- Мне кажется, патрон, будет разумнее остаться и выяснить, что именно у нас украли. - Жожо тщетно пытался придумать предлог, чтобы дождаться появления Айрис. - Я сказал инспектору, что уверен - все книги на месте, но на самом деле не мешало бы еще раз проверить.
Виктор догадался, в чем причина такого рвения, но сдержал улыбку.
- Что ж, действуйте.
Жозеф подтащил тяжелую лестницу к книжным полкам. Небесный покровитель приказчиков сегодня к нему благосклонен, и скоро он увидит свою Дульсинею!
- А как же обед? - возмутилась Эфросинья.
- Придется отложить его и довольствоваться легкой закуской.
- А что прикажете делать с тем, что я наготовила?! Как вам не стыдно! Во времена осады парижане голодали, а вы теперь готовы выбрасывать еду в помойку!
Кэндзи собирал разбросанные по полу книги и расставлял их в шкафу. Айрис наблюдала за ним, стоя в дверном проеме.
- Как интересно! Меня впервые ограбили! - воскликнула она, разглядывая хаос, царивший в кабинете отца.
Кэндзи, явно не разделяя ее восторгов, молча принялся наводить порядок в коллекции эфесов, лаковых шкатулок и пиал. Опрокинутая чернильница лежала на ковре в центре синего пятна.
- Мой шкаф перерыт, мебель перевернута, воры даже стянули покрывало и перевернули матрас. Думаю, они искали что-то конкретное, - продолжила Айрис.
- Почему вы так думаете?
- Моя шкатулка с украшениями стояла на самом видном месте, а ее не тронули. Так поступил бы ребенок, который ищет спрятанное варенье.
- Ну, как? - появился за ее спиной Виктор. - Что-нибудь пропало? Гравюры целы?
- Мне нужно тщательно все проверить, а это займет немало времени, - проворчал Кэндзи, разглаживая измятые страницы книги.
Жозеф спустился вниз, почесывая макушку. Да, такое и представить себе сложно. Даже если грабитель не охотился за редкими изданиями, он не мог не заметить три прекрасных и очень дорогих альбома "Розы" Пьера-Жозефа Редуте, [28]выставленные в витрине. Но самое удивительное - из святая святых месье Мори, где тот хранил заморские диковинки, тоже ничего не пропало. И все же вор потрудился снять слепок с ключа и изготовить копию, чтобы проникнуть сюда…
Шаги на втором этаже отвлекли его от размышлений. Месье Мори и его дочь вот уже час расхаживали там, наверху, и Айрис не удалось улизнуть даже на пять минут - а Жозеф так хотел ее увидеть! Все ясно, она его больше не любит. Бесконечная тоска сжала сердце юноши. Но как же письмо, ее письмо? Они не спускают с нее глаз, вот в чем дело. Особенно месье Легри. С тех пор, как он узнал, что Айрис - его сводная сестра, в нем проснулась дуэнья.
Жозеф уже собрался поставить лестницу на место, когда вдруг услышал знакомый аромат духов…
- Бедняжка Жозеф, у вас ни минуты свободной. Пойдемте же, я привезла вам из Лондона сувенир.
- Айрис! Наконец-то! - воскликнул Жозеф охрипшим от избытка чувств голосом.
- Не знаю, что и думать, - признался Кэндзи, - вор унес всего две книги. Первая - действительно очень редкое издание "Французского кондитера" Эльзевиров [29]стоимостью четыре-пять тысяч франков. Зато вторая - "Правила выживания" барона Стаффа - никакой ценности не представляет. Я купил ее на набережной за двадцать сантимов. Очень странно.
Он раздвинул перегородку-фусуму, отделявшую кабинет от спальни. Матрас, стеганое одеяло и деревянная подставка для головы на приподнятом полу алькова были сдвинуты в сторону, но, к счастью, вор не обнаружил тайник с личными бумагами, устроенный под одной из досок пола. Кэндзи вздохнул с облегчением, но тут же увидел, что у тяжелого деревянного сундука, стоявшего у изголовья, выбиты петли на крышке.
Виктор держался на расстоянии. В этом японском сундуке хранились личные воспоминания, и его владелец терпеть не мог, когда кто-то совал в них нос. Вот и теперь Кэндзи поморщился и отбросил со лба седую прядь.
- Мне не помешает чашечка зеленого чая, - с явным намеком пробормотал он.
- Сейчас приготовлю, - ответил Виктор и вышел на лестницу.
Свесившись через перила, он увидел, что Айрис и Жозеф сидят рядышком за прилавком. Он кашлянул и знаком попросил сестру подняться наверх.
