3
Полковник Картаретт пошел домой короткой дорогой - по тропинке, известной под названием Речной. Она проходила через Нанспардон, от начала Уоттс-лейн, и огибала площадку для гольфа, принадлежащую Лакландерам. Дальше Речная тропинка спускалась к Нижнему мосту и на противоположной стороне поднималась до рощицы Картареттов. Затем она шла понизу, пересекая участки капитана Сайса и мистера Финна, и вновь сливалась с Уоттс-лейн ниже холма Уоттс-хилла.
Полковник был в ужасном состоянии. Его угнетало чувство ответственности, к тому же он был огорчен стычкой с Джорджем Лакландером, с которым дружил всю жизнь, хотя и считал его старым надутым ослом. Более же всего он был огорчен намеком на то, что Роза влюблена в Марка, и подозрением, от которого не мог избавиться, что Джордж Лакландер получил эти сведения от Китти.
По пути с холма он поглядывал на стоявшие в долине сады Джейкобс-коттеджа, "Нагорья" и Хаммер-фарм. Он увидел мистера Финна, бродившего по своему участку с кошкой на плече. "Чертов старый колдун", - подумал полковник, который находился в ссоре с мистером Финном из-за форелевого ручья. А вон бедняга Сайс пускает стрелу за стрелой в свою обитую войлоком мишень. А вон в Хаммере и сама Китти. Как обычно, вертя бедрами, она вышла из дому в обтягивающих вельветовых брюках и ярко-красной блузке. В руке она держала длинный мундштук. Полковнику показалось, что она вглядывается в Нанспардон. Он почувствовал приступ тошноты. "Как я мог! - подумал он про себя. - Как я мог!" Роза, как всегда по вечерам, была в саду и срезала с кустов увядшие цветы. Полковник вздохнул и поднял глаза к вершине холма: там двигалась по направлению к дому сестра Кеттл, толкая велосипед по Уоттс-лейн. Ее шляпа и форменное платье то появлялись, то исчезали за живой изгородью. "Она то появляется, то исчезает в Суивнингсе - подумал полковник, - словно последняя цифра периодической дроби".
Он спустился к подножию холма и подошел к Нижнему мосту. Этот мост отделял его участок для рыбной ловли от участка мистера Данберри-Финна. Полковник ловил рыбу по одну сторону, а мистер Финн - по другую. Они разругались, не поделив между собой пространство под мостом. Со стороны мистера Финна полковник перешел на свою собственную, оперся на парапет и начал всматриваться в текучий зеленый мир под водой. Сперва он смотрел рассеянно, но через минуту начал приглядываться пристальнее. У левого берега Чайна, рядом со сломанным сараем, близ которого был пришвартован старый ялик, была заводь. В ее глубинах среди других теней мелькала и кружилась тень Старушенции. "Может быть, - подумал полковник, - стоит пойти половить до ужина, чтобы слегка прийти в себя. Может, Старушенция окажется на моей стороне". И он оторвал взгляд от форели и посмотрел в сторону Джейкобс-коттеджа, где и увидел застывшего с кошкой на плече мистера Финна, который смотрел на него в бинокль.
- Ах, черт! - пробормотал Картаретт.
Он перешел через мост и, выйдя из поля зрения мистера Финна, двинулся домой.
Тропинка пересекала небольшой лужок и шла по склону Уоттс-хилл. Принадлежавший полковнику подлесок и рощица на участке капитана Сайса закрывали от полковника верхнюю половину всех трех владений. Кто-то спускался вниз по тропинке тяжеловесной рысцой. Полковник услышал шумное дыхание и узнал по походке мистера Финна, прежде чем последний появился перед ним в старом пиджаке и твидовой шляпе, которую ее хозяин не только истыкал блеснами, но и украсил заткнутыми за ленту очками. При нем была целая коллекция разнообразных приспособлений для рыбной ловли. Вид у мистера Финна был такой, словно собирался он на скорую руку. Миссис Томазина Твитчетт составляла ему компанию, однако в присущей кошачьему роду манере вела себя так, будто встретилась со своим хозяином совершенно случайно. Тропинка была узкой. Кто-то должен был уступить дорогу, и полковник, которому опротивели ссоры с соседями, сошел на обочину. Мистер Финн с каменным лицом прошел было мимо, но кошка внезапно опередила его.
