Яркая лампа горела над уютным столом, за которым после плотного обеда отдыхали Колин, доктор Фелл и Чарльз Сван. Тарелки были отодвинуты, и посреди стола возвышалась бутылка с чудесной коричневой жидкостью. Перед Феллом и Сваном стояли пустые стаканы, а на их лицах было такое выражение, будто они только что испытали огромное наслаждение. Колин подмигнул вошедшим.
- Заходите! - воскликнул он. - Садитесь, ешьте, пока все еще не остыло. А я только что дал нашим друзьям попробовать "Рок Кемпбеллов".
Торжественное выражение лица Свана исказилось от мелкой икоты. Одет он был довольно оригинально: в широкую с куцыми рукавами рубашку Колина и шотландскую юбку в цветах Кемпбеллов - широкие зеленые и синие клетки с тонкими желтыми и белыми полосками, ничего более подходящего в доме не нашлось.
- Черт возьми! - пробормотал Сван, мечтательно глядя на пустой стакан.
- Замечание, - сказал доктор Фелл, потирая покрасневший лоб, - не лишенное оснований.
- Выпьем?
- Ну… - сказал Сван.
- Еще по одной? А ты, Алан? Ты, Кетти?
- Нет, - решительно сказал Алан. - Я бы хотел сначала поесть. После закуски можно и выпить, только совсем немного и не сейчас.
Колин потер руки.
- Ну конечно, ты не прочь! Каждый хочет повторить эту штуку. А как тебе нравится костюм нашего друга? Мило, правда? Я его отыскал в шкафу в нашей самой лучшей спальне. Древний наряд клана Мак-Пуфферов.
Сван нахмурился.
- Вы шутите?
- Честное слово, - поклялся Колин, поднимая руку к небу, - я так же верю в то, что это наряд Мак-Пуфферов, как и в свое вечное спасение!
Это вновь вернуло Свану отличное настроение.
- Чудно, - сказал он, поглядывая на юбку. - В старину люди так и разгуливали без штанов. Черт возьми! Подумать только, что я, Чарли Сван из Торонто, сижу в настоящем шотландском тартане, в настоящем шотландском замке и пью "горную росу", как истинный шотландец. Надо будет написать об этом отцу. Очень обязан вам за разрешение остаться здесь на ночь.
- Вот еще! Ведь ваш костюм не высохнет до утра. Еще одну?
- Спасибо. Не возражаю.
- А вы, Фелл?
- Гм, - сказал доктор Фелл, - от такого предложения, или в данном случае, скорее, вызова, я редко уклоняюсь. Спасибо. Но…
- Но что?
- Мне пришло в голову, - продолжал Фелл, с видимым трудом закидывая ногу на ногу, - не лучше ли вместо nunc bibendum est последовать благоразумному sat prata biberum. Проще говоря, не думаете ли вы устроить новый кутеж? И не отказались ли от мысли спать сегодня в башне?
Колин удивленно посмотрел на него. Предчувствие беды ветерком пронеслось по старинному залу.
- А почему бы мне от нее отказываться?
- Просто потому, что я не понимаю, зачем вам это нужно, - искренне ответил Фелл, - и очень хотел бы, чтобы вы все-таки не спали там.
- Ерунда! Я полдня чинил в башне замок и засов, да и барахло свое уже перенес. Уж не думаете ли вы, что я покончу с собой?
- Ну а если? - ответил вопросом на вопрос Фелл.
Гнетущее предчувствие беды стало сильнее, теперь оно передалось и Свану. У Колина готово было вырваться громкое возражение, но доктор Фелл остановил его.
- Одну минутку. Предположим лишь это или, чтобы быть точнее, представим, что завтра утром вас найдут при точно таких же обстоятельствах, как и Энгуса, мертвым у подножия башни. Э-э… вы не возражаете, мисс Кемпбелл, если я закурю, пока вы обедаете?
- Ну что вы, пожалуйста, - ответила Кетрин.
Доктор Фелл вытащил огромную, с изогнутым черенком трубку, набил ее табаком из пухлого кисета и закурил. Затем откинулся на спинку стула и приготовился к спору.
- Вы верите, - спросил он у Колина, - что ваш брат стал жертвой убийства, не так ли?
