- Ну, хорошо, - обиженно прошипела Эфросинья - раз со мной никто разговаривать не желает, пойду поболтаю с барашками с улицы Фонтен.
И она удалилась, взывая к Иисусу, Марии и Иоанну.
В магазин зашли две женщины. Первая была одета в шевиотовый костюм, а на голове у нее красовалась нелепая тирольская шляпка; вторая - в широком фиолетовом плаще и головном уборе, из которого торчали зеленые перья, словно усики гигантского богомола.
- Фройляйн Беккер, мадам де Флавиньоль! - воскликнул Виктор, с трудом удержавшись, чтобы не расхохотаться.
Жозеф, которого тоже одолевал смех, поспешно нырнул под прилавок, делая вид, что разыскивает там что-то.
- Дорогой месье Легри, мы как раз к вам! Хельга наконец-то нашла нужную брошюру о велосипедах, вы ведь, кажется, хотели купить себе? - пропела жеманница Матильда де Флавиньоль, питавшая слабость к Виктору.
- Истинно так, - подтвердила мадемуазель Беккер. - Вот, держите. Выбрать велосипед так же непросто, как и домашнее животное. Ведь он будет вашим спутником и другом долгие годы.
- Дорогая, а вы видели собаку, которую купила Рафаэль де Гувелин, чтобы ее мальтийской болонке не было так одиноко? Она такая жуткая - толстая, черная и без хвоста! Мне шипперке [20]1 совсем не нравятся… Но что тут поделаешь, раз уж принц Уэльский ввел моду на эту породу…
С лестницы тяжело спустилась Эфросинья, нагруженная корзинами, и проворчала, что завтрак готов, а она отправляется на улицу Фонтен, хотя ноги у нее уже гудят.
- И как назло кончился запас мозольного пластыря из России. Ах, Россия! Вот уж поистине дружественная нам страна, не то что другие, - проворчала она, слегка задев плечом Хельгу Беккер.
- Жозеф, - прошептал Виктор, - скажите матушке, чтобы она не ходила через магазин.
- Я говорил. Вам следует самому ей об этом сказать, может, вас она послушает, - так же тихо ответил Жозеф.
- А вы любите животных, месье Легри? - осведомилась Матильда де Флавиньоль. - Да? В таком случае вы непременно должны посмотреть на детенышей орангутангов в ботаническом саду. Их привезли с острова Борнео, назвали Поль и Виргиния и кормят исключительно…
- Кстати, месье Легри, - вмешался Жозеф, - насчет "Поля и Виргинии"… Месье де Кермарек охотится за Курмеровским изданием 1838 года, там сафьяновый переплет, а иллюстрации переложены папиросной бумагой…
- Поскольку господа заняты профессиональным разговором, мы, пожалуй, удалимся. Я сгораю от нетерпения узнать результат "бумажной" велогонки, [21]которая прошла вчера в Конкорде. Пойдемте, дорогая, - и Хельга Беккер потянула подругу к выходу.
Матильда де Флавиньоль не без сожаления подчинилась, бросив Виктору на прощание нежный взгляд.
Как только дамы вышли за порог, тот повернулся к Жозефу:
- Спасибо, Жозеф, ты спас нас. Иначе пришлось бы еще час слушать рассказ о рационе обезьян.
- Да, патрон, чуть не забыл: некий господин желал видеть месье Мори, а потом звонила какая-то дама. Она намеревается продать библиотеку: собрание книг XVII века. Поскольку месье Мори нет, я заверил ее, что этим можете заняться вы. Если вас ее предложение заинтересует, вам следует отправиться к ней сегодня вечером, потому что она уверена, что желающих приобрести ее библиотеку будет немало. Вот адрес: улица Гортензий, дом 4. Она будет ждать вас в семь.
- Н-да… - протянул Виктор. - Честно говоря, я собирался поужинать с мадемуазель Таша.
- Месье Мори жалуется, что с Рождества у нас плохо пополняется ассортимент… - пожал плечами Жозеф и снова погрузился в журнал. "Старина Золя не лишен вдохновения. Благодаря ему вторая половина дня пролетит для меня незаметно".
