- Пожалуй, будет лучше, если я расскажу вам все по порядку. Дело в том, Ивлин, что бедняги не Могли дольше выносить разлуку. К тому же Бриджит хотела убедить меня в невиновности Дональда. Она также хотела, чтобы он рассказал мне кое-что о некоем третьем лице, но в данный момент это не имеет значения. Самое предосудительное в их поведении заключается в том, что они встретились в "Матадоре".
- В "Матадоре"! Родерик, но это ужасно! Дебютанткам нельзя там появляться! Это просто неприлично!
Аллейн с удивлением и некоторым облегчением обнаружил, что это нарушение предписываемого дебютанткам этикета на мгновение отодвинуло на задний план все прочие тревоги леди Каррадос.
- Насколько я понял, они только что приехали, когда я столкнулся с ними. Зал был наполовину пуст - было еще слишком рано для светской публики. Не думаю, что их кто-нибудь видел, Ивлин. И я сразу же привез их сюда.
- Я рада, что вы это сделали, - с некоторым сомнением произнесла она.
- Это все, что вас тревожило?
- Нет, Родерик. Меня беспокоит Герберт. С тех пор как произошла эта трагедия, он ведет себя на редкость странно. Он весь день просидел дома, ни на минуту не спуская с меня глаз. Я уже боялась, что он не поедет на этот полковой обед, но, слава Богу, этого не случилось. Согласно традиции, за обедом последуют танцы, а после этого он будет вручать призы или что-то в этом роде, так что он вернется довольно поздно. Я должна была ехать с ним, но этого мне уже было не вынести. Я была просто не в состоянии терпеть его присутствие. Он постоянно делает какие-то намеки, словно… словно он в чем-то меня подозревает.
- Что именно он говорит?
Она откинулась в кресле и слегка расслабилась. Он понял, что ему вот уже в который раз предстоит играть роль наперсника. "Странное амплуа для сотрудника уголовной полиции, - подумал Аллейн, - и при этом весьма полезное". Он устроился поудобнее и приготовился слушать.
- Все началось сразу после вашего ухода. За чаем. Мы пили чай у меня в будуаре, и я попросила мою секретаршу, мисс Харрис, составить нам компанию, надеясь, что ее присутствие несколько разрядит обстановку. К несчастью, хотя этого следовало ожидать, мисс Харрис заговорила с Бриджит о Банчи. Она сказала, что читает книгу о знаменитых судебных процессах, и, слово за слово, речь зашла о шантаже. Боюсь, я разволновалась и не смогла скрыть этого. Как вы сами понимаете, с меня было довольно одного упоминания об этом. Я подняла глаза и увидела, что Герберт смотрит на меня - как бы это сказать? - с понимающим ужасом. После чая он не ушел вместе со всеми, а остался в комнате, наблюдая за мной. Неожиданно он спросил: "Вы ведь были дружны с Робертом Госпеллом, не так ли?" Я ответила: "Конечно". И сразу же вслед за этим он предложил мне показать ему мою банковскую книжку, что было похоже уже на сумасшествие. Это было почти смешно - словно он подозревал, будто я содержала бедного Банчи. Но мне было не до смеха. Я была просто в ужасе. Как правило, он не интересуется моими деньгами. Обычно он всячески это подчеркивает, потому что кроме того содержания, которое он мне выплачивает, у меня есть свои собственные деньги и те, которые достались мне от Пэдди. Я знала, что, если покажу ему банковскую книжку, он увидит, что я сняла со счета крупную сумму - пятьсот фунтов, чтобы… чтобы заплатить…
- Те пятьсот фунтов, которые лежали в вашей сумочке прошлой ночью. Как вы сняли их, Ивлин?
