- Ладно же, давайте играйте в свои дурацкие игры! - прорычал он, размахивая руками. - Отныне я занимаюсь только убийством. А всю эту белиберду предоставляю вам, Куин.
- Но, лейтенант, - начал Эллери, не зная, как ему с должной деликатностью указать на огромные прорехи, зияющие в проведенном Луриа эксперименте. Но лейтенант рявкнул:
- Доброй ночи! - и опрометью бросился вон из этого дома.
- Слышу, сменщик мой идет. Пока! - сказал Девоу, осторожно кашлянул и вышел вслед за Луриа.
Никто не шевельнулся, пока шум двух полицейских машин, мчащихся по аллее, не стих в отдалении.
Тогда все устало разбрелись по спальням. По крайней мере, им казалось, что они направляются спать. Но в верхнем коридоре еще только начинали открываться и закрываться двери, когда Джон, который одним из первых отправился наверх, вылетел из своей комнаты, смеясь как демон.
- "Сегодня подарков не будет", - сказал он. - Вот это я только что обнаружил у себя на кровати.
Он держал, высоко подняв над головой, маленький сверточек в красно-зеленой фольге, перевязанный золоченой лентой. На знакомой бирке с Санта-Клаусом была знакомая машинописная надпись: "Джону Себастиану".
Джону пришлось дать успокоительное. Доктор Дарк оставался с ним, пока тот не заснул.
Сойдя вниз, доктор застал всю компанию возле коробки, которую Эллери открыл.
- Как Джон, доктор? - подавленно спросила Расти.
- Это всего лишь нервы, дорогая моя. Он и всегда взвинченный, а тут все эти загадки. Они его очень расстраивают. - Доктор откровенно потянулся к графину с виски. - Что же сегодня преподнес нам домовой, Куин?
Эллери поднял миниатюрный заборчик, покрашенный в белый цвет.
- Доктор, он идеально встает вокруг домика.
- А послание?
Эллери подал ему белую карточку. На ней были четыре аккуратно отпечатанные строчки:
В четвертый Святок вечерок
Шлю тебе, мой голубок,
Белый-белый ч а с т о к о л,
Оградиться чтоб от зол.
- Даже и вирши-то нескладные, - пробурчал доктор и протянул карточку обратно.
- Погодите, на сей раз на обратной стороне снова есть пометки. Вам, доктор, они что-нибудь говорят?
Толстяк быстро перевернул карточку и увидел:
- Так дети забор рисуют. А что это значит?
- И я хотел бы знать.
- Зло, - тягостно сказал Артур Крейг. - Здесь говорится о зле. Впервые намекают на… нечто такое.
- Если не считать труп в вашей библиотеке, мистер Крейг, - не без иронии заметил Эллери.
- Да, но это направлено против Джона.
Расти вдруг хихикнула.
- По-моему, меня сейчас вырвет.
Она выбежала из гостиной и помчалась вверх по лестнице. За ней устремился доктор Дарк. За ним выбежала Оливетт Браун. Вэл Уоррен тоже привстала, но под взглядом Эллери опустилась обратно в кресло.
Эллери рассматривал кукольный домик с новым фрагментом.
- Эксперимент Луриа ничего не доказал, а это происшествие только подчеркивает тщетность его усилий. Если кто-то неизвестный прячется в доме, то он мог подложить четвертую коробочку на кровать Джона, пока мы все сидели тут, лишенные свободы передвижения по инициативе лейтенанта. С другой стороны, если даритель - один из нас, как, по-моему, считает Луриа, то он мог еще днем что-то предугадать в намерениях лейтенанта и, вернувшись с катка, подложить коробку в комнату Джона перед тем, как спуститься. Вы помните, Джон спустился одним из первых.
Эллери покачал головой.
- Что касается меня, то я отказываюсь от намерения помешать тому, кто эти вещицы подбрасывает. Слишком велики шансы за то, что он сумеет подложить маленькую коробочку в этом большом доме. Отныне меня интересует только содержимое. Пока у нас семь предметов, появившихся в четыре приема. В этом есть какая-то закономерность, но пока я ее не вижу. Когда предметов станет побольше, может быть, и увижу.