На улице было морозно, и Жозеф поспешно закрыл дверь, надеясь сбегать на улицу Висконти, а затем вернуться к приготовленному матерью супу. Он уже поворачивал ключ в замке, запирая магазин, когда услышал крик. В нескольких метрах от него какая-то дама растянулась на тротуаре и тщетно пыталась подняться. Жозеф бросился к ней.
- Вы ушиблись?
- Скорее испугалась. Благодарю вас.
- Быть может, позвать извозчика?
- Спасибо, я дойду пешком. - Голос из-под вуали звучал приглушенно и не выражал никаких эмоций.
Дама направилась в сторону Сены. Жозеф проводил ее взглядом и вернулся к магазину, чтобы закрыть ставни. И вдруг увидел, что связка его ключей лежит на земле.
- Что за чертовщина? У них выросли крылья, словно у римских колоколов? [22].. Пора перекусить, похоже, от голода у меня начались галлюцинации.
Суббота, 9 апреля, утро
"Посланник" поглядел на деревянный крест, висевший над изголовьем кровати. На мгновение ему показалось, что комната исчезла, и мир состоит только из лучей, пробивающихся сквозь закрытые ставни, и золотой пыли. Мало-помалу глаза привыкли к полумраку. Чиркнув спичкой, он поднес огонек к фитилю лампы. Розоватый свет трепетал на белой странице тетради.
Господи, я свидетель Твоей славы. Я, Твой посланник, выполнил возложенную на меня миссию. Клеймо сокрыто. Я должен вооружиться терпением и ждать момента, чтобы ввергнуть его в небытие. Оно не оставит и следа, лжепророки не смогут посягнуть на Твое творение, и люди более не навлекут на себя Твой гнев.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Суббота, 9 апреля
Жозеф обожал подновлять переплеты. Он испытывал почти физическое наслаждение, протирая мягкой тряпочкой сафьян и кожу и возвращая блеск позолоченным названиям на корешке и обложке. Появление Виктора отвлекло его от этого занятия. Он повернулся к вошедшему с великолепным изданием в переплете "а-ля фанфар" [23]в руках и заметил, что тот не в духе.
- Я должен был сразу догадаться! Это название просто нелепо! - воскликнул Виктор.
- Какое название, патрон?
- Улица Гортензий. Я вчера дошел аж до Нейи: никто и знать не знает о вашей улице Гортензий!
Обиженный Жозеф положил книгу на прилавок.
- Это не мояулица. Та дама назвала мне ее по телефону.
- Должно быть, вы ослышались. И, между прочим, не в первый раз.
- Скажите еще, что мне надо прочистить уши или отправиться в лечебницу для умалишенных. Может, это та дама перепутала гортензии с другими цветами? С георгинами, цинниями, магнолиями…
Жозеф резко встал и вышел на улицу. Настроение было испорчено, и он решил проветриться и размять ноги. В эту минуту в дом вошла пожилая женщина в широком плаще, придающем ей сходство с бочкой. Жозеф узнал мать, хотел окликнуть ее, но в последний момент передумал.
Эфросинья, с трудом волоча корзины, полные продуктов, тяжело перешагнула порог и едва не споткнулась о мадам Баллю: консьержка, стоя на коленях, яростно натирала щеткой ступени и ворчала:
- Чертов пол! Сколько ни лей, впитывает воду и мыло, что твой пьянчуга - касс-пуатрин. [24]Надо бы поскоблить ножом…
- Мадам Баллю, у вас такой вид, словно вы собираетесь кого-то убить.
- Так и есть - псину с третьего этажа. Принесла грязь на лапах, а жилец размазал ее по полу. Я вам клянусь, что… Но, мадам Пиньо, разве вы теперь не заходите в дом через книжную лавку? - спросила консьержка медовым голосом.
- Больше нет! Я, видите ли, смущаю покупателей! Со мной тут обращаются хуже, чем с судомойкой, - тут же вскипела Эфросинья. - Они посмели отправить меняна лестницу для прислуги!
- Мадам Пиньо, это вовсе не лестница для прислуги.
- Ох, мойте лучше свой пол! Не надо меня утешать. Истина в том, что я пригрела змею на груди. Родной сын меня ни в грош не ставит!
