- Следует придерживаться того пути, которым мы пришли сюда, - сказал Кокос.
- Запросто, - согласился Гарет.
Я заметил, что направление они выбрали не совсем правильное, хотя и пометили краской близлежащее дерево. Может быть, им и удалось бы выйти на нашу утреннюю тропинку, если бы они начали свое продвижение от дороги, но найти обратный путь даже для меня представляло трудную задачу. Поломанные ветви и примятая трава никак не указывали на то, что мы шли туда, а не сюда.
Они сверили часы и пошли в северном направлении, постоянно оглядываясь и делая метки на деревьях. Удаляясь, они подали мне знак, в ответ я махнул им рукой, и их куртки еще некоторое время мелькали перед моими глазами в тени деревьев. Потом, когда они уже скрылись из виду, я неторопливо пошел по их меткам.
Я мог легко нагнать мальчиков, но как только их спины появлялись перед моим взором, я тут же приседал, отдавая себе отчет в том, что, если они оглянутся, оливковое полупальто Тремьена, в которое я был одет, сделает меня неразличимым на фоне зелени.
Помимо карты, со мной был мой верный компас, по которому я все время сверял наше местоположение. Ребята забрали несколько к северо-востоку, но я посчитал, что пока мне еще рано вмешиваться.
Я не упускал их из виду. Они о чем-то громко болтали, чтобы поддержать уверенность в собственных силах; в этом не было ничего удивительного - мне и самому приходилось испытывать нечто подобное, когда я один на один оставался с матерью-природой. На закате дня любой взрослый мужчина почувствовал бы себя неуверенно. Что же говорить о мальчиках. В пятнадцатилетнем возрасте и я бы в таком диком лесу начал нервничать.
Однако в этот день, идя по их следам, я ощущал покой и умиротворение, как будто был у себя дома. Первозданную тишину нарушало только редкое щебетание птиц и неожиданные восклицания мальчиков. Лес жил ожиданием весны, ее дыхание ощущалось в набухших почках и талых ручьях. Чувствовалось, что зима уходит: в воздухе ощущались запахи перегноя, прелой травы и соломы, и только веточки хвои добавляли свой неповторимый аромат. Смола сосен напомнила мне о том, как с ее помощью я когда-то разжигал костер.
Эту несчастную милю мы шли довольно долго, но наконец с шоссе стали доноситься гудки машин. Последние метры до опушки Гарет и Кокос сопровождали восторженными криками, точно так же, как и неделю назад во время нашей первой вылазки.
Прибавив ходу, я неожиданно возник перед ними, к великому удивлению Гарета.
- Откуда вы взялись?
- Вы забыли о своих метках.
- Краска почти кончилась. - Гарет протянул мне склянку темного стекла, перевернул ее, и на шоссе вылилось довольно большое пятно краски. - Извините, я думал, там ничего не осталось.
- Не имеет значения. - Я взял пузырек, завинтил его и вместе с кисточкой уложил в пластиковый пакет, который спрятал в подсумок.
- А еще такой краски можно достать? - спросил Кокос.
- Конечно. Без проблем. Собираемся домой? Мальчики, возбужденные своими успехами, не переставали бегать и прыгать вплоть до того момента, пока за следующим поворотом мы не увидели наш "лендровер". Домой наша троица вернулась в прекрасном расположении духа.
- Потрясающе! - доложил отцу Гарет, после того как мы, забросив Кокоса домой, вернулись в Шеллертон. - Фантастически!
Тремьену, Мэкки и Перкину вне зависимости от их желания пришлось выслушать подробнейший отчет о нашем путешествии, естественно, без упоминания откровений относительно Анжелы Брикел.
- Это настоящая дикая местность, - закончил свое повествование Гарет. - Там абсолютная тишина. Я сделал кучу фотографий.
Он осекся и неожиданно нахмурился.
- Одну минуту.
Гарет выбежал из комнаты и вернулся со своим голубым рюкзаком.
- Здесь нет камеры, - озадаченно сказал он, выворачивая рюкзак наизнанку.
