- Не болтайте вздор, - без всякой враждебности прервал его профессор Инграм. - Конечно, он старается это делать, как и мы все. Но исполнить свой долг не означает доискаться до истины - иногда это подразумевает прямо противоположное. Я не говорю, что существует полицейский заговор против Марджори Уиллс. Я знаю, что это не так, хотя мне жаль, что племянница моего друга не может даже пройтись по Хай-стрит, не рискуя тем, что дети станут бросать грязь ей в лицо. Какие реальные усилия были предприняты с целью решить проблему отравленных конфет? Почему они был и отравлены именно в лавке миссис Терри? - Он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. - Суперинтендент Боствик придерживается утешительной доктрины, что маньяк есть маньяк и тут ничего не поделаешь. И чтобы подкрепить обвинение против Марджори, он ссылается на аналогичное дело - ничего себе аналогичное! - Кристианы Эдмундс.
Майор Кроу воздержался от комментариев.
- Аналогичное? Никогда еще не существовало двух дел, более отличающихся друг от друга по самому важному пункту - мотиву. Кристиана Эдмундс была безумной, если хотите, но у нее имелся мотив, не менее основательный, чем у большинства убийц. Эта молодая леди в 1871 году в Брайтоне по уши влюбилась в женатого врача, который отнюдь ее не поощрял. Она безуспешно пыталась отравить стрихнином его жену. Это обнаружили, ей отказали от дома, ничего не оставалось, как в бешенстве удалиться. С целью доказать, что она была невиновна и что в городе орудует другой отравитель, Кристиана Эдмундс замыслила отравить шоколадные конфеты в кондитерской лавке, целясь в кого попало. Ну и где же тут аналогия? Разве Марджори в чем-то обвиняли? Где мотив? Напротив, ее жених, прибыв в Содбери-Кросс и услышав, что о ней говорят, подумывает сделать ноги.
Выражение лица профессора Инграма в этот момент можно было бы назвать "ангельски убийственным", что подчеркивал хруст накрахмаленной рубашки. Он засмеялся и добавил более спокойно:
- Ладно, задавайте ваши вопросы.
- Была ли мисс Уиллс с кем-нибудь помолвлена раньше? - неожиданно осведомился Эллиот.
- Почему вы об этом спрашиваете?
- Была или нет, сэр?
Инграм снова бросил на него беспокойный взгляд:
- Насколько я знаю, нет. Мне кажется, Уилбер Эммет влюблен в нее. Но его красный нос и - прошу прощения - непривлекательная внешность едва ли рекомендовали бы его Марджори, даже если бы Маркус поощрял его намерения. Надеюсь, я могу рассчитывать на конфиденциальность?
- Мне говорили, - бесстрастно заметил майор Кроу, - что Чесни отваживал всех ухажеров от визитов к ней.
Профессор заколебался.
- В каком-то смысле это правда. То, что он именовал "кошачьими концертами", нарушало его размеренную жизнь. Он не то чтобы отваживал их, но...
- Меня удивляло, - промолвил майор, - что этот парень так легко заслужил одобрение, когда они находились за границей.
- Вы имеете в виду, - напрямик спросил профессор, - что моему другу не терпелось сбыть племянницу с рук?
- Я этого не говорил.
- Не говорили, но думали. В любом случае вы не правы. Маркусу нравился молодой Хардинг - у парня есть перспективы, да и его преувеличенное почтение к Маркусу тоже могло сыграть роль. Но почему мы это обсуждаем? Что бы ни было правдивым или ложным в этом мире... - рубашка профессора Инграма опять хрустнула, - абсолютно ясно, что Марджори не имеет отношения к убийству своего дяди.
Снова показалось, будто в комнате изменилась температура. Эллиот вернул себе инициативу.
- Вам известно, сэр, что об этом думает сама мисс Уиллс?
- Ну и что она думает?
- Что кто-то оглушил мистера Эммета, сыграл его роль и воспользовался отравленной капсулой.
Инграм с любопытством посмотрел на него:
- Это кажется наиболее вероятным объяснением, не так ли?
- Следовательно, кто-то подслушал план, который мистер Чесни и мистер Эммет обсуждали после обеда в этой комнате? Стоя у двери или у окна?