- Я выписала чек и сама получила по нему деньги. Я не думаю, что Герберт знал об этом, а если и знал, он не мог заподозрить правду. Все это так ужасно и тревожно. Мне удалось кое-как отделаться от него, сказав, что я отправила книжку в банк. Казалось, он меня даже не слышал. Неожиданно он спросил, был ли случай, чтобы Банчи заехал к нам, когда меня не было дома. Вопрос показался мне совершенно бессмысленным. Я ответила, что не знаю. Он сидел, пристально глядя на меня, пока я не почувствовала, что вот-вот закричу, а потом наконец спросил: "Он разбирался в старинной мебели?"
Аллейн бросил на нее быстрый взгляд:
- В старинной мебели?
- Я знаю, это кажется совершенным безумием, не правда ли? Я, так же, как и вы, повторила вопрос, и Герберт пояснил: "Я имею в виду антиквариат. Вроде того секретера, который находится в моем кабинете". А потом он нагнулся ко мне и спросил: "Как, по-вашему, он что-то знал об этом?" Я спросила: "Герберт, о чем вы говорите?", и он ответил: "Мне кажется, я схожу с ума. Я чувствую, что всю жизнь меня окружали предатели!" Эти слова прозвучали глупо, но они напугали меня. Я совсем потеряла голову и спросила, как может он такое говорить. Я сказала, что Бриджит всегда была предана нам, но он только расхохотался. "Ваша дочь! - воскликнул он. - Предана! Как вы думаете, насколько сильна ее преданность? Не хотите проверить?"
Леди Каррадос сжала руки.
- Он всегда недолюбливал Бриджи. Он ревновал меня к ней. Я помню однажды, года два назад, они сильно поссорились, и Герберт даже применил силу. Я никогда не узнала бы об этом, если бы случайно не зашла к ней в комнату и не увидела синяки у нее на руке. Мне кажется, он видит в ней отражение Пэдди. Родерик, как вам кажется, Герберту может быть известно о нас с Пэдди? Есть хотя бы малейшая вероятность, что шантажист написал ему?
- Это, конечно, возможно, - медленно проговорил Аллейн, - но мне кажется, это не укладывается в общую картину. Вы говорите, что это резкое изменение произошло в нем после того, как мисс Харрис и Бриджит заговорили о шантаже, а вы не смогли скрыть своего испуга?
- Да.
- А вам не кажется, что ваша реакция навела его на мысль, что вы сами являетесь жертвой шантажа?
- Не знаю. Безусловно, она навела его на какую-то ужасную мысль, - со слабой улыбкой заметила леди Каррадос. - Он в жутком состоянии, и это пугает меня.
- Ивлин, когда вы вышли за него замуж?
- Когда? Через два года после смерти Пэдди. Он и раньше хотел жениться на мне. Герберт - старинный друг моей семьи. Он всегда был привязан ко мне.
- Он никогда прежде не вел себя подобным образом?
- Нет. Конечно, у него тяжелый характер. Он очень обидчив. Он на восемнадцать лет старше меня и ненавидит, когда ему об этом напоминают. Приходится быть предельно тактичной. Возможно, он тщеславен. Я знаю, что Бриджи так думает. - Нежный, спокойный голос слегка дрогнул, а затем продолжил так же ровно: - Я полагаю, вас удивляет, почему я вышла за него замуж?
- Немного. Может быть, вы чувствовали, что вам нужна уверенность в завтрашнем дне. В вашей жизни уже было одно романтическое приключение.
- Именно. Но теперь я вижу, что была не права. Это было нечестно. Хотя Герберт прекрасно знал, что я не питаю к нему пылкой любви, и вел себя великодушно и по-рыцарски, он тем не менее не мог с этим смириться и с годами все больше и больше начинал вставать в позу мученика. Иногда это выглядит так жалко и по-детски. Он пытается привлечь мое внимание к своим мелким недомоганиям, смотрит на меня со страдальческим видом. К несчастью, это ужасно раздражает Бриджит. В то же время, хотя Герберт выглядит таким простым, на самом деле это далеко не так. Он буквально состоит из комплексов. Знаете, я думаю, что он до сих пор безумно ревнует меня к Пэдди.
