- Рубашку тоже. - Ее Фрэнк просто разорвал, и снег падал на мою обнаженную спину. - А теперь наденьте это. - Он напялил на меня что-то сухое и теплое и застегнул спереди. - Хорошо. А теперь, черт возьми, соберитесь с силами, и пойдемте к мосту. До него всего сотня ярдов. Вставайте, Рэндолл, и пошли. - В голосе послышались резкие нотки, и это подхлестнуло меня. Я понял, что ему тоже холодно, потому что теплую одежду, в которую я был одет, он снял с себя. Ковыляя рядом с Фрэнком на трясущихся ногах, я ощущал потребность рассмеяться над иронией судьбы. Правда, на это у меня не хватало ни сил, ни дыхания.
Когда я чуть не врезался в фонарный столб, Фрэнк раздраженно спросил:
- Вы что, не видели его?
- П-потерял очки, - объяснил я.
- Вы хотите сказать, что без них не видите даже этого чертового столба прямо у себя перед носом? - недоверчиво спросил он.
- Не… нечетко.
- Господи Иисусе!
Я трясся в его пальто, постепенно приходя в себя после переохлаждения. Хотя я мог передвигать ноги, но не ощущал их частью своего тела, а в мыслях царила полная неразбериха.
Мы поднялись по каменной лестнице на мост и вышли к проезжей части.
Удивительно быстро перед нами остановился черный автомобиль. Фрэнк бросил на заднее сиденье мою мокрую одежду, запихнул меня следом, сам сел спереди и что-то коротко сказал водителю по-русски. В результате мы, проехав по ставшему для меня привычным круговому маршруту, оказались у гостиницы "Интурист".
Фрэнк подхватил мое пальто и поспешно провел меня в теплый вестибюль.
Там он, не спрашивая номера, взял у портье ключ от комнаты, втолкнул меня в лифт и нажал кнопку восьмого этажа. Подойдя к номеру, он сам открыл дверь и пропустил меня в комнату.
- И что вы собираетесь делать, если ни черта не видите?
- У м-меня есть за-зап-пасные.
- Где?
- В в-верхнем ящ-щике.
- Сядьте, - приказал Фрэнк, подтолкнув меня к дивану. Чтобы я рухнул на него, потребовалось самое незначительное усилие. Я услышал, как выдвигается ящик, и через мгновение очки оказались у меня в руке. Я нацепил их на нос, и мир сразу же обрел форму.
Фрэнк смотрел на меня с неожиданным беспокойством на умном твердом лице. Но даже в этот момент я заметил хищное выражение и заурядность черт, которые так бросались в глаза во время обеда.
Оказалось, что на нем нет ничего, кроме рубашки и свитера. Шея была обмотана длинным полосатым шарфом выпускника колледжа - нитью, которая вывела меня к жизни из лабиринта смерти, где я готов был затеряться.
- Я… я, п-пожалуй, отдам в-вам п-пальто, - сказал я и принялся расстегивать пуговицы. Пальцы на правой руке не сгибались и ужасно болели.
Пришлось действовать левой.
- Лучше всего вам залезть в горячую ванну, - неуверенно сказал Фрэнк. Трудно было поверить, что всего несколько минут назад он буквально на себе выволок меня из ледяной воды и при этом через слово сыпал проклятиями.
- Да, - согласился я. - Благодарю вас.
Его глаза вспыхнули.
- Удачно получилось, что я оказался поблизости.
- Самая большая удача в моей жизни.
- Я пошел погулять, - сообщил мне Фрэнк, - и увидел, как меня обогнало такси. Вы вышли и спустились под мост. Потом я услышал крики и всплеск воды. Я, конечно, не подумал, что с вами что-то случилось, но на всякий случай решил посмотреть. Я спустился на набережную. К счастью, при мне был фонарь… а там оказались вы.
Он не стал спрашивать, как я умудрился перелететь через высокий парапет.
- Сам не понимаю, как это могло случиться, - с готовностью сказал я. Фрэнку явно понравилась эта фраза.