- Понятно, - пробормотал профессор.
Склонившись вперед, он положил пухлые руки на колени и раздвинул локти, как крылья. Лицо приняло странное туповатое выражение, какое появляется у толковых людей, когда они пытаются привести в порядок свои мысли. Потом Инграм улыбнулся.
- Понятно, - повторил он. - Теперь позвольте мне задать вопрос вместо вас, инспектор! - Профессор сделал гипнотизирующий жест. - Ваш следующий вопрос: "Где были вы, Марджори и Джордж Хардинг, между четвертью десятого и полуночью?" Потом вы спросите: "Где находились вы все во время представления?" И наконец: "Мог ли кто-нибудь из вас, зрителей, выскользнуть в темноте и сыграть роль зловещего пугала в цилиндре?" Вы это хотите знать, верно?
Майор Кроу прищурился.
- Да, - ответил он.
- Честный вопрос, который заслуживает честного ответа, - кивнул профессор Инграм. - Я готов поклясться перед любым судом в мире, что никто из нас не покидал комнату во время представления.
- Хм. Не сильно ли сказано?
- Нет.
- Вы знаете, насколько здесь было темно?
- Отлично знаю. Во-первых, учитывая лампу "Фотофлад", горящую в соседней комнате, не так темно, как вы, кажется, думаете. Во-вторых, у меня имеются другие соображения, которые, надеюсь, подтвердят мои компаньоны. Фактически мы можем их спросить.
Он встал с кресла и указал, словно фокусник, в сторону коридора, когда вошли Марджори и Джордж Хардинг.
Эллиот окинул взглядом жениха девушки.
В Помпеях он лицезрел только затылок Хардинга и сейчас, видя его полностью, испытывал смутное раздражение. Джорджу Хардингу было не больше двадцати пяти или двадцати шести лет. Поведение его казалось искренним и естественным - он двигался так же непринужденно, как кот среди безделушек на буфете. Джордж был довольно красив - на южноевропейский лад: черные вьющиеся волосы, широкое лицо и темные выразительные глаза. Подобную внешность Эллиоту было трудновато примирить с его добродушными манерами. Вероятно, он везде был желанным компаньоном и знал это.
Затем Хардинг увидел через открытую дверь в кабинет тело Маркуса Чесни, и его лицо сразу стало озабоченным.
- Не могли бы мы закрыть эту дверь? - спросил он, взяв Марджори под руку. - Я имею в виду, вы не возражаете?
К его очевидному удивлению, Марджори освободила руку.
- Все в порядке - мне это не мешает, - сказала она, глядя на Эллиота.
Он подошел к двери и закрыл обе створки.
- Марджори передала мне, что вы хотите меня видеть, - продолжал Хардинг. - Буду рад помочь, чем смогу. Пока лишь могу сказать, что это чертовски скверная история и... ну, вы понимаете!
Было бы несправедливо подчеркивать дурное впечатление, которое произвела на Эллиота эта речь и сопровождающие ее жесты. Для майора Кроу и суперинтендента Боствика слова Хардинга прозвучали вполне искренне.
Эллиот указал на стул.
- Вы мистер Хардинг?
- Верно, - отозвался молодой человек, выглядевший дружелюбным, как щенок, старающийся угодить хозяину. - Марджори говорит, вы хотите, чтобы мы все рассказали о происходившем здесь, когда... ну, когда бедный старикан окочурился.
- Инспектор хочет куда большего, - усмехнулся профессор Инграм. - Он подозревает, что вы, Марджори или я...
- Минутку, сэр, - резко прервал Эллиот и повернулся к остальным. - Садитесь, пожалуйста. Да, нам нужны ваши заявления, но у меня имеются другие вопросы, ответы на которые могут оказаться не менее важными. Вы знали, что мистер Чесни приготовил список вопросов к вам по поводу своего шоу?
- Да, конечно, - после паузы ответила Марджори. - Я уже говорила вам.
- Если бы вам задали эти вопросы теперь, вы смогли бы дать точные ответы?
- Да, - отозвался Хардинг, - но я могу сделать кое-что получше, если вы хотите знать, что произошло. Я заснял все на кинопленку...