- Вы часто виделись с ним, когда Пэдди был жив?
- Да. Боюсь, бедный Герберт видел себя в роли преданного, благородного друга, который и после моего замужества продолжал питать ко мне самые возвышенные чувства. Видите ли, я до сих пор все еще считаю себя женой Пэдди. Мы часто приглашали Герберта к себе. Он ужасно надоедал Пэдди, но при этом некоторые странности Герберта приводили Пэдди в восторг. Он от души потешался над ним. Конечно, это было очень дурно с его стороны, но он был таким веселым и обаятельным, что ему все прощалось. Абсолютно все.
- Да, я знаю.
- Герберт всегда любил подчеркнуть свое самопожертвование, и, конечно же, Пэдди это видел и поддразнивал меня на этот счет. Но я все равно была очень привязана к Герберту. Бедняга, он в то время был далеко не таким обидчивым и раздражительным. На самом деле, он был очень добр. Боюсь, что мы с Пэдди привыкли обращаться с ним довольно бесцеремонно.
- Вы уверены, что он ни о чем не подозревал?
- Абсолютно. В некотором смысле он был нашим ближайшим другом. Я уже рассказывала вам, что гостила у матери, когда Пэдди попал в катастрофу. Она сразу же позвонила Герберту, как только узнала о случившемся. Мы почти инстинктивно кинулись к нему за помощью. Он был у нас уже через несколько минут. Именно ему я обязана тем, что успела повидать Пэдди перед смертью.
Аллейн открыл было рот и тут же закрыл его. Леди Каррадос сидела, уставившись на огонь, и было видно, что она не понимала всей важности своего последнего заявления. Наконец Аллейн спросил:
- Каким образом?
- Разве я не говорила вам об этом? Именно Герберт отвез меня в тот день в Фальконбридж.
Был уже час ночи, когда Аллейн наконец проводил до такси леди Каррадос, Бриджит и Дональда, с облегчением закрыл за ними дверь и отправился спать. С момента смерти лорда Роберта Госпелла прошло менее двадцати четырех часов, но спустя такой короткий срок он уже держал в руках все, кроме одной, нити этого дела, одного из сложнейших, с которыми ему доводилось сталкиваться. Он лежал, пытаясь заснуть, и перед его мысленным взором проплывали фигуры главных действующих лиц, но их замысловатые движения мешали ему уловить общий рисунок танца. Вот в самом центре встретились Дональд и Бриджит; вот Уизерс, маячащий где-то в дальнем углу, повернулся к миссис Холкат-Хэккет; вот Ивлин Каррадос и ее муж плавно скользят спиной друг к другу. Сэр Даниэль Дэвидсон, похожий на сельского церемониймейстера, с огромной розой в петлице, делает большой круг, и еще один, и еще… Даймитри, словно вор, пробравшийся в самую середину танцующих, предлагает всем по бокалу шампанского. Вот степенно проплывает мисс Харрис, а старый генерал Холкат-Хэккет напряженно вглядывается в каждое лицо, словно разыскивая свою партнершу. Фигуры вращаются, вращаются все быстрее, быстрее, пока шум и неразбериха не становятся невыносимыми. И вдруг с ужасающей внезапностью все застывают на месте, и, прежде чем погрузиться в забытье, на какую-то долю секунды Аллейн увидел общий рисунок этого танца.