- Что со списком, Жозеф?
- Я проверил книги, все на месте. Мне осталось только упаковать те, что заказаны на завтра, и я закрою лавку. А у месье Мори как дела? Что-то украли?
- Пока неясно. Что ж, хорошего вечера, Жозеф.
- Вам тоже, патрон. До завтра, мадемуазель Айрис.
Виктор и Айрис сидели на кухне за столом, на котором стоял маленький чайник. Кэндзи долго молчал, не сводя глаз с чашки, потом произнес:
- Настоящая загадка. Не считая двух книг, вор взял из моего сундука чашу, с которой связаны мои личные воспоминания. Несколько лет назад я получил из Шотландии посылку и письмо. Вот оно. И он прочитал:
"Бруэм Грин", 14 октября 1889 года
Дорогой господин Мори!
Исполняя последнюю волю моего брата, питавшего к Вам дружескую привязанность, посылаю несколько предметов, которые он распорядился передать Вам в память об исследованиях на юго-востоке Азии. Прежде всего чашу - по его словам, на ней лежит таинственное заклятие. Вам наверняка известно, что он обладал отличным чувством юмора и скептически относился к верованиям анимистов, [30]потому не сочтите, что им двигали злые намерения. Несмотря на невзрачный вид этой чаши, брат был уверен, что она принесет Вам удачу.
Искренне уверяю Вас в своей дружбе и остаюсь преданной Вам
леди Фанни Хоуп Пеббл.
- Вы не показывали мне эту чашу! - воскликнула Айрис. - Как бы я хотела увидеть ее…
- Милое дитя, зная о том, как ловко вы обнаруживаете все мои тайники, я запер сундук на ключ, - ответил Кэндзи, подмигивая Виктору.
- Намекаете на то, что я слишком любопытна?
- Даже глухой лис почует ласку, если она подберется к его норе. Вот только зря я не навесил на сундук еще и замок. Может, с ним бы грабитель не справился. У этой лисы нюх оказался что надо. Кстати, чаша была завернута в фуросики…
- Фуросики? - переспросил Виктор.
- Тонкую шелковую ткань, в которую по японскому обычаю заворачивают подарки. К счастью, у меня сохранился еще один кусок.
- Аисты с распростертыми крыльями! Такая красивая, я видела ее, когда… - Айрис осеклась и покраснела, поняв, что выдала себя.
- И когда же? - мягко спросил отец.
Она молчала, и он продолжил ровным тоном:
- Когда вы сдвигали матрас на моей кровати. Чтобы вытереть пыль, я полагаю… Оставим этот разговор.
- Вернемся к чаше, - пришел сестре на выручку Виктор. - Вы можете ее описать? Я попрошу Таша набросать эскиз.
- Она выглядит весьма своеобразно. Это череп обезьяны - гиббона, без сомнения, - укрепленный на маленьком металлическом треножнике, украшенном тремя бриллиантами и крошечными изображениями кошачьих морд с глазами из крапчатых агатов.
- Странное дело, - заметил Виктор, - у вас похитили две книги и третьесортную вещицу, не тронув ни гравюры, ни наиболее ценные экземпляры из библиотеки.
- Настоящая загадка, - усмехнувшись, произнес Кэндзи. - Я бы сказал, что здесь орудовал начинающий грабитель. Пойдемте, Айрис, закончим наводить порядок.
Жозеф с головой ушел в перевод статьи из "Таймс", что давалось ему нелегко. На лбу проступили морщины мучительного раздумья, ибо слова отказывались соединяться в осмысленные фразы.
- Жозеф, вы еще здесь?
Молодой человек поднял голову. Виктор с насмешливым видом разглядывал его.
- Патрон, эту газету привезла мне мадемуазель Айрис, чтобы я мог читать по-английски, она ведь дает мне уроки… - Он прикусил язык. Глупая улыбка расплылась на его лице. - Кстати, а как переводится pebble?
- У вас ужасный акцент. Как это слово пишется?
- Р, е,двойное b, l, е.
- Камень, булыжник, галька. Закрывайте ставни, нам пора.
- A murder, патрон?
- Убивать, уничтожать. Все, хватит. Придумывайте свои криминальные загадки в свободное от работы время.
- Я не придумываю, патрон, а перевожу.
- Вы правы, Жозеф. Изучайте язык усерднее. Возможно, уроки мадемуазель Айрис принесут свои плоды.
Жозеф, расценив эти слова как поддержку, закрыл газету, но его радость сменилась беспокойством, когда Виктор, выходя, сурово добавил:
- Вот вам совет на прощанье: обучение языку должно быть последовательным.