- Привет, милочка, - сказал полковник.
Он наклонился и пощелкал пальцами. Кошка одарила его задумчивым взглядом и пошла дальше, подергивая кончиком хвоста.
Полковник выпрямился и лицом к лицу столкнулся с мистером Финном.
- Добрый вечер, - сказал полковник.
- Приветствую вас, - ответил мистер Финн, коснулся рукой шляпы, надулся и двинулся дальше. - Томазина, - обратился он к кошке, - держись более грациозно.
Как раз в этот момент Томазина, повинуясь своему капризу, вернулась к полковнику и легла у его ног.
- Славная киска, - сказал полковник и добавил: - Желаю вам удачной рыбалки. Старушенция сейчас у моста, но с моей стороны.
- Вот как?
- Вы и сами могли в этом убедиться, - продолжал, не сдержавшись, полковник, - когда смотрели на меня в бинокль.
Если мистер Финн и помышлял когда-то о примирении, теперь он эту мысль отбросил. Воинственно взмахнув вершей, он произнес:
- Насколько мне известно, на ваш пейзаж никакие запреты не распространяются. Любоваться на него можно сколько угодно. Если не ошибаюсь, горизонт вы не покупали.
- Вот именно, - ответил полковник. - Можете смотреть на реку, на меня или на что угодно пока не почернеете. Но если бы вы понимали… если бы… - Он почесал затылок, что у полковника всегда выражало глубокую степень переживаний. - Дорогой мой Финн… - снова заговорил он, - если бы вы только знали… но, Господи, разве это важно! Будьте здоровы!
Он обошел мистера Финна и быстро пошел дальше. "И ради этого нелепого, невыносимого, вконец сбрендившего клоуна, - размышлял он с отвращением, - я взвалил на себя ответственность, из-за которой, быть может, мне придется терзаться до конца моих дней".
Он замедлил шаг и по дорожке вошел в рощицу. То ли влекомая материнским долгом, то ли по неизвестным причинам проникшись симпатией к полковнику, Томазина Твитчетт сопровождала его, время от времени подмяукивая и поглядывая по сторонам в поисках зазевавшейся птички. Перед ними открылась лужайка, а на ней - капитан Сайс с луком в руке и с колчаном на поясе искавший, пошатываясь; что-то в кустах.
- Здравствуйте, Картаретт, - сказал капитан. - Не могу найти эту чертову стрелу. Надо же! Промахнулся, и вот ищи ее теперь.
- Не слишком ли далеко от мишени она улетела? - кисло заметил полковник.
"Что ни говори, но этой дорогой ходят люди", - размышлял он, помогая искать стрелу. Томазина Твитчетт, заинтересовавшись шорохом листьев, тоже приняла участие в поисках.
- Конечно, - признал капитан Сайс, - попал, что называется, в молоко. Но, стреляя, я заметил старину Финна - вот и промазал. Ведь вы слышали, какая история произошла у меня с его кошкой. Хуже не придумаешь! Чистая случайность, конечно, но старый осел мне не верит. Хотя, черт возьми, говорил я ему, что люблю кошек.
Капитан сунул руку в кучу опавших листьев. Томазина Твитчетт с готовностью прыгнула на его руку и вонзила в нее когти.
- Ах ты, дрянь! - воскликнул капитан Сайс, выдернул руку и хотел уже наподдать кошке, но она вывернулась и, наскучив их обществом, отправилась домой к котятам.
Полковник попрощался и, пройдя через рощицу, вышел на открытое пространство рядом с собственной лужайкой.
Его жена в ярко-красной блузке и с огромными серьгами в ушах полулежала в гамаке, покачивая ногой, туго обтянутой черным вельветом. На столике стоял наготове поднос с коктейлями.
- Как ты долго! - лениво протянула она. - Ужин будет через полчаса. Что ты делал в Нанспардоне?
