- Если хотите посмотреть, возьмите салазки. Скажите Харву и Найджелу, что я попросил вас проверить стеклянный фильтр, расположенный на топливопроводе. Если дизельное топливо качественное, фильтр должен быть чистым. Если же он загрязнился, его можно отвинтить и промыть. Как-то мы получили плохо очищенное горючее, так эти фильтры были черным-черны. Короче, скажите Харву, вам нужно их проверить.
- Я и сама хотела провести профилактический осмотр.
- Простите, запамятовал. Она улыбнулась.
- Я посмотрю.
Что она и сделала. Вернувшись и отряхивая пыль, она сказала, что Харв и Найджел посчитали, что она излишне беспокоится.
- В той трубе можно что хочешь перевезти, - добавила она и взглянула на телефон. - Позвоню Патрику, не возражаете?
- Конечно, нет.
Она позвонила ему домой, так как было еще очень рано, и передала ему версию Харва о ночных событиях. При этом она поглядывала на меня, как бы дожидаясь подтверждения. Я несколько раз кивнул. Ее рассказ соответствовал действительности, а если каких деталей и не хватало, то по моей вине.
- Патрик хотел бы знать, - обратилась она ко мне, - чему это вы помешали?
- Сообщу, как только выясню.
- Он сказал, будьте осторожны.
- Угу.
В окно постучал Харв, показывая на часы.
- Пора, - сказала Нина. - Пока, Патрик. До свидания, Фредди. Я пошла.
Мне было жаль, что она ушла. Кроме Лиззи и Сэнди, я доверял только ей. Подозревать всех было противно, и я к такому не привык.
Найджел вывел фургон со двора. Увидев, что я стою у окна, Нина помахала мне из кабины.
Рассудив, что все нормальные люди, занимающиеся лошадьми, уже давно на ногах, я позвонил дочери Джерико Рича и сообщил ей, что фургон за ее новым жеребцом выехал и что она получит его завтра вечером, где-то около восьми часов. Устроит ее это?
- Так быстро? Вот это обслуживание! - воскликнула она. - Вы того конюха, Дейва, о котором говорил отец, послали?
- Не Дейва, но другого, не хуже.
- Что ж, чудесно. Благодарю вас.
- Рад стараться, - ответил я вполне честно. Так оно и было: я был рад добросовестно выполненной работе и тому, что заказчик доволен.
Еще один предельно довольный заказчик в данный момент въезжал во двор на джипе, лишившемся от долгого и частого употребления всех когда-либо имевшихся в нем удобств. Мэриголд Инглиш в своем привычном одеянии и шерстяной шапке выскочила из машины, пожалуй, несколько раньше, чем она окончательно остановилась, и начала оглядываться в поисках признаков жизни.
Я вышел ей навстречу.
- Доброе утро, Мэриголд. Ну как, устроились?
- Здравствуй, Фредди. Такое впечатление, что я всегда здесь жила. - На ее лице промелькнула улыбка. Как обычно, голос ее был рассчитан на глухих. - Заехала к тебе по дороге в Даунс, перекинуться парой слов. Я звонила тебе домой, но какая-то женщина сказала, что ты здесь.
- Моя сестра, - пояснил я.
- Да? Короче, что ты знаешь о Джоне Тигвуде и его планах насчет престарелых лошадей? Этот тип хочет и меня задействовать. Что мне делать? Скажи честно. Нас никто не слышит. Так что говори.
Я рассказал ей все настолько откровенно, насколько только мог себе это позволить.
- Он вроде фанатика, который уговаривает многих в округе взять на попечение старых лошадей.
Майкл Уотермид согласился взять двоих из новой партии, что мы привезли вчера. И Бенджи Ашер, хотя Дот решительно против. Что тут плохого, если у вас есть место и сено?
- Так ты бы на моем месте согласился?
- В Пиксхилле так принято. - Я немного подумал и добавил:
- Кстати, среди новых животных есть один конь, на котором я когда-то давно выступал. Прекрасный был скакун. И славный парень. Может, вы попросите Тигвуда, чтоб он дал вам именно его? Его кличка Петерман. Если вы будете регулярно кормить его овсом и заботиться о его здоровье, я готов заплатить.