- Цветную?
Хардинг быстро заморгал:
- Цветную? Господи, конечно нет! На самую обычную. Цветная пленка, отснятая в доме, да еще при таком освещении, была бы...
- Тогда боюсь, это не поможет нам в некоторых затруднениях, - сказал Эллиот. - Где эта пленка?
- Я сунул ее в радиолу, когда началась суматоха.
Он казался разочарованным тем, как Эллиот воспринял его сообщение, словно ожидая куда более бурной реакции. Эллиот подошел к радиоле и поднял крышку. На зеленом фетре, покрывающем диск граммофона, лежала кинокамера в футляре с открытым клапаном. Трое свидетелей позади неуклюже опустились на стулья - Эллиот видел их отражения в стекле картины, висящей на стене. Он также видел вопросительный взгляд, который майор Кроу устремил на суперинтендента Боствика.
- Список, о котором я говорил, у меня, - сказал Эллиот, доставая его из записной книжки. - Эти вопросы куда лучше тех, которые мог бы задать я, так как их целью было охватить все важные пункты...
- Какие пункты? - быстро спросила Марджори.
- Это мы и должны выяснить. Я собираюсь задавать каждому из вас один и тот же вопрос по очереди и хотел бы, чтобы вы отвечали как можно подробнее.
Профессор Инграм поднял почти невидимые брови.
- А вы не опасаетесь, инспектор, что мы можем выкинуть что-нибудь эдакое, состряпать какую-нибудь чепуховину?
- Я бы не советовал вам делать это, сэр. И сомневаюсь, что вам это удастся, так как доктор Чесни сказал мне, что вы уже почти во всем противоречили друг другу. Если вы измените показания, я об этом узнаю. Вы искренне думаете, что в состоянии ответить на эти вопросы абсолютно точно?
- Да, - отозвался профессор Инграм со странной улыбкой.
- Да, - сурово сказала Марджори.
- Я не уверен, - промолвил Хардинг. - Я был более сосредоточен на целом, чем на деталях. Но постараюсь. В моем ремесле важно смотреть в оба...
- А что у вас за ремесло, мистер Хардинг?
- Химические исследования, - заявил Хардинг, словно бросая вызов. - Но это не важно. Приступайте.
Эллиот закрыл крышку граммофона и положил на нее записную книжку. Казалось, будто дирижер взмахнул палочкой и занавес начал подниматься. В глубине души Эллиот не сомневался, что список содержит все ключи к разгадке - лишь бы ему хватило ума понять значение не только ответов, но и самих вопросов.
- Первый вопрос, - объявил он, и слушатели сразу напряглись, скрипнув стульями.
Глава 7
СВИДЕТЕЛИ РАСХОДЯТСЯ В СВОИХ ПОКАЗАНИЯХ
- Первый вопрос: "Была ли на столе коробка? Если да, опишите ее". Мисс Уиллс?
Складка рта Марджори стала жесткой. Она сердито смотрела на Эллиота.
- Если вы считаете, что это важно, я отвечу. Но это выглядит ужасно. Сидеть здесь и задавать вопросы, как будто это игра, когда он... - Она бросила взгляд на закрытую дверь и тут же отвела его.
- Это важно, мисс Уиллс. Пожалуйста, отвечайте.
- Конечно, на столе была коробка. Она лежала справа от дяди Маркуса, ближе к переднему краю стола. Двухфунтовая коробка шоколадных конфет от Генри. Я не видела этикетки, потому что сидела, но уверена в этом, так как на коробке были изображены ярко-зеленые цветы.
Джордж Хардинг повернулся к ней.
- Глупости, - заявил он.
- Что - глупости?
- Зеленые цветы, - ответил Хардинг. - Не знаю, как насчет шоколадных конфет, но согласен, что это была двухфунтовая коробка с изображенными на ней цветами. Но цветы были не зелеными, а синими. Я в этом уверен.
Выражение лица Марджори не изменилось - она повернула голову с вызовом и почти античной грацией.