- Вы уверены, мистер Куин, что это не просто глупый розыгрыш? - прогромыхал Крейг.
- Уверен.
- В таком случае даже и не знаю, как выразить, до чего я рад, что вы здесь. - Бородач опустился в кресло. - Если вам только удастся понять, что все это значит… пока не поздно…
- Идите спать, Артур, - тихо сказал Дэн Фримен.
- Предлагаю всем пойти спать, - сказал Эллери. Все еще храпящего Мариуса они оставили в гостиной.
Пятый вечер: воскресенье, 29 декабря 1929 года
Глава Седьмая, в которой у Козерога отрастают четыре рога, некое Место обозначается крестиком, а разнообразные соображения относительно применимости числа "двенадцать" ни к чему не приводят
Во время завтрака явился Луриа и испортил всем аппетит. Достаточно было одного взгляда на его насупленные брови, и Эллери понял, что сегодня лейтенант не в настроении для рождественских подарков.
- С каждым из вас по очереди я буду разговаривать в библиотеке, - объявил Луриа без всяких предисловий. - Где Гардинер?
- В городе. В церкви, - сказал Крейг.
- Его это тоже касается, когда придет.
И он обрабатывал их, сидя за столом в библиотеке и верша в одиночку нечто вроде тайного судилища, делал пометки в толстой записной книжке. Эллери держался в сторонке и пошел последним, он и обнаружил, что ничего нового не прибавилось - у лейтенанта, как и всегда у полиции, не было иного выбора, кроме как еще раз идти нахоженной тропой - где вы видели покойника раньше? что именно делали во вторник утром и когда именно?
Когда лейтенант Луриа с шумом захлопнул записную книжку и поднялся, Эллери сказал:
- Кстати, вчера как раз после вашего ухода Джон Себастиан нашел четвертую коробочку у себя в спальне.
Луриа снова сел. И снова встал.
- О, черт!
Потом он спросил:
- Что в ней было?
- Маленький белый частокол - прелестнейшая штучка. Ну, и намеки на какое-то грядущее зло.
- Чушь все это! Знаете, с ума вы тут все посходили. Пора мне.
- Минуточку, лейтенант. Что насчет мертвеца?
- Пусто. Ни из одного участка ничего - ни по фотографии, ни по описанию, ни по отпечаткам. У меня такое ощущение, что его ни разу не задерживали. Он определенно не из этих мест, насколько мы пока смогли проверить. И как мне это нравится? Да я просто балдею!
Вскоре после обеда позвонили из Нью-Йорка. Вызвали Эллери. Он взял трубку в библиотеке, предварительно прикрыв дверь.
- Докладывает инспектор Куин, - доложил инспектор Куин. - Как прикажете подать вашу астрологию - прямо или окольным путем.
- Как всегда, прямо, - мужественно сказал мистер Куин.
- Ты говорил, что эта крошка Расти Браун нарисовала восемь мужских прищепок и четыре дамские брошки и на каждой - свой знак зодиака?
- Именно это я и говорил.
- У тебя с арифметикой неладно. Восемь и четыре будет двенадцать, по крайней мере, было, когда я в школу ходил. Но дело в том, что у Мойлана сказали, что изготовили тринадцать вещиц. - Когда на другом конце провода надолго замолчали, инспектор спросил: - Эллери, ты умер или как?
- Прихожу в себя после сердечного приступа, - слабым голосом ответил Эллери. - Говоришь, сделали тринадцать? По заказу, конечно, не по ошибке?
- Естественно, по заказу. У Мойлана не ошибаются.
- И еще скажи-ка, - голос Эллери становился все крепче. - Тринадцатая вещь изготовлена не по отдельному рисунку? На ней тоже знак зодиака, точное повторение одного из двенадцати?