В мастерской было пусто. Виктор бросил взгляд на мольберт, посмотрел на стол и увидел письмо.
Дорогой!
Я вернусь поздно: собрание в издательстве.
Не жди меня. Эфросинья приготовила отличное рагу, его нужно только разогреть.
Люблю, целую везде!
Таша
Фотографии детей просто чудесные!
За окном серое, нависшее небо. Скоро пойдет дождь.
Виктор рухнул на кровать. Напротив него мадам Пиньо, сжимая в руках зонт, разглядывала площадь Вогезов. Почти завершенная картина напоминала некоторые работы Берты Моризо. [31]
Посреди ночи он резко сел в постели, разбуженный мыслью, которая внезапно пришла ему в голову во сне. Это было важно и, как ему казалось, связано с событиями, случившимися накануне. Он силился вспомнить, что это было, но тщетно.
Когда Таша вернулась - часа в три утра, - Виктор спал, так и не раздевшись, поверх стеганого одеяла.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Понедельник, 11 апреля
- На первом этаже мест нет! Поднимайтесь наверх! - крикнул кондуктор и встряхнул сумку, полную монеток, - три су были платой за проезд.
Виктор вскарабкался по лестнице на империал, и пронзительный ветер тут же забрался к нему за шиворот. Виктор жалел о том, что не взял фиакр, а поспешил к омнибусу маршрута "Клиши - Одеон". Какая-то молодая женщина пихнула его в спину, он поднял воротник куртки, тщетно пытаясь защититься от ветра.
- Велосипед - вот что мне нужно, - пробормотал он, пристраиваясь на самом краю скамьи, так что одна нога болталась в воздухе.
Мысль, посетившая его во сне, все еще мучительно брезжила на краю сознания. К ней невозможно было подобраться, а болтовня пассажиров только рассеивала внимание.
"Хуже, чем в приемном покое", - с раздражением подумал Виктор, вынужденный слушать беседу двух пожилых буржуа с седоватыми усами.
- …Уже страшно и на улицу выйти! Любой студент-химик может купить все необходимое, изготовить взрывчатку и устроить фейерверк, а у его соседей ни малейшего подозрения не возникнет.
- Предположим, эта отрасль торговли будет регламентирована. Гораздо важнее - контроль за применением взрывчатки в шахтах и карьерах. Держу пари, этот Равашоль украл динамит со склада в Суази-су-Этуаль…
- Правительство обещает принять меры, постоянно ссылается на "секретные" источники. Высылка сорока анархистов-иностранцев, которая…
- И это только начало! Между прочим, Равашоль голландец по отцу, его фамилия Кёнигштайн…
Тут империал тряхнуло, и пассажиры едва не попадали с сидений: у кого-то слетел цилиндр, послышались топот сабо и звон монеток, заглушившие разговор двух мужчин. Омнибус остановился. Молодая женщина, едва не упав на Виктора, метнула в него грозный взгляд. Краем глаза он заметил ярко-красную афишу, превозносящую очищающие свойства слабительного средства "Тамар Грийон", и его вдруг пронзила страшная мысль: вдруг Таша тоже вышлют из Франции, и он больше никогда ее не увидит?
"Идиот, ты бредишь! Таша не имеет никакого отношения к анархистам".
Омнибус тронулся, и двое буржуа возобновили беседу.
- Вы были на улице Клиши? Когда я увидел, что случилось с домом номер тридцать девять, у меня мурашки побежали по коже! [32]Все стекла треснули, лестницы обрушились, квартиры разворочены. Только фасад уцелел. Интересно, что какие-то вещи разлетелись на мелкие куски, а какие-то остались в целости и сохранности.
- Приятель сказал мне, что после взрыва дом завален остатками мебели, словно кратер вулкана - камнями.
Камни, камни… В неуловимом сне Виктора точно были камни. "Вся, как каменная греза, я бессмертна, я прекрасна"… [33]Под лежачий камень вода не течет… Краеугольный камень…
- …Это просто чудо, что только полтора десятка человек пострадали! В Луаре погибли по меньшей мере трое. За эти злодеяния Равашоль заслуживает гильотины.
- Полностью с вами согласен. Надеюсь, труды господина Бертильона [34]обезопасят нас в будущем от подобных субъектов. Достаточно знать характерные приметы преступника, чтобы вычислить его. Полицейские из Сент-Этьена, задержавшие Кёнигштайна в семьдесят девятом году по подозрению в краже, использовали именно этот метод. Они отправили антропометрические данные шельмеца в префектуру полиции, а оттуда их разослали во все газеты. Официант Леро из ресторана "Вери" опознал Равашоля по шрамам на руке и лице, и того схватили. Альфонсу Бертильону оставалось только осмотреть и сфотографировать подозреваемого, чтобы подтвердить, что он и Кёнигштайн - одно лицо. Вот это я понимаю!
