Гамаш молча смотрел на Джейн Нил. Николь кашлянула. Она решила, что старший инспектор, вероятно, забыл, где находится. Но он не отреагировал. Не пошевелился. Они с Джейн словно замерли, глядя друг на друга: один - сверху вниз, другая - снизу вверх. Потом он обвел ее глазами. Поношенная кофта на пуговицах из верблюжьей шерсти, светло-голубая водолазка с воротником под горло. Никаких ювелирных украшений. Ее ограбили? Придется спросить у Бювуара. Ее твидовая юбка пребывала именно в таком состоянии, в каком она может быть у упавшего человека. Колготки Джейн, испачканные, по крайней мере, в одном месте, остались в целости и сохранности. Быть может, ее ограбили, но физическому насилию она не подверглась. Разумеется, если не считать таковым убийство.
Темно-карие глаза старшего инспектора остановились на ее покрытых коричневыми пятнами руках. Загорелые руки с огрубевшей кожей от постоянной работы в саду и на огороде. На пальцах нет колец или перстней, как и каких-либо признаков, указывающих на то, что они там когда-либо были. Он всегда испытывал боль, глядя на руки недавно умершего человека, представляя себе, как эти руки держали вещи и касались других людей. Продуктов, лиц, дверных ручек. Или жестикулировали, выражая восторг или горечь. И наконец финальный жест, которым они наверняка пытались защититься от удара, несущего смерть. Мучительнее всего для него было смотреть на руки молодых людей, которые больше никогда машинально не уберут прядь волос с лица.
С помощью Бювуара он выпрямился и спросил:
- Есть ли какие-либо данные о том, что она была ограблена?
- Мы ничего не обнаружили. Мистер Хедли говорит, что она никогда не носила ювелирных украшений, и даже сумочку брала с собой очень редко. Он полагает, что мы найдем ее в доме.
- А ключ от дома?
- Ключа нет. Но, опять-таки, мистер Хедли говорит, что здешние жители не запирают дома.
- Теперь будут запирать.
Гамаш склонился над телом и принялся внимательно рассматривать крошечную ранку. Трудно было поверить, что через отверстие столь небольшого диаметра из человеческого тела только что утекла жизнь. По размерам рана была не больше ногтя его мизинца.
- Есть какие-либо предположения о том, кто мог это сделать?
- Сейчас в разгаре охотничий сезон, так что это может быть шальная пуля. Хотя рана не похожа на пулевые отверстия, которые мне пришлось повидать.
- Вообще-то говоря, сейчас начался только сезон охоты с луком и стрелами. Стрелять из ружей можно будет только через две недели, - заметила Николь.
Оба мужчины уставились на нее. Гамаш кивнул, после чего они, теперь уже втроем, вновь принялись разглядывать рану, словно надеялись, что усилием воли смогут заставить ее заговорить.
- Ну и где же стрела? - поинтересовался Бювуар.
- Выходное отверстие есть?
- Не знаю, - ответил Бювуар. - Мы не разрешили судебно-медицинскому эксперту трогать ее.
- В таком случае, давайте пригласим его сюда, - предложил Гамаш.
Бювуар помахал рукой молодой женщине в джинсах и форменном пальто, которая держала в руках медицинский чемоданчик.
- Monsieur L’Inspecteur, - доктор Шарон Харрис приветственно кивнула, опускаясь на колени рядом с телом. - Она мертва уже около пяти часов, может быть, чуть меньше. Пока это всего лишь предположение.
Доктор Харрис перевернула Джейн на спину. К свитеру пристали сухие листья. Раздался булькающий звук, Николь оглянулась и увидела, что Бена Хедли, повернувшегося к ним спиной, тошнит.
- Да, выходное отверстие наличествует.
- Благодарю вас, доктор. Оставляем тело на ваше попечение. Пойдемте со мной, Бювуар, и вы тоже, агент Николь. Расскажите мне все, что вам известно.