- Разумеется! И надеюсь, что так оно и было! Ведь если это убийство и я сумею его доказать, мне достанутся по наследству семнадцать с половиной тысяч.
- Так. Но если Энгус был убит, та же сила, которая уничтожила его, может погубить и вас. Вы об этом подумали?
- Хотел бы я увидеть ту силу, которая сумеет меня убить! Раны Христовы, хотел бы! - выкрикнул Колин.
Однако замечание Фелла произвело должный эффект - голос Колина звучал уже не так уверенно.
- Если с вами что-нибудь случится, - продолжал Фелл, - что произойдет с вашей долей наследства? Перейдет к мисс Элспет Кемпбелл?
- Отнюдь. Она останется в семье, ее получит Роберт или его наследники, если Роберта уже нет в живых.
- Роберт?
- Третий брат. Он впутался в какую-то историю и эмигрировал много лет назад. Мы не знаем, где он, хотя Энгус не раз пытался разыскать Роберта. Известно только, что он был женат и имел детей. Из нас троих он единственный женился. Сейчас ему шестьдесят четыре - он на год моложе меня.
Доктор Фелл, глядя на лампу, задумчиво сосал трубку.
- Если мы считаем, что это было убийство, надо искать его причины, хотя найти мотивы, по крайней мере материальные, здесь очень нелегко. Предположим, что Энгус убит из-за страховки. Вами. (Ладно, ладно, не бросайтесь на меня!) Или Элспет. Может быть, Робертом или его наследниками. Ну, так при данных обстоятельствах ни один преступник, если только он в здравом уме, не станет маскировать убийство под самоубийство, убийство, ведь этим он сам себя лишает денег. Вернемся к личным мотивам. Алек Форбс. Полагаю, он способен был убить Энгуса, верно?
- Еще как!
- Гм. К вам он не питал зла?
Колин гордо выпрямился.
- Алек Форбс, - ответил он, - ненавидел меня почти так же, как Энгуса. Однажды я высмеял его прожекты, а этого такие полоумные, как он, не переносят. Больше между нами ничего не было.
- Вы согласны, что то, что убило Энгуса, может убить и вас?
Колин вобрал голову в плечи и потянулся за бутылкой. Он налил доктору Феллу, Свану, Алану и себе, и налил помногу.
- Если вы хотите отговорить меня спать в башне…
- Очень хочу.
- Тогда бросьте это. Я всё равно буду спать там, - Колин обвел сидящих за столом сверкающими глазами. - Что с вами? Какая вас муха укусила сегодня? Вчера тут было много веселей. Выпьем! Я самоубийством не покончу, можете не сомневаться. Выпьем же, и хватит об этом вздоре!
Когда чуть позже десяти они расстались, чтобы отправиться на покой, никто из них не был вполне трезв.
Степень опьянения была разной: от Свана, пившего без меры и теперь едва державшегося на ногах, до доктора Фелла, по которому ничего не было заметно. Колин, несомненно, был пьян, хотя шел твердыми шагами, выдавали его только налитые кровью глаза. Однако до бесшабашного, с гоготом и выкриками, опьянения прошлого вечера было далеко. Такой уж был этот вечер, что даже табачный дым прокисал, свертываясь в воздухе, а мужчины снова и снова пили по последней, хотя уже никому пить не хотелось. Когда перед десятью Кетрин тихонько выскользнула из комнаты, никто не пытался ее удерживать.
Алану выпивка не пошла впрок. Сняв физическую усталость, она вызвала мучительную бессонницу. Его спальня на втором этаже выходила на озеро. Алана чуть пошатывало, когда он поднимался по лестнице. Он пожелал спокойной ночи доктору Феллу, шедшему (к изумлению Алана) в свою комнату с пачкой журналов под мышкой.
Ноги были легкими, в голове шумело, растущая духота не давала уснуть, и Алан расхаживал в темноте по своей спальне. То ли ради экономии, то ли для светомаскировки электричество в комнате было заменено одной-единственной сальной свечой. Он зажег эту свечу, стоявшую на ночном столике, и от чахлого огонька окружающая темнота стала еще плотней. Алан чувствовал, что было безумием вновь пить это виски. Его мысли вращались по кругу, перепрыгивая с одного на другое, словно горные козы. Когда-то люди читали при свечах. Странно, что они не слепли от этого. Ему вспомнился мистер Пиквик в ипсвичской гостинице. Вспомнился Скотт, портивший глаза светом газовой лампы. Вспомнился…
Не помогло - сон не приходил.
