С Люсей Евченко Семен Игнатьевич говорил недолго. Она сказала, что того, кто ее ранил, она не видела и, кроме свиста, ничего не слышала. Когда Семен Игнатьевич проговорил: "Вам нечего бояться, доверьтесь, и виновники будут сурово наказаны" - она с такой болью посмотрела на него, что подполковник понял: девушка чего-то не досказывает. А когда он заметил ее взгляд, направленный на Сергея, ему стало ясно: знает об этом и он, но они ничего ему не скажут. Котловский попрощался.
* * *
С директором школы, где учились дети Бориса Николаевича Шулика, Котловский уже сталкивался, расследуя дело о группе малолетних воров. Он сразу же попросил позвать руководителя шестого класса.
Классным руководителем в шестом "б" была молодая женщина с красивой седой прядью в иссиня-черных волосах, Мария Федоровна. Она сказала:
- Витя Шулика учится в моем классе. Как же охарактеризовать его? Мальчик учится хорошо, блестящие математические способности. Ведет себя тихо, не хулиганит. Плохо лишь - наушничать любит. Да! Как ни удивительно, доносит на товарищей.
- Никаких шалостей? - переспросил подполковник.
- Он и так болезненный, малоподвижный. Где уж ему шалить? Он и спортом не занимается. Единственное увлечение - рыбная ловля. Отчаянный рыболов. Всюду со спиннингом, с крючками. Рыболовы у нас группой держатся. По-моему, там старший брат Вити руководит.
- Сергей? - заинтересовался Семен Игнатьевич. - А что он?
- О Сергее Шулика вам директор скажет, - быстро проговорила Мария Федоровна.
Директор для чего-то водрузил на длинный нос пенсне и, внимательно посмотрев на подполковника, сказал:
- Как бы вам точнее определить его?.. Озорник - выдумщик… Вся энергия уходит на выдумки, так что на учебу остается ее мало… Способный мальчик. Посмотрите его дневник. Троек почти нет. То пятерки, то - двойки. Смотря по настроению. А на выдумки горазд. Однажды в восьмом классе, в прошлом году, явился на урок анатомии и за ворот майских жуков натолкал. Во время урока рубашку расстегнул, - жуки оттуда по одному начали вылетать. В классе - смех. Какой уж тут урок? Или вот еще: купил конфет и роздал ребятам с условием - есть на уроке. Учитель вызывает отвечать, а ученики говорить не могут: конфеты липкие, в зубах завязли. Или на уроке шумовой оркестр устроил на перьях. Да чего там, всего не перечислишь! - Директор махнул рукой. - Одна лишь у него хорошая черта: правдив. Спросите его - или правду выложит, или смолчит. А с ложью не знается. Ни-ни. Если кого-то за него станут ругать, сейчас же вскочит: "Я виноват, и больше - никто!" Такой уж индивидуум. Товарищи его любят, поэтому он опаснее других. Хотели мы за хулиганство его из школы исключить, отец вступился… Он в Министерстве просвещения работает, нельзя отказать. Дали последнее предупреждение.
- Правдивый, говорите? - повторил Семен Игнатьевич. Ему было приятно еще раз услышать это.
УДАР В СПИНУ
Подполковник Котловский нажал кнопку звонка. В кабинет вошла секретарша.
- Женя! Там меня дожидаются лейтенант Рябцев и старшина Мыкытенко. Пусть войдут.
Женя вышла, и тотчас же перед Котловским появились нескладный, с длинными руками и хитро прищуренными глазами старшина и молодцеватый, подтянутый и вежливый лейтенант.
- Товарищ подполковник, к операции все готово! - отрапортовал лейтенант Рябцев.
Семен Игнатьевич коротко изложил план действий и под конец сказал:
- Едем!
Двумя крытыми машинами они выехали к месту операции. Недалеко от улицы Льва Толстого остановились. По одному, по два милиционеры выпрыгивали из машины и занимали свои места во дворе и в подъезде большого дома. Старшина Мыкытенко остался дежурить на улице, наблюдать за окнами и балконом второго этажа.
Недавно подполковнику Котловскому сообщили, что три вора-рецидивиста - Лапатый и братья Чирики, известные под кличками Потраш и Сенька Плюгавый - после разгрома их шайки в Сталино прибыли в Киев. Братья Чирики были выслежены в квартире своей дальней родственницы, возможно, и не подозревавшей о настоящей деятельности двоюродных племянников. На поимку их и выехала оперативная группа, возглавляемая подполковником Котловским.