За все те годы, что Бювуар работал вместе с Гамашем, расследуя убийства и прочие случаи насилия, он неоднократно слышал эти слова, но, тем не менее, каждый раз они вызывали у него трепет предвкушения. "Расскажите мне все, что вам известно". Это был сигнал к началу охоты. Он был гончей. А старший инспектор Гамаш - главным егерем и загонщиком.
- Ее зовут Джейн Нил. Возраст - семьдесят шесть лет. Замужем не была. Мы получили эту информацию от мистера Хедли, который говорит, что она была ровесницей его матери, которая умерла месяц назад.
- Это интересно. Две пожилые женщины умирают в крошечной деревушке в течение одного месяца. Я бы сказал, это очень интересно.
- Мне это тоже показалось заслуживающим внимания, поэтому я расспросил его. Мать Хедли умерла после длительной болезни. Рак. Последний год они знали, что все к этому идет.
- Продолжайте.
- Мистер Хедли вышел на прогулку в лес около восьми часов сегодня утром, это его давняя привычка. Тело мисс Нил лежало поперек тропинки. Не заметить его было невозможно.
- Что он сделал?
- Говорит, что сразу же узнал ее. Он опустился рядом с мисс Нил на колени и потряс ее. Он подумал, что у нее удар или сердечный приступ. Говорит, что уже собирался начать делать ей искусственное дыхание, когда заметил рану.
- Он разве не обратил внимания, что глаза у нее невидящие, широко открытые, и что тело холодное, как мрамор? - Николь почувствовала себя более уверенно.
- А вы бы обратили?
- Разумеется. Этого нельзя не заметить.
- Если только… - Похоже, Гамаш приглашал ее опровергнуть ее же собственное утверждение. Но она не собиралась этого делать. Ей хотелось оказаться правой. Но, совершенно очевидно, она ошибалась.
- Если только… Полагаю, если только я не в шоке. - Ей пришлось признать, что такая возможность, хотя и маловероятная, все-таки существовала.
- Посмотрите на него. Прошло уже три часа, как он нашел женщину, а ему плохо до сих пор. Его только что стошнило. Она была ему явно небезразлична, - заметил Гамаш, оглядываясь через плечо на Бена. - Разве что он прекрасный актер.
- Простите, сэр?
- Ну, достаточно просто сунуть два пальца в рот, чтобы стошнило. Зато это производит впечатление. - Гамаш повернулся к Бювуару. - Кто-нибудь еще знает о смерти мисс Нил?
- На дороге стояла группа жителей деревни, сэр, - вмешалась Николь.
Гамаш и Бювуар молча уставились на нее. Она снова оплошала, поняла девушка. Пытаясь произвести на них впечатление и заставить их изменить мнение о себе, она добилась обратного эффекта. Она поспешила ответить на вопрос, который был адресован не ей, перебив старшего по званию и озвучив сведения, понятные и трехлетнему ребенку. Инспектор Гамаш прекрасно видел этих людей - так же, как и она. Проклятье! Похолодев, Николь осознала, что, стараясь поразить их своей наблюдательностью, добилась прямо противоположного. Она выставила себя полной дурой.
- Прошу прощения, сэр.
- Инспектор Бювуар?
- Я постарался сохранить это место в неприкосновенности. - Он повернулся к Николь. - Никаких посторонних, и никто из наших людей и словом не заикнулся об убийстве за пределами ограждения.
Николь покраснела до корней волос. Она чувствовала себя униженной оттого, что он посчитал нужным объяснить ей ситуацию, и еще более униженной, потому что это объяснение было ей необходимо.
- Но… - тут Бювуар пожал плечами.
- Что же, самое время побеседовать с мистером Хедли, - заявил Гамаш и размеренным шагом направился к нему.
Бен Хедли наблюдал за ними издалека. Он не сомневался в том, что на место убийства прибыл самый большой начальник.
- Мистер Хедли, позвольте представиться - старший инспектор Арман Гамаш, Служба общественной безопасности Квебека.