Алан наощупь разделся и надел комнатные туфли и халат. Он прислушивался к тиканью часов. Половина одиннадцатого. Одиннадцать. Четверть двенадцатого…
Алан сидел на стуле, уронив голову на руки, и ему страстно захотелось почитать. В Шайра он почти не видел книг, но ведь Фелл привез с собой "Босуэлла"! Как пригодилась бы сейчас эта книга! Листать ее, мысленно беседовать с автором, пока не придет сон, было бы в такой вечер верхом наслаждения. Чем больше он думал, тем сильнее ему хотелось этого. Неужели доктор Фелл не даст книгу на время?
Алан встал, отпер дверь и бесшумно пошел по холодному коридору. Увидев тонкий луч света, пробивавшийся из-под двери комнаты доктора Фелла, он чуть не вскрикнул от радости и постучал. В ответ раздалось: "Войдите!", но Алан с трудом узнал голос доктора.
Увидев выражение лица Фелла, Алан, нервы которого уже были напряжены до предела, почувствовал, что волосы у него становятся дыбом.
Доктор Фелл сидел рядом с комодом, на котором горела свеча, на нем был поношенный лиловый халат, изо рта свисала трубка. Вокруг в беспорядке валялись журналы и письма. Сквозь табачный дым Алан увидел неподвижные, устремленные вдаль глаза Фелла и разинутый рот, в котором еле держалась трубка.
- Слава Богу, что вы пришли! - пробормотал доктор Фелл, внезапно приходя в себя. - Я как раз хотел идти за вами.
- А в чём дело?
- Я уже понял, что было в ящике, - сказал Фелл. - Знаю, что напало на Энгуса Кемпбелла, и как это было сделано.
Огонёк свечи вспыхнул, сделав тени еще темнее. Фелл потянулся за своей тростью, и, нервно шаря в темноте, наконец нашел ее.
- Надо увести Колина из той комнаты! - прошептал он. - Может быть, опасности уже нет, скорее всего нет, но нельзя идти на такой риск!
Кряхтя и тяжело дыша, Фелл встал.
- Сегодня я один раз уже совершил подвиг, поднимаясь в эту башню, еще на одно восхождение меня уже не хватит. Вы могли бы пойти и разбудить Колина?
- Конечно.
- Других будить не стоит. Просто стучите в дверь, пока он не впустит вас, не уступайте, что бы он ни говорил. Возьмите фонарик, только прикрывайте его на лестнице, а то приведете к нам на голову всю противовоздушную оборону. Спешите!
- Но что…
- Сейчас нет времени на объяснения. Поспешите!
Алан взял фонарик и, пройдя через зал, в котором стоял запах, напоминавший о старых дождевых зонтах, вышел на лестницу. Ногам стало холодно от сквозняка. Он спустился в гостиную. Из другого конца комнаты с фотографии на каминной полке, куда упал луч фонарика, на него глядел Энгус Кемпбелл. Алану казалось, что белое, жирное, с двойным подбородком лицо Энгуса словно скрывает какую-то тайну.
Дверь, ведущая в башню, оказалась заперта. Алан дрожащими руками повернул со скрипом ключ и открыл ее. Земляной пол под ногами был холоден, как лед. От озера полз белесый туман. Сводчатый проход к башенной лестнице казался мрачной черной дырой, и Алану стало жутковато. Он бегом бросился к лестнице, но вскоре вынужден был замедлить шаги.
Второй этаж. Еще этаж, еще бросок вперед. Четвертый этаж, и он уже с трудом ловил ртом воздух. Тонкий лучик света только усиливал ощущение того, что он замурован. Не очень-то приятно было бы сейчас встретить что-то одетое в шотландский костюм и без половины лица… Или если бы оно вышло из одной из комнат башни и прикоснулось сзади к плечу. Погонись оно здесь за человеком, и спасаться было бы некуда.
