Я поблагодарил их и взглянул на часы. Времени навалом. Я поехал в Ньюбери, закупил продуктов на неделю и заехал к компьютерному гению в его мастерскую, которая оказалась крошечной комнаткой, наполовину уставленной рядами картонных коробок, расписанных указаниями "Осторожно, не кантовать" и "Верх". На столе - куча бумаг, счетов и брошюр, придавленных пепельницами того типа, что встречаются в общественных местах. На полках до самого потолка были сложены инструкции и каталоги. Кругом змеились разноцветные провода. На столе у стены стояли несколько компьютеров, клавишная панель, лазерный принтер и включенный цветной монитор, на экране которого был яркий ряд миниатюрных игральных карт. По всей видимости, я застал умельца за раскладыванием пасьянса.
- Черный валет к красной даме, - сказал я, приглядевшись.
- Ага. - Он усмехнулся, взлохматил волосы и одним движением руки убрал карты с экрана. - Не выходит, - пожаловался он и выключил монитор. - Принесли диски?
Я протянул ему конверт с дисками.
- Здесь четыре, - пояснил я, - по одному на каждый календарный год с тех пор, как я взялся за это дело.
Мастер кивнул.
- Начнем с последнего. - Он вставил диск в компьютер и вызвал на экран список файлов на диске.
Что-то бормоча, он нажал на какие-то клавиши, и на экране замелькали буквы и цифры.
- Ну вот, - сказал он, когда мелькание прекратилось и на экране возникла надпись: "Просмотр окончен. Вирус не обнаружен". Он улыбнулся. - Никакого Микеланджело. Тут у вас порядок.
- Это… чрезвычайно любопытно, если не сказать больше, - заметил я.
- Что вы имеете в виду?
- Я использовал этот диск последним, чтобы снять копию с данных в основном компьютере. Неделю назад, - сказал я. - Третьего марта.
Он некоторое время переваривал информацию.
- Значит, третьего марта, - сказал он, - никакого Микеланджело в вашем офисе не было. Правильно?
- Правильно.
- Значит, вы его схватили в пятницу или субботу… - Он немного помолчал. - Спросите ваших секретарш, не пользовался ли кто-либо чужими дисками на ваших компьютерах. Скажем, кто-то одолжил дискету с игрой, вроде пасьянса. Это запрещено, нарушение авторских прав, но все так делают. Так Микеланджело мог быть на том игровом диске, а оттуда он мгновенно перескочил в ваш компьютер.
- Мой монитор в офисе черно-белый, - возразил я.
- Дети и в черно-белом варианте любят играть, - ответил он. - Без проблем. У вас в конторе бывают дети?
- Поль, брат Изабель, - сказал я, вспомнив, что его имя было в списке. - Ему пятнадцать. Вечно клянчит деньги у сестры.
- Тогда спросите его. Думаю, в нем все дело.
- Большое вам спасибо.
- Можно для страховки просмотреть и другие ваши диски. - Он по очереди проверил оставшиеся три диска, но ничего не обнаружил. - Ну вот. Пока все чисто. Но, как я уже говорил, надо быть все время настороже.
Я еще раз поблагодарил его, расплатился, забрал свои чистые диски и отправился в Портсмут, оставив далеко в стороне причал в Саутгемптоне.
В таможенном отделе мне сразу же согласились помочь. У меня создалось впечатление, что, устав от возни с бумагами, они были даже рады что-нибудь сделать для человека. Заместитель самого главного начальника, к которому меня в конце концов направили, представился коротко: "Коллинз", пригласил меня сесть и предложил чашку чая. На его лице было написано желание помочь. Офис его мне понравился: письменный стол, зеленые растения - этакий постскандинавский стиль.
- Что можно провозить вашим водителям и чего нельзя? - повторил Коллинз мой вопрос.
- Именно, - подтвердил я.
- Так. Знаете, времена изменились, стало значительно свободнее.
- Угу.
- Нам категорически запрещено производить выборочную проверку грузов, поступающих из ЕС. - Он помолчал. - Европейского сообщества, - добавил он.