- Той, которую я подарил тебе на Рождество? - не совсем довольным тоном спросил Тремьен.
- Может быть, ее захватил Кокос? - апатично спросил Перкин.
- Спасибо! - Гарет схватил телефонную трубку и начал названивать другу в надежде, что эта проблема сейчас разрешится. - Он говорит, что после нашего обеда он ее вообще не видел, - с ужасом в голосе доложил Гарет. - Нам немедленно следует возвратиться.
- Нет, ни в коем случае, - голосом, не терпящим возражений, сказал Тремьен. - Путь туда не близкий, а уже начинает темнеть.
- Но мы пометили дорогу светящейся в темноте краской, - начал умолять отца Гарет, - ив этом все дело. Ее видно в темноте.
- Нет, - отрезал Тремьен. Гарет повернулся в мою сторону:
- Мы не можем вернуться назад? Я покачал головой:
- Твой папа абсолютно прав. В этих лесах ночью очень легко заблудиться, вне зависимости, есть там светящиеся метки или нет. Стоит пропустить одну из них, и придется "загорать" там до утра.
- Вы же сам не заблудитесь.
- Могу заблудиться, - сказал я. - Мы останемся дома.
- Может быть, ты обронил ее по дороге домой? - сочувственно спросила Мэкки.
- Нет… - Гарет задумался. - Я наверняка оставил ее там, где мы обедали. Я подвесил камеру на сук, чтобы она не промокла. А потом забыл о ней.
Он был так расстроен, что я не выдержал:
- Завтра днем я схожу за ней. Отчаянность сменилась надеждой.
- Правда? О, это грандиозно!
- И вы сможете разглядеть на ветке крошечный фотоаппарат среди всей этой простирающейся на многие мили дичи? - с сомнением в голосе спросил Тремьен.
- Конечно, он сможет, - уверил отца Гарет. - Я же говорил, что мы оставили след. И к тому же… - он на секунду задумался. - Не правда ли, нам повезло, что я пролил на дороге краску? Теперь сразу будет видно, откуда мы вышли из леса, ведь увидев дорогу, мы перестали метить деревья.
- Объясни, пожалуйста, - попросила Мэкки. Гарет объяснил.
- Вы действительно сможете найти дорогу? - обратилась ко мне Мэкки, покачивая головой.
- Смогу, если кто-нибудь не смажет к тому времени покрышками это светящееся пятно на дороге.
- О нет, - забеспокоился Гарет.
- Уймись, - сказал я. - Если она там еще висит, то я ее найду.
- Конечно, висит. Уверен. Я точно ее там повесил.
- Тогда все в порядке, - заключил Тремьен. - Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
- О кормежке? - с надеждой отозвался Гарет. - О пицце?
Глава 16Рано - утром в понедельник я вновь очутился в седле Дрифтера.
- Послезавтра ему выступать на скачках в Вустере, - говорил мне Тремьен, когда мы в семь утра вышли из дому и направились на конюшенный двор. - Сегодня последняя тренировка перед заездом, поэтому постарайтесь не упасть. Ветеринар пробудет здесь все утро - необходимо брать анализы крови.
Перед последней тренировкой ветеринар брал анализ крови у всех лошадей, заявленных к заездам. Результаты детального анализа говорили о многом: от повышенного лимфоцитоза до неправильного обмена веществ, ведущего к травмам мускулов. Если по результатам анализов было слишком много противопоказаний, то ветеринар предостерегал Тремьена. Тремьен пояснил, что такая процедура оберегает владельцев от излишних расходов на перевозку лошадей в фургонах к месту скачек и на оплату труда жокеев, не говоря уже о бесполезных волнениях и разочарованиях.
- А сами вы поедете в Вустер? - спросил я.
- Не исключено. Впрочем, может быть, пошлю Мэкки. А что?
- Э-э… Мне бы хотелось посмотреть заезд Дрифтера.
Он повернулся ко мне, как бы не понимая моей заинтересованности; осмыслив наконец мою просьбу, Тремьен сказал, что я, если того желаю, естественно, могу ехать.
- Благодарю.
- Во время второй смены можете потренировать Бахромчатого.