- Значит, и у нас мягкое сердце? - поддразнила она.
- Ну… мы с ним выигрывали скачки.
- Ладно. Я позвоню Тигвуду и договорюсь. Петерман, ты сказал? Я кивнул.
- И не говорите ему про сено. Она дружелюбно взглянула на меня.
- Знаешь, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Мэриголд поспешила к джипу, мотор взревел, покрышки лишились еще одного миллиметра протектора. Из отверстия, когда-то бывшего окном, она крикнула, одновременно поддав газу:
- Мой секретарь свяжется с тобой насчет Донкастера!
Я прокричал ответное спасибо, которое она скорее всего не расслышала за скрежетом древних шестеренок коробки передач. Я подумал, что Пиксхиллу с ней повезло, и в душе пожелал ей удачи.
Пришедшие на работу водители собрались в столовой. Рассказ Харва о моих ночных злоключениях снова выгнал их на улицу вместе с кружками кофе, где они взирали на меня, как на нечто не от мира сего.
Одним из водителей был Льюис, любимчик семейства Уотермидов, специалист по кроликам, который предположительно должен был находиться в постели.
- Что случилось с гриппом? - поинтересовался я. Он шмыгнул носом и хрипло объяснил:
- Решил, что это всего-навсего простуда. Нет температуры. - Тем не менее он кашлял и чихал, распространяя заразу.
- Лучше бы тебе не заражать здесь всех вокруг, - заметил я. - У нас и так чересчур много больных. Посиди еще денек дома.
- Правда?
- Выходи в пятницу и еще поработаешь в воскресенье.
- Ладно. - Он еще раз чихнул. - Посижу, посмотрю скачки в Челгенгеме. Спасибо.
Фил, обязательный, флегматичный, ненаблюдательный, нелюбопытный, надежный, но начисто лишенный воображения, спросил меня:
- Правда, что в твоем доме все переломали?
- Боюсь, что так.
- И "Ягуар"?
- Да.
- Убил бы поганца.
- Попадись он только мне в руки.
Остальные согласно кивали, разделяя мои чувства. Никто, считали они, покусившийся на их собственность, не должен оставаться безнаказанным.
- Полагаю, - сказал я, - что никто из вас не проходил мимо фермы вчера около одиннадцати вечера? Как и следовало ожидать, никто не проходил.
- А ты не видел, кто на тебя напал? - спросил Льюис.
- Даже не слышал ничего. Поспрашивайте вокруг, ладно?
Хоть и с некоторым сомнением, но все охотно пообещали.
Странно, но многие водители чем-то внешне похожи друг на друга, подумал я, разглядывая их. Всем еще нет сорока, все поджарые, с прекрасным зрением, все среднего роста, но ни коротышек, ни верзил выше метра восьмидесяти: такие физические данные больше всего подходили для этой работы. А вот что касается характеров, тут дело совсем другое.
Льюис присоединился к нам два года назад, тогда он носил длинные вьющиеся волосы. Когда другие водители стали звать его "девицей", он отрастил усики и стал лезть с кулаками на всех языкастых. Потом он обзавелся блондинкой в красных туфлях на шпильках и опять же с помощью кулаков заставил заткнуться всех свистунов. Прошлым летом он подстригся, сбрил усы и вместе с блондинкой произвел на свет сына, над которым оба пускали слюни. "Не могу дождаться, - часто говорил Льюис, - когда смогу играть с сыном в футбол". Этакая мгновенная трансформация в идеального отца.
- Не чихай на ребенка, - посоветовал я.
- Да ни за что, - заверил Льюис.
Дейв проскрипел через ворота на своем ржавом велосипеде - щекастый, веселый и, как всегда, беззаботный. Его ухмылка и веснушки создавали впечатление вечной молодости, своего рода синдром Питера Пэна. Для жены Дейва он был третьим ребенком, наряду с двумя дочерьми. Она спокойно мирилась с его шатаниями по кабакам и проигрышами на собачьих бегах.