Семен Игнатьевич и лейтенант Рябцев, в сопровождении дворника и двух оперработников, поднялись по лестнице на второй этаж, там же встретили младшего лейтенанта Кротова. Он находился на посту уже больше двух часов. Один из милиционеров постучал в дверь квартиры номер тридцать два. Рябцев стал у двери боком, так, чтобы иметь возможность как только дверь приоткроют, неожиданно проникнуть в квартиру. Кротов загораживал собой подполковника.
Из квартиры послышался женский голос:
- Кто там?
Ответил дворник.
В прямоугольнике распахнувшейся двери перед Кротовым предстала пожилая женщина в длинном халате. Увидав милиционеров, она удивилась и немного испугалась.
- Пожалуйста…
Семен Игнатьевич и Кротов вошли в комнату, тесную от мебели. Всюду стояли статуэтки, лежали альбомы фотографий. Рябцеву и его помощникам достаточно было беглого осмотра квартиры, чтобы определить: братьев Чириков и след простыл.
- Они ушли еще часа в четыре. Как только получили письмо, так и ушли, - ответила хозяйка квартиры Котловскому и тут же задала, в свою очередь, вопрос: - Скажите, пожалуйста, разве они сделали что-нибудь плохое, что вы их ищете?
Подполковник подробно ответил на ее вопрос. Женщина, побледнев, опустилась на стул.
- Не может быть, - простонала она.
- Какое письмо они получили, когда, от кого, кто принес? - спросил Семен Игнатьевич.
- Письмо заказное. От кого, - не знаю. А принес паренек, почтальон. В первый раз его увидала, наверное, новенький.
- Опишите его внешность.
Женщина смутилась.
- Извините, я не успела как следует его рассмотреть. Он так быстро повернулся… И ушел. Разве вот губы заметила: пухлые, нежные, как у девушки.
С улицы вдруг донесся короткий крик.
- Что там такое? - всполошился Кротов и первым бросился вниз по лестнице. За ним прогромыхали Рябцев и Котловский.
У стены, уткнувшись лицом в асфальт, лежал старшина Мыкытенко. Вокруг него быстро расплывалась лужа крови. В ней плавал клочок бумаги, сложенный вчетверо. На листке из ученической тетради в косую линейку, на каких учатся писать первоклассники, были крупно выведены слова: "Подарок от меня и брата. Потраш". Из спины старшины торчала рукоятка ножа.
* * *
…Возвращался домой в этот вечер Семен Игнатьевич, как обычно, пешком. Шел медленно, опустив голову. На душе было тяжело. В смерти старшины он готов был обвинить только себя: "Не подготовил как следует операцию, плохо работаю, ослабил бдительность".
Бандитов кто-то предупредил, и, сомневаться не приходилось, этот "кто-то" был в числе работников милиции, людей, окружавших Котловского. Кто же? При разговоре о предстоящей операции присутствовали только Рябцев да старшина Мыкытенко. В кабинет два раза входила Женя. За дверью, в приемной сидели младший лейтенант Кротов и Костя - парнишка, рекомендованный Кротовым. Но они сквозь дверь, конечно, не могли слышать разговора.
* * *
Семен Игнатьевич Котловский третий раз проходил по Красноармейской, хоть прогуливаться здесь ему было вовсе не нужно, и к тому же некогда. Наконец Котловский вынужден был признаться себе, что он, старый черт, подполковник из уголовного розыска бегает здесь, ища встречи с подростком, так напомнившим сына Сережу. Семен Игнатьевич решился и зашел вторично в квартиру Шулика. Ему повезло. Сергей оказался дома. Он открыл подполковнику дверь.
Котловский начал расспрашивать его о ничего не значащих вещах, время от времени вглядываясь в мальчика: он был так похож на погибшего сына! Точно так же падали на лоб волосы, такая же горькая складка появлялась изредка в уголках губ, так же порывисто двигались длинные пальцы.
- Как Люся? Боли уже не чувствует? - спросил Котловский.
- Боли нет. А вот тяжело ей, что шрам… - глухо проговорил Сергей и, взглянув в грустные глаза подполковника, едва слышно доверительно шепнул: - Лучше бы это на моем лице… Я все-таки парень…
В желании взять на себя Люсино горе Котловский почувствовал настоящую живую душу Сергея, закрытую от всех внешней грубостью, хулиганством. Добраться бы до этой юной души! Но как же найти ключ к сердцу Сергея?