Бен ожидал появления франкофона, может быть, даже детектива, который владеет только одним языком, поэтому в течение вот уже нескольких минут пытался реанимировать свой французский, подбирая слова, чтобы описать собственные действия. А теперь этот безупречного вида мужчина с аккуратно подстриженными усами, одетый в костюм-тройку (интересно, неужели на нем действительно плащ "Берберри"?) и твидовое кепи, под которым скрывался ежик седеющих волос, глядел на него темно-карими глазами поверх полукруглых очков и, словно во время деловой встречи, протягивал крупную руку. В речи его слышался явный британский акцент. Однако до Бена доносились обрывки его разговора с коллегами, и тогда они бегло говорили на хорошем французском. По меркам Квебека не было ничего необычного в том, что люди говорили на обоих языках, и даже говорили свободно. Но очень необычно встретить франкофона, который говорил так, словно был потомственным членом Палаты лордов.
- Это инспектор Жан Ги Бювуар и агент Иветта Николь.
Они пожали друг другу руки, хотя Николь с подозрением посмотрела на Хедли, не будучи уверенной, что он не вытирал лицо ладонью после того, как его стошнило.
- Чем я могу помочь?
- Давайте прогуляемся, - предложил Гамаш, указывая на петляющую между деревьев тропинку, - просто отойдем немного в сторонку.
- Спасибо, - сказал Бен, испытывая искреннюю благодарность к старшему инспектору.
- Выражаю вам свои соболезнования по поводу смерти мисс Нил. Она была вашим близким другом?
- Очень близким. Собственно, она была моей школьной учительницей.
Гамаш внимательно смотрел на него, взгляд его темно-карих глаз был словно прикован к лицу Бена. Он просто слушал все, что тот говорил, не вынося суждений и не выдвигая обвинений. Бен почувствовал, что впервые за несколько часов может по-настоящему расслабиться. Гамаш не сказал ни слова. Он молча ждал, когда Бен продолжит свой рассказ.
- Она была замечательной женщиной. Очень жаль, но мне не хватает слов, чтобы в полной мере описать ее.
Бен отвернулся, стыдясь слез, которые снова выступили у него на глазах. Он сжал руки в кулаки и с облегчением ощутил благословенную боль, когда ногти впились в ладони. Такую боль он мог понять. Другая оставалась для него загадкой. Странно, но он страдал намного сильнее, чем когда умерла мать. Он собрался с духом и сказал:
- Я не понимаю, что произошло. Джейн умерла не своей смертью, правильно?
- Да, мистер Хедли, правильно.
- Получается, кто-то убил ее?
- Расскажите нам, как прошло сегодняшнее утро, пожалуйста.
Они все замедляли шаги и теперь остановились.
- Я обнаружил Джейн лежащей…
Гамаш перебил его:
- Пожалуйста, начните с того момента, как вы проснулись.
Бен недоуменно взглянул на него, но сделал так, как его просили.
- Я проснулся около семи. Я всегда встаю с первыми лучами солнца. Они освещают мою спальню, и мне никогда не приходило в голову повесить занавески. Я встал, принял душ и все остальное, потом покормил Дэйзи.
Он внимательно всматривался в их лица, ища признаки неудовольствия оттого, что рассказывает слишком подробно или наоборот, упускает важные детали. Женщина-агент, похоже, была столь же озадаченной, как и он. Высокий симпатичный инспектор (Бен уже успел позабыть, как их зовут) записывал все в блокнот. А начальник выглядел заинтересованным и одобрительно поглядывал на Бена.
- Затем мы вышли прогуляться, но у Дэйзи артрит, и сегодня утром у нее сильно болели лапы. Дэйзи - это моя собака, кстати говоря. Я завел ее в дом и отправился на прогулку в одиночку. Было без четверти восемь. - Бен небезосновательно решил, что их заинтересует точное время каждого события. - Сюда можно дойти всего за несколько минут, вверх по дороге, мимо здания школы и дальше в лес.
- Вы кого-нибудь видели? - задал вопрос Бювуар.
- Нет, никого. Может быть, кто-нибудь и видел меня, но я никого не заметил. Обычно я гуляю с низко опущенной головой, погрузившись в свои мысли. Мне случалось проходить мимо людей, не замечая их. Друзья знают об этой моей привычке и не обижаются. Вот так я и шел по тропинке, и тут что-то заставило меня поднять голову.
- Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, мистер Хедли. Если обычно вы ходите с низко опущенной головой, что заставило вас поднять ее?
- Странно, не правда ли? Не могу вспомнить. К сожалению, как я уже говорил, я обычно полностью ухожу в свои мысли. Впрочем, их нельзя назвать глубокими или важными. Моя мама всегда смеялась над этим и говорила, что некоторые люди могут находиться в двух местах одновременно. Я же, напротив, обычно пребываю нигде.
Бен рассмеялся, а Николь подумала, как ужасно, когда мать говорит такие вещи.
- Она была права, разумеется. Возьмите хотя бы сегодняшний день. Ярко светит солнце. Я иду по чудесному лесу. Он похож на картину, но я ничего не вижу, не могу оценить по достоинству. Разве что какое-то время спустя, когда уже нахожусь в другом месте и думаю об этой прогулке. Такое впечатление, что мой разум постоянно на шаг отстает от тела.
- Вы подняли голову, сэр… - напомнил Бювуар.
- Не могу понять, что заставило меня поднять голову, но хорошо, что я это сделал. Иначе я мог бы буквально споткнуться об нее. Это звучит глупо, но мне и в голову не пришло, что она мертва. Мне не хотелось ее беспокоить. Я даже подошел к мисс Нил на цыпочках и окликнул ее. Потом обратил внимание на то, что она не пошевелилась, и тут мой мозг вроде как взорвался. Я подумал, что с ней случился удар или сердечный приступ. - Он покачал головой, по-прежнему не в силах поверить в случившееся.
- Вы дотрагивались до раны? - задал очередной вопрос Бювуар.
- Наверное. Я помню, как вскочил на ноги и вытер ладони о штаны. Я запаниковал и - даже не знаю, с чем сравнить - стал бегать вокруг, как истеричный ребенок. Идиот! В общем, в конце концов я взял себя в руки и набрал 9-1-1 на сотовом телефоне.
- Мне просто любопытно, - пробормотал Гамаш, - для чего вы взяли в лес сотовый телефон?
- Эти леса принадлежат моей семье, но каждую осень по ним бродят охотники. Боюсь, меня нельзя назвать храбрецом, но я не выношу убийства. Кого бы то ни было и в какой бы то ни было форме. У меня дома живут пауки, которых я зову по именам. Утром, отправляясь на прогулку, я беру с собой сотовый телефон. Отчасти из страха, что меня подстрелит какой-нибудь пьяный охотник и понадобится обратиться за помощью. А также для того, чтобы иметь возможность позвонить в Службу охраны природных ресурсов и вызвать егеря-смотрителя, если замечу кого-нибудь в своем лесу.
- И какой у них номер телефона? - любезно осведомился старший инспектор Гамаш.
- Не знаю. Номер внесен в ускоренный набор. Я знаю, что у меня дрожат руки, когда я нервничаю, поэтому просто запрограммировал их номер в память своего телефона.
Впервые за время беседы Бен выглядел озабоченным. Инспектор Гамаш взял его под руку и увлек за собой. Они вновь зашагали по тропинке.
- Приношу извинения за то, что задаю много вопросов. Вы важный свидетель, и, откровенно говоря, человек, обнаруживший тело, всегда находится в самом верху нашего списка подозреваемых.
Бен остановился как вкопанный и уставился на инспектора, не веря своим ушам.
- Подозреваемый в чем? Что вы такое говорите? - Бен повернулся и бросил взгляд в том направлении, откуда они пришли, в сторону тела. - Это ведь Джейн Нил лежит там. Школьная учительница на пенсии, которая разводила розы и возглавляла местное отделение Союза Женщин Англиканской Церкви. Это не может быть ничем иным, кроме как несчастным случаем. Вы не понимаете. Никто не стал бы умышленно убивать ее.
Николь прислушивалась к их разговору и теперь с некоторым удовлетворением ожидала, что старший инспектор Гамаш поставит этого идиота на место.
- Вы совершенно правы, мистер Хедли. Пока что это самое вероятное предположение.