Он помог мне переодеться из его пальто в халат.
- Вы немного пришли в себя? - спросил он.
- Да, мне гораздо лучше.
Фрэнк встал, чтобы уйти, и я не сделал попытки задержать его. Он взял с дивана свою шапку, пальто и фонарь, пробормотал, что мне следует обратиться к служащим гостиницы, чтобы мою одежду просушили, и ушел. Ощущение близости между спасенным и спасителем явно смущало его.
Я чувствовал себя странновато. Мне было одновременно и холодно, и жарко, голова слегка кружилась. Я стащил с себя остатки мокрой одежды и кучей бросил ее на полу ванной.
Меня очень беспокоили пальцы правой руки. После пребывания в ледяной воде они почти не кровоточили, но были чужими и очень слабыми. Три из них посинели.
Я взглянул на часы, но они стояли. "Необходимо взять ситуацию под контроль, - подумал я. - Обязательно нужно встряхнуться".
Я подошел к телефону и набрал номер общежития для иностранных студентов. К телефону пригласили Стивена. Голос его звучал дружелюбно.
- Вам что-нибудь нужно? - спросил он.
- Который час? Мои часы остановились.
- Только ради этого вопроса вы не стали бы звонить мне. Сейчас пять минут седьмого.
Пять минут седьмого… Казалось невозможным, что с того момента, как я отправился в посольство, прошло всего три четверти часа. Это время больше походило на три четверти столетия.
- Вот что, - начал я, - не могли бы вы оказать мне любезность? Если бы вы пошли… - Тут я умолк. Нервы были ни к черту. Вместо выдоха раздался стонущий кашель.
- С вами все в порядке? - подчеркнуто неторопливо спросил Стивен.
- Нет, - ответил я. - Значит, так… Не могли бы вы отправиться в британское посольство, взять там факс, который прислали на мое имя, и принести его сюда, в "Интурист"? Я не стал бы просить, но, если его не забрать сейчас, я не смогу получить его до понедельника. И будьте осторожны… У нас тут есть грубоватые друзья… В посольстве спросите Полли Пэджет из отдела культуры.
- У грубоватых друзей нашелся еще один лошадиный фургон? - с тревогой в голосе спросил Стивен. - Поэтому вы не можете пойти сами?
- Что-то в этом роде.
- Хорошо, - коротко сказал он. - Я выхожу.
Я положил трубку. Следующие несколько минут я потратил впустую, жалея себя. Потом я решил позвонить Полли, но не сумел вспомнить номер. Номер был записан на листе бумаги, который лежал в моем бумажнике. А бумажник был по крайней мере был раньше - во внутреннем кармане пиджака. А пиджак находился в ванной, где его бросил Фрэнк. Я собрался с силами и отправился в ванную.
Бумажник - естественно, совершенно мокрый - был в кармане. Я извлек и развернул лист с телефонными номерами и с облегчением убедился, что записи прочесть можно.
Я не успел произнести ни слова. Полли Пэджет раздраженно заявила:
- Я уже закончила работу и собираюсь уходить.
- Вместо меня придет мой друг, - сказал я, - Стивен Люс. Он будет с минуты на минуту. Пожалуйста, дождитесь его.
- Ну, хорошо.
- И еще. Не могли бы вы дать мне номер телефона Йена Янга? Домашний, я имею в виду.
- Подождите. - Она опустила трубку на стол и вскоре продиктовала мне номер. - Его квартира здесь, в посольстве. Насколько я знаю, обычно он проводит уик-энды дома. Как, впрочем, большинство из нас. В Москве почти ничего не происходит.
- Я думаю, леди, что вы на сто процентов не правы.
Вскоре явился Стивен и привел с собой Гудрун. Отпущенное мне время я потратил на то, чтобы переодеться в сухие трусы, брюки и носки и лечь в постель. Я пренебрег советом Фрэнка насчет горячей ванны, так как, подобно Офелии, имел основания считать, что воды с меня и так достаточно. Было бы чертовски глупо лишиться сознания и утонуть среди сверкающего белого кафеля.