Явился и Азиз, как всегда, сверкая темными глазами и белозубой улыбкой. Харв распределил работу и, сверяясь со списком, уточнил маршрут каждого водителя, каких лошадей грузить и когда отправляться.
Когда я уходил, они наперебой рассказывали Дейву и Азизу о моих ночных приключениях. В повествование уже вкрались некоторые ошибки, но я не стал их исправлять.
- Причал в Портсмуте, - сказал Фил, все перепутав, а Дейв согласно кивал. В Саутгемптон мы лошадей никогда не возили, зато время от времени переправлялись на пароме из Портсмута в Гавр, так что все водители знали Портсмутский причал, хотя я предпочитал отправлять фургоны из Дувра в Кале, где переправа была короче. При длинной переправе многие лошади мучились морской болезнью, а так как их не рвало, то им приходилось еще тяжелее, чем людям. Однажды лошадь умерла в одном из моих фургонов от морской болезни, и с тех пор я стал особенно осторожным.
- Причал в Портсмуте… - И все водители кивали. Портсмут, расположенный немного дальше Саутгемптона, звучал более знакомо. - Бульдозером смял "Ягуар"… Перебил все окна в доме…
В пивнушке, как сказал бы Джоггер, меня бы уже сбросили с парома Портсмут - Гавр, а мою машину вогнали бы прямо в окно гостиной.
Появились Роза и Изабель и снова стали жаловаться на неисправный компьютер. Я вспомнил о еще более неисправном терминале в моей гостиной и с трудом припомнил, что сегодня как раз тот день, когда должен прийти мастер. Изабель и Роза с видом великомучениц расчехлили механические пишущие машинки.
Я позвонил в агентство, где были номера моих кредитных карточек, и попросил их законсервировать все мои счета, а также в страховое агентство, в котором мне сказали, что пришлют соответствующую форму. "А кого вы пришлете? - спросил я. - Разумеется, женщину, которая просто спишет мой "Ягуар" и все остальное имущество?" - "Вероятно, будет достаточно полицейского протокола", - сказали они.
После этого я посидел немного, прислушиваясь к гудению в голове, а Харв тем временем покончил с организацией работы на день. Вошел Азиз, как всегда жизнерадостный, и спросил, не будет ли каких личных поручений. Мне это понравилось, тем более что спросил он об этом как бы между прочим и, насколько я мог судить, никакой личной заинтересованности у него не было.
- Харв говорит, мне сегодня не надо садиться за руль, - сказал он. - Велел спросить, нет ли какой работы по ремонту, у вас же теперь нет механика. Говорит, на двух фургонах не мешало бы сменить масло.
- Было бы неплохо, - заметил я, достал ключи от кладовки и отдал ему. - Там найдешь все, что нужно. Возьми лист техосмотра у Изабель, а как закончишь, заполни и верни ей же.
- Понял.
- И, Азиз… - Моя гудящая голова наконец родила идею. - Не мог бы ты взять "Фортрак" и отвезти мою сестру в Хитроу к самолету в Эдинбург?
- Буду рад, - охотно согласился он.
- Значит, в одиннадцать у моего дома.
- Буду, - заверил он меня.
Азиз погнал фургон Льюиса в сарай, чтобы сменить масло, другие водители тоже один за одним покидали двор, разъезжаясь по заданиям. Я же поехал домой, чтобы попрощаться с Лиззи и попросить прощения за то, что отправляю ее с Азизом.
- У тебя куда хуже с головой, чем тебе кажется, - укорила она меня. - Тебе бы в постель, отдохнуть.
- Ну разумеется.
С озабоченностью старшей сестры она покачала головой и провела рукой по моей спине. Я с детства помнил этот ее жест. Так она выказывала свою любовь к младшим братьям, которые полагали, что поцелуи - это для девчонок.
- Побереги себя, - попросила она.
- Угу. И ты тоже.