- Мне нужно было поговорить с Джорджем.
- О чем?
- Есть одно дело, которое поручил мне его отец.
- А подробнее нельзя?
- Это сугубо семейное дело.
- Как там Джордж?
Полковник вспомнил багровую физиономию Джорджа и ответил:
- Все еще не пришел в себя.
- Надо пригласить его к ужину. Кстати, завтра он будет учить меня играть в гольф. Он обещал подарить мне клюшку. Правда, мило?
- Когда ты с ним договорилась?
- Да только что. Минут двадцать назад, - ответила она и поглядела на него.
- Китти, я против этого.
- Уж не думаешь ли ты, что я обманываю тебя с Джорджем?
- Ну, - сказал полковник, помолчав, - а разве это не так?
- Нет, не так.
- И все же я считаю, что тебе лучше не играть с ним завтра в гольф.
- Это почему же!
- Китти, что ты сказала Джорджу насчет Марка и Розы?
- Ничего такого чего бы ты сам не знал, дорогой. Роза, конечно же, но уши влипла в Марка.
- Не верю.
- Морис, глупенький, уж не думаешь ли ты, что твоя дочка до конца своих дней останется при любимом папочке?
- Я сам против этого. Ни за что на свете!
- Ну вот!
- Но я… я не подозревал… Я и сейчас не верю…
- Марк явился сюда пять минут назад, весь взбаламученный, и они тут же закрылись в гостиной. Пойди посмотри. Так и быть, можешь не переодеваться к ужину.
- Спасибо, дорогая, - жалким голосом произнес полковник и вошел в дом.
Не будь он так огорчен и расстроен, он, без сомнения, подал бы какой-нибудь знак у дверей гостиной. Вместо этого он прошагал по толстому ковру через холл, вошел в гостиную и обнаружил свою дочь в объятиях Марка Лакландера, из которых она если и пыталась высвободиться, то безуспешно.
Глава третья
ДОЛИНА ЧАЙНА
1
Роза и Марк повели себя как и подобает застигнутым врасплох влюбленным. Высвободившись из рук Марка, Роза побледнела. Марк же покраснел, и оба они не произнесли ни слова.
Полковник пробормотал:
- Извини, дорогая. - И кивнул дочери.
Взволнованная Роза бросилась к нему, обняла его за шею и воскликнула:
- Это ведь должно было случиться рано или поздно, папочка!
Марк сказал:
- Сэр, я хочу жениться на вашей дочери.
- Но я не согласна, - ответила Роза. - Я не выйду за него замуж, если ты не захочешь. Я говорила ему об этом.
С величайшей осторожностью полковник высвободился из ее объятий и положил руку ей на плечи.
- Откуда вы приехали сюда, Марк? - спросил он.
- Из Чайнинга. Я работал сегодня в больнице.
- Понятно.
Полковник переводил взгляд то на дочь, то на ее возлюбленного и размышлял о том, как пощадить их чувства.
- Сядьте, - сказал он. - Мне надо обдумать, что сказать вам. Сядьте же.
Не понимая, в чем дело, они повиновались.
- Когда ты вернешься домой в Нанспардон, Марк, - проговорил полковник, - ты увидишь, что твой отец очень расстроен из-за разговора, который состоялся между нами. Я вправе был бы пересказать тебе суть этой беседы, но не знаю, стоит ли. По-моему, лучше, чтобы он открыл тебе все сам.
- Открыл?
- Да, это новости не из приятных. Ты убедишься, что он категорически против твоего брака с Розой.
- Не могу этому поверить! - воскликнул Марк.
- Поверить придется. Может быть, ты и сам - прости меня, Роза, любовь моя, но это не исключено - по-иному посмотришь на то, чтобы связать себя с семейством Картареттов.
Полковник слегка улыбнулся.
- Но, папочка, бедненький, - вмешалась Роза с легкой насмешкой в голосе, - что ты имеешь в виду?
- Тут, боюсь, сам черт не разберет, моя радость, - ответил ей отец.
- Ну, о чем бы ни шла речь, - сказал Марк и встал, - могу заверить вас, что ничто на свете не изменит моих намерений - меня не запугаешь.