- Благодарю второй раз.
- Благодарю также вас за то, что вы помогли Гарету так прекрасно провести вчерашний день.
- Мне самому было приятно.
Мы зашли на конюшенный двор и наблюдали за обычными приготовлениями.
- То была хорошая камера, - с сожалением буркнул Тремьен. - Глупенький он еще.
- Я найду се.
- По этим меткам? - В голосе Тремьена звучало сомнение.
- Не исключено. Кроме того, у меня вчера о собой была карта и компас. Я вполне хорошо представляю себе наш путь.
Покачав головой, он улыбнулся:
- Из всех нас вы наиболее компетентны в подобного рода делах. Или, как сказала Фиона, вы находите выход из любого бедственного положения.
- Это не всегда возможно.
- Пустите Дрифтера хорошим галопом.
Мы поднялись на холм, и в седле ко мне пришли какие-то новые ощущения - здесь я дома, здесь мне легко и спокойно. Непривычное дело и связанные с этим трудности напомнили мне то время, когда я учился летать на вертолете. Скаковые лошади, вертолеты: и в том, и в другом случае требуется пара рук, способных управлять ими и реагировать на малейшие нюансы их настроения и поведения.
Дрифтер прошел дистанцию уверенным быстрым галопом, и Тремьен заметил, что, если кровь не подкачает, у него есть все шансы на победу в Вустере.
Когда я, отдав лошадь на попечение конюха, вернулся домой, чтобы позавтракать, то застал на кухне Тремьена, Мзкки и Сэма Ягера, которые за столом обсуждали результаты скачек в Ноттингеме - заявленная Тремьеком лошадь захромала, вторую лошадь, на которой должен был скакать Сэм, сняли с забега в связи со смертью жены владельца.
- Ничего иного не остается, как заболеть. Не может же эта полоса неудач тянуться вечно. Итак, я простужаюсь. Буду обустраивать свою плавучую резиденцию.
Он куда-то позвонил и хриплым голосом принес свои извинения, на другом конце провода ему выразили искреннее сочувствие, и он положил трубку.
А где же ваши замечательные тосты?
- На подходе.
- Слышал, что вчера по всему Беркширу вы вместе с Гаретом и Кокосом играли в ковбоев и индейцев.
- Новости имеют свойство распространяться, - заметил я рассудительным тоном.
- Это я рассказала ему, - улыбнулась Мэкки. - Вам это не нравится?
Я покачал головой и спросил ее о самочувствии. Из-за приступов тошноты она прекратила участвовать в утренних проездках, Тремьен же постоянно твердил ей о том, что необходимо больше отдыхать.
- И слава богу, что меня подташнивает, - добавила она, отвечая на мой немой вопрос.
- Полежи, моя дорогая девочка, - сказал Тремьен.
- Вы все делаете из этого слишком большую проблему.
- Дун весь субботний день проболтался у меня на эллинге, - обратился ко мне Сэм.
- Я думал, что у него выходной.
- Кажется, он получил от вас какое-то сообщение.
- Гм… Я действительно передал ему кое-какую информацию.
- О чем? - спросил Тремьен.
- Мне это неизвестно, - поторопился с ответом Сэм. - Дун позвонил мне вчера и сказал, что заберет с эллинга под расписку какие-то вещи.
- Какие именно? - спросил Тремьен.
- Он не соизволил сказать. Сэм взглянул на меня и спросил:
- Л вы знаете, что это может быть? Мне показалось, что именно вы навели его на них. Он говорил довольно-таки возбужденно.
- Какое сообщение? - обратилась ко мне Мэкки.
- У-у… - промычал я. - Я спросил его, почему половые доски не всплыли.
На лицах Тремьена и Мэкки появилось озадаченное выражение, Сэм сразу же все понял и выглядел так, будто его ударило молнией.
- Проклятье! Как вы до этого додумались?
- Не знаю, - ответил я. - Как-то пришло само собой.
- Объясните, пожалуйста, - попросила Мэкки.
Я пересказал ей все то, о чем говорил с Эрикой на том банкете, и добавил, что никакой ясности в раскрытие преступления эта моя творческая находка не внесет.