- Угу.
- Даже искать наркотики. - Он развел руками, как бы от безмерного удивления. - Мы можем действовать, в смысле искать, только если у нас есть соответствующая информация. А это зелье ввозят. Я в этом не сомневаюсь, но сделать ничего нельзя. Таможенные проверки теперь разрешены только при ввозе в страны Сообщества. А внутри - перевози куда вздумается.
- Зато меньше бумажной волокиты, - сказал я.
- Экономим тонны бумаги. Сотни тонн. На шестьдесят тысяч меньше всяческих бланков. - Положительная сторона дела несколько улучшила его настроение. - И времени меньше уходит, не то что дни, месяцы экономим. - Он поискал брошюру, нашел и пододвинул ее мне. - Здесь большинство существующих правил. Есть небольшие ограничения на перевозку спиртных напитков, сигарет и личных вещей. Скоро и того не будет. Но, разумеется, и пошлины, и ограничения на ввоз из-за пределов Сообщества существуют и будут существовать.
Я взял брошюру и поблагодарил его.
- Много времени уходит на валютные пересчеты, - сказал он. - Разные курсы в разных странах.
- Мне бы все же хотелось знать, - пробормотал я, - чего нельзя ввозить в эту страну из Европы и… чего нельзя отсюда вывозить.
Он поднял брови.
- Вывозить?
- Что-нибудь запрещенное к распространению. Он пожевал губами.
- Кое на что требуется лицензия, - сказал он. - Ваши водители нарушают закон?
- Вот это я и хотел бы знать.
Он взглянул на меня с большим интересом, как будто только что понял, что я пришел не из праздного любопытства.
- Ваши фургоны переправляются туда-сюда через Портсмут, не так ли?
- Иногда.
- И их никогда не обыскивают.
- Нет.
- И у вас есть необходимые разрешения, разумеется, перевозить животных через Ла-Манш?
- Для нас все это делает специальная фирма. Он кивнул. Немного подумал.
- Значит, если ваши фургоны перевозят других животных, кроме лошадей, мы об этом ничего не знаем. Надеюсь, ваши водители не возят кошек или собак? - В его голосе прозвучало беспокойство. - У нас ведь действуют карантинные законы, сами понимаете. Мы постоянно боимся бешенства.
- Ни разу не слышал, чтобы они привозили кошек или собак, - успокоил я его, - потому что, если бы они это делали, все бы об этом знали. В нашей деревне новости распространяются со скоростью света.
Он слегка оттаял. Лысеющий сорокалетний мужчина с белыми ухоженными руками.
- Между прочим, - заметил он, - благодаря прививкам за последние тридцать лет здесь никто не умер от бешенства, заразившись в Европе. Но все равно, нам здесь эта болезнь не нужна.
- Ясно. А для чего нужна лицензия?
- Много для чего. Вас, должно быть, интересуют ветеринарные лекарства. Для их перевозки вам каждый раз потребуется отдельная лицензия. Такую лицензию можно получить от Министерства сельского хозяйства и рыбного ветеринарного управления. Но мы не проверяем, что именно провозится через Портсмут. Проверка лицензий - прерогатива МСРХ.
МСРХ? А, Министерства сельского и рыбного хозяйства. Тут поневоле вспомнишь Джоггера.
- Хорошо, - сказал я, - а что еще нельзя ввозить или вывозить?
- Оружие, - ответил он. - При выезде обязательные проверки. Ищут огнестрельное оружие в багаже в аэропортах. Но при въезде - никаких проверок. Вы можете привезти хоть целый фургон оружия, и мы никогда ничего не узнаем. В странах Сообщества такое понятие, как контрабанда, исчезло начисто.
- Похоже на то.
- Ну, есть еще права на интеллектуальную собственность, - сказал он. - Имеется в виду нарушение патентных прав между государствами.
- Не думаю, чтобы моих водителей интересовала интеллектуальная собственность. Он улыбнулся одними губами.
- Боюсь, я не слишком вам помог.