- Да, это был…
- Стоп, ваше величество. Сам догадаюсь. Дубликаты изображали козлов, точнее, Козерогов? Два зажимчика для Козерога. Как мои успехи?
- Колоссально, - ответил отец, действительно изумленный. - Как это ты, сынок, узнал?
- Ты мои методы знаешь, - скромно ответил Эллери. - Впрочем, от тебя у меня секретов нет. Джон Себастиан родился шестого января. Шестое же января подпадает под знак Козерога.
- Да ну? А как же ты узнал, что два украшения делали для Себастиана?
- Это занятная байка. Но не могу ее рассказать по телефону. Папа? Ты слышишь?
- Слышу, - невесело ответил инспектор Куин. - Иногда и сам не пойму, почему не высылаю тебе ежемесячный счет за услуги. И что на этот раз?
- У тебя есть дельный человек, которого ты мог бы выделить на пару деньков для конфиденциальной работенки? Вроде, например, сержанта Вели?
- Лучших людей у меня забираешь! Ну, ладно. И что должен делать Вели?
- Я хочу, чтобы он покопался в обстоятельствах рождения Джона Себастиана.
- Рождения?
- Ты правильно расслышал. Я об этом знаю только вот что: родителями Джона были мистер и миссис Джон Себастиан из Ри, штат Нью-Йорк. Миссис Себастиан звали Клер. Вечером пятого января тысяча девятьсот пятого года - записываешь, пап?
- Да, сэр, - инспектор вздохнул, - "пятого года".
- Себастианы ехали на машине домой из Нью-Йорка в метель. Около Маунт-Кидрон они перевернулись. В результате аварии у миссис Себастиан начались преждевременные схватки. Она умерла в родах, а отец Джона умер примерно неделю спустя от травм. Вот все, что мне известно. Но я хочу знать об аварии и об accouchement[Преждевременные роды (фр.).] больше - много больше.
как Валентина, Мариус и Эллен соревнуются в лепке снежных баб. А Расти наблюдала за Джоном, который не выглядел особенно радостным.
Эллен воплем приветствовала Эллери. Он в ответ лишь улыбнулся, помахал рукой и обратился к Джону:
- Можно на пару минут позаимствовать твою невесту?
- При условии, что не станешь отговаривать ее выходить за меня замуж. Кстати, ты в нее тоже влюблен?
- Безумно, - сказал Эллери и отвел Расти в сторонку. Розовые щеки Эллен сделались пунцовыми, а когда Мариус сказал ей что-то, она схватила пригоршню снега и кинулась на него.
- Не понимаю, зачем я вам понадобилась, - сказала Расти. - К тому же я уже ангажирована. Эллен свободна.
- Потому что Эллен не может ответить на вопрос, который я хочу задать, - Эллери улыбнулся. - А вы можете.
- Какой вопрос?
- Расти, как вышло, что вы не упомянули тринадцатый подарок со знаком зодиака?
- Ах это? - сказала Расти. - А что, забыла?
- Забыли, - ласково сказал Эллери.
- Да, я действительно его заказывала. Это была копия того, что предназначался Джону.
- А почему вы заказали дубликат?
- Потому что Джон попросил. Еще вопросы, мистер Куин?
- Один. Почему Джону понадобилось два зажима с Козерогом?
- Я могла бы ответить, что скорее всего потому, что шестого января Джон получит кучу денег и одного ему не хватит. Но это будет праздный домысел. - Расти держалась невозмутимо. - На самом же деле, мистер Куин, я просто не знаю зачем.
- И вы не спросили?
- Конечно, спросила.
- И как он ответил?
- Он засмеялся, поцеловал меня и сказал, что мы пока еще не муж и жена. Почему бы вам самому не спросить его?
- Пожалуй, так и поступлю, - сказал Эллери. - Даже рискуя получить от него поцелуй.
Его напускная серьезность скрывала серьезность подлинную. Но Эллери никак ее не выказал, когда отвел Джона в сторонку.
- Так как же, Джонни-малыш? - спросил он, - откуда два Козерога?