Зазвонил телефон. То была возбужденная Изабель.
- Мастер по компьютерам пришел. Он говорит, что кто-то заразил наш компьютер вирусом.
Глава 8Компьютерный мастер, от силы двадцати лет от роду, с длинными русыми пушистыми волосами, которые он каждые несколько секунд любовно ерошил театральным жестом, к моему приходу уже полностью отказался от попыток оживить нашу технику.
- Что за вирус? - спросил я, остановившись у стола Изабель и чувствуя, что нас обложили со всех сторон. Сначала грипп, потом эти присоски, потом трупы, погромщики и сотрясение мозга. Только вируса в компьютере нам и не хватало.
- Все наши отчеты, - простонала Изабель.
- И все наши счета, - вторила ей Роза.
- Полезно делать копии, - насмешливо заметил мастер. Его юное лицо выражало презрение. - Всегда снимайте копии, милые дамы.
- Что за вирус? - снова спросил я.
Он пожал плечами, как бы удивляясь моей глупости.
- Может, Микеланджело… Микеланджело активизируется 6 марта, и его еще кругом полно.
- Поясните, - попросил я.
- Разве вы не знаете?
- Если и знал, то забыл.
Он терпеливо, как неграмотному, пояснил мне:
- Шестое марта - день рождения Микеланджело. Если этот вирус попал в ваш компьютер, то он сидит, там затаившись. А когда вы включаете компьютер шестого марта, он активизируется.
- Гм. Хорошо. Шестое марта было в прошлое воскресенье. И никто этот компьютер в воскресенье не включал.
Большие глаза Изабель расширились.
- Верно.
- Микеланджело - вирус загрузочной секции, - сказал эксперт и, увидев наши недоуменные лица, все так же терпеливо пояснил:
- Тут достаточно просто включить машину. Просто включить, подождать минуту-другую и выключить. Такое включение называется загрузкой. Все данные на жестком диске мгновенно стираются вирусом, и на экране появляется надпись: "Фатальная ошибка диска". Это и случилось с вашей машиной. Все записи стерты. И их не вернуть.
Изабель смотрела на меня, расстроенная, терзаясь угрызениями совести.
- Я знаю, ты говорил нам, чтобы мы делали копии на гибком диске, я помню. Ты все время это повторял. Пожалуйста, извини меня. Мне ужасно жаль.
- Ты должен был настоять, - сказала мне Роза. - В смысле ты должен был нас заставить.
- Что-то ты не очень огорчен, - заметила Изабель.
- А вирус активизируется на гибком диске? - спросил я мастера.
- Очень даже может быть.
- Да у нас их и нет почти, - запричитала Изабель.
Так уж получилось, что они у нас были. И на них было записано все, что мои две секретарши вводили в компьютер до прошлого четверга. Я знал, что они не любили делать копии. Видел, что они откладывают это скучное дело надолго. Я продолжал повторять, чтобы они снимали копии, и видел, что они считают меня излишне занудливым Компьютер казался им вечным и сверхнадежным. В конце концов я взял за правило делать копии сам на терминале в моей гостиной, а дискеты запирал в сейф. Как любила повторять моя мама, если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам.
В настоящий момент, хотя копии и существовали, добраться до них не было возможности из-за искореженного замка сейфа.
Я мог успокоить девушек насчет записей и в обычной ситуации так бы и поступил, но сейчас меня остановило подозрение. Подозревал я неизвестно что. Но уж слишком невероятным казалось совпадение, что компьютер полетел именно в этот день.
- Не вы один пострадали, - утешил меня мастер. - Врачи, юристы, всякие другие фирмы тоже лишились своих записей. У одной женщины пропала даже целая книга, которую она писала. А ведь это абсолютно ничего не стоит - сделать копию.
- Бог ты мой, - Изабель готова была расплакаться.
- Что же такое этот вирус? - уныло спросила Роза.