- Эта ночь, дорогой, была достаточно скверной и без того, чтобы ты действовал мне на нервы и доводил до истерики. Пожалуйста, не надо. Цветы были зелеными. Мужчины всегда путают зеленый цвет с синим.
- Ладно, если ты так говоришь, - угрюмо отозвался Хардинг, но тут же покачал головой. - Нет! Будь я проклят, если это так! От нас ведь ждут правдивых ответов, верно? Так вот, цветы были синими!
- Дорогой...
- Одну минуту, - резко вмешался Эллиот. - Профессор Инграм должен помочь решить спор. Ну, сэр? Кто из них прав?
- Оба, - ответил Инграм, лениво закинув ногу на ногу. - И в то же время оба не правы.
- Но этого не может быть! - запротестовал Хардинг.
- Думаю, что может. - Профессор Инграм повернулся к Эллиоту. - Я говорю чистую правду, инспектор. Могу объяснить сразу, но предпочел бы подождать. Один из последних вопросов объяснит, что я имею в виду.
Эллиот вскинул голову.
- Откуда вы знаете, какими будут последние вопросы, сэр? - спросил он.
Последовало молчание, которое словно заползало во все углы комнаты. Казалось, будто через закрытые двери доносится тиканье часов в кабинете.
- Конечно, я этого не знаю, - вежливо ответил профессор Инграм. - Я всего лишь предвижу вопрос, который должен появиться в конце списка.
- А вы не видели этот список раньше?
- Нет, инспектор, но, ради бога, не пытайтесь поймать меня на мелочах. Я старый шоумен, и эти трюки тоже не новые - я пробовал их на тысячах моих учеников и знаю, как они действуют. Но не заблуждайтесь, думая, что я пытаюсь обмануть вас только потому, что они не обманывают меня. Если вы продолжите с этим перечнем, то поймете, о чем речь.
- Цветы были зеленые, - заявила Марджори, устремив полузакрытые глаза в угол потолка. - Зеленые, зеленые, зеленые. Пожалуйста, продолжайте.
Эллиот подобрал карандаш.
- Тогда второй вопрос. "Какие предметы я брал со стола? В каком порядке?" Имеется в виду, - объяснил он, - какие предметы брал мистер Чесни, когда он сел за стол. Мисс Уиллс?
- Я уже говорила вам, - быстро сказала Марджори. - Когда дядя Маркус сел, он взял карандаш и притворился, будто пишет на промокашке, а потом положил его. После этого он взял ручку, притворился, что пишет ею, и положил ее на стол перед тем, как вошло существо в цилиндре.
- Что скажете, мистер Хардинг?
- Это правда, - согласился Хардинг. - По крайней мере, первая часть. Старик схватил карандаш, синий или черный, и положил его. Но вторым предметом была не ручка, а другой карандаш почти такого же цвета, но не такой длинный.
Марджори снова обернулась.
- Ты делаешь это нарочно, Джордж, чтобы помучить меня? - осведомилась она, не меняя тон. - Неужели тебе обязательно оспаривать каждое мое слово? Я знаю, что это была ручка! Я видела маленькое перо и колпачок - синий или черный. Пожалуйста, не пытайся...
- Ну, если ты так считаешь... - обиженно произнес Хардинг, устремив на девушку свои выразительные глаза.
К крайней досаде Эллиота, ее лицо стало обеспокоенным. Воображению Эллиота представилась пара влюбленных, в которой мальчишеский шарм мужчины подавляет умную, но обожающую его женщину.
- Прости, - сказала Марджори, - но это была ручка.
- Карандаш.
- Что вы скажете, профессор Инграм? Ручка или карандаш?
- Фактически, - ответил профессор, - ни то ни другое.
- Боже всемогущий! - прошептал майор Кроу, утратив свою чопорность.
- Неужели вы не понимаете? - продолжал профессор Инграм. - Все это было сплошными трюками и ловушками. Чего еще вы ожидали? - В его голосе звучало легкое раздражение. - Маркус расставил для вас одну из своих обычных ловушек, и вы в нее попались. Прежде всего - как вы абсолютно правильно заметили - он взял обычный карандаш и притворился, будто пишет им. Это подготовило ваш ум. Потом он взял предмет, который не был ни карандашом, ни ручкой (хотя по размеру и форме напоминал карандаш), и сделал вид, что пишет им. У вас сразу же возникла психологическая иллюзия, что вы видите либо ручку, либо карандаш. Конечно, не было ничего подобного.