Семену Игнатьевичу неудержимо захотелось погладить его мягкие волосы. Котловский посуровел и отвернулся к окну.
- О, у нас гости! Товарищ подполковник!
Котловский обернулся.
К нему подошла Аделаида Фоминична и, подавая руку, озабоченно и благодарно произнесла:
- Как хорошо, что вы зашли! А я уж собралась вам звонить. С моим Витей опять беда.
- Что-нибудь случилось?
- Он встал сегодня утром. Я глянула и ахнула: у него через все лицо от лба до подбородка - багровая полоса. Можете себе представить мой ужас! Ведь я думала - это кровь. Оказалось - краска. Но если бы вы видели, как он испугался, мой бедный малыш! Губки посинели, затряслись… Уже потом, когда мы убедились, что это краска, Витя немного успокоился. Даже в школу пошел… Как вы думаете, кто его мог измазать? Вечером я его видела - личико было чистое… Я, знаете ли, ничего не понимаю… - Она притронулась пальцами к вискам.
- Вы разрешите мне посмотреть комнату, где спят мальчики? - попросил Семен Игнатьевич.
- Пожалуйста!
Она провела Котловского в небольшую комнату, где стоял стол, две кровати, две тумбочки и четыре стула. Между кроватями находилось окно. Семен Игнатьевич осмотрел задвижки, осведомился, было ли окно утром закрыто. Он подошел поочередно к кроватям. На подушке одной из них он заметил крошечное красное пятнышко.
- Чья это кровать?
- Витеньки, - ответила Аделаида Фоминична.
Семен Игнатьевич подошел ко второй кровати, осмотрел ее. На спинке висело полотенце. Он снял его и развернул. Потом снял полотенце с другой кровати. На обоих были красные пятна.
Разглядывая комнату, подполковник остановился у шкафа, из-за которого торчала бамбуковая палка. Он вытащил ее. Это был спиннинг необычной формы. Две тонкие тростинки, прикрепленные к нему, складывались наподобие буквы "у".
Котловский в сопровождении хозяйки квартиры вышел в переднюю и как-то странно взглянул на Сергея.
- Мне пора на работу. А ты никуда не идешь? - обратился он к нему.
"Нет", - хотел сказать Сергей, но пристальный взгляд подполковника вынудил его сказать: "Да, иду".
Они вместе вышли из дома. Когда завернули за угол, Котловский спросил: -
- Зачем сделал это? За что мстишь брату?
Сергей молчал. Он сжал губы и зашагал шире. Семен Игнатьевич взял его за локоть:
- Я тебе не желаю плохого, мальчик. Почему не отвечаешь?
Сергей покачал опущенной головой.
- Не хочешь говорить - не нужно. Конечно, жаль, - признался Котловский. - Тогда ответь мне, - зачем у спиннинга приспособление. Для меткости?
Мальчик резко остановился.
- Знаете, что я вам скажу, Семен Игнатьевич. Лучше бы вы всё узнали, только все равно вы ничего не узнаете. А я сказать не могу! - почти крикнул он, круто повернулся и пошел в обратном направлении.
Семен Игнатьевич, не двигаясь с места, проводил его взглядом. Вздохнул и направился к зданию управления. В дверях он столкнулся с худеньким бледнолицым пареньком.
- Здравия желаю, товарищ подполковник! - весело приветствовал его паренек.
- Здравствуй, Костя. Как твои занятия?
Костя вынул из кармана матрикул…
"РЫБОЛОВЫ"
Два мальчика, непринужденно болтая, шли по улице. Один из них, смуглый и бойкий, нес спиннинг. Он говорил своему товарищу:
- Я вчера "Зоркий" купил. Но, понимаешь, нужно же как-то соврать старухе. Она не поверит, что семьсот рубликов валялись на улице. Что бы такое придумать?
- Скажи: в фотокружок записался, и тебе его на время выдали, - недолго думая, ответил ему товарищ в клетчатом пальто и кепке. - Потом отдашь мне, с недельку полежит у меня, и обратно его возьмешь. Чтоб никаких подозрений…
- Ну и здоров же ты врать, Витька! - воскликнул смугляк и так хлопнул товарища по плечу, что тот согнулся. - А вот на хранение тебе "Зоркого" не отдам. К твоим пальцам прилипнет - не оторвешь.