- Обязательно внесет, - запротестовала Мэкки. Сэм вновь задумчиво посмотрел на меня и сказал:
- Если бы вы тогда не предупредили меня, то я бы поднял решетку и весь этот мерзкий хлам давно унесло бы в реку. Самое мудрое решение всей этой чертовщины.
- Фиона уверена, что Джон раньше Дуна разгадает тайну этой ловушки, подстроенной для Гарри, - заявила Мэкки.
Я покачал головой.
- Я не знаю, кто это сделал. Просто пытаюсь разобраться.
- Время покажет, - доверительным тоном изрек Тремьен, взглянув на часы. - Однако время. Проездка второй смены.
Он встал и начал давать распоряжения:
- Сэм. Я хочу провести испытания: Бахромчатый против этого новичка, Пустынника. Ты - на Пустыннике, Джон - на Бахромчатом.
- Идет, - легко согласился Сэм.
- Джон, - Тремьен повернулся ко мне, - не старайтесь во что бы то ни стало опередить Сэма. Это не скачки. Просто эксперимент. Я хочу, чтобы вы определили наиболее оптимальную скорость. Развейте максимальную скорость, но, если почувствуете, что лошадь выдыхается, немедленно осаживайте.
- Понял.
- Мэкки, а ты поболтай с Ди-Ди или займись чем-нибудь по дому. Я не беру тебя с собой, потому что не хочу, чтобы тебя стошнило в "лендровере".
- О, Тремьен, этого не случится.
- Не будем рисковать, - отрезал Тремьен. - Не хочу, чтобы ты тряслась на этих колдобинах.
- Но ведь я еще не инвалид, - протестующе заметила Мэкки.
С тем же успехом она могла спорить с гранитной скалой. Оставив Мэкки дома, мы забрались в автомобиль и покатили к тренировочному полю.
В машине Сэм шепнул мне:
- В подобного рода экспериментах почти всегда участвовал Нолан. Он придет в бешенство.
- Премного благодарю за информацию.
- Я предупредил - Нолана, что до тех пор, пока он не остынет, я не допущу его к седлу, - категорическим тоном заявил Тремьен.
Брови Сэма, как у комика в цирке, поползли вверх:
- Вы хотите, чтобы он пристрелил Джона? Нолан умеет обращаться с оружием.
- Не болтай глупостей, - выдавил из себя Тремьен, выруливая на тренировочное поле и аккуратно объезжая мощные корневища деревьев. - Займи свои мозги Пустынником. Он принадлежит новому владельцу. Мне необходимо будет знать твое исчерпывающее мнение. Он не в самой лучшей форме; впрочем, его предыдущий тренер тоже не из самых талантливых. Я должен знать, с чем мы имеем дело.
- Разумеется, - согласился Сэм.
- Постарайся продержаться рядом с Бахромчатым как можно дольше.
Сэм кивнул. Конюхи подвели лошадей, к мы заняли свои места на старте. Как только на вершине холма появился Тремьен, мы пустили лошадей ускоренным галопом. Так быстро я еще никогда не скакал. Бахромчатый несся с какой-то бешеной энергией, я с большим трудом справлялся с ним, и именно в эти минуты до меня дошло, что подобная самоотверженность и помогала ему побеждать в заездах. Как только морда Пустынника высовывалась вперед, мой Бахромчатый тут же вырывался на четверть корпуса, однако лошадки были примерно равны, и окончательный результат предсказать было весьма сложно. Я увидел, что Сэм распрямился и начал осаживать, я моментально повторил все его маневры: ото далось мне с трудом - от скорости легкие разрывались, а от напряжения ныли мускулы. Почти бездыханный, я закончил дистанцию. Сэм не очень галантно подхватил меня под руку и увлек к Тремьену.
- Этот педераст еще слишком зелен, - в полный голос; заявил он. - У него не губы, а складки слоновьей кожи. Он шарахается от собственной тени и упрям, как ишак. Однако резвости у него не отнимешь, сами видели.