- Напротив, вы были очень любезны, - заметил я, поднимаясь. - Отрицательные результаты зачастую полезнее положительных.
Однако, когда я возвращался назад в Пиксхилл с одинокой брошюрой об Общем рынке рядом на сиденье, я думал, что я как никогда далек от понимания, зачем кому-то понадобилось устраивать тайники под днищами моих фургонов. Если не для контрабанды, тогда для чего?
Дома я сел в несчастное, изуродованное топором зеленое кресло и по очереди ввел в новый компьютер информацию с не зараженных вирусом дисков, затем, испытывая нетерпение и не дожидаясь уроков с компьютерным гением, я просмотрел имеющиеся инструкции и сообразил, что мне требуется сделать, чтобы расположить все данные, введенные в машину, в хронологическом и географическом порядке.
Я изучил по очереди, сам не зная зачем, что делал каждый водитель за последние три года. Надеялся обнаружить какую-то систему? Что-то такое, из-за чего стоило портить мои записи, если, конечно, это не работа брата Изабель. Вообще-то я сомневался, что это дело рук Поля, потому что он был просто бездельником, не отличающимся умом, да и Изабель никогда бы не разрешила ему играть на компьютере в конторе.
Система, которую я искал, безусловно была, но ничего нового я из нее не узнал. Каждый водитель чаще всего ездил на ипподромы, которые предпочитал тренер, на которого он обычно работал. Льюис, к примеру, регулярно ездил в Ньюбери, Ипсом, Гудвуд, Сандаун, Солсбери и Ньюмаркет, так как Майкл Уотермид любил престижные ипподромы. Еще он ездил туда, куда посылал своих лошадей Бенджи Ашер, а именно в Лингфилд, Фонтуедд, Чепстоу, Челтенгем, Уорик и Вустер. За границу он ездил тоже в основном для Майкла - в Италию, Ирландию или Францию.
Хотя скачки устраивались по всей Европе, английские тренеры редко посылали своих лошадей куда-нибудь, кроме Италии, Ирландии и Франции. Животных часто отправляли самолетом, и тогда их надо было везти в аэропорт, но Майкл предпочитал перевозить их в фургонах. Тем лучше для меня.
Чаще всех за границу ездил Найджел, но это прежде всего зависело от меня, так как я полагался на его выносливость. Харв ездил несколько раз, иногда сам решал, а иногда я его об этом просил. Льюис ездил десяток раз в качестве запасного водителя и конюха, чаще с племенными кобылами, чем на скачки.
Иными словами, информации было хоть отбавляй, но ничего странного я в ней не углядел, так что через час я выключил компьютер, не приблизившись к разгадке ни на йоту.
Я позвонил Нине, зная, что она в данный момент должна в своем фургоне возвращаться из Лингфилда.
- Позвоните мне, как вернетесь в Пискхилл, - коротко попросил я.
- Договорились.
Потом я позвонил домой Изабель. Ничего необычного за день не произошло, уверила она меня. Она предупредила Льюиса, что Нина едет за ним, так что все лошади Бенджи Ашера участвовали в тех забегах в Лингфилде, в которых были заявлены. Азиз и Дейв благополучно доставили кобыл в Ирландию. Харв и Фил, как выяснилось, возили в Вулвергемптон победителей, по каковому поводу было много радости. Все остальные водители также съездили без происшествий.
- Чудненько, - сказал я. - Да, еще… твой брат Поль…
- Я запретила ему приходить ко мне на работу. - Голос ее звучал несколько виновато.
- Да, конечно, но… как он насчет компьютеров?
- Компьютеров?
Я рассказал ей о теории умельца насчет компьютерных игр.
- О, нет, - сказала она решительно. - Я никогда не подпускала его близко к компьютеру, да и, честно говоря, он и не знает, как следует вводить туда какие-либо данные.
- Ты уверена?
- На сто процентов.
Еще одну хорошую теорию на помойку.
- Не было ли кого-нибудь в ту пятницу, - спросил я, - кто мог бы вставить дискету в компьютер?
- Я все думала и думала… - Она замолчала. - Почему именно в прошлую пятницу?