- Дурак ты, круглый дурак. Нужен мне твой "Зоркий"! У меня, если захочу, "Киев" будет. Понял, оболтус?
Слово "оболтус" показалось мальчику чересчур обидным. Он сжал кулак и нахохлился:
- Ну ты, потише!
- А то что?
- Думаешь, в морду не дам?
- Не очень-то. Видали таких. Знаешь, что тебе за это будет?
- Пацанов натравишь?
- А то благодарить тебя буду?
- Так это ж нечестно!
- А при чем тут честность? Считаешь, красть и продавать ворованное честно?
Сраженный этим доводом, первый мальчик замолчал. Они продолжали путь, не глядя друг на друга.
Под ногами зашелестели рыжие листья. Они падали тихо, кружась. Начался парк. Мальчики прошли мимо высокого здоровенного милиционера с погонами младшего лейтенанта.
- Ого, каланча! - сказал Витя и, сворачивая на боковую аллею, настороженно оглянулся. Младший лейтенант шагал в противоположную сторону. Мальчики остановились.
- Можно здесь, - определил Витя. - Тут парами редко ходят, все больше в одиночку. Скамеек нет. Это место вроде нарочно для нас придумано.
- Скажешь тоже - придумано, - проворчал второй, но возражать не стал.
- Ты полезай, а я на шухере буду.
- Опять… - насмешливо проговорил смугляк. - И трус же ты, Витька! Чужими руками жар загребать - на это ты мастак. Ну, да спорить бесполезно. Все равно побоишься.
Он сбросил ветхое пальтишко и, поплевав на руки, полез на дерево. Витя спрятал его пальто в кусты и стал прохаживаться, делая беззаботный вид и посвистывая.
- Тюлька плывет, - послышалось с дерева.
Из-за поворота аллеи медленно вышла полная пожилая женщина с плетеной кожаной сумкой, наполненной провизией. Старомодная шляпка на ее голове сбилась на сторону. Женщина ступала тяжело, с одышкой, ежеминутно перекладывая сумку из руки в руку, и часто останавливалась.
Она миновала дерево, на которое взлез мальчик. Витя пренебрежительно поглядел на ее шляпку и сделал знак своему товарищу. Его жест означал: не нужно, не стоит. Но сидящий на дереве не понял его. Раздался резкий свист, и пожилая женщина, почувствовав рывок, схватилась двумя руками за голову. Ее шляпка мелькнула в воздухе и исчезла.
Витя, кусая губы, сдерживая смех, глядел, как женщина щупает свои черные с густой проседью волосы и оглядывается по сторонам, все еще не понимая, что произошло.
Внезапно он почувствовал на плече тяжелую руку. Его крепко держал неизвестно откуда взявшийся тот самый здоровенный младший лейтенант, мимо которого они проходили.
Из кустов, где было спрятано пальто мальчика, вышел второй милиционер и, задрав голову, крикнул:
- А ну слезай!
Витя остолбенел. Откуда они взялись? Что делать? Он принял решение. Скосив глаза на огромную руку, лежавшую на его плече, он вдруг упал на землю, крича:
- А-а! Не трогайте меня, я больной! А-а!
Младший лейтенант схватил его за ворот, как нашкодившего щенка, и моментально поставил на ноги.
- Это ты брось, - беззлобно, но с гадливостью сказал он. - Над старушкой издеваться - это ты, пожалуй, еще можешь, а от меня не вырвешься, будь спокоен.
Вокруг них быстро собралась толпа. Мальчик с портфелем подошел к младшему лейтенанту, исподлобья посмотрел на него и укоризненно произнес:
- За что вы его? Может, по ошибке?
- Воровал. У женщины шляпку с головы стащили удочкой.
- Удочкой?! Вот оно что! Вор… - Мальчик решительно повернулся к младшему лейтенанту. - Я знаю обоих. Из нашей школы. Тот Генька Чаплык, семиклассник, а этот - Витя Шулика из шестого "б". Теперь понятно, за какой рыбкой они охотятся. Сегодня же соберем комитет. Мы вам полный список этих рыболовов представим. Их человек семь. Вы лишь скажите, куда принести. - Щеки мальчика побагровели от ярости и стыда. - Мы же только вчера беседу проводили: о чести школы, - тяжело вздохнул он и еще раз с презрением посмотрел на поникших воришек.