Как только Стивен увидел меня, с его лица сразу же исчезла радостная улыбка.
- Да вы просто труп ходячий! - воскликнул он. - Что произошло?
- Вы принесли факс?
- Да. Это целая простыня. Сядьте, а то упадете, когда увидите этот меморандум.
Гудрун изящно расположилась на диване, а Стивен плеснул виски в стаканы для чистки зубов. Я вернулся на кровать и указал пальцем на пятно на стене, где скорее всего был спрятан микрофон. Стивен кивнул, взял магнитофон, включил его и приложил к стене. Ни звука.
- Выключен, - пояснил Стивен. - Рассказывайте, что случилось.
- Скандал… - неопределенно ответил я, помотав головой. Не хотелось втягивать Гудрун в происходящие события. - Скажем… Скажем так: я все-таки здесь.
- И мы не хотим никакого шума? - спросил он со своим комичным русским акцентом.
- На то есть причины. - Я попытался выдавить улыбку.
- Они должны быть очень вескими… Ладно, держите свежие новости из дома.
Стивен вынул из кармана конверт и бросил его мне. Я по привычке попытался поймать его правой рукой, промахнулся, и он упал на пол.
- У вас пальцы разбиты! - тревожно воскликнула Гудрун.
- Немного ссадил, - пробормотал я, вынимая из конверта бумаги. Как Стивен и предупреждал, там была внушительная стопка. Хьюдж-Беккет демонстрирует усердие, хмыкнул я про себя. Но вскоре выяснилось, что я был не прав. Работа была высший класс.
- Пока я буду это читать, не могли бы вы посмотреть эти штучки? - Я указал на жестянку из-под леденцов и кучку Мишиных бумаг. - Переведите их для меня.
Они принялись рассматривать бумажки, передавая их друг другу и негромко переговариваясь. Я в это время читал первую часть сообщения. В ней исчерпывающе излагалась история жизни Ганса Крамера, причем подробностей было гораздо больше, чем я мог ожидать. С трехлетнего возраста он начал выигрывать призы на пони. Учился в восьми различных школах. Похоже, что он был болезненным ребенком. По крайней мере, до двадцати пяти лет он часто обращался к врачам, но годам к двадцати восьми, похоже, перерос свои болячки. С этого времени интерес Крамера к лошадям заметно усилился; и он начал выигрывать соревнования высшего уровня. Два последних года - до самой смерти - он непрерывно ездил по всему миру, выступая то в личном зачете, то в составе сборной команды Западной Германии.
Далее следовал абзац под заглавием "Свойства характера". В нем, вопреки обычаю, о мертвом говорили довольно плохо.
"Отношения с товарищами по команде напряженные. Характер сложный. В обращении холоден. Друзей не имел. Увлекался порнографией, как связанной с изображениями женщин, так и гомосексуальной, но сексуальных связей за ним не замечалось. Можно было подозревать стремление к насилию, но в целом свое поведение вполне контролировал".
Далее следовало краткое сухое сообщение:
"Тело было возвращено родителям, проживающим в Дюссельдорфе, и кремировано".
В сообщении было еще много что почитать, но я отвлекся от факса, чтобы взглянуть, что делают Стивен и Гудрун.
- Что вы накопали? - поинтересовался я.
Четыре автографа немцев. Написанный по-русски список щеток и всяких других штук для ухода за лошадьми. Другой список, тоже по-русски - время и, видимо, занятые места - наверно, относился к конным соревнованиям. Там было написано: "кросс, старт в два сорок, не забыть подготовить комплект для взвешивания". Оба списка скорее всего составил Миша. Это был своего рода дневник. Там было записано, что он делал с лошадьми, чем их кормил, и, пожалуй, больше ничего такого.
- А что насчет бумажки из коробки с леденцами?
- Ах, да… Честно говоря, мы здесь мало чем можем помочь.
- Почему?