- Ну-ну, мадам Пиньо, не переживайте так. Давайте-ка зайдем ко мне, вы расскажете мне о своих бедах.
- Нет времени. Месье Мори с дочерью возвращаются сегодня вечером, мне пора заняться ужином, - ответила Эфросинья с трагическим видом.
Отдуваясь, она опустила корзины на пол, перевела дыхание и вставила ключ в замочную скважину. Как ни странно, дверь не открылась. Эфросинья решила, что, должно быть, она заперта изнутри на цепочку.
- Ох, да что же это… Я не помню, чтобы…
"Ага, это Жожо, - подумала она, - ему стало совестно, и он специально запер дверь изнутри, чтобы его матушка, не роняя достоинства, входила в дом через книжную лавку. Так и есть, мой сын решил восстановить справедливость! Милый мальчик! Ну что ж, вперед!"
Эфросинья подхватила корзины и живо спустилась по лестнице, к вящему негодованию мадам Баллю, которой снова пришлось замывать грязь на ступенях.
Под недовольным взглядом Виктора Эфросинья с достоинством прошла через магазин.
Первым делом она сгрузила покупки на кухонный стол, повязала передник, скинула башмаки и надела мягкие тапочки. После чего направилась в туалетную комнату месье Мори с медной ванной - Эфросинье это место казалось преддверием рая. Она зажгла газовый рожок. Что может быть прекраснее момента, когда кладешь новый кусочек жасминового мыла в специальную выемку на фарфоровой раковине? Разве что вытереть руки мягким полотенцем с инициалами "К. М."… Или поправить прическу, стоя перед зеркалом в серебряной раме - если это, конечно, не мельхиор. Когда-нибудь, когда дома никого не будет, она наберет полную ванну и понежится в горячей воде. Вопрос только в том, рискнуть ли снять нижнее белье. Насладиться купанием в костюме Евы было столь заманчиво…
Мадам Пиньо вышла в темный коридор, споткнулась и с трудом удержалась на ногах, едва успев ухватиться за дверную ручку. В тусклом свете газового рожка из ванной она все же разглядела рассыпанные по полу безделушки - а им явно было не место на ковре в гостиной. По спине у нее пробежал холодок, и она бросилась к лестнице с криком:
- Караул! Нас ограбили!
Виктор с извиняющимся видом улыбнулся покупателю, который собирался заплатить за "Суллу и Евкрата" Монтескье, и, перепрыгивая через ступени, взбежал по лестнице.
- Иисусе-Мария-Иосиф… Это кража со взломом! - Эфросинья, прижав ладони к щекам, стояла посреди коридора.
- Успокойтесь, мадам Пиньо.
Виктор подтолкнул ее к кухне, раздвинул жалюзи и замер, пораженный творившимся в гостиной беспорядком. Бросился в кабинет Кэндзи: там царил такой же хаос.
- Патрон! Что там такое? - окликнул его Жозеф.
- Нечто ужасное, мой мальчик! - отозвалась Эфросинья.
- Перестаньте причитать, мадам Пиньо.
Виктор быстро обошел квартиру. Окна в ванной комнате и на кухне зарешечены, так что через них вор никак не мог проникнуть.
Виктор прошел до конца коридора: дверь заперта на два оборота, значит, остаются окна в других комнатах. Ставни везде закрыты. Он вернулся в магазин, подергал задвижку и пружинную защелку.
Эфросинья постепенно пришла в себя.
- Итак, мы стали жертвами ограбления, - объявил Виктор, - но на первый взгляд следов взлома нет.
Жозеф ринулся на верхний этаж и тотчас вернулся.
- Патрон, окно в вашей столовой, оно…
- Это я открыл жалюзи, а то ничего не было видно.
- Что ж… Но как им удалось забраться внутрь?
- Нетрудно догадаться, - мрачно произнесла Эфросинья, показывая на входную дверь. - У вас ключи с собой?
Виктор погремел в кармане связкой ключей. Жозеф произнес:
- Разумеется, с собой, ведь я сам каждое утро открываю магазин.
- Я-то тут точно не при чем, ведь мне ключи от магазина никто не доверяет, - холодно заметила Эфросинья.
- Что будем делать, патрон?