- Или субботу, - сказал я. - Наш компьютерный гений считает, что мы подхватили вирус в эти дни.
- О Господи!
- Так ничего и не приходит в голову?
- Да нет. - Она была по-настоящему огорчена и встревожена. - Я так хотела бы вспомнить.
- Кто-нибудь из тех людей в списке оставался один в твоем офисе?
- Но… но… надо же, не могу вспомнить. Вполне вероятно, ведь кто бы мог подумать, что от этого будет какой-то вред. Я хочу сказать, что незнакомых людей не было, по крайней мере в моем офисе, и я не верю, что…
- Все в порядке, - перебил я. - Забудь.
- Да не могу я.
Не успел я положить трубку, как во двор въехал Сэнди Смит. Он направился к задней двери, на ходу снимая фуражку и пытаясь с помощью пятерни привести в порядок прическу.
- Входи, - пригласил я. - Виски?
- Я при исполнении, - неуверенно сказал он.
- А кто узнает?
Он утряс этот вопрос со своей совестью и попросил виски с водой. Мы уселись друг против друга за кухонный стол, и он настолько расслабился, что расстегнул китель.
- Я насчет Джоггера, - проговорил он. Круглое лицо его выражало беспокойство, брови нахмурены. - Насчет ржавчины.
Внезапно меня охватила тоска.
- Ну и что они обнаружили? - спросил я.
- Я слышал, - начал он, и я подумал, что иначе он и не мог сказать, - я… гм… неофициально слышал, что они обнаружили ржавчину и в яме, и на ее краях, только там она везде была перемешана с маслом и грязью. А ни того, ни другого не было в ране на голове Джоггера.
- Черт, - воскликнул я.
- Будут рассматривать это как убийство. Не говори, что я тебе рассказал.
- Конечно. И спасибо, Сэнди.
- Они тебя засыплют вопросами.
- Они уже засыпали меня вопросами, - сказал я.
- Они захотят знать, кто имел зуб на Джоггера.
- Я и сам хотел бы это знать.
- Я знал старину Джоггера многие годы, - сказал Сэнди. - У него не было врагов.
- С ним могло случиться то же, что и со мной вечером во вторник, - заметил я как бы между прочим, - когда я неожиданно приехал на ферму. Может, нас обоих трахнули по голове, чтобы мы не увидели… что-то такое… только Джоггер умер, и его пришлось положить в смотровую яму, чтобы создать видимость несчастного случая.
Сэнди задумчиво смотрел на меня.
- Что же такое происходит здесь, на ферме? - спросил он.
- Не знаю. Я, черт бы все побрал, понятия не имею, и от этого можно свихнуться.
- А Джоггер знал, как по-твоему?
- Возможно, он что-то обнаружил. И потому умер, а я вовсе не хочу, чтобы так было. Я просто молился в душе, чтобы это был несчастный случай.
- И с самого начала ты подозревал, что это убийство. - Он рассеянно почесал шею. - Что такое Джоггер имел в виду, говоря о расческах под твоими фургонами? Мои коллеги сильно интересуются.
- Сейчас покажу, - сказал я. - Пойдем в гостиную.
Мы прошли в мою разрушенную гостиную, и я повел его туда, где я оставил коробку, которую Джоггер нашел под девятиместным фургоном неделю назад.
Я подвел Сэнди к этому месту, но коробки там не было.
- Странно, - сказал я. - Она тут и лежала, на газете.
- Что лежало?
Я описал ему ящик для денег: серый, металлический, ничем особо не пахнущий внутри, пустой, с круглым светлым пятном в том месте, где он держался на магните, а в остальном весь снаружи в грязи и смазке. Добавил, что Джоггер его открыл.
Мы с Сэнди поискали его среди общей разрухи в гостиной.
Никакого ящика мы не обнаружили.
- Когда ты его в последний раз видел? - спросил Сэнди.
- Во вторник, скорее всего. Я показывал его сестре. - Я нахмурился. - Когда тут поорудовали, я не догадался посмотреть, на месте ли он.