Иветта Николь не могла поверить своим ушам! Почему он не предложит Хедли прекратить молоть чепуху, заткнуться наконец и позволить им делать свое дело? В конце концов, именно Хедли оказался тем придурком, который бегал вокруг и затоптал все следы на месте преступления. Вряд ли в его-то положении можно было становиться в позу и читать нотации такому уважаемому и заслуженному человеку, как инспектор Гамаш.
- За те несколько часов, что вы провели здесь, ничего не показалось вам странным в мисс Нил или вокруг?
На Гамаша произвело благоприятное впечатление то, что Бен предпочел воздержаться от очевидного ответа. Вместо этого он на несколько минут задумался.
- Да. Люси, ее собака. Не могу припомнить, чтобы Джейн когда-нибудь выходила на прогулку без Люси, особенно на утреннюю прогулку.
- Вы звонили кому-нибудь еще по своему сотовому телефону?
Бен выглядел так, словно на него снизошло откровение.
- Боже. Какой же я идиот! Просто не могу поверить. Мне даже в голову не пришло позвонить Питеру, или Кларе, или кому-нибудь еще. Я стоял тут в полном одиночестве… Мне не хотелось оставлять Джейн одну, да еще нужно было перехватить и направить сюда полицию. И я даже не сообразил позвать кого-нибудь на помощь, только позвонил по номеру 9-1-1. О Господи, это все шок, я полагаю.
"Или, быть может, - подумала Николь, - ты все-таки полный идиот". Сейчас ей трудно было представить себе более бестолкового человека, чем Бен Хедли.
- Кто такие Питер и Клара? - спросил Бювуар.
- Питер и Клара Морроу. Мои лучшие друзья. Они живут по соседству с Джейн. Джейн и Клара были как мать и дочь. Ох, бедная Клара. Как вы думаете, им уже известно?
- Сейчас мы это узнаем, - неожиданно сказал Гамаш, развернулся и на удивление быстро направился к месту, где лежало тело. Вновь оказавшись на месте преступления, он обратился к Бювуару: - Инспектор, принимайте командование. Вы знаете, что искать. Агент, оставайтесь с инспектором и помогайте ему. Который час?
- Одиннадцать тридцать, сэр, - ответила Николь.
- Отлично. Мистер Хедли, в деревне есть кафе или ресторан?
- Да, есть. Бистро Оливье.
Гамаш повернулся к Бювуару.
- Приведите всю бригаду к Оливье в час тридцать. К этому времени обеденный наплыв посетителей уже иссякнет, и нам никто не помешает. Я прав, мистер Хедли?
- Вообще-то трудно сказать. Вполне возможно, что, как только станет известно о случившемся, там соберется вся деревня. Бистро Оливье - это своего рода центральный вокзал "Сентрал Стейшн" Трех Сосен. Но у него есть задняя комната, которую он открывает только на ужин. Она выходит окнами на реку. Скорее всего, он согласится предоставить ее в ваше распоряжение.
Гамаш с интересом взглянул на Бена.
- Прекрасная мысль. Инспектор Бювуар, я загляну в бистро и поговорю с месье Оливье…
- Его зовут Оливье Брюле, - вмешался Бен. - Они с его партнером Габриэлем Дюбуа владеют бистро и единственной гостиницей в деревне.
- Я поговорю с ними и организую отдельную комнату, в которой мы пообедаем. Могу я вернуться в деревню вместе с вами, мистер Хедли? Я там еще не был.
- Да, конечно, - сказал Бен, и чуть было не добавил "с удовольствием", но вовремя остановился. Каким-то образом этот полицейский излучал любезность и доброжелательность, и ему хотелось ответить тем же, но присутствовала и некоторая официальная строгость, некий холодок. Хотя они были, пожалуй, одногодками, у Бена возникло чувство, будто он разговаривает со своим дедушкой.
- Вон Питер Морроу. - Бен указал на толпу, которая, словно повинуясь чьему-то сигналу, развернулась в их сторону, едва только двое мужчин показались на опушке леса. Бен указывал на высокого мужчину с озабоченным лицом, который уже разговаривал с Гамашем некоторое время тому назад.