Наконец Алан добрался до того поворота душной, лишенной окон, лестницы, где находилась дверь в комнату. Дубовая дверь была закрыта. Он подергал ручку, но дверь была заперта и закрыта изнутри на засов. Алан громко постучал кулаком в дверь.
- Колин! - крикнул он. - Колин!
Ответа не последовало.
От поднятого шума, казалось, не только в доме, но и в Инверари все должны проснуться. Он продолжал стучать и кричать, но ответа все не было.
Алан уперся плечом в дверь и толкнул ее, потом опустился на пол и попытался заглянуть под дверь, но не увидел ничего, кроме полоски лунного света. У него закружилась голова. Появившееся ранее подозрение стало принимать все более мрачные очертания. Конечно, может быть, Колин просто крепко уснул после выпитого виски, но, с другой стороны…
Алан повернулся и бегом бросился с лестницы. Он чувствовал, что ему больно дышать, и несколько раз вынужден был останавливаться, чтобы собраться с силами. Ему казалось, что прошло по крайней мере полчаса, хотя в действительности всего через две-три минуты он снова был у двери, ведущей во двор. Она была закрыта, но не заперта. Алан толкнул ее, она, изгибаясь, заскрежетала по каменным плитам. Он выскочил во двор, бросился к выходящей к озеру стене башни и замер на месте. Он знал, что ему предстоит найти, и нашел это.
История повторилась.
Колин Кемпбелл, вернее, нечто, одетое в красно-белую полосатую пижаму и бывшее когда-то Колином, лежало на плитах двора. В шестидесяти футах над ним створки распахнутого настежь окна поблескивали в свете идущей на убыль луны. Редкий белый туман, висевший над озером, падал капельками росы на растрепанные волосы Колина.
13
Уже рассветало, серовато-лиловый небосвод начал играть радужными красками, когда Алан вновь поднимался по лестнице башни. Утренний осенний воздух можно было ощущать почти на вкус, но сейчас Алан не обращал на него внимания. Он нес долото, сверло и ножовку. Позади шагал Сван, взволнованный, в высохшем сером костюме, некогда элегантном, а сейчас выглядевшем так, будто его вырвали из собачьей пасти.
- Скажите, вы действительно решили войти туда? - спросил Сван. - Мне бы не очень хотелось.
- Почему? - ответил Алан. - Теперь уже светло и обитатель ящика не может причинить нам вреда.
- Какой еще обитатель?
Алан не ответил. Он хотел сказать, что доктор Фелл уже знает правду, хотя и не открыл ему ее, и что, по мнению Фелла, опасность миновала, но затем решил, что лучше, чтобы такие вещи пока не попадали в газеты.
Сван держал фонарик, а Алан принялся за работу. Шла она медленно. Сначала он просверлил ряд дырок, расположив их четырехугольником вокруг замка, потом выбил долотом дерево между двумя дырками и, вставив ножовку, начал пилить вдоль отмеченной дырочками линии.
- Колин Кемпбелл, - неожиданно проговорил торжественным тоном Сван, - был славным парнем. Просто замечательным.
- Почему вы говорите "был"?
- Ну, о мертвых ведь…
- Но он ведь не умер.
Наступила долгая пауза.
- Не умер?
Пила визжала, вздрагивая. Алан с ожесточением штурмовал дверь, чувствуя при этом какое-то облегчение. Он надеялся, что Сван заткнется. Колин Кемпбелл слишком полюбился Алану, чтобы выслушивать чью-то сентиментальную болтовню о нем.
- У Колина, - сухо сказал он, - сломаны обе ноги и бедро. В его возрасте это не шутка. Кроме того, еще что-то очень беспокоит доктора Гранта. Однако Колин не умер, и жизнь его вне опасности.
- После такого падения?
- Случается. Вы сами, наверняка, слышали о подобном.
- И он выбросился из окна по своей воле?
- Да.
Осыпанный опилками, Алан кончил пилить, выбил вырезанный четырехугольник и просунул руку в образовавшуюся дыру. Ключ все еще торчал в замке, ржавый засов находился на месте. Алан повернул ключ, отодвинул засов и, полный какого-то тяжелого предчувствия, открыл дверь.