- Тебя никто не пугает, - мягко возразил полковник.
- Вот и хорошо. - Марк обернулся к Розе. - Не волнуйся, дорогая, - сказал он. - Я вернусь домой и все улажу.
- Да, возвращайся домой, - согласился полковник, - и попробуй разобраться.
Взяв Марка под локоть, он повел его к дверям.
- Завтра ты уже будешь относиться ко мне иначе, Марк, - сказал он. - Постарайся поверить, что дело, которое я был обречен взять на себя, мне совсем не по душе.
- Обречены? - переспросил Марк. - Я вам верю.
Он сжал зубы, нахмурил брови и стал особенно похож на других Лакландеров.
- Послушайте, сэр, - сказал он, - если мой отец одобрит нашу помолвку, а иного я и вообразить не могу, то вы не будете против? Хочу заранее вас предупредить, что какие бы то ни было возражения не сыграют ни малейшей роли.
- В таком случае, - сказал полковник, - вопрос о моих возражениях чисто академический. А теперь я вас оставлю: можете перед уходом поговорить с Розой.
Полковник протянул Марку руку.
- До свидания.
После его ухода Марк повернулся к Розе и взял ее за руки.
- Что за ерунда! - сказал он. - Каким это образом ваши старики могут нам помешать?
- Не знаю! Не знаю, каким образом, но случилось что-то серьезное. Папа ужасно расстроен, бедный.
- Ну, - сказал Марк, - пока мы не услышали всей истории, ставить диагноз преждевременно. Я отправлюсь домой, выясню, что случилось, и позвоню тебе через четверть часа. Важнее и радостнее всего для меня божественное чудо твоей любви, Роза, и ничто, - произнес Марк с таким видом, словно эта фраза никогда раньше никем не произносилась, - ничто этого не омрачит. До скорого свидания, любимая.
Он деловито поцеловал Розу и удалился.
Роза посидела немного, размышляя о своем чувстве к Марку. Куда делись ее опасения и нежелание оставить отца? На нее даже не произвело особого впечатления его необычное поведение, и, когда она отметила про себя это обстоятельство, ей стало понятно, до какой степени она влюблена. Она подошла к окну гостиной и через долину посмотрела в сторону Нанспардона. Но тревоги не ощутила… все ее существо ликовало от счастья. Впервые в жизни Роза испытывала любовь во всей полноте.
Время шло, а она все не могла отвлечься от размышлений. Прозвучал гонг к ужину, и в ту же минуту зазвонил телефон. Она сразу сняла трубку.
- Роза, - произнес Марк. - Скажи, что любишь меня! Немедленно!
- Я люблю тебя.
- И поклянись, что выйдешь за меня замуж, Роза. Поклянись. Обещай мне. Дай клятву.
- Клянусь.
- Хорошо, - сказал Марк. - Я вернусь в девять.
- Ты узнал, что стряслось?
- Да. Дело чертовски деликатное. Ну, счастливо, дорогая. До девяти.
- До девяти, - ответила Роза и, по-прежнему околдованная, пошла на ужин.
2
К восьми часам вечера капитаном Сайсом овладело уныние. Около пяти, когда солнце подошло к нок-рее, он выпил бренди с содовой. Это его подбодрило. Последовавшие три-четыре рюмки еще улучшили его настроение. Попивая бренди, он воображал, как находит себе настоящее дело и достигает в нем небывалых успехов. Однако каждый следующий глоток уносил его все дальше от этого превосходного состояния и повергал в состояние упадка, в котором он обычно принимался стрелять из лука. Кстати, как раз будучи в таком расположении духа, близком к самоубийству, он в свое время пустил стрелу над рощей в направлении лужка мистера Данберри-Финна и обрек на смерть мамашу Томазины Твитчетт.
Но в этот вечер приступ депрессии был сильнее обычного. Быть может, встреча с полковником, который ему нравился, подчеркнула его собственное одиночество. К тому же слуги были в отпуске, а сам капитан пальцем не пошевелил, чтобы приготовить ужин. Он отыскал стрелу и заковылял на площадку для стрельбы. Стрелять больше не хотелось. Больная нога ныла, но он решил подняться вверх по дороге.