- В этих надписях нет никакого смысла. - Стивен смешно вздернул брови. - А может, моя-твоя уметь понимать чепуха?
- Кто знает, возможно, и сумеем.
- Ладно, если серьезно, то нам кажется, что здесь записано одно и то же, один раз по-русски, а другой - понемецки. Но на обоих языках это не обычные слова, к тому же они записаны слитно, без разрывов между словами.
- А вы могли бы написать все это по-английски?
- Проще простого.
Взяв конверт, в котором принес факс, Стивен написал длинный сплошной ряд букв.
- Вот туг, в конце, получаются прямо-таки нормальные английские слова… - Закончив писать, он вручил мне конверт. - Вот и все. Ясно, как в тумане.
Я прочел: эторфингидрохлорид245мгасепрмазинемалкателомгхлорокреололдиметилсульфокид90антагонистналаксон.
- В этом есть какой-нибудь смысл? - растерянно спросил Стивен. Наверно, химическая формула?
- Один Бог знает. - Я почувствовал запах жареного. - Может быть, эта самая штука находится в ампулах: ведь на них напечатано что-то вроде "налаксон".
Стивен взял крохотную ампулу и поднес ее к свету, пытаясь разобрать надпись.
- Наверно, так оно и есть. Длиннющая формула для капельки жидкости.
- Он положил ампулу в коробку и накрыл ее тем же самым листом бумаги.
- Да, пожалуй. Больше ничего на листке нет. А что это за грязная матрешка? - Он повертел в руках куклу. - Где вы ее взяли?
- Там остальные Мишины сувениры.
- Что вы говорите? Можно взглянуть?
Чтобы раскрыть матрешку, ему пришлось приложить не меньше усилий, чем мне перед этим. И точно так же, как и у меня, ее содержимое высыпалось.
Стивен и Гудрун бросились собирать сокровища с пола.
- М-да, - хмыкнул Стивен, разбирая надписи на ветеринарных препаратах. - Тот же самый жаргон. Эти снадобья на что-нибудь годятся?
- Нет, если, конечно, у вас в постели не завелись клопы.
Он сложил все содержимое обратно в матрешку, включая жестянку и карточки с автографами.
- Вы, наверно, хотите, чтобы я отнес все это Елене на новую квартиру, когда она, наконец, въедет туда?
- Было бы прекрасно, если бы вы нашли на это время, - ответил я. Лучше вернуть Мише его игрушки?
- Да.
Стивен пристально посмотрел на меня.
- Мы с Гудрун собирались поужинать с друзьями, - сказал он, - и я думаю, что хорошо бы вам пойти с нами.
Я открыл было рот, чтобы сказать, что не гожусь для визитов, но он не дал мне и слова сказать.
- Гудрун, будь умницей, выйди и подожди нас в кресле около лифтов, а я попробую напялить на нашего друга какую-нибудь одежду и застегну ему пуговицы. - Он показал на мои распухшие негнущиеся пальцы. - Гудрун, любовь моя, иди. Мы быстро управимся.
Она покорно вышла, длинноногая и великодушная.
- Теперь к делу, - сказал Стивен, лишь только дверь за девушкой закрылась. - У вас с рукой очень плохо? Не упрямьтесь, поедемте с нами.
Ведь не будете же вы сидеть здесь весь вечер и озираться по сторонам?
Я смутно припомнил, что предполагал пойти в оперу. Драгоценный билет, которым облагодетельствовала меня Наташа, представлялся сегодня совершенно иррациональным явлением. Идти в театр я не был в состоянии. Но в номере мне наверняка будет еще хуже. Стоит задремать, как передо мной вырастут маски смерти в вязаных подшлемниках… а к номеру гостиницы никак не подходит формула "мой дом - моя крепость".
Фрэнк ничего не сказал о людях, напавших на меня. Вполне возможно, что они уже успели убраться и не попались ему на глаза. Но это вовсе не значит, что они не станут околачиваться вокруг… они вполне могли заметить, что Фрэнк выудил меня из воды.