25. Неподсудность духовенства
Коронерское следствие по делу лорда Роберта Госпелла состоялось на следующее утро, в одиннадцать часов. Самым примечательным в нем было то, что во время слушания дела из зала суда выдворили рекордное для этого здания количество зрителей. Коронер был упрямым, несговорчивым человеком, отличавшимся самым низким мнением об обществе с маленькой буквы и ядовитой ненавистью к Обществу с большой. Он страдал хроническим несварением желудка и необоснованной, но яростной убежденностью, что кто-то пытается обвести его вокруг пальца. Все заседание было скрашено его усилиями приуменьшить значимость всего происшедшего, когда он вспоминал о присутствующих в зале представителях высшего света, и преувеличить его, как только им овладевала мысль, что все случившееся есть прямое следствие образа жизни такого сорта людей. Тем не менее, если не считать этой его особенности, он был неплохим коронером. Сначала он вызвал присутствовавшего на официальном опознании Дональда, который, белый как мел, дал свои показания, удостоверяющие личность покойного. Затем он выслушал таксиста, подробно расспросив его о времени, месте и маршруте, которым он следовал в ту злополучную ночь, после чего был вызван Аллейн.
Аллейн рассказал о том, в каком положении он обнаружил тело, и о результатах предварительного осмотра. Четким официальным языком он описал повреждения, найденные им на теле своего друга. Следующим был доктор Кертис, доложивший о результатах вскрытия. Один из людей Даймитри дал показания о том, в какое время лорд Роберт покинул Марсдон-Хаус. После этого коронер бросил мстительный взгляд в сторону зала и сказал, что не видит смысла продолжать. Он обратился к присяжным со словами, не оставляющими ни малейшего сомнения в том, какого именно решения он ждет от них, и, когда это решение было должным образом вынесено, передал дело на доследование. В заключение, устремив зловещий взгляд на противоположную стену, он выразил соболезнование родственникам. Вся процедура заняла двадцать минут.
- Каково! - сказал Фокс, встретив Аллейна у выхода из здания суда. - По скорости он даст фору любому, верно, сэр?
- К счастью. А теперь, Фокс, мы отправляемся в Барбикон-Брамли. Я позаимствовал машину моей матери, и по дороге мне нужно много рассказать вам. И вообще, похоже, "распутывается клубок забот".
- Сэр?
- Вы совершенно правы, Фокс. Никогда ничего не цитируйте, во всяком случае, из "Макбета".
Фокс и Аллейн сели в машину, которая была припаркована в соседнем переулке, и направились в сторону Аксбридж-роуд. По дороге Аллейн пересказал Фоксу все услышанное от Бриджит, Дональда и леди Каррадос. Когда он закончил, Фокс что-то буркнул, и они замолчали минут на десять.
- Что ж, - сказал наконец Фокс, - все это указывает в одном направлении. Как вы считаете, сэр?
- Вы правы, Фокс, хотя неопровержимых фактов у нас нет.
- Тем не менее мне не совсем ясно, как это может снять подозрение с остальных.
- Мне тоже, если только сейчас мы не раскопаем что-нибудь определенное. Если понадобится, мы отправимся в Фальконбридж и посетим сельскую больницу, но лично я больше рассчитываю на то, что дядюшка мисс Харрис стряхнет с себя бремя лет и мысленно возвратится к тем веселым юным дням семнадцать лет тому назад, когда он был приходским пастором.
- Дай-то Бог!
- Увы, Фокс, шансов у нас действительно немного.
- Если они не могли найти письмо этого О'Брайена семнадцать лет назад, как мы можем рассчитывать напасть на след спустя столько времени?
- Ваши доводы весьма убедительны, Братец Лис, но мне кажется, теперь мы знаем кое-что, чего не знали они.
- Ну ладно, - уступил Фокс. - Может быть. Но я не поставлю и двух пенсов на успех.
- Я настроен более оптимистично. Однако, если нам не повезет здесь, попытаем счастья в другом месте.
- У нас еще есть в запасе исчезнувшие плащ и шляпа.
- Вот именно. Сегодня утром не поступало никаких сообщений от почтовых служащих?
- Нет. Следуя вашим указаниям, я попросил их проверить все вчерашние посылки, идущие за границу. Кроме того, наши люди отрабатывали версию с мусорными баками, но безрезультатно. Мусор из Челси и Белгрейва вывозили сегодня утром, но ни в одном из баков не обнаружили ни плаща, ни шляпы. Конечно, не исключено, что они всплывут в каком-нибудь другом районе.