- Как ты узнал? - неприязненно спросил Джон. - Расти сболтнула?
- Нет. Она лишь подтвердила то, что мне и так было известно.
Джон очень невесело сказал:
- Выходит, ты наводил обо мне справки?
- Да так, нужно было одну идейку проверить. А что, Джон, ты против того, чтобы о тебе справлялись?
- Да, против, - медленно ответил Джон.
- Послушай-ка, друг. В этом доме произошло убийство…
- Боже мой! - воскликнул молодой поэт. - Ты полагаешь, что я к этому как-то причастен? Эллери, да я не больше твоего знаю, кто этот старик и как его угораздило оказаться здесь убитым!
- Тогда почему ты мне не рассказал о двух Козерогах?
Джон хладнокровно ответил:
- Потому что пока я предпочитаю этого не делать. Еще вопросы будут?
- Пожалуй, нет.
Эллери на мгновение задержался. Джон же присоединился к компании, что-то сказал Расти, получил в ответ восторженный поцелуй и сразу же принялся лепить снежную бабу при радостном содействии Расти.
Эллери неспешно направился к дому. Как только он вышел из их поля зрения, он заметно прибавил шагу. Тихонечко войдя в дом, он столкнулся там со старым мистером Гардинером и Оливетт Браун, буркнул что-то такое насчет намерения пойти вздремнуть, устало протащился вверх по лестнице… и единым духом влетел в комнату Джона.
Это была очень большая комната с громадным эркером, собственным камином, гигантской постелью и невероятных размеров встроенными шкафами для одежды. Стены были обвешаны старыми вымпелами колледжей и всякими трофеями подросткового возраста - табличками с надписью "СТОП", "ПАРКОВКА ЗАПРЕЩАЕТСЯ", "ПО ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ" - скрещенными рапирами, покрытыми пятнами ржавчины, траченным молью хвостом енота, плакатами, рекламирующими путешествия по Франции, и множеством других вещественных напоминаний о днях ранней юности Джона.
Эллери сразу устремился к ближайшему шкафу и открыл дверцу. На некоторое время он застыл с широко раскрытыми глазами.
Затем он открыл другой шкаф.
Он все еще стоял в ошеломлении, когда за его спиной раздался ледяной голос:
- Я всегда уподоблял сыщиков тараканам, соглядатаям, вшам и прочим паразитам. Чем это ты тут занимаешься?
- Аналогичные недальновидные определения отпускались в адрес Джона С. Самнера, епископа Кэннона и каноника Чейза, - сказал Эллери, не шелохнувшись. - Для кого сыщик, а для кого и борец за правое дело. Я занят поисками истины, как считаю нужным, и ты мне в этом не очень-то помогаешь. - Он развернулся. - И все же, Джон, я обязан принести тебе извинения за то, что в данный момент делаю. А теперь объясни мне, почему каждый костюм, пальто, спортивная одежда, шляпа, свитер, ботинки и все прочее в этих шкафах имеется в двойном размере?
Как ни странно, уголки красивого рта Джопа поднялись в ухмылке.
- Хочешь сказать, что ты просто обо всем догадался потому, что у Мойлана мне сделали два одинаковых зажима?
Эллери принял обиженный вид.
- "Догадаться" - это бранное слово в моем лексиконе. Нет, я мог еще на кое-что опереться. Но ты не ответил на мой вопрос.
Ухмылка расползлась вширь.
- Ты, может, сочтешь это бессмыслицей, по у меня всегда был пунктик насчет одежды, а поскольку она на мне просто горит, то я и взял себе за правило покупать все en double[По паре (фр.).]. Я знаю, что это экстравагантно, но в чем же тогда преимущества поэта, если он не может потакать хоть нескольким своим капризам?
- И только-то? - тихо сказал Эллери.
- И только. Вот полюбуйся. - Джон начал распахивать ящики комода. - Парные рубашки, платки, галстуки, булавки для галстуков, ремни, подтяжки, носки…
- Даже монограммы. - Эллери пощупал два одинаковых галстука с монограммами "Дж. С.".