- Проверим подвал. Я позвоню в полицию, потом попробую прикинуть, что было украдено.
Когда молодые люди ушли, Эфросинья проворчала:
- Вот что значит отправить меня на черную лестницу вместо того, чтобы оказать немного доверия: здесь теперь разгуливает кто хочет!
Рауль Перо, с трудом оторвавшись от витрины кондитерской "Дебав и Галлэ", [25]оглядел улицу Сен-Пер. В своем поношенном костюме и потертой обуви он старался выглядеть благопристойно. В этом унылом человеке с роскошными усами жила тайная страсть к поэзии, особенно - к верлибру, он восхищался творчеством Жюля Лафорга Марии Крисиньской [26]и других поэтов-декадентов. При этом Перо любил свою работу - несмотря на небольшие заработки, он считал, что способствует облегчению предсмертных мук умирающего столетия.
Порыв ветра ударил Перо в спину, и он поспешно толкнул дверь книжной лавки "Эльзевир". Посреди зала царственно сидела на стуле дородная круглолицая женщина. Рауль Перо приподнял шляпу и слегка поклонился.
- Инспектор Перо, к вашим услугам. Вас ограбили?
Женщина кивком указала на молодого человека, который спускался по лестнице.
- Виктор Легри, владелец лавки, - представился тот. - Это я звонил в полицию. Мы…
- Прошу прощения, - перебил инспектор, касаясь шляпы двумя пальцами, - в моем кармане едет тайный пассажир, и ему нужен глоток воздуха. - На глазах у изумленных зрителей он вытащил из кармана черепашку. - Это Нанетта, мой талисман. Несчастное создание упало с тележки вместе с четырьмя своими сестрами, мы подобрали их и теперь подыскиваем им хозяев. Иногда устраиваем им гонки с препятствиями во дворе полицейского участка, а лист салата служит призом победителю. Нанетта - наша чемпионка. Благодаря ей я выиграл у коллег сто су!
- Что ж, тогда мне понятно, почему вы никак не поймаете негодяя, распихивающего динамит, куда ему вздумается, - съязвила Эфросинья.
- Итак, здесь кто-то побывал, - вернулся к делу инспектор, пропуская мимо ушей намек на Равашоля. - Следы взлома есть?
- Никаких. И это самое странное! - воскликнул светловолосый молодой человек, внезапно появившийся из глубины магазина.
- Жозеф Пиньо, наш служащий, - представил его Виктор. - Мы проверили все замки. Взлома не было… И никаких следов лома или отмычки… Скорее всего, грабитель изготовил копии ключей.
- Я же говорила! - торжествующе воскликнула Эфрросинья. - Мальчик мой, когда ты остаешься в лавке один, а клиентов целая толпа - ведь так бывает часто, не правда ли, - где ты держишь ключи?
- В кармане куртки, а куртка висит в шкафу, запертом на ключ, и замок в нем целехонек! Уж тебе ли не знать.
- Не смей разговаривать с матерью в таком тоне!
- Давайте все успокоимся, - произнес инспектор, поглаживая черепашку по панцирю. - Итак, у кого из вас есть ключи?
- У моего служащего, у меня самого и еще у двоих людей, которые отсутствуют вот уже неделю, - ответил Виктор.
- Может, вор сделал копию, залив замочную скважину воском или мастикой? - предположил Жозеф.
- Месье, когда вы слышите подобные россказни, не верьте им. В данном случае кто-то из вас недосмотрел за ключами. Вы уверены, что никому не давали их хотя бы на пару минут?
- Я уверен. А вы, Жозеф?
- Разумеется, - проворчал юноша. И вдруг вспомнил инцидент, который произошел накануне. Та женщина, которая растянулась на тротуаре… ей, казалось, было совсем не больно. А если… Но он отбросил эту мысль и прикинулся простачком. - А почему вы спрашиваете об этом, господин инспектор?
- Потому что достаточно приложить ключ к кусочку воска с одной, а потом с другой стороны, чтобы получить слепок, по которому потом несложно изготовить ключ. Это можно сделать очень быстро и незаметно. Так что на вашем месте, месье Легри, я сменил бы замки. Вы составили список украденного?