- Такая программа, которая приказывает компьютеру перепутать или стереть все, что там хранится. - Он постепенно воодушевлялся. - Существует по меньшей мере три тысячи вирусов. Например, Иерусалим II, который активизируется каждую пятницу тринадцатого числа. На редкость пакостный вирус, причиняет множество бед.
- Но зачем? - спросил я.
- Вандализм, - ответствовал он жизнерадостно. - Разрушение ради разрушения. - Он опять взлохматил свои волосы. - К примеру, я могу изобрести такой миленький вирус, который внесет кучу ошибок в ваши счета. Конечно, это будет не Микеланджело, кое-что сохранится, но вполне достаточно, чтобы вы полезли на стену. Вы все время будете ошибаться, проверять, вычитать-складывать, а в результате снова делать ошибки. - Похоже, идея его вдохновила, видно было невооруженным глазом. - Мало просто составить такую программу, надо еще распространить ее. Я хочу сказать, что компьютеры способны заражать друг друга, в этом вся прелесть. Для этого вполне хватит гибкого диска с вирусом. Вставьте диск в компьютер и перенесите данные на жесткий диск, а так все время и делается, и готово, вирус уже затаился в компьютере и выжидает.
- А как с этим бороться? - спросил я.
- Сейчас есть много дорогих программ для обнаружения и нейтрализации вирусов. Но также полно людей, изобретающих вирусы, от которых невозможно избавиться. Целая промышленность. Блестяще. В смысле, я хотел сказать, ужасно.
Для него, сообразил я, вирус означает лишний доход.
- Как выяснить, есть у вас вирус или нет? - спросил я.
- Ну, для этого надо просмотреть информацию в компьютере. Дискета, с помощью которой я это делаю, содержит около двухсот наиболее распространенных вирусов. Она покажет, каким вирусом заражен ваш компьютер, Микеланджело или Иерусалимом II. Если бы вы пригласили меня на той неделе, я бы смог это проверить.
- На той неделе в этом не было необходимости, - сказал я. - Значит, если этот Микеланджело активизируегся шестого марта, то, по всей вероятности, в прошлом году шестого марта у нас его в компьютере не было.
Наш эксперт расстался еще с кое-какой информацией.
- Микеланджело изобрели где-то после шестого марта 1991 года, и он поражает только машины, совместимые с ИБМ, вроде вашей.
- Небольшое утешение, - заметил я.
- Да… разумеется. Вообще, я могу почистить вам эти машины и заложить программу без вируса. Следует только быть осторожным, когда вы вводите в компьютер что-то со стороны. Друзья могут дать вам зараженные дискеты. И… у вас еще есть терминалы?
- Был один у меня в доме, - сказал я. - Но кто-то его разрушил.
Эксперт был потрясен.
- Вы имеете в виду другой вирус?
- Нет, я имею в виду топор.
Физическое уничтожение компьютера привело его в негодование, сразу было видно. Злокозненные действия изнутри - привычное дело.
- Топоры - это уже слишком, - считал он.
- По мне, так и вирус уже слишком, - сказал я.
- Да, но ведь это игра.
- Если при этом не пропадает труд всей твоей жизни, - заметил я.
- Надо быть придурком, чтобы не делать копии. Хоть я и был полностью согласен с ним относительно копий, все равно считать вирусы игрой не мог. Мне они казались чем-то не менее зловредным, чем химическое оружие. Мне приходилось слышать о компьютерном вирусе, из-за которого пропали данные геологоразведки, и в результате не были своевременно пробурены скважины, что привело к смерти более тысячи людей в пустыне. Рассказывали, что творец того вируса пришел в восторг от его эффективности. Вот только умерших не вернешь.
- Думаю, нельзя определить, был ли этот вирус внесен в нашу систему умышленно или случайно? - спросил я.
Он удивленно на меня уставился, как всегда запустив руку в волосы.
- Скверно, если это делалось умышленно.
- Да.
- Большинство вирусов распространяется случайно, как СПИД.
- А как долго он мог находиться там затаившись?
- Может, и очень долго, пока не начал действовать. - В глазах эксперта проглядывалась тоска его поколения. - Надо принимать меры предосторожности.