- Эта мания простирается и на бумажники, перстни с печаткой, портсигары… За психиатром бежать не собираешься?
- По поводу столь последовательной мании? - Эллери с улыбкой покачал головой.
Джона это тоже, казалось, позабавило.
- Ты мне не веришь.
- А помнишь, что сказал Оскар Уайлд: "Можно верить в невозможное, но в неправдоподобное - никогда"?
- Согласен. Например, я никогда не верил в такую неправдоподобную вещь, что ты тайком заберешься ко мне в комнату, как пресловутый "тать в ночи".
- Я лишь сослался на слова Оскара Уайлда. Лично я не только могу верить, но нередко и верю в неправдоподобное. Мне для этого требуется только, чтобы факты не указывали на какой-то другой вывод.
- А в данном случае факты указывают на другой вывод?
- Те факты, которыми я сейчас располагаю, - сказал Эллери, - да.
Их улыбки скрестились, и Эллери ушел.
В этот вечер подарок нашел Эллери.
Это произошло в то время, когда вся компания после ужина слушала передачу Мейджора Бауэрса "Семейство из Капитолия". Эллери обнаружил, что у пего кончился трубочный табак. Он поднялся в свою комнату, чтобы наполнить кисет, а там, на кровати, лежала веселенькая рождественская коробочка в отличительной красно-зеленой фольге, обвязанная все той же золоченой лентой и снабженная бирочкой Санта-Клауса с напечатанным именем.
Эта коробочка была существенно больше, чем две предыдущие. Он осторожно отнес ее вниз.
- Номер пять, - объявил он.
Крейг поспешно выключил радио.
Эллери положил коробку на узкий стол. Все молча выстроились вдоль стола. Эллери сорвал обертку, под которой была уже привычная белая коробка. В ней лежал какой-то предмет, завернутый в красную оберточную бумагу, а на нем - белая карточка:
В пятый Святок вечерок
Шлю тебе, мой голубок.
Из гипса р у к у
(Не понял, в чем вся штука?)
С черной меткой на л а д о ш к е.
(Затревожился немножко?)
Когда он снял обертку, там действительно была рука - мужская рука из гипса - костлявая, совсем истощенная, пальцы у нее были слегка согнуты, а большой - несколько отставлен, выражал как бы мольбу или капитуляцию. На белом гипсе открытой ладони насмешник-отправитель мягким карандашом отчетливо начертал крест.
- Да уж, не понять, что он на сей раз имеет в виду, просто невозможно, а? - сказал Джон с коротким смешком. Он автоматически повернулся в сторону буфета со спиртным.
- Расти, - сказал Эллери, - это, по-вашему, слепок?
- Нет. - Расти с тревогой смотрела на Джона. - Больше похоже на модель, по которым изучают анатомию на уроках изобразительного искусства. Подобные вещи можно купить в любом художественном магазине.
- Крестиком, как говорится, отмечено место, - пробормотал Артур Крейг. - Но почему рука?
- Хиромантия, - вдруг сказала миссис Браун. - Ладонь - линия жизни - крест пересекает линию жизни…
- Может, мне глотку себе перерезать и положить конец всей неопределенности? - спросил Джон с тем же странным смешком.
- Я полагаю, Джон, что мы обойдемся без глупых шуток, - резко сказал его бородатый опекун. - Мистер Куин, вам это больше говорит, нежели все предыдущее?
- Ни на йоту. - Эллери перевернул карточку. - А вот здесь еще карандашный набросок. Голая суть руки, - проговорил он. - Форма, низведенная до чистой анатомической функции. И крестик не забыли - на тот случай, если Джон разучился читать, я полагаю. Это настолько бессмысленно, что даже страшно.
Он швырнул карточку на стол и отвернулся. Поодиночке все снова разошлись по своим креслам. Никто, даже доктор Дарк, не был расположен слушать радио.
- Джон, милый, - сказала Расти.
- Что?