Он ответил, что это вполне понятно, и спросил, не пропало ли еще чего.
- Не думаю.
- Джоггер говорил "расчески". Во множественном числе. Значит, должны быть еще.
- Он обнаружил контейнеры еще под двумя фургонами, но они, как и этот, были пусты.
- В прошлую субботу в кабаке все слышали, как он болтал об этом. Я что хочу сказать, не может быть, чтобы его убили, чтобы заставить молчать. Он уже успел все рассказать.
- Более того, - заметил я, - Дейв, Харв и Бретт тоже видели ящик в этой комнате, сразу как Джоггер снял его с фургона. Он стоял тогда на столе, на виду. На пол я его переставил позже.
- У тебя должна быть какая-то идея насчет того, для чего он, - сказал Сэнди, в котором полицейский начал брать верх, несмотря на то что мы находились с ним по одну сторону баррикады.
- Мы думали о наркотиках, ты об этом? Обсуждали это с Джоггером и Харвом. Но наркотики сами по себе не возникают. Кто-то должен их поставлять. Мы с Харвом не думаем, что кто-то из наших водителей занимается наркотиками. Я хочу сказать, что были бы какие-то признаки. Много денег, к примеру. Мы бы заметили.
- А почему ты мне об этом не рассказал в прошлый вторник? - Тон его все еще был подозрительным. - Я так понимаю, ты должен был сказать.
- Я хотел сам выяснить, что происходит. Я и сейчас хочу того же, но какие уж у меня шансы, если убийство расследуется. Признайся, стоит только твоим коллегам заинтересоваться контейнерами под фургонами, и - привет, никто к ним больше не прикоснется. Я же хотел, чтобы все осталось как было, молчать и ждать. Я умолял Джоггера держать язык за зубами, но против пива он устоять не мог. Боюсь, он сказал лишнее. Боюсь, он все разболтал и распугал всю рыбу, которую мы надеялись поймать. Я так надеялся, что он промолчит. Но твои коллеги вспугнут преступника раз и навсегда, и я так никогда и не узнаю… Вот почему я ничего не сказал тебе, ты ведь сначала полицейский, а потом уже друг, тебе совесть не позволила бы промолчать.
- Здесь ты прав, - медленно проговорил он.
- Сегодня пятница, - сказал я. - Как долго ты сможешь молчать насчет того, что я тебе сегодня рассказал?
- Фредди… - Вид у него был несчастный.
- До понедельника?
- О, черт. Что ты собираешься за это время сделать?
- Найти кое-какие ответы.
- Надо еще знать правильные вопросы, - заметил он.
Он не пообещал мне молчать хотя бы какое-то время, и я не стал нажимать на него. Он поступит так, как позволит ему его совесть.
Он застегнул китель на своей объемистой фигуре. Сказал, что, пожалуй, поедет. По дороге к двери он прихватил свою фуражку и надел ее, так что к машине он подошел при полном параде, настоящий неподкупный полицейский при исполнении своих обязанностей.
Я вылил остатки виски из его стакана в раковину и от души пожелал, чтобы наша дружба не исчезла так же легко.
Глава 11Когда позвонила Нина и сказала, что она вернулась, я поехал на ферму, где она, зевая, заправляла баки.
Льюис уже закончил уборку фургона и ставил его на привычное место, Харв и Фил еще не вернулись, так как путь до Вулвергемптона неблизкий, но все остальные фургоны, перевозившие кобыл, кроме машины Азиза, уехавшего в Ирландию, были на месте.
Льюис просунул свой журнал в прорезь для писем и коротко рассказал мне, что он благополучно довез свою пару до мистера Ашера и что ему пришлось помогать старшему конюху седлать лошадей, потому что все остальные конюхи мистера Ашера делать этого не умели, а Нина сказала, что у нее нет с собой, подходящей одежды. Как я понял, он был не слишком высокого мнения о Нине потому, что она оставила много работы на его долю. Пожалуй, зря, с некоторым злорадством подумал я, она так разорялась утром по поводу фотографий младенца.