- У нас столько книг, что невозможно сразу определить, чего не хватает. На первый взгляд все на месте, но квартира моего компаньона в полном беспорядке. Он приезжает сегодня вечером.
- Вы кого-нибудь подозреваете?
- Нет.
- Хорошо. Вернемся к этому вопросу, когда вы предоставите нам список похищенного. Домушники редко бывают библиофилами и, раз вы говорите, что все книги на месте…
- Я в этом уверен, господин инспектор, у меня чутье! - воскликнул Жозеф, радуясь, что грабитель пощадил его владения.
- Я вам завидую, - пробормотал инспектор Перо.
- Что? Вы бы предпочли, чтобы нас обчистили? - возмутилась Эфросинья.
- Эти книги, их сотни… Видите ли, у меня скромная библиотека, но я сочиняю стихи под псевдонимом, их иногда публикуют в газетах.
- Как, вы тоже пишете?! - изумился Жозеф.
- Да, мой юный друг, и питаю надежду в один прекрасный день оставить службу в полиции и зарабатывать на жизнь пером. Увы, я не рассчитываю на милость Всевышнего, ибо, как заметил один литератор, "Он пропитания птенцам ниспосылает и от щедрот своих всем тварям уделяет". [27]Алле-оп, мадемуазель Нанетта, полезай-ка обратно в карман. Тебе повезло больше всех.
- Вы тысячу раз правы. Жизнь поэта и художника полна лишений, - согласился Жозеф.
- Итак, за главным входом в здание присматривает консьержка, так?
- Мадам Баллю, вдова.
- Я с ней непременно побеседую. Консьержки - неиссякаемый источник ценной информации.
- Святая правда, - подтвердила Эфросинья, - она знает все. Даже то, сколько собак задавили на улице за последние несколько лет.
Закончив со ступеньками, мадам Баллю принялась натирать перила мастикой.
"Десятки людей пользуются этой лестницей и ведь знать не знают, чего мне стоит каждый день приводить ее в порядок", - подумала она и тут увидела, что к ней приближаются несколько человек.
- Месье Легри ограбили! - сообщила ей Эфросинья. - Господин инспектор желает с вами поговорить.
Мадам Баллю, довольная неожиданной передышкой, с готовностью сообщила, что никого не видела и не слышала, а потом, эффектно опершись на швабру, добавила:
- Разве что… Была тут одна дамочка, одетая по-русски.
- Что? - не понял Рауль Перо.
- Ну, так называют русский стиль в моде. Все эти роскошные блузы из парчи, меха… Всякий раз, когда я листаю иллюстрированный журнал мод, у меня возникает чувство, будто я на восточном базаре…
- Итак, дамочка, одетая по-русски, что дальше? - вернул консьержку к теме разговора инспектор Перо.
- Она приходила вчера, я это точно помню, потому что вчера у меня был день капусты с салом. Так вот, дамочка поинтересовалась, сдается ли квартира месье Мори, - потому как заметила, что ставни там заперты. А потом пошла к Примоленам, они живут на четвертом, и очень скоро спустилась, я видела ее из-за занавески. Тут-то я и вспомнила, что Примоленов тоже нет дома, они гостят у родни в Вилль-д'Аврэ. Это вылетело у меня из головы, иначе - не сойти мне с этого места! - я бы отправила ее восвояси. Мы, консьержки, тоже получаем инструкции от полицейских. Как знать, а вдруг у нее распихана по карманам взрывчатка. Вот мы и проявляем бдительность, кого ни попадя не пускаем…
- Как она выглядела?
- Думаете, я помню? Плащ в русском стиле… и еще вуаль.
Жозеф побагровел. В воскресенье вечером женщина в плаще упала на тротуар у "Эльзевира", и, хотя он не мог сказать, в русском или австро-венгерском стиле она была одета, зато отлично помнил, что вуалетка на ней была.
Инспектор Перо поблагодарил мадам Баллю.
- Итак, составьте список пропавших вещей и пришлите его мне, - напомнил он Виктору. - Если сможете нарисовать их, это поможет расследованию… Э-э-э… Никто из вас не желает приютить сиротку-черепашку?
- Можете быть свободны, - сказал Виктор Жозефу и велел закрыть лавку.