Наверху капитан обнаружил у обочины сестру Кеттл, которая сидела и с мрачным видом рассматривала свой велосипед перевернутый колесами вверх.
- Привет, капитан, - сказала сестра Кеттл. - У меня прокол.
- Добрый вечер. Прокол? Не повезло вам, - выпалил Сайс.
- Никак не решусь встать и добраться до мастерской в Чайнинге - туда ходу три мили. Насосом качала - не помогает, - пояснила сестра Кеттл.
Она открыла сумку с инструментами и с сомнением разглядывала ее содержимое. Сайс не уходил и смотрел, как сестра Кеттл тычет гаечным ключом в шину.
- Да не так же! - воскликнул он, когда терпение его истощилось. - Господи, так у вас никогда ничего не выйдет.
- Наверное…
- Так или иначе, чтобы найти прокол, нужно ведро с водой.
Сестра Кеттл беспомощно посмотрела на него.
- Ну! - пролепетал капитан. - Давайте сюда велосипед.
Он перевернул велосипед и, что-то невнятно бормоча, покатил его вниз. Сестра Кеттл, прихватив инструменты, пошла за капитаном. На лице ее появилась странная смесь сочувствия и насмешки.
Капитан Сайс закатил велосипед в сарай и, не пытаясь даже для вида поддержать разговор, начал снимать шину. Сестра Кеттл устроилась на скамейке и наблюдала за происходящим. Потом она заговорила:
- Я вам ужасно признательна. День у меня выдался тяжелый. В деревне инфекция, да еще полдюжины больных в округе, да еще эта история с велосипедом. Ах, какой вы ловкий! Сегодня вечером я заехала в Нанспардон, - продолжала она. - У леди Лакландер разыгралась подагра, и доктор Марк попросил меня сделать припарку.
Капитан Сайс что-то пробормотал.
- По-моему, новый баронет чувствует, какая на него легла ответственность. Он вернулся домой, как раз когда я оттуда убегала. Цвет лица у него ужасный, и сам он такой нервный, - со вкусом сплетничала сестра Кеттл.
Она покачивала своими коротенькими ножками и время от времени перебивала сама себя, воздавая хвалы техническим талантам Сайса. "Бедняга! - думала она. - Руки трясутся. Нос красный. А ведь он такой славный… Вот чудак!"
Капитан заклеил прокол и надел на обод камеру и шину. Когда Сайс кончил работу и уже собирался встать, он вдруг взвыл от боли, схватился за копчик и так и остался стоять на коленях.
- Что такое? - воскликнула сестра Кеттл. - Что стряслось?! Люмбаго?
Капитан Сайс только шепотом чертыхался. Стиснув зубы, он попросил сестру Кеттл уйти.
- Прошу великодушно извинить, - простонал он. - Не обижайтесь. Ой!
В этот момент сестра Кеттл проявила те качества, из-за которых больные предпочитали ее более солидным и современным сиделкам. Она источала надежность, сообразительность и властность. Успокаивал даже ее деловой и резковатый тон. Сестра Кеттл не обратила никакого внимания на все заклинания капитана оставить его одного, за которыми последовали вызванные нестерпимой болью яростные проклятия. Встав рядом с ним на четвереньки, она перетащила его к скамейке и, заставив опереться на скамью и на свое плечо, уговорила встать - и вот в конце концов капитан встал на ноги, хотя и согнувшись в три погибели. Сестра Кеттл помогла ему дойти до дома и уложила его на диван, стоявший в мрачной гостиной.
- Вот мы и легли, - сказала она.
Капитан Сайс, весь в поту, тяжело дыша, разлегся на диване и теперь смотрел на нее.
- Так, что же нам теперь с вами делать? Кажется, в прихожей я видела коврик. Погодите-ка минутку.
Она вышла и вернулась с ковриком. То и дело приговаривая: "Ну-ну, дорогой", - и по возможности щадя капитана, сестра Кеттл укрыла его, снова вышла и принесла стакан воды.