- Мне эта версия с мусорными баками кажется маловероятной. Слишком рискованно. По какой-то причине убийца хотел, чтобы эти вещи были утеряны безвозвратно. Может быть, из-за того, что на них остались следы помады для волос. Скорее всего так оно и есть. Знаете, боюсь, нам все-таки придется попросить у всех этих людей разрешения произвести обыск в их домах.
- Каррадос наверняка станет возражать, сэр, а вы же не захотите пока подписывать у прокурора ордер на обыск?
- Я думаю, мы можем заставить его согласиться, если скажем, что с такой же просьбой мы намерены обратиться к Даймитри, Уизерсу, Дэвидсону, Холкат-Хэккету и леди Поттер. Если он единственный откажется, то попадет в глупое положение.
- Вы считаете, что плащ и шляпа могут до сих пор находиться в доме у… э-э… у злоумышленника?
- Нет, черт побери. Я думаю, что он избавился от них еще вчера, прежде чем мы успели завершить первую стадию расследования.
- С помощью почты?
- А вы можете придумать лучший способ? В Лондоне? Мы решили, что река не подходит из-за отлива. Мы оповестили всех и вся и выяснили, что эти вещи не были никому подброшены. Наши люди обыскивали и продолжают обыскивать набережную, но я не думаю, что они что-нибудь найдут. У убийцы не было времени, чтобы надежно спрятать их, к тому же, если мы правы в своих подозрениях, у него нет для этого нужного опыта.
- И куда он их послал?
- Поставьте себя на его место. Какой адрес вы надписали бы на посылке, содержащей столь серьезную улику?
- Рядовому Ху Фланг Данг, сорок седьмой батальон, Чоп Суэй, Мах Йонг, Манчжурия, хранить до востребования, - с досадой пробормотал Фокс.
- Именно, Братец Лис, - сказал Аллейн. - Что-нибудь в этом роде.
Всю оставшуюся часть пути до Барбикон-Брамли они ехали в полном молчании.
Деревня, в которой родилась мисс Харрис, оказалась совсем маленькой и весьма живописной. В центре ее располагались несколько стареньких магазинчиков, а ближе к окраине можно было встретить множество домов с деревянной обшивкой стен в стиле псевдотюдор. Они остановились у почтового отделения, и Аллейн спросил, как найти дом преподобного мистера Уолтера Харриса.
- Насколько я знаю, он брат нынешнего приходского пастора.
- Да, конечно, - подтвердила почтмейстерша, одарив его лучезарной улыбкой. - Весьма уважаемый в здешних местах старый джентльмен. Свернете налево, на Оакэпл-лейн, и до конца. Его коттедж называется "Тростник". Вы не ошибетесь. Это самый последний дом с левой стороны.
- Большое спасибо, - сказал Аллейн.
Когда они отъехали, он заметил, что почта примыкала к агентству по продаже земли и недвижимости, и решил, что почтмейстерша совмещает две должности.
Как она и предсказывала, они без всяких сложностей нашли коттедж "Тростник". К нему примыкала восьмая часть акра, очаровательного, ухоженного сада. Аллейн и Фокс не дошли и до середины выложенной каменными плитами дорожки, когда увидели позади высокой живой ограды из лаванды и розмарина две согнутые фигуры. Обращенная к ним часть первой фигуры была одета в серые брюки с заплатами, второй фигуры - в юбку из темно-синего сержа. Остальные части тела двух садоводов были скрыты от глаз пышными зарослями благоухающих растений.
- Добрый день, сэр, - сказал Аллейн, снимая шляпу.
Его преподобие и миссис Уолтер Харрис неторопливо приняли вертикальное положение и оглянулись.
- О! - безо всякого удивления отозвались они. - Добрый день.