- Рэндолл! - резко окликнул меня Стивен.
- Простите… - Меня сотряс озноб, и я судорожно закашлялся. - А ваши друзья не будут возражать, если вы приведете меня?
- Конечно, нет. - Он распахнул платяной шкаф и вынул запасной пиджак. - Где ваше пальто… и шапка?
- Сначала рубашка, - прервал я его. - Так будет вернее.
Я с усилием поднялся и снял халат. На руках и на плечах начали проступать синяки от ударов дубинок. Но я был рад уже и тому, что моя кожа потеряла оригинальный бледно-бирюзовый оттенок и к ней стал возвращаться обычный цвет поблекшего загара. Стивен помогал мне, не говоря ни слова, пока ему не понадобилось зачем-то выйти в ванную. Вернувшись, он недоверчиво уставился на меня.
- Вся ваша одежда мокрая!
- Да. Меня… э-э… столкнули в реку.
- Значит, это оттуда? - Он показал на мою руку.
- Боюсь, что да.
Он открыл рот, потом закрыл его. Как рыба.
- Вы понимаете, что сегодня вечером температура опустилась ниже нуля?
- Не стоило об этом говорить.
- Не сегодня-завтра Москва-река покроется льдом!
- Слишком поздно.
- У вас жар?
- Ничуть не удивлюсь. - Я напялил два свитера, но все равно чувствовал себя отвратительно. - Не думаю, что я выдержу визит к вашим друзьям. Но и в номере оставаться я тоже не могу. Как вы думаете, можно заказать номер в другой гостинице?
- Абсолютно безнадежное дело. Ни в одну гостиницу вас не поселят, если вы не заказали номер за две недели. К тому же от вас потребуют кучу бумаг, но и тогда никаких гарантий не будет. - Он посмотрел вокруг. - А что вас не устраивает здесь? По-моему, прекрасная комната.
Я прижал руку к потному лбу и подумал, что два свитера - это как раз то, что нужно.
- Трижды за два дня кто-то пытался меня убить, - ответил я Стивену.
- Только чудом мне удалось вырваться и снова оказаться здесь… но, боюсь, что удача начинает мне изменять. Мне просто не хочется торчать здесь, как мишень.
- Трижды?
Я рассказал ему о происшествии на улице Горького.
- Все, что мне нужно, это безопасное место, где я мог бы спокойно выспаться. - Я на мгновение задумался. - Думаю, что нужно позвонить Йену Янгу. Он сумеет помочь.
Я набрал номер, который мне дала Полли Пэджет. Телефон в квартире на территории посольства звонил и звонил, но Сфинкс, видимо, был где-то в городе.
- Проклятие! - воскликнул я, бросив трубку. Карие глаза Стивена были полны беспокойства.
- Вы можете переночевать в университете, - сказал он. - Но моя кровать такая узкая.
- Уступите мне клочок места на полу.
- Вы серьезно?
- Угу…
- Ну… ладно. - Он посмотрел на часы. - Уже слишком поздно, чтобы доставлять вас по официальным каналам. Все разошлись до утра. Мы проделаем карточный фокус.
Он достал свой студенческий билет и протянул его мне.
- Когда войдете внутрь, суньте его под нос дракону и не задерживаясь идите прямо на лестницу. Они не знают в лицо всех студентов и не поймут, что вы это не я. Поднимайтесь прямо в мою комнату. Хорошо?
Я взял картонную книжечку и сунул ее в карман пиджака.
- А как вы сами попадете домой?
- Я позвоню другу, который живет в одном со мной корпусе. Он возьмет у вас мой пропуск и вынесет его, когда мы с Гудрун вернемся.
Он помог мне надеть пиджак, а потом собрал листы факса и сложил их в конверт. Я сунул конверт в карман пиджака. На ум мне пришли черные автомобили.
- Мне бы ужасно хотелось убедиться в том, что за мной нет слежки.
Стивен воздел глаза к небу.
- Сделаем все, что можно, - сказал он. - Что вы предлагаете?