- Я бы спал спокойнее, если бы министр внутренних дел [35]позаботился, чтобы наша страна не пошла по пути Германии и Италии, запуганных фанатиками, а Париж не превратился в окопавшийся лагерь. Страх уже просачивается сквозь стены…
На перекрестке у театра "Одеон" Виктор с облегчением вышел из желтого омнибуса. Его тоже взволновали взрывы на бульваре Сен-Жермен и на улице Клиши - один в непосредственной близости от лавки "Эльзевир", другой - недалеко от его собственного дома. Угроза нависла над дорогими ему людьми. Вдруг Таша окажется на месте следующего теракта? Эти опасения мучили Виктора больше всего.
- Это же надо - ливануло именно сейчас, когда мне надо идти на рынок! Эти тучи меня просто преследуют! - Мадам Пиньо сновала по магазину, не обращая внимания на сына, занятого миловидной покупательницей с хорошеньким вздернутым носиком. Эфросинья решила, что с возвращением месье Мори никто не посмеет ограничить свободу ее передвижения.
Она извлекла из подставки для зонтов самый большой - из фиолетового мадаполама. На пол порхнул квадратик бумаги. Она наклонилась за ним, ворча:
- Эдак я себе спину надорву, поднимая все, что вы роняете. Гляди-ка, да это визитная карточка. Вот уж подходящее место, чтобы оставить свой адрес… Жозеф краем глаза наблюдал за матерью.
"Этого еще не хватало… Только бы она не совала нос в наши дела", - подумал он, заметив визитную карточку у нее в руках, и подчеркнуто повернулся к ней спиной, но тут на пороге появился Виктор. Он сразу же увидел визитку, которую мадам Пиньо прислонила к стакану с ножницами, взял ее и пробежал взглядом по строчкам, написанным изящным почерком:
Дорогой месье Мори,
Я должен немедленно поговорить с Вами.
Леди Пеббл дала мне Ваш адрес, заверив, что я могу рассчитывать на Вашу помощь.
В надежде на нее,
Антуан дю Уссуа.
Пеббл… Пеббл… Где он слышал это имя? Виктор перевернул карточку.
АНТУАН ДЮ УССУА
Профессор зоологии
Музей естественной истории
И тут в голове у него будто щелкнуло.
- Черт возьми! Мой сон! - Ему приснилось, что на дом, где жил Кэндзи, обрушился ливень из камней, в разрушенной квартире, среди кусков штукатурки, ползали черепахи.
Все встало на свои места. Слово "камень" соединилось, как соединяются вагоны, с английским pebble,и Виктор будто снова услышал следующий вопрос Жозефа: "Патрон, как перевести на французский murder?". Убивать, уничтожать, ответил он тогда.
Виктор застыл на месте, охваченный чувством ирреальности происходящего. "Таймс"! Он должен немедленно найти эту статью.
- Жозеф, где газета, над которой вы вчера корпели?
Оставив на секунду симпатичную покупательницу, юноша подбежал к нему.
- Я не просто корпел, я весьма успешно справился с переводом!
- Могу я попросить у вас газету?
Жожо неохотно вытащил из ящика свернутую в трубочку "Таймс" и протянул Виктору.
- Не забудьте вернуть.
- Не беспокойтесь. Скажите, когда к нам попала эта визитная карточка?
- Какая карточка? Ах, эта… Тот господин заходил в пятницу, спрашивал адрес месье Мори.
- Вы его дали?
- Разумеется!
- Вы заняты надолго? - кивнул Виктор в сторону покупательницы, начинавшей проявлять нетерпение.
- Это подруга Саломеи де Флавиньоль, почитательницы Пьера Лоти, [36]только что ставшего членом Академии. Мы делились впечатлениями об "Исландском рыбаке".
- Не знал, что вы интересуетесь ловлей трески. Попросите месье Мори подменить вас, он будет рад потолковать о "Госпоже Хризантеме" с этой очаровательной дамой, а сами отправляйтесь в хранилище и найдите мне Лагарпа. [37]
- Тридцать два тома! У нас наверняка не все!
- Хватит тех, какие найдете. Я обещал их одному букинисту.
Жозеф с мрачным видом отправился выполнять поручение. Виктор поспешно развернул "Таймс". В номере за 8 апреля 1892 года бросался в глаза мрачный заголовок:
ЛЕДИ ФАННИ ХОУП ПЕББЛ УБИТА