Часть одежды Колина висела на спинке стула, часть валялась на полу так, как он бросил ее вчера вечером. Ручные часы тикали на комоде. Кровать была в беспорядке: одеяло отброшено, на смятых подушках еще заметен след головы. Створки распахнутого окна тихо поскрипывали от ветра.
- Что теперь будем делать? - спросил Сван. Сначала он лишь просунул голову в дверь, но в конце концов решился войти.
- То, что велел доктор Фелл.
Хотя голос Алана звучал уверенно, ему пришлось собрать все свое мужество, прежде чем стать на колени и заглянуть под кровать. Он вытащил кожаный собачий ящик, в котором обитало Нечто.
- Надеюсь, вы не будете возиться с этой дрянью? - спросил Сван.
- Доктор Фелл велел открыть его. Он сказал, что никаких отпечатков пальцев на нем все равно нет, так что можно не церемониться.
- Уж очень вы верите его словам. Что ж, открывайте.
Это было самой неприятной частью операции. Алан расстегнул оба замка и поднял крышку. Как он и ожидал, ящик оказался пуст.
- Что же в нем могло быть? - воскликнул Сван. - Я, наверно, с ума сойду, ломая голову. Я… - Сван запнулся, зажмурившись от неожиданности, и молча показал на письменный стол. На краю стола лежала небольшая книга в кожаном переплете, на которой поблескивало золотом: "Дневник, 1940".
- Это не то, что мы все время искали?
Оба бросились к дневнику, но Алан опередил репортера. Имя Энгуса Кемпбелла было выведено на заглавном листе мелкими буквами неуклюжим детским почерком, и Алан подумал, что пальцы хозяина дневника были поражены подагрой. Энгус добросовестно заполнил разнообразные рубрики, касавшиеся, например, размера рубашки или номера ботинок (похоже, издатели боятся, как бы мы случайно не забыли собственный год рождения), а в графе "номер водительского удостоверения" значилось: "Не имею".
Для Алана всё это не представляло особого интереса. Последняя запись в дневнике была сделана в день смерти Энгуса: "24 августа, суббота". Увидев ее, Алан почувствовал, как у него пересохло в горле и заколотилось сердце.
- "Суббота. Банк разменял чек, все в порядке. Элспет снова прихворнула. Не забыть фиговый сироп. Написал Колину. Сегодня вечером приходил А. Форбс. Утверждает, что я его надул. Ха-ха-ха. Я сказал, чтобы он больше здесь не появлялся. Он ответил, что так и сделает, тем более что в этом больше не будет нужды. Такой-то странный затхлый запах сегодня в комнате. Не забыть написать в военное министерство о тракторе. Пригодится для солдат. Надо это сделать завтра же".
Потом следовало пустое место - жизнь автора дневника оборвалась.
Алан перелистал дневник. Других записей он не читал, но обратил внимание, что в одном месте листок вырван. Алан думал о коренастом седом старике, писавшем эти строки в то время, как что-то подстерегало его.
- Гм, - сказал Сван. - Не очень-то много от этого проку, верно?
- Не знаю.
- Ну, - заметил Сван, - если вы уже увидели или, вернее, не увидели то, что хотели, мы можем уйти. Возможно, в этой комнате ничего и нет, но у меня мурашки по спине бегают.
Алан сунул дневник в карман, собрал свои инструменты и вышел вслед за Сваном. Доктора Фелла они нашли в гостиной. Алан заметил, что дождевик и широкополая шляпа доктора лежат на диване, хотя вечером он оставил их на вешалке в зале. Казалось, Фелл полностью поглощен скверным пейзажем, висящим над пианино. При звуке шагов он обернулся и с простодушным видом обратился к Свану:
- Послушайте, гм, вы не могли бы заглянуть к больному? Не дайте доктору Гранту спровадить вас. Мне хотелось бы знать, пришел ли в себя Колин и говорил ли он уже что-нибудь.
- Бегу, - с жаром ответил Сван и бросился из комнаты так, что картины задрожали на стенах.
Доктор Фелл быстро накинул плащ.
- Дайте мне шляпу, сынок, - сказал он. - Мы отправляемся в небольшую экспедицию. Присутствие прессы вдохновляет, но иногда здорово мешает. Сейчас нам, пожалуй, удастся незаметно удрать от нашего друга Свана.