Тремьен бесстрастно выслушал доклад Сэма.
- Мужество?
- Ничего не могу сказать до испытаний на ипподроме.
- Я заявлю его на воскресенье. Заодно и выясним. Будет неплохо, если ты проездишь его завтра утром на дистанции с препятствиями.
- Идет.
Мы поручили лошадей их верным конюхам, а сами забрались в машину Тремьена. Съехав с холма, мы увидели поджидающего нас в автомобиле Дуна.
- Этот гребаный парень выводит меня из себя, - бросил Сэм, когда мы выходили из машины.
Увидев нас, неутомимый старший инспектор, подобно улитке, выползающей из раковины, выбрался наружу и подошел к нам. На сей раз он был без ходячего записывающего устройства.
- Кто из нас вам нужен? - набычился Тремьен.
- Дело в том, сэр, - его певучий голосок несколько разрядил напряженность, хотя и не исключил полностью возможность взаимного хватания за грудки, - что если вы не возражаете, то я хотел бы побеседовать с каждым из вас.
"Если вы не возражаете" - пустой оборот речи. Попробуй ему возрази!
- Тогда лучше зайти в дом, - пожав плечами, предложил Тремьен.
Дун проследовал за нами на кухню, снял серое твидовое пальто, оставшись в своем излюбленном - опять же сером - костюме, затем уселся за стел. В кухне он чувствует себя спокойно, подумал я. Тремьен мрачным голосом предложил кофе, и я приготовил по чашке растворимого.
Зашла Мэкки, они с Перкином уже позавтракали, и теперь ее интересовал результат нашего сравнительного эксперимента. Она не удивилась, увидев Дуна, просто повременила с расспросами. Я приготовил кофе и ей. Мэкки села за стол и молча наблюдала, как Дун доставал из внутреннего кармана пиджака лист бумаги и передавал его Сэму.
- Расписка, сэр, - пояснил Дун, - на три пролета половых досок, изъятых в качестве вещественных Доказательств со дна дока в вашем эллинге.
Сэм развернул бумагу и тупо уставился в нее.
- Почему же они не всплыли? - резко спросил Тремьен.
- Ого, все уже об этом знают? - Дун выглядел разочарованным.
- Только что нам об этом рассказал Джон, - кивнул Тремьен.
Скорчив недовольную мину, Дун посмотрел на меня, я же остался абсолютно равнодушен к его расчетам на мою конфиденциальность.
- Они не всплыли, сэр, потому что были утяжелены балластом.
- Каким балластом?
- Булыжниками. Точно такие же камни разбросаны по всей территории, прилегающей к вашему владению.
- Булыжниками? - изумился Сэм, а затем с сомнением в голосе переспросил: - Вы имеете в виду разбитые плитки розового и серого мрамора?
- То, что там разбросано, это и есть мрамор? - оказалось, что Дун слабо разбирается в облицовочных материалах.
- Вероятнее всего.
Дун задумался, затем, приняв какое-то решение, быстро вышел и направился к своей машине; вскоре он вернулся и положил на стол доску длиною в пять футов. Серое, все еще влажное дерево никак нельзя было назвать прогнившим. Именно досками из такого дерева был настлан пол эллинга. На одной из поверхностей доски ближе к краю темнел длинный неровный обломок плиты, которая вполне могла быть изготовлена из мрамора. "
- Да, - сказал Сэм, разглядывая обломок, - это мрамор.
Сэм протянул руку, пытаясь отделить плитку от дерева, однако это ему не удалось - он только приподнял доску над столом. Нахмурившись, Сэм разжал пальцы.
- Плитка чем-то прикреплена к дереву. Судя по обломкам, валяющимся у вас во дворе, поверхность, прилегающая к дереву, ровная и гладкая, - заметил Дун.
- Да, - согласился Сэм.
- Мы думаем, что суперклей вполне мог обеспечить такое надежное крепление, - поделился своими мыслями инспектор.
- И большое количество синтетической клейкой ленты, - кивнул Сэм.
- А откуда у вас во дворе оказалось так много обломков мраморных плиток? - спокойно спросил Дун.