- Тогда что же это было? - осведомился Эллиот.
- Не знаю.
- Но...
Инграм подмигнул бесхитростными глазами:
- Успокойтесь, инспектор. Я обещал объяснить вам, в чем состоял трюк, но не какой предмет он держал в руках в действительности. Признаюсь, что я этого не знаю.
- Но вы можете его описать?
- В определенной степени да. - Профессор казался расстроенным. - Это было нечто похожее на ручку, но уже и гораздо меньше; по-моему, синего цвета. Помню, Маркус не без труда его подобрал.
- Да, сэр, но какой предмет выглядит таким образом?
- Не знаю. Это меня и беспокоит... Погодите! - Руки Инграма стиснули подлокотники кресла, словно он собирался вскочить. Затем на его лице отразилось облегчение, а может, какая-то другая эмоция. - Понял!
- Ну, сэр?
- Это был дротик для духовой трубки.
- Что-что?
- Я в этом почти уверен. - Профессор выглядел так, будто преодолел сложное препятствие. - У нас были такие дротики в Музее естественной истории при университете. Они представляли собой длинные и тонкие деревянные стержни черного цвета с острым наконечником. Дротики были южноамериканскими, малайскими или с острова Борнео - я никогда не ладил с географией.
Эллиот посмотрел на Марджори:
- В доме вашего дяди были дротики для духовых трубок, мисс Уиллс?
- Конечно нет. Во всяком случае, я никогда о них не слышала.
- Вы имеете в виду отравленный дротик? - с интересом обратился к профессору майор Кроу.
- Нет-нет, не обязательно. Подозреваю, что перед нами прекрасный пример того, как предположение может шагать рука об руку с воображением, в результате чего никто из нас не сумеет вспомнить, что мы видели. В следующий момент кто-то припомнит, будто заметил яд на дротике, и это ни к чему нас не приведет. Следите за собой! - Инграм предупреждающе поднял руку. - Я сказал лишь то, что видел предмет, похожий на дротик для духовой трубки. Это ясно? Тогда продолжим с вопросами.
- Да, - кивнул Джордж Хардинг и бросил на профессора странный взгляд, смысл которого Эллиот не мог понять. - Кажется, мы не слишком продвинулись. Спрашивайте дальше.
Эллиот колебался. Новая версия беспокоила его, но с этим можно было подождать.
- Следующий вопрос, - он заглянул в список, - предположительно касается появления закутанной фигуры, вошедшей через окно. Хотя можете понимать как хотите. "Который был час?"
- Полночь, - сразу ответила Марджори.
- Около полуночи, - согласился Джордж Хардинг.
- Чтобы быть абсолютно точным, - добавил профессор Инграм, соединив ладони, - была полночь без одной минуты.
Он сделал паузу, и Эллиот задал вопрос, которого профессор, казалось, ожидал:
- Да, сэр. Но у меня имеется собственный вопрос. Вы действительно знали, что была без одной минуты полночь - по вашим собственным часам, - или определили это по часам на каминной полке в кабинете? Я знаю, что сейчас эти часы идут правильно, но они не обязательно шли правильно тогда.
- Этот вопрос приходил мне в голову, - сухо отозвался Инграм. - Я думал о том, мог ли Маркус переставить часы, чтобы мы потом назвали неправильное время. Но я за честную игру. - Он снова выглядел расстроенным. - Подобный трюк не согласовывался бы с правилами. Это был тест на наблюдательность. Маркус велел выключить свет, и поэтому мы не могли видеть наши часы. Следовательно, мы могли определять время только по часам на полке. Я рассматривал это как условие игры. Могу назвать вам время каждого эпизода шоу по этим часам, но не могу поклясться, что они показывали правильное время.
- Зато я могу, - вмешалась Марджори. - Конечно, часы шли правильно.
Ее голос звучал озадаченно. Казалось, она никак не ожидала такого поворота событий и устала от попыток перевести разговор в нужное направление.