то момент они дошли до могил Анкредов. "Персиваль Гейсбрук Анкред, четвертый баронет, и Маргарет Мирабель, его жена". "Генри Гейсбрук Анкред" и многие иные, кому со скромным достоинством возданы должные почести. Но позднейшие поколения от этой достойной простоты места последнего упокоения отказались, и над этими строгими плитами вырос могильный склеп, Увенчанный фигурами трех ангелов. Здесь, навеки запечатленные в золоте посмертных надписей, покоятся предшественник сэра Генри, его жена, его сын Генри Ирвинг Анкред, а теперь и он сам. Склеп, как прочитал Аллейн, построен сэром Генри. Он снабжен двумя дверями, тисовой и железной с большой замочной скважиной, и украшен родовым гербом Анкредов.
- Да, повозиться тут придется изрядно, - протянул Фокс. - Места мало, доктору негде повернуться, да и темно. Надо бы холстину приготовить, как вы думаете, мистер Аллейн?
- Да.
Фокс постучал по крышке старых серебряных часов.
- Уже пять, - сказал он. - Так что, если хотите попить чая в баре и успеть на поезд, пора трогаться.
- Что ж, пошли, - негромко проговорил Аллейн, и они повернули назад, в сторону деревни.
Глава 15
НОВАЯ СИСТЕМА
1
В ожидании возвращения Аллейна Трой вспоминала недолгие мгновения их возобновившейся супружеской жизни. Перед глазами ее мелькали эпизоды, один, другой, третий, повторялись слова и движения, она заново переживала то или другое чувство. Удивительно, как мало нужно для счастья, странно ощущать себя словно в постоянном ожидании, едва ли любовного свидания. Она желанна, она любима и любит сама. Нет, у Трой не было сомнений, что впереди ждут рифы, но пока все хорошо, можно свободно вздохнуть и с уверенностью посмотреть в будущее.
И тем не менее в материю, из которой было соткано ее счастье, вплеталась какая-то чужеродная нить, ощущалось что-то не то, некая незавершенность. Мысли ее беспокойно метались в поисках этой зазубрины. Аллейн упрямо отделял свою работу от семейных отношений. Трой понимала, что виною тому она сама, уже самые первые их встречи протекали на очень тяжелом фоне, когда она всячески закрывала глаза на его тогдашнюю работу и не скрывала своего ужаса перед смертной казнью.